|
К оглавлению
Богословская мысль после Юстиниана
Указанное многообразие вопросов, занимавших умы в Византии в VI-VII вв., в
достаточной степени обнаруживает силу и живость богословской мысли. С VI в., однако,
и в богословии и литературе Византии начинается упадок по сравнению с временем
расцвета церковной письменности в IV и начале V вв. Богословская мысль после Юстиниана
заметно мельчает, чуждается созидательной работы в широких размерах и постепенно
замирает в слепом повторении готовых фраз и положений. Такого же рода упадок сказывается
и в литературе. Правда, в VI в. все эти печальные признаки выступают еще не в
такой степени, как в последующее время. Почти все виды литературной производительности
имеются налицо: экзегетика (Прокопий, Исихий, Олимпиодор, Икумений, Андрей Кесарийский,
Анастасий Синаит), апологетика (Эней Газский), полемика1,
даже систематическое богословие2, аскетика (Симеон
Дивногорец, Зосима, Дорофей, Антиох, Иоанн Лествичник), история (Феодор Чтец,
Захария, Евагрий, Исихий, Иоанн Малала), агиография (Кирилл Скифопольский, Иоанн
Мосх, Леонтий Неапольский), поэзия (св. Роман, Софроний, Георгий Писида), - все
эти виды письменности имеют своих представителей; при этом экзегетика и агиография
- даже более видных, чем в последующее время. Лишь церковное красноречие представлено
слабо (св. Софроний): печальный признак упадка в рядах иерархии, этого наиболее
жизненного элемента в Церкви. Но при всей наличности довольно большого развития
литературной производительности, все-таки признаки общего упадка литературы уже
налицо, и выражаются они в том, что не выступают уже такие всесторонние писатели,
как в IV в., для которых одинаково близко стояли интересы экзегетики и догматики,
аскетики и полемики: каждый работает в своей специальной области. Это само по
себе не так плохо, и даже хорошо, если ведет к углублению и разработке известной
области. Но в Византии такое сужение литературных интересов шло в уровень с качественным
понижением работоспособности в каждой области. Писатели заботились не о расширении,
а о сокращении своих занятий, не о разработке богословских вопросов, а о собирании
суждений по ним разных писателей предшествующей эпохи. Принцип следования "отцам"
перешел в простое копирование святоотеческих творений. Механическое нанизывание
цитат во всех областях - в экзегетике (катены Прокопия), в догматике (Doctrina
Patrum), даже аскетике (Пандекты Антиоха) - постепенно заменило собой творческую
работу мысли. В особенности развился интерес к составлению разного рода сборников.
Целью их было облегчить или даже заменить изучение литературного богатства, полученного
Византией в наследие от золотого века церковной письменности. Сокращение и эксцерпирование
развилось впоследствии в такой степени, что составило самостоятельную ветвь византийской
письменности. Это было знамением все более и более охватывавшего ее омертвения.
Такой упадок литературы объясняется не тем, что важные мероприятия Юстиниана
сковали свободную мысль научного богословия, - выступление, хотя бы и в виде исключения,
выдающихся писателей и в VII, и в последующих веках ясно обнаруживает несостоятельность
такого объяснения, - а тем, что в Византии в силу известных культурно-исторических
условий вообще понизился уровень образования, вымерли таланты, постепенно ослабли
богословские интересы. Писательство перешло в руки людей среднего уровня и постепенно
утратило свое значение, так что в конце концов, если где и влачило свое существование,
так только в монастырях, где, конечно, не могло и, может быть, не должно было
выступать как первостепенное занятие.
Примечания
1. См. гл. "Полемика с монофизитами".
2. Имеем в виду Псевдо-Кириллово сочинение De Sacrosancta Trinitate
(PG.77, 1119-1174) и 5 слов св. Анастасия I Антиохийского (Orationes quinque,
PG.89, 1309-1362).
|
