Яков Кротов. Путешественник по времени.- Вера. Вспомогательные материалы.
Иванов П. Д. Мережковский. Франциск Ассизский. Изд. Петрополис: [Рецензия] / Путь.—1938-1939.— № 58 (ноябрь-декабрь-январь).— С. 66—71.
Д. МЕРЕЖКОВСКИЙ. Франциск Ассизский. изд. Петрополис.
Вот книга, о которой чрезвычайно трудно написать отзыв. Она имеет некоторые очень большие, и притом внутренне духовного порядка, достоинства, и даже является знамением нашего времени. Но ее недостатки до такой степени всеобъемлющи, что в них тонет сознание неиспытанного духовно читателя. Однако, не будь столь резких недостатков — и в этом таинственная особенность нашей эпохи — не было бы высокого интереса в книге г. Мережковского.
«Есть ли христианство все, чем жило, живет и будет жить человечество? Нет ли чего до христианства и за христианством?» — спрашивает г. Мережковский и отвечает как бы словами Христа: «когда же приидет Дух... то откроет вам всю истину» (неправильно цитировано: «когда же приидет Он, Дух истины, то
66
наставит (а не откроет) вас на всякую истину» (Иоан. 16, 13). И автор делает вывод: «эта, еще во Втором Завете Сыном не открытая, истина и есть Третий Завет — Царство Духа — Свободы».
На противопоставлении царства Сына (или иначе «всего христианского времени») и царства Духа («будущего времени после христианства») — «Второго и Третьего Завета» — построена г. Мережковским концепция (богословская? художественная? философская?) жизнеописания св. Франциска Ассизского.
Цитируем г. Мережковского:
«Весь путь христианства ведет от Сына к Духу, — от Воды к Огню, от «водного состояния мира», «крещения Водой», к «состоянию огненному», и «крещению Огнем». Тем же путем идет и Франциск; но можно сказать, что он идет, сам не зная, не видя куда, как слепой... Слепнет Франциск на пути от Сына к Духу. Всею зрячей волей своей, всем сознанием, всею душою, он только во Втором Завете, в «состоянии мира водном»; но духом уже не вмещается в нем... переплескивается невольно слепо, бессознательно в «состояние мира огненное» — в Третий Завет... Слепо, бессознательно любит Огонь; а волею, в сознании боится его; между Водой и Огнем — такая же для него несоединимость, непримиримость, как между Сыном и Духом, так же боится он Духа, как Вода — Огня».
Во всех этих мыслях неправда автора столь откровенна, что всякий верующий христианин, прочитав их, невольно может воскликнуть: вот, договориться до того, что между Сыном (Божиим) и Духом (Святым), находить непримиримость! — Однако, если бы это было только так, т. е. что у Мережковского одна ложь, не стоило бы писать отзыва. Позволим себе утверждать, что автор во всей приведенной цитате духовно косноязычен (интуитивно чувствует истину, но не умеет ее высказать и даже высказывается обратно ее смыслу). А в нашем давно, давно длящемся мертвенно церковном сознании, быть даже косноязычно духовным — значит проявлять некоторую жизненность.
Прежде, чем перевести духовное косноязычие автора на слово правды, необходимо знать, что получается, если понять! все это буквально. Тогда прежде всего придется обвинить автора в незнакомстве с основным значением слова христианин, христианство. Христианин значит помазанный, — в апостольском словоупотреблениипомазанный значит,имеющий Духа Святого. Ап. Иоанн, конечно, знал, что большинство членов церкви его времени имели Духа Св. — поэтому он пишет: помазание, которое вы получили от Него, в вас пребывает, и вы не имеете нужды, чтобы кто учил вас; это помазание учит вас всему» (I посл. Иоан. 2, 27). Разумеется: Дух Святый, вселившийся в вас, учит вас всему. Это значение слова христианин было вполне известно еще в конце 3-го века и первый историк х-ва (Евсевий — муч. Памфил) пишет: «Иисус Христос принял помазание не тем елеем, который составляется из веществ, а самым Духом Божиим, и Он наполнил весь мир священным именем христиан (т. е., помазанных не вещественным елеем, а Духом Божиим).
Члены первоначальной церкви все были духовные (т. е., имели полноту Духа Святого — отчего и «было у них одно сердце и одна душа» (Деян. 4, 32). И во все апостольское время духовные преобладали в церкви. Почему св. Григорий Богослов восклицает: «церковь некогда была совершенной». Совершенство церкви Христовой
67
есть собрание духовных (огненных), т. е. исполненных Духа Святого Поэтому утверждать, что христианство не знает о Духе Святом и не может иметь совершенства; что оно есть какой-то второй завет, а Дух Св. будет в третьем завете, есть совершеннейшая бессмыслица (Иоахим говорил о новом состоянии христианского мира, сообразно указанию Апокалипсиса — поэтому ссылаться на него так, как это делает г. Мережковский — значить не понимать Иоахима).
Также не разумеет г. Мережковский, кто такой христианин. Он думает, что истинный христианин тот, кто живет по Евангелию: он все время подчеркивает, что св. Франциск хотел жить по Евангелию. Но вот, что говорит, знающий истину, христианский учитель: «научитесь не от Ангела, не от человека, не от книги, но от Меня (т. е., Духа Св.), от Моего в вас вселения и осияния и действия» (св. Иоанн Лествичник), или св. Иоанн Златоуст: «к стыду нашему, Евангелие (Новый Завет) написано на бумаге, а оно должно быть написано в сердцах» (т. е. откровенно).
Таковым человеком и был малограмотный св. Франциск Ассизский. Евангелие было написано у него в сердце. И сам г. Мережковский приводит слова святого о себе: «что мне делать, как жить — это я не от людей узнал; это мне Сам Бог открыл». И в другом месте на предложение ученых братьев: руководствоваться уставами св. Бенедикта и проч., св. Франциск восклицает: «Братья, братья, Сам Господь открыл пути Свои мне и тем, кто идет за много... Не говорите же мне ни о каких уставах: ни св. Венедикта и др., и ни о каком пути, кроме открытого мне Самим Господом».
Не такими ли почти словами говорил о своем сердечном Евангелии и ап. Павел (Гал. 1, 11, 12). Но то же самое, если не говорит (пока у него не спрашивают), то знает о себе каждый духовный.
Только через вселение Духа Св. в человека внутренне раскрывается путь во Христе (каждому свой) — в этом таинство христианства.
Кто такой св. Франциск Ассизский? — Это посланник (апостол) Христов для проповедания церкви того, что необходимо было для нее в данное время и в данном месте. Таковы и все, посылаемые Христом по чину Мельхиседека в разные времена и в разные церкви — Его свидетели верные — святые. Дух Св. внутренне раскрывает им, как жить и что делать, чтобы, сообразно характерным особенностям данной церкви, ее различным уклонениям от истинного пути, возвращать ее к правде и верности Христу. Вот где следует искать причину образа жизни и действий святого.
Св. Франциск Ассизский потому так страшно сосредоточился на проповеди нищеты (даже иногда проповедовал нагой), что церковь тогда, в лице ее управителей (законнопоставленных иерархов), проповедовала великую ложь: необходимость церковных богатств и, вообще, сосредоточения всех земель христианских народов в руках церковнослужителей, во главе с папами. Св. Франциск вовсе не был влюблен в какую-то Прекрасную Даму бедности, по образному мнению г. Мережковского, ибо свидетели верные никогда не пристращаются к образам и делам мира сего, хотя бы и самого подвижнического характера. Их видимые подвиги есть необходимая проповедь для данного времени церкви. Их невидимая духовная степень совершенства — расположение сердца — ведома только одному Христу. В смысле подвижнического состояния — они могут голодать, но могут и быть сытыми, как пишет о себе ап. Павел, могут стать мучениками, как св. Пантелеймон, но могут и пребы-
68
вать только в видимом свете любви без всяких видимых подвигов, как ап. Иоанн Богослов. Все зависит от времени и церкви, куда они посылаются Главой церкви Христом. Но, что им неизменно сопутствует — любовь Христова. Пребывают ли они внеподвигов или несут мучительнейший крест ради пользы братий — светом, живущего в них Духа Святого они неизъяснимо действуют на души людей, лаской Христовой обнимают сердца. Это их главное дело в церкви.
Понять святого через записанное житие почти невозможно — даже часто можно составить себе ложное представление: — какой-то суровый пещерный житель; — чтобы чувствовать свидетеля верного и знать, зачем он прислан Христом, необходимо жить в его время. Даже сама любовь Христова, через них сияющая людям — иногда остается как бы незримой (но, конечно, чувствуемой теми, кто не противится Христу), иногда же получает совершенное, чудесное выражение. И это тоже имеет значение для данного времени. Именно такое солнце любви было заключено в св. Франциске. И вполне понятно почему. Русло церковной жизни направлено было тогда деятельностью таких могучих пап, как Григорий VII (конец 11 века) и Иннокентий III (начало 13 века) к чрезмерности жестокосердия: — Франциск Ассизский умер в 1225 г., а в 1250 г. папа Иннокентий IV подписал указ о применении пыток для вымогательства признании в ереси. И вот перед этим диаволовым мраком в церкви был послан, сияющий небесным блаженством любви, свидетель верный, чтобы запечатлеть в сердцах верующих истину Христа любящего.
Г. Мережковский недоумевает и даже как бы сердится на св. Франциска, зачем он так послушен законнопоставленным начальникам церкви, даже проповедует послушание трупное («будь послушен, как труп»). Но святые не были бы свидетелями верными Христа («будь послушен до смерти, до смерти крестной»), если бы действовали чем либо иным, кроме мучительности своего креста и кроткого сияния своего сердца. Они приходят умолять о любви й верности к Христу, а не увлекать за собой силой, хотя и имеют такую власть над людьми, что никто в мире не мог бы им противостоять, если бы применили они эту страшную силу. Они так редко обличают начальников народа и церкви, что обличение только тогда дает добрый плод, когда обличаемые принимают его со смирением. Большинство же начальников, превозносящиеся, воображающие себя выше всех в церкви и обличение их вызвало бы только один соблазн. «Я, маленький брат ваш Франциск, целую ноги ваши, молю и заклинаю вас всех, во всем мире живущих людей.... принять с любовью и смирением Господа нашего Иисуса Христа (из завещания св. Франциска).
Г. Мережковский или не знает или не понимает слов ап. Павла: «душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает сие безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит обо всем, а о нем судить никто не может». (1 Кориф. 2, 14, 15). И духовного человека св. Франциска г. Мережковский судит душевно. Посредством психологического анализа он тщится изъяснить его действия во Христе. В этом наивность его «биографии» св. Франциска.
Но обратимся теперь к тому, что мы назвали у г. Мережковского духовным косноязычием. Чтобы понять, в чем здесь дело, необходимо знать, в каком духовном состоянии находится уже давным давно церковь Христова. Она утратила свою духовность и ста-
69
ла душевно-подобной. Еще в начале 11 века св. Симеон Нов. Бог. говорил: «таинство христианства в стяжании благодати Божией. Наибольшая часть из крещеных, именующихся христианами, не знает этого таинства Христова». А сто лет тому назад св. Серафим Саровский засвидетельствовал, что никто в его время из учителей церкви не знает, в чем цель христианской жизни и, как нечто совершенно новое, проповедовал Мотовилову, а через него и всем нам, стяжание Духа Святого. Но и до сих пор его проповедь остается как бы гласом, вопиющего в пустыне. Люди духовные в нашей церкви являются, как исключение, и их даже не называют духовными, а угодниками Божиими, праведниками, святыми, потому что самое понятие духовности почти изглажено из церковного сознания, в противоположность церкви первых столетий. Теперь члены церкви, если живы, то только покаянием и лишь в первые моменты после причащения Св. Тайн, просвещает их Свет Христов, но скоро впадают опять в мертвенность. Не только неизвестны теперь Дары Духа Св. (еще св. Иоанн Златоуст сказал: «это предмет ныне неизвестный»), но и голос Духа Св. почти никому не знаком.
Таким образом, г. Мережковский в своем роде прав, когда говорить о «водном состоянии мира», «крещении водой», и отсутствии «огненного состояния», «крещения огнем». Но он ошибается, что св. Франциск боится огня, — ибо сам св. Франциск огненный. Не он боится огня, а церковь его времени с трудом выносить огонь - Духа Св. и «трагедия» (по нашему — крест) св. Франциска не в том, что он будто бы мучится «в неразрешимом для него противоречии души и духа», как пишет г. Мережковский, а в том, что он живет в церкви душевно-подобной и она не в состоянии до конца принять его — посланникаХриста и стать огненной.
Если не дано это понять современному писателю умом, то совесть его испытывает глубокое беспокойство, прозревая в современной христианской церкви, как бы внутренние изъяны. Отсюда его недоуменные и мучительные возгласы об огне, о воде, о Духе Божием. Эти возгласы заставляют совестливого читателя ответно мучиться и желать истины. Жития Святых, составленные согласно церковной цензуре, благочестиво ретушируют все, что могло бы породить сердечный недоумения читателя. Не ведет ли такая цензура к состоянию Лаодикийской церкви (Откр. 3, 14-18)? Вот почему, хотя и косноязычно, книга г. Мережковского вопиет об истине. Взволнованность автора достигает высокой степени, когда он в конце касается отношения церкви (как он, по принятому современному церковному шаблону, именует иерархическое правление церкви) к св. Франциску. И здесь художественная интуиция дает автору возможность выразить сущность этих отношений с исключительной силой: «о, простенький, глупенький! куда ты идешь?» — говаривал папа Гонорий III о св. Франциске. На этот вопрос папы, наместника ап. Петра, мог бы ответить св. Франциск так же, как Господь отвечает Петру: «иду в Рим, чтобы снова распяться». — и исчерпывающий ответь свидетеля верного Христа, вновь в лице брата Своего, меньшого, посетившего на земле Свою церковь, — и снисходительность к этому великому посещению одного из взгромоздившихся на, кажущийся им очень высоким, иерархический престол - не требует пояснений.
Мы назвали эту книгу знамением нашего времени. Все, серьезно думающие и переживающие современность и мировую, и в особенности, русскую, чувствуют приближение новой эры. Г. Мережковский опять-таки косноязычно говорить о ней, как о каком-то
70
Третьем Завете, говорить непрестанно. Ему кажется, что св. Франциск начинал эту эру, но ему не удалось, он «испугался». Но, можно сказать, что все святые начинают эту эру, ибо она есть жизнь в полноте Духа Святого, — а все святые — носители Духа Св. Однако, наступление этой эры в действительности возможно только, когда все члены церкви будут в состоянии огненном. О наступлении этого состояния церкви пророчествовали исихасты (афонские безмолвники) в 14 веке, говоря (Григорий Палама): свет Духа Св., явлен был на Фаворской горе (Преображение Господне), чтобы мы знали, чего мы лишились по вине Адама и чем будем (в этом мире). Также и св. Серафим Саровский, показав Мотовилову солнечную огненность свою, сказал; Господь даст это разуметь и всему миру (т. е. весь мир узнает об этой человеческой возможности.).
Главы 18, 19 и 20 откровений св. Иоанна (Апокалипсис) говорят, что по разрушении великой блудницы (великих страданий христиан) наступит прославление церкви (брак Агнца с женой, которая приготовила (своими страданиями себя). Это и есть будущее огненное — совершенное состояние церкви Христовой — иначе Царство Св. Духа и еще иначе: первое воскресение.
Петр Иванов.
71