Киприан Керн

ЕВХАРИСТИЯ

К оглавлению

Отдел первый.

Происхождение и история Литургии.

Типы Литургий.

(Систематизация Евхаристических молитв по их особенностям.)

В течение исторического процесса с евхаристической молитвой произошло, как мы видели, немало изменений. Единая по существу и замыслу, идущая от Единого Основателя, Вечного Архиерея Христа и из той же "горницы святаго и славнаго Сиона," анафора знает в своем прошлом немало дополнений и сокращений; она подвергалась всевозможным влияниям и изменениям и настолько изменила свой внешний вид, что едва ли было бы легко сравнивать современную Православную или Коптскую литургию, не говоря уже ο Римской мессе, с той "Вечерей Господней," которую знали и совершали апостолы, неизвестный автор "Дидахи" или святой Иустин Философ. Причин этому немало.

Прежде всего, расширение христианства по лицу вселенной и удаление от единого центра - "Сиона, Матери Церквей, Божиего жилища." Затем влияние поместных обычаев и привычек, скоро превратившихся в традиционные канонизированные нормы, наложило свой отпечаток на совершение евхаристического богослужения. Кроме того, если в начале христианства харизматический пафос и экстаз давали каждый раз литургу силы для творчества новых молитв, то с течением времени и с прекращением харизматической жизни раз прочитанная молитва или совершенный чин становились скоро правилом церковного обихода. Они затвердевали и требовали своего признания со стороны верующего народа. Вступили в свои права консерватизм и традиционность. Обаяние древнего, ветхого всегда склонно затенить в жизни духа вечное, подлинно духовное. Вместе с этим появлялись выдающиеся авторитеты, учителя и строители Церкви, и они своими трудами в области богослужебного чина устанавливали новые формы, которые скоро узаконивались и получали общее признание, как наилучшие в данной церковной области или общине. Все это привело к чрезвычайной дифференциации евхаристических молитв. Число отдельных анафор в Поместных Церквах так разрослось, что со временем потребовались усилия Церкви для внесения большего порядка и стройности в эту область религиозной жизни.

На Западе эта работа Церкви сводилась к постепенному ограничению поместных особенностей, a потом и к совершенному их упразднению. И т. к. там изменения никогда не доходили до той меры, как на Востоке, то и работа по объединению и упрощению евхаристического богослужения оказалась легче. После Тридентского собора Запад официально знает одну только "Missam Romanam" [Римскую мессу], едва терпя рядом с ней, как исключение, и особую привилегию для некоторых дней в году совершать Амвросиеву литургию в Милане и Мозарабскую в Испании. He приходится, конечно, говорить ο современной тенденции Рима вводить кое-где с пропагандистской целью так называемый "восточный обряд," т.е. искаженный на римский образец чин Византийской, Коптской или Несторианской литургии.

На Востоке процесс изменения прошел сильнее. Отделившиеся от Церкви общества верующих сохранили свои формы литургии и даже создали новые, надписав их для большей авторитетности именами разных апостолов или святых отцов Церкви. У абиссинцев есть даже "литургия Божией Матери." Β связи с этим и процесс объдинения не произошел решительно и беспрекословно до конца. Восток, вообще, терпимее Запада в отношении национальных черт, языка, обычаев и т.д. Поэтому в границах отдельных исповеданий Восток сохранил большую разнообразность литургических типов. Несколько разных евхаристических молитв уживаются рядом друг с другом, и их место в церковном году урегулировано богослужебным уставом. Так в Православной Церкви вошло в обычай совершать две литургии (святого Иоанна Златоуста и святого Василия Великого). Кроме того, совершается, хотя и не повсеместно, литургия апостола Иакова. Коптская церковь знает несколько форм литургии; Эфиопская их насчитывает до 16 и т.д.

Все это побуждает литургиста-исследователя попытаться внести некоторую систему в то великое множество евхаристических типов, которые образовались в процессе истории и которые совершались и совершаются и поныне. Попытки классификации типов литургии по их характерным особенностям делались не раз. Существует несколько схем, из которых главнейшие следующие.

Схема протоиерея Мальцева.

А. Литургии Восточные

1. Александрийские.

2. Месопотамские.

3. Иерусалимско-антиохийские.

Б. Литургии Западные

1. Галликанско-мозарабские.

2. Миланская.

3. Римская.

4. Карфагенская.

Схема проф. А. Катанского.

А. Литургии Восточные

1 Иерусалимско-антиохийские.

2. Александрийские.

3. Месопотамские.

Б. Литургии Западные

а) греческого типа:

б) западного типа, или missa romana.

Схема Л. Дюшена.

1. Литургии Сирийские.

2. Литургии Александрийские.

3. Литургия Римская.

4. Литургия Галликанская.

Причем Дюшен предлагает и такое упрощение:

1. Западные, включая в них и Александрийскую, как родственную Римской, и

2. Восточные, т.е. Сирийская, Армянская и Кесарийско-Константинопольская.

Схема Каброля.

1. Литургия Римская.

2. Литургия Миланская.

3. Литургия Галликанская.

4. Литургия Мозарабская.

5. Литургия Кельтская.

Это деление литургий только западных, да и то, как признается и сам ученый бенедиктинец-литургист, скорее по признакам филологическим, чем обрядовым. Что касается восточных типов, он считает, что все может быть сведено к двум группам:

1. Сирийская, к которой относятся и Иерусалимская, и Антиохийская литургии.

2. Египетская или Александрийская.

Схема Баумштарка.

Эта схема делит все известные евхаристические молитвы на две группы, как говорит Баумштарк: postpositiv [постпозитивная (нем. от лат.), т.е. ставящая что-либо в конец] & prepositiv [препозитивная (нем. от лат.), т.е. ставящая что-либо в начало]. B первую входят: Галликанская и восточные, кроме Александрийской, Несторианской и древне-Маронитской. Порядок молитв в каноне таков: praefatio [вступление], institutio [установление], anamnesis [воспоминание (лат. от греч.)], epiclesis [призывание (лат. от греч.)], intercessio [xoдатайство (лат. от греч.)]. B группу prepositiv входят: Александрийская, Коптская святого Кирилла, Абиссинская, Несторианская и древне-Маронитская. B этом типе intercessio (ходатайственная молитва) следует непосредственно за praefatio.

Схема Рахмани.

Рахмани, униатский сирийский патриарх, открывший и издавший в первый раз так называемый "Testamentum Domini nostri Jesu Christi" (1899).

1. Литургии Византийско-армянские.

2. Литургии Халдео-месопотамские.

3. Литургии Александрийско-эфиопские, к которым он причисляет и Римскую мессу, как родственную Александрийской.

Схема Брайтмана.

Ее дополняет Карабинов.

А. Литургия Сирийская.

1. Литургия СА VIII.

2. Литургия апостола Иакова, в греческой и сирской редакции, с которой близка и литургия, описанная святым Кириллом Иерусалимским и нами выше разобранная.

Б. Литургии Египетские.

1. Литургия апостола Марка.

2. Литургия святого Кирилла Александрийского.

3. Литургия эфиопская святых апостолов.

4. Литургия из Евхологиона Серапиона Тмуитского.

5. Анафора святого Григория Богослова.

В. Литургии Персидские.

1. Несторианская литургия апостолов Фаддея и Мария.

2. Литургия Феодора Мопсуестийского.

3. Литургия анонимная, так называемый "Биккелев палимпсест."

4. Литургия Нестория.

Г. Литургии Византийские.

1. Литургия святого Василия Великого.

2. Литургия святого Иоанна Златоуста.

Западные литургии Карабинов делит на три:

1. Римская.

2. Галликанская.

3. Мозарабская.

Общий обзор.

С известными исправлениями и мы будем следовать за этой схемой, замечая все же при этом, что ни одна схема и классификация не совершенны и не охватывают всех возможных деталей и особенностей изучаемого материала.

Из рассмотренных классификаций видно, что, несмотря на кажущуюся с первого взгляда пестроту, во всех этих схемах есть много общего; так, например, существует основное деление на Западные и Восточные литургии; затем более или менее прочное место во всех системах занимает литургия александрийского типа, как очень самостоятельная; также и своеобразность Римской мессы не позволяет ее не выделить в особую группу, хотя в последнее время и слышатся все чаще голоса, говорящие ο сродности римского и александрийского типов; наконец, и антиохийско-византийская фамилия почти y всех исследователей занимает свое специальное положение. Надлежит теперь разобраться во всех этих тонкостях и изучить характерные черты каждой литургической группы.

Прежде всего, деление очень общее, на западные и восточные. На первый взгляд, оно бесспорно и принято всеми литургистами. Но сами ученые признают, что различие между этими двумя группами скорее кажущееся, чем реальное. Что же, однако, отличает эти две основные группы? О. Каброль видит в первую очередь особую многочисленность восточных анафор при сравнительной единообразности западных канонов мессы. "Кроме римского канона, - говорит он, - можно насчитать paзвe только галликанский, мозарабский, может быть, амвросиев (миланский) и, если угодно, равеннский, тогда как на Востоке y одних яковитов и маронитов - до 65 анафор, y эфиопов - 15 и т.д." Причина этого явления на Востоке была указана несколько выше. "Но, - как указывает о. Каброль, - это единство анафор на Западе скорее кажущееся. Западный канон сам по себе допускает большое количество вариантов в своих, казалось бы, неподвижных рамках." Это можно пояснить так. B Православной Церкви, например, положено служить всегда литургию святого Иоанна Златоуста и только 10 раз в году литургию святого Василия Великого. B те дни, когда служится та или иная литургия, она почти ни в чем не меняется, кроме чтения Апостола и Евангелия и пения некоторых песнопений (антифонов, тропарей и кондаков). Разнообразные заамвонные молитвы в Порфириевом Евхологии являются, пожалуй, единственным исключением. Точно так же и в александрийском типе литургий; например, в Коптской церкви, когда совершается литургия апостола Марка или святого Кирилла Александрийского, то совершается в том же непеременном составе молитв. Вариантов в составе евхаристического канона нет. И это общее правило на Востоке.

Совсем другое дело на Западе. Там при кажущемся единообразии литургического типа (например, римский канон мессы) допускается очень часто в году, в зависимости от праздника или времени церковного года, изменение то той, то иной молитвы евхаристического канона; например, "praefatio" или другой. Иными словами, если принять, что при совершении Литургии активно участвуют три лица: 1. иерей, служащий Литургию и читающий молитвы, 2. диакон, читающий Священное Писание и произносящий ектении, и 3. хор или певец, исполняющий положенные песнопения, - то в восточных типах евхаристических молитв все, что положено читать священнику, не подвергается изменению в рамках одной и той же литургии, будь то святого Иоанна Златоуста, апостола Марка, апостола Иакова или СА VIII. A что касается диаконской или певческой части, то она варьируется гораздо больше, в зависимости от праздника или времени года, т.е. читается всегда разное зачало Апостола или Евангелия, и поется тο тοт, тο другой тропарь или антифон. На Западе как раз обратная картина, т.е. в одной и той же мессе - Римской, Мозарабской или Миланской - сами молитвы евхаристического канона меняются.

Вот главная отличительная черта литургий восточных от западных. Такая возможность вариантов молитв может привести к тому, что главные, существенные черты евхаристического канона подвергнутся важным изменениям и не будет достаточно сохранена основная мысль его. Это и привело, по объяснению епископа Фрира, к двум последствиям совершенно противоположным, a именно: к ограничению этих возможных вариантов в римском каноне и к чрезмерной свободе литургического творчества в мессах Галликанской и Мозарабской.

Второе основное отличие восточных литургий от западных заключается, по мнению о. Каброля, в том, что во всех восточных анафорах от молитвы Vere Sanctus [Воистину свят] (по западной терминологии) или Άγιος εί [Свят еси] (литургия апостола Иакова) или Μετά τούτων τών μακαρίων δυνάμεων [С сими блаженными Силами] (литургия святого Василия Великого) или Πλήρης γάρ έστιν ώς άληθώς [Исполнен есть яко воистину] (литургия апостола Марка) и т. п., т.е. от молитвы ангельского славословия к описанию Тайной Вечери и установительным словам обычным переходом служит выражение: τή νυκτί ή παρεδίδοτο, т.е. "в ту ночь, в которую Он был предан" (или незначительные варианты), тогда как западные каноны вместо выражения "в ночь" - τή νυκτί... - содержат: "Qui pridie..." [Накануне дня] и вместо ή παρεδίδοτο [в нюже предаяшеся] - "quam pateretur..." [в который пострадал], т.е. "в день, в который Он пострадал". Впрочем, есть и исключение, a именно, Мозарабская литургия имеет как раз: "in qua nocte tradebatur..." [в нощь, в нюже предаяшеся].

Можно было указать на то, что на Востоке участие диакона в Литургии значительнее, чем на Западе, но это несущественно для самого Таинства.

Кроме того, с течением времени в западных канонах замечается решительное упрощение, тогда как на Востоке наблюдается очевидное усложнение многих деталей, в частности, например, проскомидии в Византийских литургиях.

Молитва эпиклезы не может считаться решительным признаком одних восточных анафор. Наличие этой молитвы на Западе, как в древнее время, так и теперь, несомненно и признано почти всеми западными учеными.

Оставляя пока что в стороне более тонкие различия между отдельными евхаристическими молитвами Запада, обратимся к восточной группе литургий. Следуя схеме Брайтмана, нам надлежит различать следующие фамилии евхаристических молитв: сирийскую, египетскую (александрийскую), персидскую и византийскую (включая в нее и Армянскую литургию). B чем их различия? По каким видовым признакам можно судить ο принадлежности данной евхаристической молитвы к той или иной группе?

Прежде всего следует указать, что, как из рассмотренных нами свидетельств церковных писателей, так и из привычного для нашего церковного наблюдения и потому наиболее нам близкого типа Византийских, или православных литургий, схема евхаристической молитвы рисуется нам в таком виде. Напоминаем, что речь может идти только ο самой анафоре, независимо совсем от разных отклонений, нарастаний и деталей в преанафоральной части, будь то подготовление евхаристических элементов (проскомидия) или те или иные подробности в литургии оглашенных, так сказать, остатки древне-синагогальной традиции. Они не имеют отношения к существенно важной части, к самой Евхаристии.

Если следовать западной научной терминологии, то структура евхаристического канона, известного нам по рассмотренным писаниям и наиболее привычного обывательскому слуху и зрению, такова:

После вступительных возгласов, т.е. цитаты 2Кор. 13:13 ("Благодать Господа нашего Иисуса Христа, любовь Бога и Отца") - ("Горй сердца (и ум") - "Благодарим Господа", начинается сам канон, или анафора ("святое возношение"). Он состоит из молитв:

6. Oratio Domini - "Отче наш..."

Если принять такой строй евхаристического канона, так сказать, за норму и исходную точку в наших сравнениях, то пo отношению к нему евхаристические молитвы других канонов будут отличаться главным образом по положению, которое в них занимает так называемое intercessio, т.е. ходатайственная молитва ο Церкви, мире, властях, живых и мертвых. Β самом деле, в александрийском типе ходатайственная молитва стоит непосредственно после благодарения за творение мира (praefatio) и до молитвы Sanctus'a. Это можно проверить по литургиям апостола Марка, святого Кирилла Александрийского и абиссинских яковитов. Β персидском или месопотамском, т.е. несторианском типе, intercessio вставлена между повествованием ο Тайной Вечере и призыванием Святаго Духа. Можно указать, пожалуй, еще и на то, что сами установительные слова не содержатся ни в литургии апостолов Фаддея и Мария, ни в анафоре Феодора Мопсуестийского. Они не были записаны в чине литургии, a передавались и заучивались тайным преданием, возможно, как пережиток древнего строя "disciplinae arcanae" [тайного учения].

Таковы отличительные особенности этих двух типов литургий, александрийских (православных и яковитских) и месопотамских. Они по самой структуре анафоры выделяются из ряда других. Положение ходатайственной молитвы определяет в них все. Что же касается отличия византийской группы (православных и Армянской литургий) от группы иерусалимской (СА VIII, апостола Иакова в греческом и сирском изводах), то тут столь резкой черты в структуре канона нет. Это не значит, что современную нам литургию святого Иоанна Златоуста или Армянскую нельзя отличить от литургии СА VIII или апостола Иакова. Отличий много, но они не в структуре канона, a скорее в длине отдельных молитв, входящих в состав анафоры, в выражениях и действиях, или еще больше в части преанафоральной. Поэтому, следуя в общем приведенной схеме Брайтмана и усваивая все выводы его научно-критической работы, мы тем не менее склонны во избежание излишнего дробления, a потому и путаницы, считать за одну литургическую фамилию анафоры византийские и иерусалимские. B этом отношении мы возвращаемся к исходной точке прот. А. Мальцева, профессора Катанского и, отчасти, Дюшена.

Теперь, прежде чем перейти к изучению Литургии, нам наиболее близкой и нас наиболее интересующей - Византийской, мы считаем необходимым хоть несколько остановиться на Александрийских и Месопотамских. Александрийские в особенности привлекают наше внимание, как по оригинальности своей, по некоторым любопытным древним своим образцам (Серапионова литургия и литургия в оксфордском папирусе и пр.), так и потому, что Александрийские литургии имели, бесспорно, большое влияние на судьбу западной евхаристической молитвы. Работы Дюшена, Баумштарка, Рахмани и Пауля Древса открыли много интересного в этой области.

Литургии Александрийского типа.

B современных нам литургиях александрийского типа надо различать три вида, отвечающие трем этническим группам и трем культурным влияниям, которые действовали в областях Александрийского Патриархата. Христианская культура была занесена в Египет из Византии силой и несла в себе греческое влияние, которое находило для себя созвучную и сочувственную местную эллинистическую традицию. После монофизитского движения и Халкидона начинает развиваться, a потом и преобладать туземная культура - коптская и эфиопская. Но и греческое влияние не могло исчезнуть само по себе; оно настолько сильно и глубоко вошло в местную жизнь, что и осталось там навсегда; например, в коптском языке. Коптский язык, особенно богословско-литургический, пестрит греческими словами, да и сама азбука коптская есть не что иное, как греческая, дополненная несколькими знаками для выражения звуков, не существующих в греческом языке. B Абиссинии греческое влияние было совершенно вытеснено эфиопским. Поэтому-то теперь мы и имеем три вида Александрийских литургий, поскольку речь идет ο филологически-культурной стороне дела, a именно литургии греческую, коптскую (бохарическую, как диалект Нижнего Египта) и абиссинскую. Но небезынтересно оглянуться на прошлое Александрийских литургий.

Прежде всего наше внимание привлекает любопытнейшая анафора IV века в так называемом "Евхологии Серапиона, епископа Тмуитского." Небесполезно напомнить историю этого памятника. Евхологий находится в рукописи X в., хранившейся в библиотеке Великой Лавры на Афоне. Рукопись была найдена в 1894 году проф. А. Дмитриевским, и Евхологий был им напечатан в "Трудах Киевской Духовной Академии." Европейская наука, конечно, этого открытия из-за незнания русского языка знать не обязана, хотя об этом было своевременно напечатано и в западной научной литературе. И вот в 1898 г. немецкий профессор Вобермин снова "открыл" Евхологий и издал его в Лейпциге в серии "Texte & Untersuchungen." Надо сказать, что в 1899 г. в той же "Byzantinische Zeitschrift" Ed. Kurz восстановил истину, и в последних работах Шермана, Брайтмана, о. Каброля и Функа ошибка не повторяется.

Автор Евхология - тот самый епископ города Тмуита (Thmuis) в нижнем Египте - Серапион, которому писал святой Афанасий Великий свои послания, который и сам был церковным писателем и принимал деятельное участие в церковной жизни того времени. Блаженный Иероним назвал его ("De vir. illustr.", 99) - "Scholasticus" [ритор, буквоед].

Евхологий составлен из 30 молитв, или глав. B той последовательности, как эти молитвы приведены, они не дают ясной картины литургии. Необходимо произвести перегруппировку молитв, чтобы восстановить чин литургии. Литургийные молитвы находятся в двух местах, a именно: молитвы 1-6 и 19-30. Брайтман расположил их в соответствующем порядке, и мы теперь имеем благодаря этому такую последовательность молитв:

Литургия оглашенных.

Молитва первой недели (19)

Молитва после проповеди (20)

Молитва над оглашенными (21)

Возложение рук на оглашенных (28)

Литургия верных.

Молитва над народом (ектении) (27)

Возложение рук на мирян (29)

Молитва над болящими (22)

Возложение рук на болящих (30)

Молитва ο плодоношении (23)

Молитва ο Церкви (24)

Молитва ο епископе и ο Церкви (25)

Молитва коленопреклонения (26)

Анафора.

Молитва преломления хлеба (2)

Молитва по причащении клириков (3)

Молитва по причащении мирян (4)

Молитва ο принесенных елее и воде (5)

Руковозложение после благословения елея и воды (6)

Β этом последовании бросаются в глаза следующие подробности, a именно:

1. Ходатайственные молитвы не стоят в обычном для Александрийских литургий месте между praefatio и Sanctus, a, как и в Иерусалимских и Антиохийских литургиях, после преложения Святых Даров. He означает ли это, что александрийская традиция в отношении этой молитвы более позднего происхождения?

2. Молитва призывания есть не обычное прошение ο ниспослании Святого Духа, a Логоса. Вот что она гласит:

3. Затем в этой анафоре отсутствует столь существенная часть, как анамнезис (т.е. молитвенное воспоминание Креста, погребения, Воскресения и вознесения).

4. Да и сама молитва благодарения за творение (praefatio) весьма кратка.

5. B повествовании ο Тайной Вечере поражает та особенность, что ο Хлебе и Чаше говорится раздельно, сначала подробно об одном, a потом подробно ο другом. Кстати, после слов ο Хлебе находится цитата из Дидахи ο разбросанных по горам зернах хлеба.

Что сказать ο главной особенности этой анафоры, об эпиклезе Логоса? Β науке нет ответа на этот вопрос. Означает ли это недостаточную четкость в пневматологии во время до II Вселенского Собора? Или это желание подчеркнуть значение Логоса в тринитарной диалектике во времена арианских смут? Β произведениях ранних писателей Церкви можно найти достаточно неясных выражений в тринитарной терминологии. Вспомним, как примеры, пневматологическую христологию "Пастыря" Ермы, в котором Сын называется или Святым Духом, или бывшим ранее Духом и т.д.; а так же следующие слова святого Иринея: "Когда чаша смешения и хлеб получают Слово (Логос) Божие и становятся Евхаристией, Телом Христовым..." Намек на призывание Логоса можно было бы найти, пожалуй, и в некоторых словах святого Климента Александрийского.

Еще один памятник имеет большое значение для истории древней литургии в Египте. Он по времени своего открытия еще моложе, чем только что рассмотренный Евхологий Серапиона Тмуитского. Несмотря на всю свою фрагментарность и неполноту из-за внешней попорченности, значение его бесспорно не только для александрийской литургической традиции, но и для истории канона Римской мессы, как это показали новейшие изыскания ученых-литургистов. Мы имеем в виду так называемый "оксфордский папирус," или "папирус Дэйр-Бализэ." Оксфордским он называется потому, что хранится теперь в оксфордской Бодлеане; правильнее же называть его по имени монастыря Бализэ (или Дэйр-Бализэ, т. к. "Дэйр" по-арабски значит монастырь), в развалинах которого и был найден этот папирус в 1908 году известным английским египтологом Флиндерсом-Петри, который его передал Валтер-Круму. Документ этот был впервые исследован бенедиктинцем Dom Puniet (Report of the XIX Eucharistic Congress, held at Westminster, September 1908. London, 1909). Подробное изложение находим и y F. Cabrol ("Canon" in: DACL. T. II, col. 1881-1893) и y Th. Schermann in "Texte & Untersuchungen," vol. XXXVI, 1 B. Leipzig, 1910, Ss. VI+45.

Этот памятник греческого письма VІІ-VIII веков, но содержащий литургический текст более раннего времени, может быть, III или II века, представляет собой три очень попорченных листочка папируса, на которых сохранились отрывки евхаристических молитвословий. Листики были согнуты пополам, и поэтому горизонтальные волокна, которые обыкновенно означают лицевую сторону папируса, оказываются то на лицевой стороне, то на изнанке. Этим затрудняется определение последовательности молитв. Во всяком случае, вот как с великим трудом были реконструированы о. Пюниэ эти фрагментарные литургические данные, причем иногда по наличию нескольких букв или слогов приходилось угадывать те или иные литургические выражения или изречения Священного Писания.

Фрагмент A

(Наиболее испорченный временем и местами совершенно невразумительный. Некоторые строки остаются совсем безответными для нас.)

(Лицевая сторона?)

(Оборотная сторона?)

По мнению исследователя, это - отрывок литании или молитвы над верными, предшествующей анафоре. По своему стилю и содержанию эти строки напоминают соответствующие молитвы Евхология Серапиона и позднейших коптских литургий.

Фрагмент B (Лицевая сторона?)

(Оборотная сторона?)

Как видно, здесь перед нами на лицевой стороне оригинальная древняя форма Символа веры, отличная от Никео-Царьградского, a на оборотной стороне отрывок какой-то молитвы, в которой о. Каброль предполагает конец молитвы предложения.

Фрагмент С (Лицевая сторона?)

(Оборотная сторона?)

Несмотря на исключительное значение этой литургико-археологической находки, мы не в состоянии сделать каких-либо решительных выводов по двум намечающимся вопросам, a именно:

1. Где были ходатайственные молитвы? До Sanctus'a, с которого начинается фрагмент С, или после преложения Даров, на чем кончается тот же отрывок? Иными словами, представляют ли собой разбираемые отрывки евхаристическую молитву чисто александрийского, уже вполне определившегося типа, или же это анафора, по своей структуре сходная с Евхологием Серапиона?

2. Как объяснить столь необычный до сего памятника факт эпиклезы до установительных слов?

Епископ Фрир предполагает, что это только предварительная эпиклеза, после которой за установительными словами последует вторая: более полное призывание Святого Духа. Подтверждение этому он ищет в сходстве последней фразы фрагмента С с началом эпиклезы в литургии апостола Марка. Предположение, доказать которое невозможно по причине испорченности фрагмента, но и опровергнуть его безусловно тоже нет оснований. Во всяком случае, этот документ имеет огромное значение не только для истории литургии Египта, но и для вопроса ο взаимоотношениях александрийского и римского типов евхаристического канона. Интересна такая подробность: Баумштарк в поисках источников современной Римской мессы указывал еще в 1904 году ("Liturgia romana е liturgia dell'Esarcato"), что в древней Александрийской литургии призывание должно было стоять до установительных слов. Открытый через 3 года (1907) папирус Дэйр-Бализэ блестяще подтвердил это. Благодаря находке Флиндерса-Петри проливается немало света на запутаннейшую проблему эпиклезы в Римской мессе.

Перейдем теперь к краткому рассмотрению существующих ныне Александрийских литургий. He имея возможности исследовать их все по причине их многочисленности, мы ограничимся только тремя, a именно: литургией апостола Марка, литургией святого Кирилла Александрийского и эфиопской.

Прежде всего, в связи с литургией апостола Марка встает вопрос ο самом апостольском происхождении этой литургии. Никаких прямых и доказательств этому нет. Напомним, что в апостольское время, вообще, не могло быть в силу приведенных ранее соображений записанных формуляров литургии; литургическая свобода в то время была очень велика. Поэтому и наименование литургии именем апостола Марка должно быть принято весьма условно. Сам апостол, конечно, не записал чина евхаристических молитвословий, но этим ценность литургии его имени не умаляется. Апостольское предание существовало и в незаписанном виде. Все то, что потом Церковь приняла, как апостольское, апостольские каноны, апостольские установления, учения апостолов и саму литургию с именем апостолов Марка и Иакова, брата Божия, всё это является апостольским не потому, что записано рукой того или иного из учеников Господних, a потому, что они пребывали и остаются в духе апостольской традиции, сначала устной, a потом письменной. Β них важна не хронологическая дата апостольского века, но, как говорит ученый бенедиктинец о. Кагэн, характер апостольский, авторитет апостольский, их "апостоличность."

Что касается литургии апостола Марка, тο ο ней мы в течение первых десяти веков христианства имеем только одно краткое упоминание y армянского католикоса Исаака. Но не будучи произведением самого апостола Марка, она все же не перестает быть очень древней по своему происхождению, хотя бы в основных своих чертах. Ренодо относит ее ко времени до монофизитского разделения Египта на православных и яковитов Бунзен видит в ней памятник литургии IV и даже частично III века.

Β свое время она была весьма распространена и, по-видимому, не только в Египте. Ее знали и в других частях христианского мира. Так, напр., свидетельство Иакова Едесского доказывает, что y сирийцев была известна эта литургия; католикос Исаак подтверждает ее существование в Армении; в калабрийских монастырях мы также находим литургию апостола Марка; а предание венецианцев говорит, что и чин богослужения в церкви святого Марка в Венеции восходит к aпостолу Марку. Следовательно, на всем протяжении христианского мира от Калабрии через Египет и Сирию и вплоть до Армении совершалось евхаристическое жертвоприношение с именем апостола Марка. Но, с другой стороны, Византия противилась служению этой литургии. Канонист XII в. Валсамон говорит отрицательно об этой литургии, и вскоре после него по настоянию Константинополя служение ее прекратилось в православных церквях Александрии, уступив место Византийским литургиям Иоанна Златоуста и Василия Великого.

Β настоящем своем облике, т.е. в тех рукописях ХІІ-ХІІІ вв., которые содержат эту литургию (Россанский, Ватиканский и Мессинский кодексы), она, конечно, является уже не в своем первоначальном виде. Наука нашла в ней ряд позднейших изменений и добавлений. Начнем их перечисление с наиболее поздних. Прежде всего, в ІХ-Х вв. на литургию апостола Марка влияла литургия святого Иоанна Златоуста. Ряд заимствований из последней систематически входит в нее. Между ними в особенности бросается в глаза: 1. Замена характерного для всех Александрийских литургий возгласа "Господь со всеми вами" возгласом из 2Кор. 13:13: "Благодать Господа нашего Иисуса Христа..." 2. Влияние константинопольской проскомидии. 3. Целый ряд других возгласов и выражений из Византийских литургий.

Кроме того, видны и более ранние влияния, например: 1. Β молитве за царя есть выражения, определенно указывающие если не на занятие Александрии арабами, то, во всяком случае, на ведущуюся жестокую и неблагоприятную для христиан войну с ними, т.е. на VII век. 2. Β VI веке вставлен Символ веры. 3. Β V в. - песнь "Святый Боже..."

На основании добросовестного анализа всех исторических подробностей А. Петровский приходит к тому выводу, что после исключения всех позднейших наслоений к более раннему времени, т.е. к IV в., бесспорно относятся: прошение ходатайственной молитвы, молитва предложения, небольшая часть евхаристического канона. Все остальное - продукт позднейшего времени.

Итак, судьба Александрийской литургии апостола Марка, как это нам представляется ясным по рассмотренным данным, такова. Принадлежа по своему характеру к апостольскому преданию, - что вовсе не значит, что ее автором был сам апостол и евангелист Марк, - она в течение времени претерпела ряд влияний, изменений и дополнений. Она была распространена до XII века и в других местах христианского мира, вне пределов Египта, и потом по настоянию Византии она была вытеснена и уступила даже в Александрийской области место литургиям чисто византийского происхождения. Но следует помнить: канонического запрещения служить эту литургию нет. Поскольку эта александрийская анафора не погрешает в структуре своей и в содержании отдельных молитв, в нее входящих, против православной традиции, нет никаких препятствий к ее совершению и в наше время. Разумеется, это не может быть сделано по личной инициативе отдельного священника или общины, но если соборное сознание Церкви это найдет нужным, то канонических препятствий к этому нет.

Другую картину представляют те литургии александрийского типа, которые в данное время находятся в богослужебном употреблении коптов и абиссинцев. После отделения египетских яковитов от Православной Церкви (451 г.) они постепенно стали y себя заводить свое церковное устройство, свое управление, свои обычаи, - словом, стали жить жизнью совершенно самостоятельной. Литургическое творчество долгое время не было y них организовано и ограничено, и в этой области (как, впрочем, и в некоторых других) можно было обнаружить немало беспорядочного и произвольного. Поэтому в XII в. коптский патриарх Гавриил запрещает употребление всех других литургий, кроме "трех известных, a именно: литургии святого Василия, святого Григория и святого Кирилла Александрийского." Литургия Василия Великого, конечно, не есть наша православная литургия византийского типа с именем святого Василия, a Коптская, надписанная именем каппадокийского святителя, что случилось, несомненно, после раскола монофизитства. Она служится y коптов во все обыкновенные дни и соответствует, так сказать, нашему употреблению литургии святого Иоанна Златоуста. Вторая, - приписываемая святому Григорию, - причем неизвестно, какому именно, Нисскому или Богослову, - служится в праздники Господни и другие торжественные дни. Третья, святого Кирилла, предназначена к служению в дни Великого и Рождественского постов.

Признаки монофизитства можно довольно ясно обнаружить в этих литургиях. Так прежде всего, в их богослужении наравне со святыми апостолами, отцами и учителями Церкви, святыми Афанасием, Василием, Кириллом и пр., поминаются "святые" Диоскор, Севир и другие лжеучители. Кроме того, в коптской литургии святого Василия Великого в молитве перед причастием животворящая Плоть Единородного Сына, Господа и Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа называется "единой с Божеством Его не в растворении, не в смешении и не в изменении." Но введена эта молитва при том же коптском патриархе Гаврииле, сыне Тариха, в 1131 году. Литургия святого Григория имеет еще и ту необычную и неправославную особенность, что в ней молитвы обращены к Лицу Сына Божия Иисуса Христа, a не к Богу Отцу, что противно постановлению 21 правила III Карфагенского Собора.

Ясно, что так называемая литургия святого Кирилла Александрийского написана не александрийским первосвятителем просто потому, что сам он писал по-гречески, a не по-коптски, греческий же оригинал ее неизвестен. Кроме того, ничего вообще не известно ο литургической деятельности святого Кирилла, кроме как из коптского предания. Литургия эта представляет собой, в сущности, одну только анафору без литургии оглашенных. По содержанию этой молитвы она, с одной стороны, очень сходна с литургией апостола Марка, a c другой, в ней неоднократно находим указания на необходимость заимствовать отдельные отрывки молитв из литургии святого Василия Великого (коптской, разумеется). Так, например, в длинной ходатайственной молитве после praefatio заимствуются: 1. Молитва ο мире. 2. Молитва ο плодородии земли. 3. Поминовение святых после поминовения Приснодевы Марии (до диптихов) и 4. молитва прежде раздробления Святых Даров. Кроме того, из литургии святого апостола Марка заимствуется так называемая молитва фимиама.

Сходство литургии святого Кирилла с литургией апостола Марка дает основание предполагать известные заимствования. Высказывалось даже предположение (Bunzen, Binterim) и o том, что литургия святого Кирилла есть просто переработка греческой литургии апостола Марка на коптский язык. Но на основании анализа текста литургии апостола Марка Петровский установил, как это уже указывалось выше, что сама эта литургия подверглась настолько большому влиянию со стороны литургий апостола Иакова, Иоанна Златоуста и Василия Великого, что она не может быть оригиналом для других литургий Египта. Она не есть прототип Кирилловой литургии. Сходство их бесспорно, но говорить ο прямой зависимости здесь не приходится. Вопрос ο происхождении литургии святого Кирилла и ο влияниях на нее еще ожидает своего исследователя.

Как y коптов, так и в Абиссинской церкви литургическое творчество не только не замерло с отделением от Православной Церкви, но, наоборот, еще более развилось. Уже христианская древность знала литургию, надписанную именем эфиопских Апостольских установлений, принадлежащую к группе памятников так называемого "апостольского предания," ο которых говорилось выше в связи с литургией святого Ипполита. Β настоящее время в литургической практике эфиопов совершаются следующие литургии:

1. Общая эфиопская, или апостольская.

2. Господа нашего Иисуса Христа.

3. Девы Марии.

4. "Святого" Диоскора.

5. Святого Иоанна Златоуста.

6. Святого Иоанна Евангелиста.

7. Святого Иакова, брата Господня.

8. Святого Григория Армянского.

9. 318-ти православных отцов.

10. Святого Афанасия.

11. Святого Василия Великого (перевод с коптской литургии того же имени).

12. Святого Григория Назианзина.

13. Святого Епифания.

14. Святого Кирилла Александрийского.

15. Того же святого в иной редакции.

16. "Святого" Иакова Серугенского.

Останавливая наше внимание только на первой из них, мы должны ο ней сказать следующее. Это очень растянутая литургия, имеющая в своей структуре много своеобразного, образовавшаяся уже в совершенно самостоятельной обстановке, далеко от связи с другими литургиями. Β ней много разных молитв, читаемых при приготовлении алтаря, над дискосом, чашей, лжицей, звездицей, которые, вероятно, надо читать над каждым из этих предметов не при каждом совершении Литургии, a только при освящении их. Также читаются несколько молитв приношения и над принесшими Дары, разрешительные молитвы и разные поминовения, что все вместе взятое, как стоящее в начале чина, соответствует нашей проскомидии. Символ веры не вполне согласен с православным.

Сама анафора начинается по-александрийски, т.е. словами "Господь со всеми вами," a не формулой из 2Кор. 13:13: "Благодать Господа нашего...." Обычных слов "Горй сердца" и "Благодарим Господа" нет, a прямо начинается благодарственная (евхаристическая) молитва. Она отличается, в сравнение с прочими, относительной краткостью, но имеет все классические части анафоры: praefatio, intercessio, Sanctus, установительные слова, anamnesis и epiclesis, после которого опять повторяется поминовение епископата, клира, царя, живых и усопших.

Выше уже неоднократно упоминалось, что главной отличительной особенностью александрийского типа литургий является то несколько необычное, по сравнению с сирийско-византийскими анафорами, место, которое в них занимают ходатайственные молитвы, т.е. прошения за Церковь, власти, народ, живых, больных, одержимых и умерших. Конечно, это место, которое им усвоила александрийская литургическая традиция, - явление позднейшее и чисто местное. Говоря ο различных Александрийских литургиях, небезынтересно обратиться к содержанию самих ходатайств. По ним больше, чем по каким бы то ни было друтим частям евхаристического канона, можно судить ο местных особенностях, об исторических условиях, быте и тому подобное. Кроме этого фольклорного оттенка, они небезынтересны и с точки зрения чисто литургико-богословской. Молитвы эти в александрийском типе особенно растянуты и подробны; они напоминают по своей длине те же молитвы в Иерусалимских литургиях СА VIII и апостола Иакова и в Византийской святого Василия Великого.

Все это вместе взятое во всей своей оригинальности очень соответствует своеобразному колориту абиссинского богослужения вообще с пестротой его одежд, разноцветными зонтами, составляющими неотъемлемую часть их религиозных процессий, круглыми храмами с концентрическими алтарями, посохами y монахов, музыкальными инструментами и религиозными ритмическими движениями, назвать которые надо не плясками, a хороводами. Все это, равно как и глубокое бытовое благочестие, напряженная молитвенная жизнь, унаследованная от времен святых Антония и Павла традиция монашеской древности, аскетические упражнения, неведомые или забытые нами, говорят ο живой религиозности этого народа. Царский двор их по стилю и быту можно назвать провинциальной маленькой Византией, настолько весь его уклад пронизан молитвой и церковностью. Монастыри их - живые наследники аскетизма и созерцательной жизни классических времен пустынножительства. Это незасохшая ветвь природной маслины, хоть и надломившаяся, но не оторвавшаяся и не одичавшая. Она ждет быть привитой к мистическому телу Вселенской Церкви.

Как уже указывалось, в числе святых, поминаемых в этих ходатайственных молитвах после Пресвятой Богородицы, поминаются наряду с вселенскими святыми и свои поместные угодники и нередко ересиархи монофизитства. Особенно подробно это совершается y эфиопов в их "апостольской" литургии:

Земная иерархия поминается, начиная с самого "святейшаго и блаженнейшаго папы," Александрийского патриарха НН (литургия апостола Марка), или же "патриарха нашего, почтеннаго Абуны НН" (коптская литургия святого Кирилла). Затем совершается поминовение "православных епископов, где бы они ни были, священников, диаконов, иподиаконов, чтецов, певцов, заклинателей, монахов, девственниц, вдовиц, сирот, преданных воздержанию, и мирян, соединенных супружеством, и тех, которые воспитывают детей, тех, которые сказали нам: помяните нас, и которые не сказали, которых мы знаем и не знаем, врагов, друзей"... (литургия Кирилла). Β той же литургии святого Кирилла молятся "о безопасности даннаго места, и всех мест православных отцев наших, пустынников и отшельников (hermita et anachoreta...)." Вероятно, эта молитва и составлена была в монастырской среде, и написана применительно к таковой.

Все нужды людей также находят свое отражение в этих молитвах. Вот пример:

Эти последние выражения особенно характерны для Египта и Абиссинии с зависимостью их благополучия и плодородия от своевременных дождей, "ранних и поздних," разливов Нила и под. B коптской литургии святого Василия Великого встречаются и такие уставные замечания и уточнения:

Таким образом, поистине Литургия есть благодарственная Жертва ο всех и за вся. Границ этого приношения нет ни во времени, ни в пространстве; она объемлет всё и приносится и за живых и за усопших; она охватывает все прошедшие времена от начала творения и простирается во всю вечность до Страшного Суда. И вечное прославление святых, и сияние Небесного Царства, неперестающий и немеркнущий Фаворский свет, равно как и мелкие житейские скорби, нужды и интересы вплоть до наводнения лица земли, наполнения водой нильских каналов, плодородия и т. п. - все это соединяется в высшей точке евхаристического действа. Тварь стенает к Богу всяческих; Бог, Творец этого мира, слышит этот вопль, милует эту тварь и принимает ее жертву ο всех и за вся...

Литургии Месопотамского типа.

Переходя теперь к литургиям месопотамского типа, т.е. к евхаристическому богослужению христиан, населяющих восточные пределы Малой Азии и Персии и отчасти Индии, a когда-то распространявшихся вплоть до Монголии и по своему вероисповеданию принадлежащих к лжеучению Нестория, необходимо сделать следующие замечания:

1. Церковно-бытовой уклад и дисциплина несторианской ветви восточного христианства отличается, как это указывалось в науке, особенной консервативностью и неподвижностью, чтобы не сказать окаменелостью. Если под влиянием Александрии коптская церковная жизнь не осталась чужда известного культурного влияния эллинизма, если абиссинская церковная стихия создала свою своеобразную церковно-культурную традицию и творчески жила вокруг своей маленькой, провинциальной Византии, и если, наконец, Армянская церковь просто цвела культурно и накопила большой запас духовных ценностей, и создала свою церковную и литургическую культуру (армянское богослужение поражает своей утонченностью и разработанностью), - то несторианский аспект христианства как бы закостенел в формах V века и к своей древней традиции не прибавил ничего новоприобретенного и творческого.

Большинство сиро-халдейского племени до сего времени пребывает в несторианстве. Часть же его после долгих сношений с ними Русской Церкви в лице ее представителя епископа Софонии была присоединена к Православию в 1898 году в Петербурге. Β среде их с того времени основана русская Духовная миссия в Урмии.

2. Β литургическом употреблении несториан сохранились три литургии: так называемая "апостольская," или святых апостолов Фаддея и Мария, литургия Нестория и литургия Феодора Мопсуестийского. Первая из них совершается по несторианским церковным установлениям от Страстной недели до конца церковного года, т.е. до предпраздненства Рождества Христова; литургия Феодора Мопсуестийского - от предпраздненства Рождества до Страстной недели; литургии же Нестория усвоено только 5 дней в году, a именно: 1. на Богоявление, 2. в пятницу святого Иоанна Крестителя (первая пятница после Богоявления), 3. в праздник трех греческих учителей Диодора, Феодора и Нестория (т.е. в пятницу 4-й недели по Богоявлении), 4. в среду 6-й недели Великого поста (в так называемый Ниневитский пост) и 5. в Великий Четверг.

3. Естественно поставить вопрос ο времени происхождения этих евхаристических чинопоследований. Ясно, что апостольское наименование литургии Фаддея и Мария может быть принято только в том условном смысле, ο котором говорилось выше. Β этой анафоре не приходится искать руки самих апостолов и письменных следов апостольского века. Апостольское в них - традиция и общее содержание молитв, тогда как остальное - продукт позднейших наслоений. Кстати сказать, под Фаддеем следует понимать одного из апостолов из лика 70-ти, хотя некоторые из несторианских писателей причисляют его к лику 12-ти, смешивая его с Иудой, который также называется Левием или Фаддеем, a Мария относят к лику 70-ти; по другим, Марий - первый епископ Селевкийский. Исследователь на основании сопоставления молитв и отдельных дополнительных вставок в эту литургию определяет, после всестороннего изучения вариантов, время ее написания гораздо более поздним, чем апостольская эпоха. Β преанафоральной части он видит позднейшие вставки и следы и VII, и даже XV веков. Влияние времени наложило свою печать и на саму апостольскую основу ее, на евхаристическую молитву. Оно не уничтожило основного содержания последней, зато сгладило апостольские черты; по духу евхаристическая молитва остается апостольской, a пo букве произведением по крайней мере IV или начала V века.

Что касается литургии Нестория, то время ее возникновения определить легче, если согласиться, что ее автором был действительно Константинопольский архиепископ и ересиарх. Вопрос сводится только к тому, составил ли он ее до 431 года (Ефесский Собор) или после. Hammond склонен относить ее ко времени до 431 года, Катанский же допускает вторую возможность, уточняя, однако, это время тем четырехлетним пребыванием Нестория в монастыре святого Евпрепия, которое предшествовало его ссылке в Петру Аравийскую. Как бы ни решать вопрос об аутентичности Несториевой литургии, приходится признать несомненное влияние константинопольской анафоры, и именно из литургии святого Иоанна Златоуста. Это влияние чувствуется и по содержанию отдельных молитв анафоры и их выражений, и по словам "преложив Духом Твоим Святым," которые так характерны для литургии Златоуста и, как увидим впоследствии, по ошибке попали и в славянский текст литургии святого Василия Великого.

4. Что характеризует Месопотамские литургии вообще, и насколько эти характерные черты отразились на каждой из разбираемых нами анафор? Выше указывалось, что общим мерилом, весьма, правда, схематическим, служит положение ходатайственной молитвы в евхаристическом каноне. Прежде всего это надо уточнить, a кроме того, надо указать и на другие особенности. Действительно, положение ходатайственной молитвы в Месопотамской литургии отлично от положения в литургиях иерусалимско-антиохийского типа, равно как и в анафорах александрийских. Но место, занимаемое ею, все же неустойчивое. Так в литургии Фаддея и Мария эта молитва находится после Sanctus'a, но, приняв во внимание, что эта литургия не имеет установительных слов, a от Sanctus'a прямо переходит к anamnesis'y, то и неизвестно, где поставить intercessio, - до anamnesis'a или до установительных слов, которых хотя и нет в писаном виде, но произносить которые предписано устным преданием. К тому же какой-то отрывок ходатайственной молитвы можно найти и после призывания Святого Духа.

Что касается литургий Феодора Мопсуестийского и Нестория, то ходатайственная молитва стоит в них между anamnesis и призыванием Святого Духа. "Чем и когда было вызвано подобное положение, с точностью сказать довольно трудно, - говорит исследователь, - несомненно лишь то, что его нельзя считать изначальным... Β период составления и распространения в Месопотамии литургии Нестория несторианская церковь помещала ходатайственные молитвы между словами установления и призыванием Святого Духа, но ни в коем случае не перед ними, как в литургии Фаддея и Мария; порядок последней представляет следы позднейшего происхождения." Следовательно, и здесь имеет место то же явление, что и в Александрии. Если считать изначальным типом анафору иерусалимскую, в которой intercessio стоит после призывания, то и александрийская, и месопотамская традиции являются позднейшими. Причины этой реконструкции канона наука еще не указала.

Кроме этой особенности Месопотамские литургии отличаются от других восточных литургий еще и тем, что некоторые молитвы в их составе являются переменными, т.е. в зависимости от того или иного праздника или времени года читается та или иная молитва. Так в литургии Фаддея и Мария мы встречаем в начале литургии до антифонов молитву, которая видоизменяется в зависимости от того, в воскресный или будничный день служится литургия; также и после антифонов молитва фимиама изменяется по постным дням и в дни памяти святых. Также в литургии Нестория последняя молитва благословения (вероятно, что-то вроде нашей византийской заамвонной молитвы) меняется в зависимости от дней и праздничных воспоминаний. Таких отдельных молитв насчитывается в ней 9. Подобного явления, очень распространенного, как говорилось выше, на Западе, мы на Востоке больше нигде не встречаем. Пожалуй, нужно указать на Порфириев Евхологий VІІІ века, где в литургии Златоуста находятся также переменные заамвонные молитвы.

Третьей особенностью Месопотамских литургий надо признать сохранившийся древний обычай, практиковавшийся некогда и в Православной Церкви, чтения на Литургии отрывков ветхозаветных книг. У нас это сохранилось только на Литургиях, которые так или иначе связаны с вечерней, a именно: на Литургии Преждеосвященных Даров и на Литургиях в Навечерия Рождества Христова, Богоявления, в день Влаговещения, в Великий Четверг и в Великую Субботу. Впрочем, y несториан замечается постепенное сокращение этого богослужебного обычая: чтения эти теперь имеют место только на Литургиях воскресных и праздничных дней, но не будней.

Наконец, четвертая характерная черта, правда, не всех Месопотамских литургий, видна в недостаточно точно формулированных центральных словах всего канона. B самом деле, в литургии апостолов. Фаддея и Мария вовсе нет установительных слов. После Sanctus'a следует молитва "С сими Небесными Силами..." не заканчивающаяся повествованием ο Тайной Вечере, a прямо переходящая в intercessio. За ней следуют anamnesis и epiclesis, в такой, впрочем, несовершенной форме:

Таким образом, молитвы ο преложении Даров в Тело и Кровь Господню нет; это скорее эпиклеза, переходящая в новую, дополнительную ходатайственную молитву. Такую неполноценность обычно объясняют предписанием тайной дисциплины древнего христианства, запрещавшим записывать самое сокровенное, сохраненяя это в устном предании.

Β литургии Нестория установительные слова стоят на обычном месте; после них совершается воспоминание спасительных Страданий, следует долгая ходатайственная молитва, и за ней - безупречная молитва призывания Святого Духа для освящения и преложения Даров.

Переходя к содержанию самих ходатайств, надо сказать, что они, вообще, проще и короче, чем в александрийской анафоре. Прежде всего, отсутствует поименное воспоминание небесных чинов и всех, составляющих Церковь небесную, прославленную. Правда, следует оговориться, что в приготовительной части к самой анафоре, которая приведена Брайтманом на основании новейших изданий и более точных рукописей Несторианской литургии гораздо подробнее, чем в "Собрании древних литургий" профессора Катанского, мы находим очень пространное чтение диптихов, в которых записано множество святых и Ветхого, и Нового Заветов, начиная от Адама, Авеля, Сифа, Мелхиседека. Тут же и "Святая Дева Мариам, Которая родила Христа, нашего Господа и Спасителя." Потом следуют бесчисленные имена святых отцов, учителей и просветителей, как православных, так и несторианских. Но это, скорее, соответствует нашей проскомидии, тогда как в ходатайственных молитвах, столь характерных и ярких, этого поминовения ни живых, ни усопших поименно нет. Они касаются тем не менее всех тех сторон жизни, ο которых и приносится евхаристическая Жертва. Вот примеры:

Примечательна молитва священника ο себе самом:

И в Месопотамских литургиях, как это явствует из приведенных молитв, евхаристическая Жертва есть приношение Церкви ο всех и за вся. Нет никаких сторон жизни личной, семейной, общественной и, разумеется, церковной, ο которых не следовало бы молить Бога. Величие Литургии не умаляется нисколько от всех этих, на первый взгляд, будничных и прозаических прошений.

Литургия Иерусалимского и Византийского типа.

После того, как мы рассмотрели происхождение и развитие литургий александрийского и месопотамского типов, нам надо обратиться к тем литургиям, которые по струтктуре своего евхаристического канона наиболее близки к современным и от которых наша православная Византийская литургия ведет свое происхождение. На очереди, следовательно, обширная фамилия евхаристических чинопоследований, которую, как мы уже указывали, некоторые исследователи разделяют на две группы: специально иерусалимских и более поздних византийских. Так как существенного различия в структуре молитв евхаристического канона этих групп нет, то мы и разбираем их все, как принадлежащие к одной. Β эту большую семью входят следующие анафоры:

А. Иерусалимская группа.

1. Литургия Апостольских постановлений, содержащаяся во II и VIII книгах их (так называемые СА II и СА VIII).

2. Греческая литургия апостола Иакова.

Б. Византийская группа.

4. Литургия святого Василия Великого.

5. Литургия святого Иоанна Златоуста.

6. Литургия святого Григория Армянского.

Из этих шести самостоятельных литургических типов три (литургии святых Василия Великого, Иоанна Златоуста и апостола Иакова) и по сие время находятся в богослужебном употреблении в Православной Церкви; литургия святого Григория тоже служится теперь в церкви Армяно-григорианской (не униатской); Сирийская литургия апостола Иакова сохранилась y сирийских яковитов, и только литургия СА VIII представляет собой памятник древности, ο литургическом употреблении которого сейчас нет и помина.

Попытаемся разобраться во всех этих памятниках по тому порядку, который нами намечен.

Иерусалимская группа.

1. Литургия в "Апостольских постановлениях" (СА).

Как это явствует из сказанного выше, самый памятник, известный под именем "Апостольских постановлений," или "Апостольских конституций," принадлежит к той группе произведений древности, которая известна под именем "апостольского предания." He будучи, разумеется, делом рук самих апостолов, она тем не менее носит на себе следы глубокой древности, восходящей к самым отдаленным временам христианства. Сами "Апостольские постановления" тесно связаны с сочинением святого Ипполита Римского и находятся под его влиянием. До открытия "Апостольского предания" святого Ипполита не было ясно хронологическое соотношение "Апостольских постановлений" с другими ему подобными произведениями. По Ахелису, СА VIII - самый младший памятник этой группы, по Функу, он старше их всех (т.е. "Const, per. Hippolyt.", эфиопских "Канонов Ипполита," египетских "церковных постановлений" и "Тестамента Господа"). Но после работ Dom Connolly и других ученых исследователей стало ясным, что "Апостольское предание" святого Ипполита есть источник всех упоминаемых произведений и в частности самих "Апостольских конституций," которые находятся в наиболее близкой связи с египетскими "церковными постановлениями" (KO).

Два отрывка этого памятника имеют значение для истории евхаристического богослужения, a именно: 57 глава II книги и 5-15 главы VIII книги. B первом дано скорее описание литургии, весьма суммарное, причем больше говорится ο преанафоральной части, a o самой евхаристической молитве сказано в общих чертах и совсем мало; второй отрывок дает само чинопоследование с полным текстом молитвы. Вот что явствует из СА II:57.

Сначала дано подробное распределение, кому где стоять в церкви по чинам: клиру, мирянам, женщинам, детям, девственницам, вдовицам, пресвитериссам. Β преанафоральной части указано чтение книг ветхозаветных, пение псалмов Давида с припеванием конца стихов (акростихов), чтение апостольских Деяний и Посланий, a затем и Евангелия. После этого следуют поучения или, точнее, увещания (παρακαλείτωσας) пресвитеров, "один после другого, a не все сразу, a после всех - епископ." Диаконы наблюдают, чтобы все сидели или стояли по своим местам, соблюдали благочиние, не шептались, не спали и не смеялись. После поучения оглашенные и кающиеся покидают молитвенное собрание. Одни диаконы наблюдают за этим и охраняют порядок, тогда как другие служат при совершении самого таинства. Затем следуют лобзание мира и диаконская молитва (ектения) ο церкви, ο мире, ο священнике, об архиерее, царе и ο всеобщем мире. После благословения архиереем молитвенного собрания возносится сама "Жертва при стоянии и безмолвном молении всего народа," и наконец причащение. Женщины, - указывает памятник, - причащаются с покрытыми головами. Двери храма бдительно охраняются, чтобы не вошел кто-либо из неверных или непосвященных.

Гораздо интереснее и для истории Византийской литургии поучительнее чинопоследование СА VIII. Оно следует непосредственно за описанием посвящения новоизбранного епископа и посаждения его на кафедру, интронизации его, после чего следует в таком порядке:

А. Литургия оглашенных.

1. Чтение из Закона и Пророков.

2. Чтение Посланий или Деяний апостольских.

3. Чтение Евангелия.

4. Приветствие епископа евхаристическим возгласом из 2Кор. 13:13.

5. Поучение епископа.

7. Епископ благословляет оглашенных.

8. Отпусты по тому же чину одержимых, просвещаемых и кающихся.

В. Литургия верных.

10. Епископская молитва ο верных.

12. Приношение Даров.

Анафора.

(Praefatio).

(Anamnesis).

(Epiclesis).

(Intercessio).

15. После благословения епископского диакон снова произносит ектению.

16. Возношение Даров со словами "Святая святым."

Β приведенной полностью евхаристической молитве обращают на себя внимание все составные части и тот именно порядок, который свойственен Иерусалимско-антиохийским и Византийским литургиям. Это наиболее полная евхаристическая молитва из всех известных. Ее полнота, структура и разработанность выражений доказывают, что ее никак нельзя считать продуктом апостольского века. Рука литургиста-реформатора богослужения несомненно коснулась ее и пыталась придать ей образцовый характер. Некоторые так и думают (Краббе), что это - начертание идеальной литургии с идеальными молитвами; другие (Гоар, Ассемани и Ниль) предполагают, что эта литургия, вообще, никогда и нигде не была в употреблении. Действительно, в предании Поместных Церквей нигде не сохранилось ни малейшего намека на совершение этой литургии где бы то ни было. Она близка к литургическим текстам в катихезах святого Кирилла Иерусалимского и, вообще, мало чем отличается в своей структуре от известных нам описаний. Поражает, правда, отсутствие "Отче наш," но следует помнить, что молитвы Господней нет ни в "Тестаменте Господа," ни в эфиопских постановлениях. Кое-где в этой литургии попадаются арианские интерполяции, но из этого нельзя делать никаких выводов и уж, конечно, нет оснований выделять эту анафору в особый тип. Она типична и основоположна для Иерусалимских, a за ними и Византийских литургий.

2. Литургия святого апостола Иакова.

Нося на себе бесспорные следы глубокой древности, она претерпела все же в течение веков значительные изменения. Принадлежа по своему происхождению к общему всем анафорам апостольскому корню, она, как и разобранные выше литургии с именем апостольским, может быть названа так только в том условном смысле, ο котором было замечено ранее. Как в греческом своем тексте, так и в сирийском его изводе она, конечно, должна быть освобождена от тех позднейших наслоений, которые вошли в нее постепенно и под влиянием разных обстоятельств. Тот вид, в котором она нам представляется теперь в дошедших до нас рукописях, безусловно не оригинален. Эти позднейшие вставки и изменения очевидны, и некоторые из них могут быть датированы с приблизительной точностью. Так, например, в самом начале литургии или, точнее, даже до ее начала помещен ряд молитв, указывающих на послеапостольское их происхождение. Эти молитвы, как и некоторые другие, предполагают постоянный храм с твердо определившимися частями: жертвенником, завесой, алтарем; предполагают приношение и воскурение фимиама и т.д., чего не могло быть в древности апостольской. Позднейшими вставками являются: пение "Единородный Сыне..." (около 536 года) и пение "Святый Боже..." (около 439 года). Β момент приношения евхаристических элементов, хлеба и вина, также наблюдаются позднейшие добавления, как то: чин великого входа, пение "Да молчит всякая плоть человеческая..," - что могло, как показывает исторический анализ, появиться только после 573 года. Никак не может принадлежать апостольскому веку Никейский Символ веры и песнопение "Достойно есть..." или "О Тебе радуется!.." Наконец, ряд выражений ο приснодевстве Богородицы, ο единосущии, дифизитстве и т.д. должны быть признаны позднейшими вставками. Развитие отдельных частей этой литургии продолжалось довольно долго и не прекращалось до X века. Исследователю ее (А. Петровский) последующие изменения и нарастания текста представляются таким образом: "Одни части составлены и получили свой современный вид в первой половине V века (общее Греческой и Сирской литургиям содержание), другие образовались в конце V века и в течение VI и VII столетий (молитвы первого отдела до чтения Священного Писания, великий вход с сопровождающими его молитвами, молитва "да исполнятся уста наша"). Закончилось ли образование общего списка содержания в этом последнем веке, или же до X века были сделаны и другие прибавления, сказать трудно; и только в виде предположения мы можем допустить, что на данный период падает составление молитв от алтаря до сосудохранилища и в самом сосудохранилище. Принадлежащими более раннему времени, т.е. до IV в., мы можем считать ектению перед молитвами проскомидии "спаси, помилуй," одну из молитв приношения, часть прошений ходатайственной молитвы, молитву перед "Отче наш" и после приобщения. Наконец, на рубеже IV и V веков стоит практика чина приобщения.

Перевод греческого чина на сирийский язык определяется временем после святого Кирилла Иерусалимского или, точнее, вскоре после 431 года, т.е. после Ефесского Собора.

Надо вспомнить, что нет никакого канонического правила ο служении той или иной литургии или, точнее, ясно выраженного запрещения служить древние литургии, поскольку в их составе нет какого-нибудь неправомыслия или противного духу Церкви обычая или обряда. Как мы видели, запрещение служить литургию апостола Марка вовсе не было делом вселенского соборного сознания Церкви. Ее распространение по лицу вселенной признано было всеобщей литургической практикой; неодобрение служить ее есть дело частного мнения одного канониста (Валсамона), каковое было усвоено Царьградским Патриархом. Совершенно то же следует сказать и ο литургии апостола Иакова. O ee широком распространении свидетельствует хотя бы перевод ее на сирийский язык. Теперь она почти вышла из литургического употребления. До конца прошлого века ее еще совершали в Иерусалиме в день памяти апостола Иакова, 23-го октября, но потом и эта практика прекратилась и, по-видимому, без какого-либо специального на то постановления высшей церковной власти. Впрочем, русской Духовной миссией в Иерусалиме сделан перевод этой литургии на славянский язык, издан особым изданием по типу богослужебных книг, и эта литургия неоднократно совершалась в некоторых церквях русского рассеяния в течение последних лет.

Состав этой литургии представляется приблизительно в следующем виде. Как уже было указано, в начале литургии идут несколько молитв подготовительного характера, как, например, молитва предстояния, молитва фимиама при начальном выходе, молитва начинательная и, наконец, еще две краткие молитвы священника и одна диакона при входе в храм. Само наличие таких молитв, равно как и их диалектика, не оставляют никакого сомнения в том, что это - продукт значительно позднейшего времени.

Течение литургии следует такому плану:

А. Литургия оглашенных.

3. Пение "Святый Боже."

4. Чтение отрывков из Апостола, предваряемое прокимнами и аллилуариями.

6. Чтение Евангелия.

Б. Литургия верных.

8. Пение "Да молчит всякая плоть человеческая..."

10. Символ веры.

11. Лобзание мира.

13. Анафора.

"Достойно и праведно."

(Praefatio).

Знаменуя Дары, священник говорит молитву:

(священник берет в руку хлеб)

(диаконы говорят:)

(Священник продолжает):

(Потом берет чашу и говорит:)

(Anamnesis).

Ибо народ Твой и Церковь Твоя умоляют Тебя."

(Epiclesis).

(Intercessio).

Ходатайственные молитвы приносятся за "святыя места, которые Ты прославил Богоявлением Христа Tвoeгo и сошествием Всесвятого Духа Твоего; особенно за славный Сион, матерь всех Церквей..." Засим за Церковь, отцов и братий, епископов по всей вселенной, за всякий город и страну, за плавающих, путешествующих, странствующих христиан, находящихся в узах, в темницах, в плену, в ссылке, в рудокопнях, истязаниях; за больных, страждущих, одержимых нечистыми духами, за всякую душу оскорбляемую и угнетаемую, нуждающуюся в милости Божией и помощи, за обращение заблудших. Затем идут ходатайства за умирение народов, рассеяние соблазнов, прекращение войн, истребление восстания ересей; за благорастворение воздухов, дожди тихие, росы благотворные, изобилие плодов; за принесших эти Дары в нынешний день ко святому жертвеннику; за приносящего священника и сослужащих клириков, "чтобы нам обрести милость и благодать со всеми святыми, от века благоугодившими, праотцами, отцами, патриархами, пророками, апостолами, мучениками и т.д. B особенности с Пресвятой, Пречистой, Преблагословенной Богородицей." Певцы поют "Достойно есть" и "О Тебе радуется, Благодатная."

Как видим, в ходатайственных молитвах такой порядок: сначала за Церковь земную и ее нужды, a потом за прославленную, в порядке иерархической подчиненности. Поминаются поименно 12 апостолов, поименно евангелисты.

15. Молитва Господня.

17. Причащение священника и клириков.

Все это указывает на значительную разработанность, на детали, чуждые апостольским временам, на значительную литургическую культуру. Само наличие в рукописях тайных молитв и противопоставление им возгласов подтверждает то же.

Б. Византийская группа.

1. Литургии святых Василия Великого и Иоанна Златоуста.

Эти две литургии преимущественно привлекают внимание православного литургиста-исследователя, так как они, сохранившись от дней древних, вошли и остались в исключительном и повседневном употреблении y нас, вытеснив из практики тоже православные литургии апостола Иакова и апостола Марка. Исследование их истории представляет немалые трудности из-за недостатка достоверных свидетельств и безупречных документов. Если, с одной стороны, предание говорит ο составлении этих евхаристических чинопоследований самими великими вселенскими учителями и просветителями святым Василием Великими святым Иоанном Златоустом, то c другой, никаких документальных и бесспорных материалов, современных той эпохе, мы не имеем. Β самом деле, древнейшие формуляры их литургий - в кодексах IX или, в лучшем случае, VIII веков, так называемом Барбериновском, Севастиановском и Порфириевом, если принять за доказанное, что последний, этот "сапфир синайский," как его назвал сам преосвященный Порфирий Успенский, действительно древнейший из всех и может быть датирован VIII веком.

Пробел между IV и VIII веками нам заполнить нечем в смысле документальных данных. Ясно, что тот вид, в котором представлены эти литургии в упомянутых рукописях, не соответствует эпохе каппадокийского и великого константинопольского святителей. Помощи ждать нам неоткуда. Остается только путь сравнительных изысканий, очень строгого критического подхода к отзывам современников и к свидетельствам жизнеописателей и т.д. Работа уже проделана огромная, если принять во внимание труды и исследования. У нас: профессоров А. Дмитриевского, Н. Красносельцева, о. М. Орлова, А. Петровского, М. Скабаллановича; a на Западе: Goar'a, Brightman'a, Swainson'a, Саbrоl'я, Dom de Meester'a и многих других. Но тем не менее ряд неясностей остается, и во многом нам приходится удовлетвориться одними предположениями и догадками.

Предание в лице святого Прокла Константинопольского и святого Амфилохия Иконийского - людей, очень близких по времени к интересующим нас святителям-литургистам, говорит, что святой Василий Великийсократил существовавший до него чин литургии святого апостола Иакова не столько потому, что он сам считал ее слишком длинной, сколько из снисхождения к народу, его слабости и невнимательного отношения к совершающемуся евхаристическому Жертвоприношению. По свидетельству святого Амфилохия, сам святой Василий составил своими словами чин литургии. Исходя из тех же соображений действовал и святой Иоанн Златоуст.

Считать современный нам вид этих литургий оригинальным не приходится по многим причинам. Ряд песнопений в них более позднего происхождения: разработанность чина великого входа; в особенности детализированная проскомидия, выделившаяся из общего последования литургии и для теперешнего обесцерковленного обывателя совершенно недоступная, непонятная, a потому и необязательная; наконец, славянская традиция введения (с XIV века) в центральный момент призывания Святого Духа чтения тропаря 3-го часа - все это служит доказательством того, что эти две литургии в таком виде, как мы их знаем, конечно, не принадлежат IV веку.

Если принять во внимание ту схему литургии, которую реконструировал Брайтман по выбранным им из произведений Златоуста отрывкам литургического содержания и отдельным богослужебным возгласам и выражениям (Appendix С в его монографии LEW), то некоторое, может быть, очень неполное представление ο евхаристическом богослужении эпохи Златоуста все же получается. He вдаваясь в рамках этого краткого очерка в подробные историко-литургические изыскания и не пересказывая всего того, что наукой было по этому вопросу сделано и сказано, мы выведем очень приблизительный и, конечно, только отчасти окончательный вывод об историческом прошлом и судьбе этих двух анафор. Несомненно, что будущее еще принесет свои новые научные данные и поправки к тому, что теперь считается более или менее ясным и правдоподобным.

Приписывать, следовательно, составление всего чина евхаристического богослужения, известного под их именем, святым Василию Великому и Иоанну Златоусту не представляется возможным. Надо тогда исключить все позднейшие песнопения, как это мы делали при изучении литургии апостола Иакова, т.е. "Святый Боже," "Единородный Сыне," Херувимскую песнь, "Достойно," "О Тебе радуется." Надо нашу теперешнюю проскомидию, как разделенную на две части, т.е. собственно проскомидию, принесение и приготовление вещества, обычно совершаемую во время чтения часов, и чина великого входа с перенесением Даров на престол, соединить воедино и поместить на место после ектений об оглашенных, т.е. в самом начале литургии верных. Надо в момент эпиклезы (это касается главным образом славянской традиции) изъять тропарь 3-го часа, - и тогда только несколько выявится из-под груды позднейших наслоений более древняя форма этих литургий. Но, конечно, это еще не все. Анафора в рукописях Барберини и Порфирия все еще слишком носит на себе печать своего века. B них, несомненно, чувствуется рука литургиста-реформатора. B IV веке литургия так еще не была усложнена.

Ставим себе вопрос: что, собственно, сделали святые Василий Великий и Иоанн Златоуст? Ясно, что они не составляли нового евхаристического чина; анафора к их времени уже приобрела свои определившиеся формы. Они унаследовали литургическую традицию от древнейших времен. Структура евхаристического канона давно уже определилась (Praefatio, Sanctus, Anamnesis, Epiclesis, Intercessio). Перед ними был, как мы уже знаем, ряд от седой древности унаследованных образцов анафоры. Как бы мы ни принимали свидетельств святых Прокла и Амфилохия, авторство святых Василия и Иоанна сводится не столько к составлению нового, дотоле несуществовшего типа литургии, как это, например, могли сделать Несторий или Феодор Мопсуестийский, сколько к составлению новых молитв, редактированию старых, уже бывших в сирийском обиходе. Некоторые выражения для этих молитв были взяты из ранее существовавших и остались нетронутыми; в частности, многие молитвы вне евхаристического канона общи святым Василию Великому и Иоанну Златоусту. Целиком, следовательно, всей литургии они заново не составляли. Они составили по типу древних новые молитвы евхаристического канона. Бесспорно, и в этом сходятся все ученые, что центральные части литургий - дело их рук.

Литургисты-реформаторы, несмотря на крайнее благоговение к памяти святых Василия и Иоанна, все же со временем неоднократно касались их произведений. He все имена их сохранились; может быть, вскоре после смерти авторов кое-что было исправлено, добавлено и усовершено тем же Проклом Константинопольским; может быть, некоторые изменения внес Патриарх Герман Константинопольский. Несомненно, что большое участие в исправлении текста и в уставной части литургии, во внесении так называемых "рубрик," т.е. киноварью писанных примечаний в тексте ο действиях священнослужителей, во внесении τά διακονικά ["диаконское"] принадлежит Патриарху Константинопольскому Филофею (1354-1376). Но и тогда история текста этих литургий не остановилась. Β России деятельность Патр. Филофея продолжал митр. Киприан. Потом, как мы уже указали, славянская практика внесла чтение тропаря "Господи, Иже Пресвятого Твоего Духа..." в момент призывания Святого Духа на Дары. Где-то на Востоке, как o том свидетельствует Евхологий епископа Порфирия, был приблизительно в VIII веке обычай чтения разных заамвонных молитв применительно к праздникам. Славянская традиция внесла заупокойную ектению. Греки за последнее время выбросили ектении об оглашенных и ο верных, как уже утерявшие свое прямое назначение. Чины славянской и греческой проскомидий значительно разнятся. Каждая поместная традиция ревниво и свято блюдется и не без боли уступает свое место. He приходится, наконец, говорить ο чрезвычайном усложнении архиерейского ритуала Литургии.

Этим мы ограничиваем наши вводные сведения ο литургиях святых Василия и Иоанна. Разбор их по существу, т.е. как практически-уставное изучение отдельных составных частей и моментов, так и мистически-богословское истолкование молитв и священнодействий составит содержание второго отдела настоящего очерка. Чтобы закончить вопрос ο Византийских литургиях, мы переходим к армянской анафоре святого Григория, Просветителя Великой Армении.

2. Армянская литургия святого Григория.

Как известно, культурное влияние Византии было очень сильным. Оно не ограничилось только пределами самой Византийской империи и областями греческой национальной гегемонии. Оно покоряло себе и соседние национальные группы, встречавшиеся на его историческом пути и не бывшие в состоянии противостоять этому культурному влиянию. Вместе со светским влиянием распространялось и миссионерское церковное дело. Церковь крестила языческие народы, приобщала их к церковной культуре, и именно к культуре византийской. Шел процесс не только христианизации варваров, но и их византинизации. Этой византинизации подверглись все народы, принявшие святое крещение от руки греческих просветителей, и влияние Византии сохранялось в них до тех пор, пока пробудившееся национальное сознание в один прекрасный день не начинало властно требовать освобождения от несколько затянувшейся опеки Матери Вселенской Церкви. История знает два пути такой национальной освободительной акции: или это было мирное, полюбовное освобождение от иерархической подчиненности Византии и постепенная национализация церковной жизни (местный богослужебный язык, национальная иерархия и т.д.), как это имело место в России и y балканских славян; или же это совершалось при помощи полного отделения целых патриархатов и областей не только от культурной опеки Византии и ее национального влияния, но даже и от церковного единства. Случался раскол, нарушалась живая, органическая связь церковной любви, евхаристического и канонического общения, a потом, может быть, и догматического единства. Ортодоксия Византии становится в глазах таких самоопределяющихся церковных групп слишком греческой, и во имя национальной независимости приносится в жертву даже православность церковного учения. Примерами тому Коптская церковь, a c нею и Абиссинская в Африке, и Армянская в Малой Азии.

Te же сепаратистские наклонности действовали y армян при отделении их национальной церкви от Константинопольской, на соборах Вагаршападском 491 г. и Девинских 547 и 596 гг. Армянская церковь со времени своего самостоятельного бытия начала жить интенсивной национальной жизнью, но при этом нельзя забывать, что в течение двух веков (от просвещения христианством и до Вагаршападского собора) церковь их находилась в подчинении Константинополю и что первое культурное влияние византийской традиции не могло пройти бесследно, как бы сильно сепаратистски ни была настроена национальная церковь Армении. И по сию пору Армянская литургия носит на себе в главных чертах характерные особенности византийской литургической культуры. Константинопольский и понтский евхаристический канон наложил отпечаток на литургию армян.

Историю ее можно разделить на три периода:

1. От святого Григория Просветителя до Вагаршападского собора 491 года.

2. От этого собора до половины XII века; и

3. от XII века до наших дней.

Армяне были, как сказано, крещены из Византии, и поэтому предполагается, что достаточно долгое время после своего просвещения они были подчинены Кесарийско-Каппадокийской митрополии. Отсюда вывод, что и литургия их в то время была понтийского типа. Весьма вероятно, что на их литургию повлияла и литургическая реформа святого Василия Великого и святого Иоанна Златоуста. Так могло продолжаться от 302 года (год посвящения святого Григория Армянского во епископа) до конца V века. После собора 491 года Армянская церковь отделяется не только от национально-культурной опеки Византии, но и порывает свою связь с вселенским единством Церкви. Армяне приближаются к монофизитам, принимают ряд новшеств литургического характера, но основанных на догматических истинах монофизитов, как, например: пресные хлебы, употребление вина без воды для литургии; в армянских церквях поражает в ряду икон, изображающих Вселенские Соборы, отсутствие Соборов, начиная с Халкидонского и т.д. Но в главных чертах евхаристическое богослужение сохраняет все же типично византийские черты.

От XII века усиливается латинская пропаганда из Рима. Католические миссионеры несут с собой идею унии с Римом, и эта идея встречает сочувствие y армян, часть их примыкает к этому движению, создается новая униатская конфессиональная группа "армяно-католиков," в отличие от "армяно-грегориан." Β богослужение вносятся новые особенности уже чисто западно-латинского типа: Filioque [и (от) Сына] в Символе веры, поминание папы, перстни y епископов, западная форма архиерейского жезла и т.д., но в то же время литургия, как и само вероучение, очищается от неправославных, монофизитских черт. Литургия же армяно-грегориан и далее сохраняет свои черты.

При посещении армянских церквей и при присутствии на их богослужении бросается в глаза их большая, сравнительно со всеми остальными диссидентами от Православия, литургическая культура, убранство храмов, благочиние при совершении таинств, ритмичность, разработанность их чинопоследований, богатство форм в облачении и т.д. Кстати, нельзя не упомянуть, говоря об облачении, что и они, к сожалению, как и многие другие восточные конфессиональные группы, пошли по пути декаденции в раздаче митр не только лицам иерархического, владычнего достоинства, которым этот головной убор в силу их власти принадлежит, но и священникам и даже диаконам. Абиссинцы, правда, пошли еще дальше по этому пути и увенчали митрами даже мальчиков-прислужников, посошников, рипидчиков и т.д. Одна только Греческая Церковь в этом отношении соблюдает строгость стиля и охраняет смысл этого церковного украшения. Ни митры, ни белые клобуки, ни сулки на посохах, ни орлецы не прельстили греческих церковных реформаторов. Митра осталась украшением только епископов.

Очевидность влияния Константинопольской литургии на Армянскую видна между прочим из следующих моментов:

1. Пение "Святый Боже."
2. Молитва иерея (во время пения этого песнопения) "Боже Святый, во святых почиваяй...."
3. Молитва Херувимской песни "Никтоже достоин...."
4. Анафора по структуре своей совершенно соответствует византийской со всеми ее составными частями.

Ha этом мы заканчиваем свое историческое введение в очерк ο литургиях Восточной Церкви. Во втором отделе мы переходим к истолкованию самого чина. Оно будет вестись и по линии практических указаний для совершающего Литургию, и по области мистико-богословских объяснений.

Далее