Яков Кротов. Путешественник по времени. Вспомогательные материалы: Россия, 1917 год.

Александр Керенский

РОССИЯ НА ИСТОРИЧЕСКОМ ПОВОРОТЕ

К оглавлению

Глава 3

ОСВОБОДИТЕЛЬНОЕ ДВИЖЕНИЕ

РЕВОЛЮЦИЯ 1905 ГОДА И КОНСТИТУЦИОННЫЙ МАНИФЕСТ

МОЯ РОССИЯ

Я убежден, что всякий, кто предается размышлениям о своей стране, представляет ее судьбу по-своему, такой, какой хотел бы ее видеть. В молодости у меня тоже сложилось свое собственное представление о России, которое не имело ничего общего ни с ее настоящим, ни с ее прошлым, но, как я верил, всей логикой истории должно обязательно реализоваться в будущем. К такому убеждению, как и ко многим другим, я пришел чисто интуитивно, а позже, в годы обучения в университете, оно получило подтверждение в лекциях таких профессоров, как Платонов и Сергеевич.

Читая еще в школьные годы в Ташкенте труды английского историка Бокля, я понял, что развитие страны зависит не только от устремлений ее народа, но и от географического положения в истории. Так, народ Великобритании, отрезанной от остальной Европы и в течение почти тысячи лет не знавшей иностранного нашествия, получил возможность сравнительно свободного развития. Россия, понял я, была антиподом Великобритании, и в результате история ее оказалась трагичной. Россия была жертвой постоянных нападений, сначала номадов Азии, потом Литвы, Тевтонского ордена, Польши, Швеции и Турции. И хотя это замедлило ее политическое развитие, но в то же время укрепило чувство национального единения. И несмотря на междоусобицы князей из рода Рюриковичей, это чувство сохранилось,- вот почему движимые им жители разных княжеств инстинктивно сплотились вокруг Москвы.

Огромную роль в развитии русского национального самосознания играла церковь. Поскольку Россия была полностью лишена возможности создать по примеру Запада светскую культуру, она обратилась вместо этого к культуре церковной, к евангельским проповедям и их толкованиям. Крайне важно при этом то, что русские с самого начала восприняли учение Христа на языке, который они понимали. И вследствие этого идеи, которые с трудом пробивали себе путь на Западе, в России сразу же пустили глубокие корни. Напрашивается параллель между поступком Феодосия Печерского, выходца из знатной боярской семьи, который, отказавшись от всех социальных привилегий, посвятил свою жизнь служению бедным и страждущим, и "хождением в народ" в XIX веке; или между русскими святыми Борисом и Глебом, которые во имя Христа отказались защищаться от убийц, подосланных их братом, князем Святополком, и Львом Толстым с его проповедью непротивления злу насилием; или, наконец, между решительным осуждением еще в XII веке Владимиром Мономахом смертной казни и публичным обращением Владимира Соловьева к Александру III с призывом отказаться от казни убийц Александра II - и не потому вовсе, что он испытывал к ним какие-либо симпатии, а потому, что считал, что новому царю следует продемонстрировать благодать православия, подтвердив тем самым величие христианского монарха, который, имея власть наказывать, выбирает путь всепрощения.

В таком подходе были и свои минусы, и свои плюсы. Его недостаток заключался в том, что, культивируя лишь стремление к богатству и равенству, Россия не смогла выработать стремления к правовому обществу.

На деле именно в этой духовной традиции коренилось враждебное отношение значительной части русской интеллигенции XIX века (особенно славянофилов и народников) к власти государства.

Чтобы понять историю России, крайне важно помнить слова Достоевского, сказавшего, что о России следует судить не по злодеяниям, совершенным во имя ее, а по идеалам и целям, за которые боролся русский народ.

Русские всегда стремились принимать участие в управлении страной. Хорошо известно, что и в Древней Руси, и в России Киева, Пскова и Новгорода существовала система управления с развитым для того времени понятием свободы, в рамках которой жизненно важную роль играло народное представительство (вече). В одной из своих эпических поэм великий поэт и личный друг Александра II А. К. Толстой описал падение Новгородской республики. Напомнив о том, что колокол, созывавший народ на вече, был увезен в Москву, он вкладывает в уста князя Владимира Киевского здравицу за древнее русское вече, за свободу и честь славян, за новгородский колокол, который хотя и валяется в грязи, но призыв его звучит в сердцах наследников.

Еще один пример - первый Земский собор при Иване Грозном¹, который в молодости решительно осуждал систему управления и социального устройства и предоставил сельскому и городскому населению право самоуправления.

Идея демократии продолжала свое развитие и в Смутное время, и на протяжении всего XVIII века. Это была главная линия, ибо того желал народ.

В Смутное время бояре предложили польскому претенденту на московский трон заключить договор, по которому запрещались бы незаконные аресты и пытки, казни без суда и другие акты произвола, а также предусматривалось, что законодательную власть он будет разделять с боярами и Земским собором. Ранее такие же условия были предъявлены князю Шуйскому перед избранием его на трон после падения Годуновых. И если во Франции Генеральные Штаты не созывались с начала правления малолетнего Людовика XIII до самой Французской революции (с 1614 по 1789 год), то в Московии цари правили совместно с Земским собором вплоть до смерти отца Петра Великого. После поездки по странам Европы Петр ввел в России ту же, общеевропейскую, систему просвещенного абсолютизма, но лишь через пять лет после смерти Петра императрица Анна, вступая на престол, согласилась с требованием Верховного тайного совета ввести некоторые "элементы" конституционного правления.

Борьба за конституцию

Идеи Французской революции незамедлительно произвели на русскую общественность огромное воздействие и имели далеко идущие последствия. Усилившееся движение за введение в России конституционной системы привело в декабре 1825 года к первому восстанию против самодержавия, которое возглавили гвардейские офицеры (декабристы).

И Александр I и Николай I осознавали необходимость освобождения крестьян, но ни тот ни другой не отважились на такой шаг, опасаясь сопротивления со стороны дворянства. Александр II, проявив большую политическую проницательность, осуществил освобождение крестьян и другие реформы, заложив тем самым основы той России, которая, вопреки попыткам повернуть ход истории вспять в период правления Александра III, вполне созрела теперь для замены устаревшего самодержавия конституционной системой.

Освобождение крестьян ознаменовало вступление России в новую стадию развития, стадию промышленного прогресса, что, в свою очередь, вело, по примеру западных стран, к созданию частных банков и строительству железных дорог. Как свидетельствовали статистические данные о состоянии промышленности, строительства и железных дорог, этот процесс в 90-х годах неуклонно нарастал. Этому в какой-то степени способствовало и обнищание крестьян и землевладельцев после неурожая 1891 года и последовавшего за ним голода. Именно этот упадок в экономике привел общественность к осознанию необходимости принять меры для обуздания реакционных деятелей в правительстве, толкавших страну на грань экономического и духовного распада.

Тому содействовал и еще один фактор: появление на сцене Сергея Ю. Витте. На этого в высшей мере талантливого человека возложили задачу преобразования экономической жизни страны. Он же играл ведущую роль в формировании внешней и внутренней политики. Устранение Витте и замена его в 1903 году непримиримым реакционером В. К. Плеве, сразу же приступившим к разрушению основ политической жизни империи, ознаменовали начало периода в русской истории, который можно рассматривать как пролог к революции 1905 года. Последствия деятельности Плеве были столь плачевны, что в революционное движение постепенно втягивались не только наиболее прогрессивные представители земства и интеллигенции, но и рабочие, а затем и крестьяне.

Самодержавие, ставшее к тому времени не более чем пережитком российской истории, было обречено. Однако Николай II, вместо того чтобы продолжить реформы своего деда и даровать Конституцию, с помощью таких людей, как Плеве, упорно тянул страну назад, к самым мрачным временам бюрократического абсолютизма. Злосчастное правление Николая II - еще одно доказательство невозможности обратить историю вспять. На грани столетий все более широкие слои населения ощущали недовольство создавшимся положением и уповали на лучшее.

Особое возмущение вызывала абсурдная политика русификации в районах с нерусским населением. И не потому вовсе, что население русских губерний свобода других народов заботила больше, чем своя, а потому, что власти в нерусских районах открыто глумились над элементарными понятиями свободы.

Эта и другие проблемы приобрели особую остроту в начале столетия, в те годы, когда я еще находился в стенах университета. Движение за свержение самодержавия стало всенародным.

Однажды осенью 1902 года кто-то принес в университет второй номер еженедельного журнала "Освобождение", который годом ранее стал издавать в Штутгарте молодой марксист Петр Струве. Мы были поражены и взволнованы: до этого момента мы не имели ни малейшего представления о той подпольной работе, которая велась с середины 90-х годов по организации движения, официальным печатным органом которого стал этот журнал, движения, в котором земский либерализм слился с идеями интеллектуальных, либеральных, радикальных и социалистических кругов. Естественно, что статьи в этом подпольном издании не были подписаны, однако их стиль и очевидное знание того, что происходило в России, свидетельствовали о тесной связи авторов с известными и влиятельными членами либеральных и радикальных кругов. Журнал ставил перед собой цель - вести пропаганду среди образованных слоев общества в поддержку принятия в России Конституции и вскоре стал настолько популярен, что его читали даже представители властей - от губернаторов до столичных министров. Мы, студенты, прилагали невероятные усилия в поисках журнала, а раздобыв его, зачитывали до дыр, настолько интересной была собранная там информация, которой и в помине не было в легальной прессе.

К началу 1904 года вокруг журнала возникла большая подпольная организация "Союз освобождения". В ее руководство наряду с группой земских деятелей входили представители либеральной и социалистической городской интеллигенции во главе с И. И. Петрункевичем, князем Д. И. Шаховским, князем П. П. Долгоруким, Ф. М. Родичевым. Конечно же по своей молодости я не мог быть членом "Союза", куда входили наиболее видные политические деятели. Тем не менее я был одним из тех молодых людей, которые были причастны к технической стороне деятельности союза, занимаясь распространением журнала и другими подобными делами.

За несколько месяцев до моих выпускных экзаменов разразилась русско-японская война. Война началась с нападения японских миноносцев на русский флот, сосредоточенный в Порт-Артуре. Как ни странно, но это событие не породило той лихорадки патриотизма, какая охватила всю Россию позднее, в 1914 году, когда началась война с Германией. И хотя мобилизация войск для отправки на Дальний Восток прошла вполне гладко, тем не менее патриотические манифестации, состоявшиеся в столице и других городах, носили чисто формальный характер и не отличались особым энтузиазмом. Зная, что Витте, а с ним и все члены кабинета министров, за исключением Плеве, выступали против войны, многие предчувствовали, что она принесет немало бед и катастрофические последствия. Витте сделал все, что мог, чтобы противодействовать провоенной ориентации нового царского фаворита статс-секретаря А. М. Безобразова. В конце 1901 года в Петербург с визитом прибыл крупный японский государственный деятель Хиробуми Ито в надежде урегулировать назревающий конфликт мирными средствами. Вопреки настояниям Витте, царь встретил Ито весьма холодно, и тогда он направился в Лондон для консультаций с японским послом Хаяси, который открыто ратовал за войну с Россией. Хаяси в полной мере воспользовался провалом переговоров Ито с Витте, в результате чего был подписан договор об англо-японском союзе (январь 1902 года), направленном против России. К вящему удовольствию Плеве, летом 1903 года Витте был отстранен от прямого участия в решении государственных дел, получив назначение на почетный, ничего не значащий пост. Впрочем, в самый последний момент царь неожиданно опомнился и предпринял попытку предотвратить войну. Этот эпизод нашел отражение в работе молодого русского историка Андрея Малоземова. Вот что он пишет:

Безобразов еще не добрался до Порт-Артура, а адмирал Абаза уже направил ему вслед телеграмму со следующими инструкциями:

"Император повелел, чтобы Вы имели в виду. что Его Величество окончательно решил отдать японцам Корею, быть может даже до самых границ нашей концессии, по рекам Тумын на севере и Ялу - на западе. Проведение более четкой демаркации Японской Кореи дело более далекого будущего и должно зависеть только от России. Об этом не следует уведомлять Японию до прибытия в Забайкалье направленных из России воинских подразделений (двух бригад) с тем, чтобы это не выглядело уступкой. Император полагает, что, идя навстречу Японии в корейском вопросе, мы избежим риска конфликта с ней". Безобразову было предписано передать эту директиву Алексееву², которому, в свою очередь, поручалось ознакомить с ней Лессара, Павлова и Розена³. Однако Безобразов самочинно решил не делать этого⁴

Некоторые считают, что причиной революции 1905 года явилась война с Японией и поражение в ней России. Неоправданность такого суждения, на мой взгляд, очевидна в свете тех событий, которые происходили в России после 1901 года и суть которых я изложил выше. Японская война не была причиной революции 1905 года. Она лишь изменила и исказила ее развитие.

После окончания университета в июне 1904 года я уехал в поместье моего будущего тестя, находившееся вблизи деревни Каинки в Казанской губернии. Там состоялось наше с Ольгой Барановской венчание, и там мы оставались вплоть до осени. Даже в те тревожные времена газеты доставлялись всего один или два раза в неделю и мы с нетерпением ждали их, чтобы поскорее узнать последние новости с театра военных действий.

Как-то в июле мы с женой отправились на прогулку в лес, захватив с собой только что полученные газеты. Первое, что бросилось нам в глаза, едва мы раскрыли газеты, это сообщение о том, что 15 июля в Санкт-Петербурге бомбой, брошенной бывшим студентом университета Игорем Созоновым. был убит министр внутренних дел Плеве, следовавший по Забалканскому проспекту на прием к царю.

Трудно описать гамму чувств, охвативших меня, да, наверно, и очень многих других людей, узнавших об этом событии: смесь радости, облегчения и ожидания великих перемен. Когда осенью я возвратился в Санкт-Петербург, то с трудом узнал его, настолько разительно другой была царившая в нем атмосфера. Новая ситуация, создавшаяся в результате смерти Плеве, породила огромный энтузиазм и небывалое возбуждение. На пост министра внутренних дел был назначен генерал-губернатор Вильны князь П. Д. Святополк-Мирский, о котором с почтением отзывались все знавшие его. Культурный, образованный человек, он обладал взглядами, куда более современными, чем у его предшественника. Вступление на министерский пост он ознаменовал заявлением, в котором обещал проводить политику, прислушиваясь к голосу общественности, с мнением которой он, по его словам, всегда считался. Позднее его эпоха получила название "политической весны".

Вернувшись в Санкт-Петербург, я поспешил официально оформить вступление в коллегию адвокатов, с тем чтобы иметь возможность участвовать в качестве защитника в политических процессах и таким образом приступить к выполнению своих политических и профессиональных обязанностей. Моя адвокатская карьера началась, однако, с курьеза. Для вступления в коллегию необходимо было представить трех поручителей, которые хорошо бы знали кандидата и гарантировали его соответствие необходимым требованиям. Я представил бывшего губернатора, бывшего прокурора Ташкентской судебной палаты и сенатора А. Ф. Кони, члена Государственного совета, высокочтимого и в широких слоях общественности, и в среде коллег-юристов. Однако я сделал ошибку. Оказалось, что столь высокопоставленные поручители не удовлетворили членов коллегии молодых адвокатов, от решения которых зависело, буду ли я принят в адвокатское сословие. Моя кандидатура была отклонена на том основании, что все мои поручители занимали слишком высокое положение в кругах бюрократической иерархии. Поначалу я пришел в ярость и даже подумывал о том, чтобы распрощаться с идеей вступления в коллегию. Но друзья убедили меня не горячиться, изменить свое решение, и в конце концов я нашел поручителей, политически приемлемых для коллегии молодых адвокатов. Так я получил звание помощника присяжного поверенного. Ни в каких других делах, кроме политических, я участвовать не намеревался и тотчас окунулся в работу в юридической консультации. В Санкт-Петербурге, Москве и некоторых других городах существовало немало таких учреждений, которые бесплатно оказывали юридическую помощь беднякам, особенно из рабочих или отдаленных от центра кварталов. Именно там я познакомился с положением низших слоев населения, рабочего класса в особенности.

Свою работу я начал в народном доме⁵, организации, основанной замечательной труженицей социальной сферы графиней Софьей Паниной. Вскоре работа полностью поглотила меня. Люди, приходившие к нам за советом, в основном женщины, могли часами рассказывать о своих бедах и изливать свои многочисленные жалобы. Со временем на этой ниве подобралась группа молодых, подающих надежды адвокатов, с которыми я работал в течение многих лет; позднее, когда я стал членом правительства, один из них возглавил группу моих личных советников.

В те дни "Союз освобождения" проводил свою так называемую банкетную кампанию. В Санкт-Петербурге, Москве и других городах организовывались банкеты в ознаменование 40-й годовщины юридических реформ Александра II. Это была своеобразная политическая демонстрация представителей интеллигенции и различных профессий. На этих банкетах отводились места и для рабочих, однако они редко оказывались занятыми. Молодых, таких, как я, официально не приглашали, но мы с готовностью выполняли всякого рода секретарские обязанности, обзванивая гостей, сообщая им время начала банкета, рассылая приглашения и т. д. Банкеты стали большим событием, поскольку лейтмотивом прозвучавших на них выступлений было требование конституции.

Банкеты вызвали негодование всех государственных высших чиновников, за исключением Святополка-Мирского. И тем не менее 11 ноября члены официально запрещенного Земского съезда на тайном заседании приняли резолюцию, в которой обращались к царю с требованием установить в России конституционное правление.

Казалось, близка к осуществлению всеобщая надежда на то, что "весна" Святополка-Мирского принесет преобразования, которые хотя бы в какой-то степени удовлетворят требования самых широких кругов общественности страны. 12 декабря 1904 года был опубликован императорский Указ, предусматривавший осуществление целого ряда реформ. Его положения касались, во-первых, религиозной терпимости; во-вторых, свободы слова и реформы законов о печати; в-третьих, пересмотра трудового законодательства. Для рассмотрения этих вопросов и выработки рекомендаций были немедленно созданы комитеты под председательством членов Государственного совета и других высокопоставленных чиновников.

Вскоре после этого Синод, во главе которого в то время стоял всеми почитаемый митрополит Антоний Санкт-Петербургский, принял решение в поддержку требования о полной автономии церкви. Синодальная администрация была объявлена несоответствующей каноническому праву, а избрание патриарха предлагалось передать Церковному Собору. Это был весьма впечатляющий документ, и он произвел огромное впечатление, ибо со времен Московской Руси, когда митрополиты открыто отстаивали права народа, ни сам Синод, ни какая-либо другая церковная организация не осмеливались высказывать взгляды, расходящиеся со взглядами господствующей церкви. Для выработки указа об автономии православной церкви были вскоре созданы так называемые "подготовительные комитеты". А после опубликования царского рескрипта были предприняты шаги к признанию старообрядческой церкви и прекращены всякие преследования старообрядцев. В меньшей степени послабления коснулись протестантских сект, таких, как баптисты и квакеры, но и их положение несколько улучшилось.

Деятельность других комитетов не была столь успешной, поскольку по истечении короткого времени. 9 января 1905 года, настроения в верхах резко изменились.

1905 ГОД

Причины, которые привели к 9 января, или Кровавому воскресенью, как его стали называть, связаны с событиями 1901 года в Москве и в какой-то мере с деятельностью дяди императора великого князя Сергея Александровича, занимавшего в то время пост генерал-губернатора. Он выступил ярым сторонником создания рабочих союзов, которые, действуя под эгидой властей, способствовали бы улучшению положения рабочего класса. Деятельность таких союзов предоставляла властям еще и дополнительную возможность, впрочем, весьма сомнительную, приструнить промышленников, которые, нанимая все более прогрессивные позиции, все чаще становились на сторону земств, разделяя их требования о замене абсолютизма конституционной монархией.

Легальные рабочие союзы, действующие под контролем полиции, были созданы начальникам Московского охранного отделения С. В. Зубатовым, человеком интеллигентным, с университетским образованием. Судя по всему, он стремился повторить опыт Бисмарка в Германии, приспособив его к ситуации в России, подчеркнуто поддерживая рабочих и одновременно пытаясь выкорчевать влияние на них социалистических партий.

В 1903 году Зубатов был снят со своей должности. Новое движение оказалось чересчур "успешным", так как дело дошло до того, что некоторые полицейские агенты стали не только участниками, но даже и организаторами всеобщих забастовок. Так в Одессе, например, главным подстрекателем одной из забастовок выступил агент, некий Шаевич. Однако, несмотря на отстранение Зубатова, его планы получили странное и абсолютно непредвиденное развитие: его полицейские союзы переросли в подлинно профессиональные союзы. Во главе этого нового движения в Санкт-Петербурге стал в 1903 году молодой талантливый священник отец Георгий Гапон, совсем недавно посвященный в духовный сан. История Гапона, хорошо всем известная, закончилась трагически, однако я до сих пор не могу поверить, что он с самого начала был просто-напросто полицейским агентом. Думается, что молодой священник был искренне движим идеей служения рабочим. Вполне возможно, что позднее он попался в политическую ловушку, но я уверен, что он присоединился к рабочему движению не как сознательный полицейский провокатор. Так или иначе, но он легко находил общий язык с рабочими. Его отец был простым сельским священником, и Гапон понимал нужды простых людей и знал, как говорить с ними. Он пользовался колоссальным влиянием на массы, и движение Гапона приобрело в Санкт-Петербурге невиданный размах. Речи священника, в которых он призывал рабочих идти прямо к царю, находили глубокий отклик в сердцах слушателей, а его идея организовать массовую демонстрацию и пойти ко дворцу, чтобы изложить царю свои беды и невзгоды, немедленно получила всеобщую поддержку. Без всякого сомнения, на этой стадии Гапон пользовался значительно большим влиянием на рабочих, чем все подпольные организации и социалистические партии, вместе взятые

Поначалу социалистические партии проявляли мало интереса к гапоновскому движению. Когда же они осознали его размах, то было уже поздно что-либо противопоставить влиянию Гапона. К началу января нетерпение рабочих достигло предела и окончательно созрел план устроить шествие и вручить царю петицию. Текст петиции уже был составлен, однако полиция не предприняла никаких мер. чтобы остановить рабочих или положить конец деятельности Гапона.

Конечно же сам Святополк-Мирский мало что мог сделать, поскольку более не руководил деятельностью департамента полиции министерства внутренних дел. Эти обязанности были переданы его заместителю, бывшему начальнику московской полиции и восходящей звезде на дворцовом небосклоне генералу Д. Ф. Трепову. Генералу покровительствовала великая княгиня Елизавета, которая представила Трепова своей сестре царице, а затем и царю. Вскоре он стал при дворе всеобщим любимцем.

Накануне шествия его организаторы узнали о том, что в полицейских подразделениях и некоторых гвардейских частях объявлено состояние тревоги, и к вечеру субботы резко усилилось ощущение напряженности. Усугубили напряженность сообщения об аресте и последующем освобождении нескольких политических деятелей, которые обратились к министру внутренних дел в надежде предотвратить катастрофическое противостояние. Воскресным утром мы с моим другом еще со студенческой скамьи Александром Овсянниковым отправились на Невский проспект посмотреть на демонстрацию.

Это было удивительное зрелище. Вдоль всего Невского проспекта двигались, направляясь из рабочих районов, ряд за рядом колонны спокойных, с торжественно-важными лицами, одетых в свои лучшие одежды людей. Гапон, шедший во главе процессии, нес крест, а многие рабочие - иконы и портреты царя. Нескончаемое шествие текло весьма неспешно, и мы прошли рядом с ним вдоль всего Невского проспекта начиная с Литейного. На улицах собрались толпы людей, все хотели видеть происходящее своими глазами, все испытывали чувство необычайного волнения.

Мы уже дошли до Александровского сада, на другой стороне которого стоял Зимний дворец, когда услышали звук трубы - сигнал боевой готовности кавалерии. Не поняв, что означают звуки трубы, и не видя происходящего впереди, люди остановились. Перед ними на правой стороне улицы стоял полицейский отряд, но, не углядев в поведении полицейских каких-либо признаков враждебности, демонстранты снова медленно двинулись вперед. И вот тут-то со стороны Генерального штаба вылетел отряд кавалерии и раздались первые залпы В этот момент открыл огонь и воинский отряд, стоявший, по-видимому, по другую сторону площади, напротив Адмиралтейства. Первый залп был произведен в воздух, второй же - в толпу, и несколько человек упали наземь. Охваченные паникой, люди стали разбегаться во всех направлениях. Вслед им летели пули, и тогда мы, прохожие, побежали со всех ног вместе с толпой. Не могу передать состояние ужаса, охватившего нас в тот момент. Было совершенно очевидно, что власти совершили чудовищную ошибку, что они абсолютно неправильно поняли умонастроения толпы. Какими бы ни были замыслы организаторов шествия, рабочие шли ко дворцу без злых намерений. Они ото всей души верили, что, когда они придут на Дворцовую площадь и станут там на колени, к ним выйдет царь или, по крайней мере, появится на балконе. Однако их встретил не царь, а пули. То была историческая ошибка, за которую высокую цену заплатили и монархия, и Россия.

Первые оценки свидетельствовали о том, что число жертв исчислялось по меньшей мере двумястами или тремястами убитых и раненых. Были немедленно вызваны кареты "скорой помощи", куда с помощью тех, кто не пострадал, укладывали раненых - мужчин, женщин, детей. Охваченная замешательством, толпа в конце концов растворилась в прилегающих улицах. Самого Гапона спасли доброжелатели: сбрив ему бороду и переодев в цивильное платье, они вывезли его из города. Из своего укрытия он обратился к рабочим, осыпая проклятиями монархию и царя.

События Кровавого воскресенья произвели коренной переворот в мышлении рабочих масс, на которые до этого времени пропаганда действовала весьма слабо. Генерал Трепов и те, кто позволил ему совершить этот безумный акт, разорвали духовные узы, которые связывали царя и простых рабочих.

Вскоре после этого коллегия адвокатов создала специальный комитет с целью оказания помощи жертвам трагедии. Для ознакомления с положением в рабочих кварталах и уточнения последствий трагических событий требовались люди. Я с энтузиазмом принял участие в этом деле. В мои обязанности входило посещение рабочих семей во всех районах города. Именно тогда я впервые столкнулся с проблемой огромных различий в условиях жизни рабочих семей, поскольку одни проживали в сравнительно благоустроенных квартирах, а другие ютились в жалких трущобах. Жены погибших рабочих, потрясенные и растерянные, не могли понять причин происшедшего. Ведь их мужья, говорили они, отправились к дворцу с самыми лучшими намерениями. Все, чего они только хотели, это вручить царю петицию, а их встретили пулями. В сердцах этих женщин не было ни гнева, ни жажды мщения; они просто чувствовали, что произошло что-то, что изменит отныне всю их жизнь.

Как и следовало ожидать, события Кровавого воскресенья пролили воду на мельницу "левых" пропагандистов. Моя работа юрисконсульта среди рабочих и посещения рабочих семей после 9 января убедили меня в том, что в основе их пропаганды лежали ложные предпосылки, а само понятие "сознательный рабочий" отражало не реальность, а всего лишь их благие пожелания.

На меня события Кровавого воскресенья произвели огромное впечатление. В то время, когда страна находилась в состоянии войны, когда русская армия терпела поражения, отборные части императорской гвардии слепо подчинились абсурдному и чудовищному приказу стрелять в рабочих! Для меня состояние армии и ее моральные качества имели первостепенное значение. Я всегда придерживался того мнения, что народ и армию должны связывать неразрывные и здоровые узы.

Вернувшись домой и немного придя в себя, я написал письмо, обращенное к гвардейским офицерам. Не помню точно слов, но обуревавшие меня чувства я изложил достаточно определенно. Я напомнил им, что в то время как армия сражается за Россию, они дома на глазах всей Европы расстреляли беззащитных рабочих, нанеся тем самым непоправимый ущерб престижу страны за рубежом. У меня было несколько знакомых среди гвардейских офицеров, в том числе брат жены. служивший в составе первой артиллерийской бригады. Им я и направил копии своего письма с собственноручной подписью. Неприятностей не последовало. Ведь те, кому я направил свое послание, были людьми чести и никто из них не предал меня, сообщив о моем письме в полицию. Но воспоминания о событиях на Невском проспекте в то воскресное утро были столь мучительны, что с того дня я навсегда порвал всякие отношения со всеми моими друзьями и знакомыми из бюрократических кругов.

18 февраля 1905 года - весьма знаменательный день. Именно в этот день по случайному совпадению были одновременно опубликованы три в высшей степени важных документа. Насколько я знаю, никто никогда не смог объяснить с достаточной долей достоверности, почему все три были опубликованы одновременно. Первый документ - манифест Николая II, обращенный с призывом ко всем "истинно русским людям" объединиться вокруг трона и дать отпор попыткам подорвать древние основы самодержавия, без которого невозможно существование самой России. Второй документ - рескрипт новому министру внутренних дел Булыгину⁶ разработать "совещательный" статус Думы. Третий - Указ, предписывающий Сенату принимать к рассмотрению прошения, врученные или направленные ему представителями различных слоев населения.

Эти императорские Указы всех озадачили, однако наибольшее внимание привлекло предписание о подготовке совещательного статуса Думы. Существенное значение имел и Указ о прошениях, в той его части, где любому гражданину давалось право на организацию митинга, составление петиций и обращение с ними. Однако именно этот Указ приобрел со временем совсем иное толкование. Ведь после роспуска в июле 1906 года I Думы были подвергнуты разнообразным репрессиям те, кто стал инициатором таких петиций или собирал подписи под ними.

Но лишь немногие осознали в те дни, что самым важным документом с точки зрения властей был манифест, призвавший "истинно русских людей" объединиться вокруг трона. Именно он вдохнул жизнь в крайне правое движение, которое долгое время влачило жалкое существование и спустя восемь месяцев оформилось в виде "Союза русского народа".

Принятие Треневым на себя практически диктаторских полномочий вкупе с тремя правительственными декретами от 18 февраля - осуществление одновременных мер, которые внешне имели целью удовлетворить требования народа, а по сути были направлены на подавление его воли,- все это свидетельствовало о том, что правительство быстро теряло контроль над положением. После ухода с политической арены Витте не осталось никого, кто был бы способен компетентно управлять страной.

В течение нескольких месяцев, пока шла разработка закона о новой, "совещательной" Думе, самым острым для всех слоев общества стал вопрос о том, принимать или не принимать участия в предстоящих выборах. Естественно, что с особой страстностью обсуждалась эта проблема членами "Союза освобождения", организации, которая оказывала в то время решающее влияние на формирование общественного мнения.

Собрания, на которых вырабатывались разного рода наказы, породили бесчисленное множество новых союзов. Практически вся страна "обсоюзилась". Появились союзы университетской профессуры, союзы учителей, союзы юристов, врачей и инженеров, архитекторов, актеров, работников почты, железных дорог и многие другие. Важную роль играл созданный одним из первых Союз железнодорожных служащих. Его члены придерживались строгой дисциплины и обладали великим "esprit de corps" (корпоративным духом). Союз внес огромный вклад в революцию 17 октября 1905 года. Высокой дисциплиной и развитым чувством локтя отличался также Союз работников почт и телеграфа. Эти два союза много сделали для установления контактов между группами населения, действовавших до тех пор крайне разрозненно и разобщенно.

Все союзы (включая крестьянский) вошли в федерацию, получившую название "Союз союзов", и эта организация стала центром всего освободительного движения. В ее работе принимали участие многие члены "Союза освобождения" и многочисленные представители рабочего класса. Председателем ее был избран известный историк и видный политик профессор П. Н. Милюков.

Тем временем война вступила в завершающую стадию и после сражения при Мукдене поражение России стало очевидным. Сражение при Мукдене, продолжавшееся две недели и по числу участников крупнейшее за всю предшествующую военную историю, завершилось почти так же, как и Бородинское сражение в 1812 году. Ибо хотя формально победу в нем одержали японцы, их потери были столь велики, что они были не способны продолжать боевые действия. Вскоре после этого, поначалу при посредничестве французов, обе стороны вступили в переговоры о достижении мира. Цусимское сражение 14 мая, когда были уничтожены Тихоокеанские эскадры, вынудило Россию искать выхода из войны.

Не буду распространяться о международном аспекте мирных переговоров, отмечу лишь важную роль, которую сыграл в них французский министр иностранных дел Теофиль Делькассе. Учитывая растущую угрозу как для Франции, так и для Англии со стороны Германии, Франция считала крайне важным прекращение русско-японской войны. Англия же убедилась, что уже нет более необходимости защищать Индию от "северного колосса", который не планировал дальнейшей экспансии, и лучше ей обратить внимание на реального претендента на мировое господство.

Поскольку президент Теодор Рузвельт согласился на роль посредника, было решено провести мирные переговоры в Соединенных Штатах. Посредничество это в действительности носило несколько курьезный характер. Президент полностью принял сторону Японии и в ходе переговоров в Портсмуте порой был более японцем, чем сами японцы. И лишь в 1908 году он понял, что совершил ошибку, и с тех пор радикально изменил свое отношение и к Японии, и к России.

Вести мирные переговоры приходилось в исключительно трудные для России времена, в условиях полной изоляции, порожденной ее внутренней политикой, в условиях, когда симпатии практически всей Европы были на стороне Японии. Витте, которому поручили вести переговоры со стороны России, несмотря на крайне неблагосклонное отношение к нему царя. проявил себя исключительно тонким дипломатом. Соглашение, которого он добился для России, не носило унизительного характера и не предусматривало никаких крупных уступок, кроме передачи Японии половины Сахалина. Да и эта уступка была сделана по настоянию царя и вопреки более дальновидным суждениям Витте. Витте считал нужным продлить переговоры, исходя из того, что время вынудит крайне ослабленную Японию отказаться от всех своих притязаний. Деморализация армии, которую в значительной мере усилило не всегда осознанное чувство ущемленной национальной гордости, ускорило наступление революции 17 октября.

Было предпринято немало усилий для того, чтобы помешать властям ввергнуть страну в катастрофу, но сделать можно было очень мало по той простой причине, что режим исторически изжил себя. К 1905 году в стране не осталось ни одного слоя общества, который считал бы сложившиеся условия жизни приемлемыми.

Последней отчаянной попыткой убедить царя в самоубийственности его курса было обращение, принятое в мае земствами и городами; однако царь оказался глух к нему, и страна продолжала свое движение к цели, которой веками добивался русский народ.

К осени 1905 года нормальная жизнь в стране была нарушена: в ряде мест вспыхнули забастовки, участились случаи неповиновения и бунтов среди крестьян и солдат. Для тех, кто в то время жил в Санкт-Петербурге, было очевидно: долготерпению России пришел конец.

За две или три недели до 17 октября разразилась забастовка, которая, по-видимому, с исторической точки зрения носила уникальный характер. Ибо она парализовала всю жизнь в стране. Железные дороги, почта, суды, школы, университеты - все постепенно прекратили работу. Я хорошо помню последние несколько дней: с улиц исчезли извозчики, потухли фонари и повсюду воцарилась жуткая тишина. Эта тишина нависла и над Петергофским дворцом, где в те дни жил царь со своим семейством.

КОНСТИТУЦИОННЫЙ МАНИФЕСТ

За несколько дней до революции 17 октября Петергоф оказался полностью отрезанным от внешнего мира. Движение по железной дороге прекратилось. Связь с царем его министры осуществляли, либо используя военный телеграф, либо направляя морем специальных курьеров.

В случае крайней нужды министры отправлялись туда лично. В Петергофской бухте стояли на якоре два эсминца на случай, если возникнет необходимость переправить царскую семью в Англию. В таких условиях царь обратился к Витте, который незадолго перед тем вернулся с Портсмутских мирных переговоров, с просьбой подготовить доклад о создавшемся положении. Прибыв 9 октября в Петергоф, Витте вручил царю написанную им накануне, 8 октября, записку, содержание которой не предавалось гласности до тех пор, пока большевики не поместили ее текст в "Красном архиве". Среди прочего в записке говорилось: "Основной лозунг современного общественного движения в России - свобода...

Не год назад, конечно, зародилось нынешнее освободительное движение. Его корни в глубине веков - в Новгороде и Пскове, в Запорожском казачестве, в низовой вольнице Поволжья, церковном расколе, в протесте против реформ Петра... в бунте декабристов, в деле Петрашевского⁷.

Человек всегда стремится к свободе. Человек культурный - к свободе и праву: к свободе, регулируемой правом и правом обеспечиваемой...

Руководство требует прежде всего ясно поставленной цели. Цели идейной, высшей, всеми признаваемой.

Такая цель поставлена обществом, значение ее велико и совершенно несокрушимо, ибо в цели этой есть правда. Правительство поэтому должно ее принять. Лозунг "свобода" должен стать лозунгом правительственной деятельности. Другого исхода для спасения государства нет.

Ход исторического прогресса неудержим. Идея гражданской свободы восторжествует, если не путем реформ, то путем революции. Но в последнем случае она возродится из пепла ниспровергнутого тысячелетнего прошлого. Русский бунт, бессмысленный и беспощадный, все сметет, все повергнет в прах. Какой выйдет Россия из беспримерного испытания,- ум отказывается себе представить; ужасы русского бунта могут превзойти все то, что было в истории. Возможное чужестранное вмешательство разорвет страну на части. Попытки осуществить идеалы теоретического социализма - они будут неудачны, но они будут несомненно,- разрушат семью, выражение религиозного культа, собственность, все основы права.

Как в пятидесятых годах правительство объявило освобождение крестьян своим лозунгом, так в настоящий неизмеримо более опасный момент государственная власть не имеет выбора: ей надлежит смело и открыто стать во главе освободительного движения.

Идея гражданской свободы ничего угрожающего бытию государства в себе не заключает...

Освободительное движение порывает, правда, с формальным прошлым, но разве освобождение крестьян не было также отказом от векового прошлого?..

...Государственная власть должна быть готова вступить и на путь конституционный. Это слово не должно пугать и быть под запретом. Государственная власть должна искренно и явно стремиться к благу государства, а не к сохранению той или другой формы. Пусть докажут, что благо государства в конституции,- самодержавный монарх, интересы коего не могут быть отделены от блага народного, первый, без сомнения, станет на этот путь. Опасению здесь не может быть места, и надо иметь в виду и готовиться и к этому исходу"⁸.

Предложение Витте о Конституции было принято. Царь решил опубликовать манифест, в котором без упоминания самого слова "конституция" будет провозглашено создание нового порядка, означавшего, по сути дела, конституционную систему.

В ночь на 16 октября я услышал настойчивый звонок в дверь. Я подумал, что явилась полиция (в те дни она занималась обысками и политическими арестами), но оказалось, что звонил мой друг Овсянников. Увидев, что он охвачен лихорадочным волнением, я спросил, в чем дело. В ответ он протянул мне приложение к официальной газете "Правительственный вестник" с только что опубликованным текстом манифеста.

Манифест предусматривал:

1. Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов.

2. Не останавливая предназначенных выборов в Государственную Думу, привлечь теперь же к участию в Думе, в мере возможности, соответствующей краткости остающегося до созыва Думы срока, те классы населения, которые ныне совсем лишены избирательных прав, предоставив, засим, дальнейшее развитие начала общего избирательного права вновь установленному порядку.

3. Установить, как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной Думы и чтобы выборным от народа обеспечена была возможность действительного участия в надзоре за закономерностью действий поставленных от нас властей⁹.

Главным принципом любой Конституции является положение о том, что верховная власть не может принять закона без одобрения представителей народа. С опубликованием манифеста абсолютная власть стала делом прошлого.

Примечания

(чтобы вернуться к тексту, нажмите на номер сноски)

1)Русское слово "грозный" отнюдь не означает "ужасный". Оно происходит от слова "гроза". Народ назвал его "Грозным", поскольку имя его наводило страх на врагов после побед над Казанским и Астраханским ханствами. Ссылками на Ивана Грозного стремятся зачастую подкрепить расхожие на Западе утверждения о том, что Россия - отсталая темная страна, где полностью отсутствует свобода в ее западном понимании. Конечно, он совершил немало ужасных преступлений, однако преступления такого рода совершались в те времена повсеместно по всей Европе - Филипп II в Испании, Генрих XIII и "Кровавая Мэри" в Англии, Людовик XI во Франции, Эрик в Швеции, герцог Альба - все они в равной степени виновны в совершении таких преступлений.
2)Адмирал Е. А. Алексеев был наместником на Дальнем Востоке.
3)Барон Розен являлся русским послом в Токио, а Лессар и Павлов были русскими представителями соответственно в Париже и в Сеуле.
4)Malozemov A. Russian Far Eastern Policy. University of California Press. 1958. P. 220.
5)Народный дом - организация по оказанию культурной и просветительской помощи неимущим слоям населения.
6)Святополк-Мирский ушел в отставку после событий Кровавого воскресенья.
7)Дело Петрашевского было связано с деятельностью тайного кружка санкт-петербургских молодых интеллектуалов, которые в период с 1845 по 1848 год занимались изучением революционных идей французского социалиста Фурье. Их программа преобразования России предусматривала освобождение крестьян, введение судов присяжных и осуществление свободы печати. Некоторые из членов этого кружка, в том числе Ф. М. Достоевский, не удовлетворенные "умеренностью" большинства, обсуждали между собой планы немедленных революционных действий. Хорошо известно, что Достоевский и некоторые его сообщники были приговорены за эту деятельность к смертной казни, которая в последний момент была заменена тюремным заключением в Сибири. Роман Достоевского "Мертвый дом" основан на опыте его пребывания в Сибири.
8)Красный архив. М.; Л., 1925. № 4 - 5 (11 - 12). С. 51 - 57. Накануне опубликования Октябрьского манифеста в столице получил всеобщую известность тот факт, что граф Витте поставил перед царем альтернативу: либо установить в стране неограниченную диктатуру, либо ввести Конституцию. После того как Великий князь Николай Николаевич отказался взять на себя функции диктатора, царь принял решение о даровании Конституции.
9)Свод законов Российской империи. 1829. Т. 1. Ч. 1. Ст. 1: Император всея Руси является монархом суверенным и абсолютным.
Свод законов Российской империи. 1906. Т. 1. Ч. 1. Ст. 1: Император всея Руси обладает высшей суверенной властью. Слово "абсолютный" отсутствует.