Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы.
ИЛЛЮСТРИРОВАННАЯ ИСТОРИЯ УКРАИНЫ
К оглавлению
36. Романовичи
После Романа остались малолетние сыновья: старшему Даниилу было всего три года, младшему Васильку — год; правление взяла в свои руки мать их, молодая княгиня Романа, отдавшаяся под опеку и защиту венгерского короля Андрея, друга и союзника Романа. Венгрия, как мы знаем, издавна уже стремилась перешагнуть Карпаты и присоединить закарпатские украинские земли — галицкие, как уже владела подкарпатской, венгерской Украиной. Теперь венгерский король воспользовался просьбою семьи Романа и ее приверженцев, чтобы взять на себя роль верховного властителя Галиции. Он ввел в Галич венгерские полки и принял титул «короля Галиции и Володимерии» (Galiсiae Lodomeriaequae reх). Под его верховной властью должна была править Галициею вдова Романа и ее бояре от имени малолетних Романовичей.
Но придавленное Романом галицкое боярство начало снова подымать голову, когда не стало грозного князя. Бояре завязали сношения с разными князьями, имевшими виды на галицкий стол, и начали призывать их в Галич. Среди них в особенности выделялись сыновья Игоря Святославича, героя славного «Слова о полку Игореве». При помощи бояр они завладели землями Романа, но также не поладили с боярским самовластием. Бояре стали интриговать против них, а Игоревичи, заметив это, задумали их перерезать; при каком-то случае им удалось перебить много бояр — несколько сотен, как говорит летописец. Тогда уцелевшие бояре навели на Игоревичей венгров и, захватив их в свои руки, повесили (1211) — событие небывалое на Украине, так как здесь даже во время народных восстаний личность князя считалась неприкосновенной. После этого боярство решило не давать князьям укрепиться в Галицком княжении и нарочно сменяло князей: призывало одного, помогало ему занять княжеский стол, а затем призывало другого, переходило на его сторону и заставляло предыдущего уйти. Играя так князьями, бояре хотели держать землю фактически в своих руках и править ею самовластно. Другие считали, что еще лучше осуществить этот план можно под венгерским владычеством — так как венгерский король останется номинально владетелем, а фактически предоставит боярам править его именем. Были честолюбцы, рассчитывавшие самолично занять галицкий стол, и это иногда им удавалось.
Видя такую смуту и беспомощность Романовичей, венгерский король в конце концов решил предоставить их собственной судьбе, а Галицию взять непосредственно в свою власть. Для этого он заключил договор в 1214 году с польским князем Лешком, также имевшим виды на наследие Романа: малолетнего королевича Коломана, сына Андрея, женили на дочери Лешка и посадили королем в Галиче, короновав его короной, присланною папой. Лешко взял себе при этом Перемышльскую и Берестейскую волость, а Романовичам дал Владимир. Но это соглашение не долго продолжалось: скоро король Андрей рассорился с Лешком, а его старания привести Галицию в подчинение папе вызвали восстание в Галиции. Андрей пообещал папе привести Галицию к унии с католической церковью за то, что папа короновал его сына как галицкого короля, но население не хотело унии. Лешко подбил на Коломана Мстислава, племянника Рюрика Удалого, знаменитого воителя, и тот изгнал венгров из Галиции. Но это кратковременное венгерское господство не прошло бесследно: возобновленный сто лет спустя подобный же союз Венгрии и Польши для завоевания галицко-волынских земель привел к долговременному владычеству поляков в Галиции, а претензии Венгрии на Галицию, ведущие свое начало от венгерских оккупаций при Романовичах, послужили в конце концов «историческим правом», на основании которого присоединена была Галиция к Австрии в 1772 году.
Тем временем среди беспрерывных войн, заговоров и интриг, среди вечной тревоги и опасностей подрастали Романовичи. Неоднократно приходилось им скрываться от врагов из отцовской земли, скитаться на дворах соседних владетелей, питаться горьким хлебом изгнания. Но всюду шли за молодыми княжичами верные бояре их отца, исполненные веры в великое будущее Романовых детей, и воспитывали их в высоком уважении к своему имени и правам. И выросши, Романовичи с необыкновенным упорством и выдержкой начинают собирать свою отцовскую землю, не падая духом, несмотря ни на какие неудачи и препятствия, словно взяв за свой девиз паука, шесть раз срывавшегося с потолка, пока в седьмой раз удалось ему закрепить там свою паутину.
По польско-венгерскому договору Романовичи владели Владимиром и прежде всего здесь утвердились прочно: здешнее боярство было им предано: оно, как и народ, свято чтило память Романа и крепко держалось его семьи. Прочие волынские князья частью вымерли, частью, вмешавшись в галицкую смуту, в борьбе с Романовичами потеряли свои волости. В 1230-х годах сыновья Романа владели уже почти всей Волынью, и это давало им большую силу. Опираясь на нее, они по смерти Мстислава вступили в серьезную борьбу за Галицию с венгерским королем и враждебно настроенным галицким боярством. Сочувствие народа и здесь было на стороне Даниила: боярских верховодов не любили за несправедливость к народу, за самовластие, за беспорядки в управлении. Народ, мещане, здесь не имели того значения, как в других землях - вече было придавлено боярством; но при каждом удобном случае население города присоединялось к Даниле и не раз в его сторону склоняло шансы борьбы. Вскоре перевес Романовичей стал чувствоваться и здесь. Вместе с тем, следуя примеру своего отца, они старались расширить свою власть и влияние на восток, в сторону Киева. В 1240 году, в момент татарского нашествия, мы видим в Киеве Даниилова наместника. Собирается Данило на Киев и Восточную Украину и позже, предприняв борьбу с татарами. Можно было ожидать, что, собрав свою галицко-волынскую отчину, Данило с братом перейдут к собиранию волостей Восточной Украины, тем более, что они теперь были значительно сильнее, так как владели всеми волынскими землями, а князья в Восточной Украине за последнюю четверть столетия еще более разделились и ослабели. Препятствием этому, однако, явились татары.
37. Татарский погром
Среднеазиатские степи, столько раз уже наносившие украинской жизни и культуре тяжелые удары, выбрасывая в черноморские степи все новые и новые хищные кочевые орды, вместо ослабевших уже в борьбе с украинским населением и утративших свою дикость в общении с ним, — выбросили еще одну хищную и дикую орду, причинившую неисчислимые бедствия украинской жизни. Это были монголо-татары, двинувшиеся в 1230-х годах на Украину.
Это новое движение известно нам подробно с самых первых стадий — не так, как прежние, начало которых обыкновенно от нас скрыто. Знаем, что первый толчок новому движению дали монгольские орды южной части бассейна Амура. Племена эти долго не играли сколько-нибудь значительной роли и находились под властью своих западных соседей, восточных турок. В конце XII века их объединил один из племенных вождей Темучин и затем начал покорять себе соседние тюркские и татарские племена (татарами как общим именем называли соседи племена монгольские и пограничные; под этим именем выступают монголы со своими подвластными ордами в наших и вообще в европейских источниках). Темучин был провозглашен «чингизханом», самодержавным властелином. Он подчинил себе соседнее государство тангутов и северный Китай, затем начал войну с ханом Туркестана, или Ховарезма, как его тогда называли, разгромил его, и в связи с этим возник вопрос о походе в каспийско-черноморские степи, являющиеся продолжением степей туркестанских; есть, кроме того, известия, что половцы принимали участие в войне Туркестана с войсками Темучина и этим накликали на себя его нашествие. Темучин хотел отправить в поход своего сына Джучи; последний, однако, уклонился, и в поход был отправлен один из выдающихся вождей орды, Субутай. В 1220 году последний разорил Закавказье, затем через Дербент прошел на Северный Кавказ; половцы встретили его вместе с различными соседними племенами, ясами, черкесами и проч., но Субутай уговорил половцев оставить их, разгромил их союзников, а затем обратился против самих половцев и совершенно уничтожил их в придонских степях (в 1222 году).
Половцы обратились тогда за помощью к нашим князьям. В последнее время князья жили с половцами в большом согласии; Мстислав Удалой был женат на дочери половецкого хана Котяна и постарался уговорить прочих князей помочь половцам, выставляя то соображение, что половцы, если не помочь им, присоединятся к татарам и те еще с большими силами обрушатся затем на Русь. Это было отчасти справедливо, но князья, решив помогать половцам, слишком увлеклись этой ролью и зашли в своей услужливости слишком далеко. Они собрали войско из всех украинских земель и с ним двинулись в глубину степей — искать татар (1224). Произошла битва на реке Калке. Украинские полки сражались храбро, но половцы не устояли, бросились бежать и произвели замешательство в наших войсках. Последние также обратились в бегство и подверглись полному разгрому. Множество людей погибло. Только Мстислав киевский со своим полком не бежал, а защищался; но он положился на слово бродников (степных украинцев), находившихся в татарском войске, сдался им, а те не сдержали присяги: выдали его с прочими князьями татарам: пленные князья были положены под доски, на которых сели затем татары обедать, и таким образом задушены!
После этого татарское войско ушло обратно в Туркестан, по дороге опустошив Поволжье. На Украине скоро забыли и думать о татарах, а между тем завоевание Черноморья и смежных областей стало у татар решенным делом после этого похода и только откладывалось до первого удобного случая. В 1227 году Темучин умер, и государство его было разделено между его сыновьями: они должны были править своими уделами под верховной властью великого хана, которого должны были избирать из своей среды. Западные страны при этом были отданы Бату (или Батыю, как его называют наши летописцы), сыну Джучи, и он должен был, согласно воле отца, заняться завоеванием Черноморья. В 1236 году он двинулся сюда с большими силами, в сопровождении старого Субутая. Собственно монголов в его войске не могло быть много: там были главным образом тюркские контингенты: в наших источниках они называются татарами.
Поход начался с каспийско-уральских степей. Татары опустошили поволжскую Болгарию, московско-суздальские и рязанские земли и прошли к самым верховьям Волги, все истребляя и уничтожая. Отсюда отправились в черноморские степи — покончить с половцами. Здесь они пробыли около двух лет и окончательно разгромили половцев, — остатки последних двинулись после этого на запад, главным образом в Венгрию. Затем татары завоевали Северный Кавказ, а с осени 1239 года принялись за украинские земли: взяли приступом Переяслав, разграбили и убивали всех, кто попадался под руку; даже епископа убили, хотя вообще имели обыкновение не трогать духовных лиц. Второе татарское войско приступило к Чернигову; черниговский князь выступил против них со всеми силами, но не устоял в бою и с большими потерями должен был отступить.
После этого город был взят и сожжен. Это все, что сообщает наш единственный источник — Галицкая летопись. Упоминает еще, что во время этого похода хан Менке приступил и к Киеву: остановившись над Днепром, он дивился его величине и красоте и послал предложение сдаться. Киевляне отвергли это предложение, но занимавший в это время Киев князь Михаил потерял мужество ввиду судьбы, постигшей Переяслав и Чернигов, и оставил Киев. Вообще во время этого второго татарского нашествия князья разбегаются во все стороны, заботясь лишь о себе, хотя во время первого прихода (1223) умели держаться солидарно.
Миновал год. В конце 1240 года татары, отдохнув в степях, двинулись на запад и прежде всего приступили к Киеву и осадили его, расположившись громадным станом. Ужасное впечатление производила эта хищная и дикая орда. От скрипа возов, от рева верблюдов и ржанья конских стад не слышно было голоса в городе, рассказывает летописец. Но несмотря на такое угнетенное состояние, киевляне, из примера переяславцев и черниговцев зная, что их ожидает, энергично приступили к обороне под предводительством воеводы Дмитрия, присланного сюда Даниилом. Бату приступил со стороны Днепра и расставил здесь свои тараны для разбивания стен. Татары вообще имели свою технику при осаде городов. День и ночь беспрерывно били они в стены, стены начали обрушаться, люди под предводительством Дмитрия бросились защищать пролом, и страшно было смотреть, как ломались копья, как разбивались щиты и свет померк от стрел, — говорит современник. Осажденные были разбиты, татары овладели стенами. Измученные трудной битвой, они отдыхали затем целые сутки. Воспользовавшись этим перерывом, киевляне напрягли все свои силы и соорудили укрепления вокруг церкви Богородицы Десятинной, старого собора Владимира Святого; сюда собрались защищаться до конца. Но укрепления были слабы, и татары взяли их на следующий день сразу. Тогда люди в отчаянии бросились на хоры Десятинной церкви. Величественное сооружение упало, не выдержав тяжести такой массы народа, и покрыло их своими развалинами. Произошло это 6 декабря 1240 года. Так окончилась история старого княжьего Киева. Что произошло с уцелевшими киевлянами, источники не говорят; они упоминают только, что Дмитрия Бату помиловал «ради его храбрости». В позднейшие времена все разорение Киева обыкновенно приписывалось этому Батыевому погрому. Но в действительности уже за предшествующее столетие Киев пережил два ужасных опустошения и довольно много меньших; с другой стороны, многое из того, что уцелело в татарский погром, было уничтожено позже.
Потеряв довольно много времени под Киевом, Бату быстро прошел через Киевскую землю, Волынь, Галицию, спеша в Венгрию, по следам половцев. Никто не оказывал ему сколько-нибудь серьезного сопротивления: известие, что Киев пал и татары идут далее на запад, так здесь всех напугало, что все — князья, бояре и простые люди — разбегались куда глаза глядят. Бату брал города, которые сдавались легко, или уговаривал население к сдаче, и если оно сдавалось — подвергал избиениям; города, державшиеся крепко, оставлял и двигался дальше. Так был взят приступом Владимир, столица Волыни, и избито много народа: летопись говорит, что во Владимире не осталось ни одной живой души, церкви были полны трупов. Галич также был взят и еще много других городов. Отдельные татарские полки опустошили Польшу, Силезию, Моравию, разбивая войска, пробовавшие сразиться с ними. Бату с главным войском прошел в Венгрию, через «Русские ворота», от верховья Стрыя к верховьям Латорицы. Над рекой Соленой он разгромил венгерские силы, овладел Венгрией и, очевидно, имел желание поселиться здесь. Но пришло известие о смерти верховного хана, и Бату, желая занять его место, двинулся назад, чтобы присутствовать при избрании. Весной 1242 года он поспешно прошел обратно через Украину, нигде не останавливаясь, и направился далее на восток.
Но стать верховным ханом Бату не удалось, и он со своей ордой расположился в каспийско-азиатских степях. Ханский двор основался на нижней Волге, где затем появился целый город Сарай (около теперешнего города Царева). Подвластные орды расположились в степях до самого Днепра. Бату разослал князьям приглашения явиться на поклон к нему, в знак своей покорности, и разослал своих людей собирать дань с «улусов» — стран, какие он считал подвластными ему. Для Восточной Украины, как и для великорусских земель, начался мрачный и тяжелый период татарского господства.
38. Татарщина
В то время как при первых вестях о приходе татар закрывались города, а князья и бояре спасались куда глаза глядят, находились люди, селения и целые территории, рассчитывавшие воспользоваться к лучшему этим переломом, этой гибелью старой жизни. Они стремились, пользуясь паникой, какую наводили татары, вырваться из пут старого, княжеско-дружинного режима, изжитого, тяжелого, невыносимого, чтобы не знать княжеских чиновников с их притеснениями, боярства с его поземельными правами, крепостничества, неоплатных долгов и тяжкой работы, не страдать от бесконечных княжеских междоусобий, насилий и поборов княжеских войск...
Эти люди целыми общинами поддавались татарам еще, вероятно, во время первого похода Бату через Украину (зимою 1240—1241 годов). Они обещали платить татарам дань хлебом, подчиняться их непосредственной власти, жить в полном послушании, и за то не хотели знать князей, а управляться своими собственными властями, своими старцами или как бы они там ни назывались.
Татарам было выгодно это движение, эти стремления населения избавиться от князей: оно ослабляло княжескую власть и вообще силу сопротивления народа, обеспечивало татарам спокойное господство над этими краями, так как обособленные общины, лишенные дружин и князей, не были в состоянии оказать никакого серьезного сопротивления. Татары, по словам летописца, облагали их хлебной данью и в остальном оставляли их в покое — «оставили их татары, чтоб им пахали пшеницу и просо», говорит летописец-современник.
Не знаем в точности, как широко развилось это движение; летопись мельком упоминает об этих «людях татарских», как их называет она, в связи с походом на них Данила, стремившегося подавить это опасное для княжеского строя движение. Видим их на пограничье Волыни и Киевской земли, где тогда воевал с ними Данило: по Случе, Горыни, Тетереву, Бугу. Но, вероятно, это движение охватило также и восточную часть Киевской земли. Татары, сообразив, как сильно оно подрывает княжескую силу, власть и старый дружинный строй, сами старались по возможности расширить его район. Но сколько-нибудь подробных сведений из Поднепровья для этого времени мы не имеем.
Это движение общин против князей и бояр одновременно с татарским верховенством окончательно подорвало и без того уже расшатанный княжеско-дружинный строй Поднепровья. Вначале князья выпрашивали себе у Батыя во владение также и Киев. Ярослав суздальский, первый обратившийся к Батыю за подтверждением своих прав, выпросил себе также и Киев. Вообще князья спешили с этими утверждениями, чтобы кто-нибудь другой не выпросил себе волости у Батыя, а может быть, опасались и враждебного им движения общин — чтобы татары не пошли ему навстречу, не упразднили княжеского владения и не взяли города и волости в свою непосредственную власть. Из украинских князей Михаил черниговский отправился обеспечивать себе Чернигов, но погиб в орде: его убили татары за то, что он не хотел очиститься огнем и поклониться по татарскому обычаю изображением ханских предков. Но что касается Киева, князья скоро сообразили, что там в таких условиях делать им нечего, и долгое время мы не видим в Киеве вовсе никаких князей. Исчезают они и в Переяславе. Совершенно приходит в упадок и южная часть Черниговской земли, хотя еще встречаем князей, титуловавших себя черниговскими. Здешние князья передвигаются далее на север, подальше от татар, в старую землю вятичей. Здесь во второй половине XIII и в XIV веке они чрезвычайно размножаются, но вместе с тем теряют почти всякое политическое значение и постепенно превращаются просто в крупных помещиков. Из украинского же Поднепровья князья, бояре и высшее духовенство все более и более переходят в другие края. Простому народу жилось не многим хуже под татарской властью, чем под властью своих князей и бояр, в особенности вначале, пока ханская власть в орде была сильна и держала в повиновении татар, не позволяя им обижать «татарских людей». В отношении податей, хозяйства, вероятно, даже легче было под властью татар, чем под властью своих князей и бояр. Но боярам, высшему духовенству, богатым людям, привыкшим жить под особенным попечением и защитой князей и дружин, — под татарским владычеством, с падением княжеско-дружинного строя приходилось тяжело и беспокойно. И они переселялись туда, где держался далее княжеский строй, на север или в западные украинские земли. Уходили и уносили с собой книги, иконы, произведения искусства, памятники здешней культурной жизни. И хотя Поднепровье в конце концов не опустело и простое, рабочее население оставалось здесь, но иссякала культурная жизнь: она едва прозябала, находя себе приют в более значительных монастырях. Население же в своих интересах не поднималось над уровнем будничных интересов пропитания; не было кому заказывать книг, икон, украшений, ценных построек. Никого не интересовала здешняя жизнь, и поэтому так мало о ней сохранилось известий.
39. Король Данило
После падения Поднепровья старая политическая, общественная и культурная жизнь из украинских земель находила убежище и приют только в Западной Украине, в Галицко-Волынском государстве. Как раз к этому времени в этом последнем прекратились внутренние смуты, и оно стало сильным, сплоченным, солидарным. Вскоре после похода Батыя, в 1245 году, Данило с Васильком разгромили последнего претендента на галицкий престол, князя Ростислава, зятя венгерского короля, которого венгры поддерживали против Романовичей, и после этого здесь водворилось спокойствие. Данило взял себе Галицию, Василько Волынь, но как до этого раздела, так и после него братья жили в редком согласии и тесном общении, так что раздел владений совершенно не давал себя чувствовать и обе земли составляли, собственно говоря, одно сильное государство. Татарский погром прошел над ним, причинив много разорения, но не затронул глубже здешнего строя и здешних отношений. Даже вопрос о татарском верховенстве — имеет ли хан и татарская орда власть и над Западной Украиной — оставался некоторое время невыясненным. Но ненадолго. Около 1245 года татары обратились к Данилу с требованием, чтобы он отдал Галич какому-то другому князю, выпросившему себе грамоту от татар на галицкое княжение. Данило увидел, что если он не поклонится хану, не признает над собой его верховной власти, то орда найдет на его место других претендентов и не оставит его в покое. Со стыдом и печалью должен был он отправиться в орду на поклон к хану. Хан принял его с почетом, но дал ему почувствовать свою власть. С глубокой горечью рассказывает верный Данилу летописец, как хан, угощая Данила кумысом, говорил ему: «Ты уже теперь наш, татарин! Пей же наше питье».
Данило получил от хана подтверждение своих прав на свои земли, но за то должен был признать себя татарским подданным, подвластным хану.
«И пришел он в свою землю, и встретили его брат и сыновья, скорбели о его обиде, но еще более радовались тому, что возвратился жив».
Действительно, хотя горько и стыдно было Данилу кланяться татарину, но зато это путешествие очень упрочило его положение. Никто из соседей не осмеливался теперь затрагивать Данила, чтобы не накликать на себя татар, перед которыми тогда дрожала вся Европа, боязливо прислушиваясь, не готовят ли они нового похода на запад.
Данило, однако, не мирился с подданством татарам и ждал только удобного момента, чтобы свергнуть с себя эту зависимость и вырвать из татарских рук Киевскую землю. Движение тамошних общин против княжеско-дружинного строя он считал очень опасным, тем более, что татары пробовали вызвать такое движение также и в галицко-волынских землях и находили местами сочувствие. Поэтому Данило считал необходимым во что бы то ни стало подавить это движение и уничтожить татарское владычество, опиравшееся на нем. Во время своего путешествия к татарам Данило встретился с послами от папы, ехавшими к хану, и те ему много говорили о намерениях папы поднять для борьбы с татарами все христианские государства Запада. Они советовали ему отдаться под покровительство папы, и Данило с братом действительно вступили с папой в переговоры, надеясь получить от него помощь против татар. Но папа помощи не мог оказать, а вместо этого предлагал принять унию, подчиняться папе и согласовать с католическими догматами то, чем отличалась от них православная вера, а чтобы расположить к этому Данила — обещал короновать его королем. Данило не очень льстился на корону да и боялся поднять этим татар, однако родные уговорили его, и в 1253 году папский легат (посол), приехав с короной, короновал Данилу в Дорогичине. Однако увидя, что помощи ему не получить от папы, Данило вскоре прекратил всякие сношения с папой, тем более, что переговоры о присоединении украинцев к католической церкви вызвали неудовольствие среди населения. В укор Даниле и его сношениям с папой рассказывали об его отце Романе, которому якобы папа также предлагал корону и обещал помощь «меча святого Петра», но Роман не прельстился этим: он показал папскому послу свой меч и сказал, что пока имеет свой меч, в чужом не нуждается. (Этот рассказ имеется в позднейших записях; о сношениях папы с Романом современных известий не имеем. Возможно, что такие сношения и были, но предлагал ли папа Роману корону, остается неизвестным.)
Между тем отношения с татарами у Данила так уже испортились, что и потеряв надежду на своих соседей, венгров и поляков, Данило собственными силами решил начать борьбу с татарами. В 1254 году он выслал свои полки на «людей татарских» на Побужье и Погорину, в следующем году воевал с подвластными татарам общинами в поречьях Случи и Тетерева. Общины эти, однако, не сдавались, а и сдавшись, снова отпадали. Данило, опасаясь, что если он не остановит этого движения, то оно совершенно убьет политическую жизнь Украины, решился подавить его во что бы то ни стало. Он не останавливался даже перед самыми суровыми мерами: жег непокорные города, отдавал людей в плен. При помощи союзного литовского князя Мендовга он рассчитывал двинуться затем далее на восток, в Киев, покорить себе Киевскую землю. Но Литва не подоспела вовремя, И Данило отложил поход; а тем временем, пока он снова собрался, обстоятельства так изменились, что нечего и думать было о борьбе с татарами.
В ответ на Даниловы походы пограничный татарский темник Курема предпринял было поход на Волынь; но силы его для этого были слишком слабы. Тогда из орды прибыл другой вождь, Бурундай, с большими силами. Не полагаясь, однако, на свои силы, он задумал хитростью сломить Романовичей: обращался с ними дружески, называл «мирниками», союзниками орды, не подданными. Усыпив таким образом их внимание, он распустил слухи, что предпринимает через волынские земли поход на Польшу и, внезапно подступив к волынской границе, послал к князьям требование, чтобы встретили его как своего главу — иначе будет считать их врагами. Теперь только поняли Романовичи татарскую хитрость. Они не были приготовлены к войне — как раз забавлялись на свадьбе дочери Василька; пришлось ехать к Бурундаю на поклон. А тот, имея их города в своих руках, потребовал уже уничтожения городских укреплений, чтобы сделать землю беззащитной от татар. Романовичи, чувствуя себя во власти Бурундая, не осмеливались противиться и принуждены были послать своих людей разрушать укрепления. Уцелел только Холм, любимый город Данила, который он выбрал для себя, украсил разными сооружениями и укрепил сильными укреплениями: князья намекнули здешнему наместнику, чтобы не слушал их посланцев, и тот догадался и не сдал города татарам.
Этот удар доконал Данилу. Рушились его смелые планы борьбы с татарами. Напрасно обращался он за помощью к соседям, напрасно старался увеличить свои силы присоединением соседних польских и литовских земель; хотя он и захватил некоторые значительные польские города (напр. Люблин) и некоторые литовские волости для своих сыновей, но его широкие планы и здесь не осуществились, подрезанные татарским нападением.
Он не мог освоиться с мыслью о татарском владычестве, как освоились московские князья, укреплявшие под татарским верховенством свою силу и власть, — разболелся и умер вскоре после погрома Бурундая (в 1264 году).
