|
АРХИВ БЕСПАЛОВЫХ
Ср. материалы о Якове Вас. Кротове.
Ист.: http://people-find.narod.ru/vosp/klavdia_misha/klavdia_misha.htm
, архив Беспаловых.
Воспоминания Беспаловой Клавдии Алексеевны
Март 1961 г.
Беспалов Михаил Алексеевич – рожд.
1894 г.
член партии с 1917 года.
Родился Михаил в г. Устькаменогорске,
как и другие члены семьи. Когда окончил приходскую школу в Устькам.,
ему пришлось пойти мальчиком в магазин купца Михайлова, где он и
работал потом приказчиком.
В 1914 г. Мишу призывают в армию
и сразу же он попадает в действующую армию, 5-й Сибирск. Стрелковый
полк, команда связи. Там он пробыл долгих 3 года. За стойкость и
мужество был награжден четырьмя георгиевскими крестами. Военное
звание его – старший унтер офицер (по-новому – старшина).
На фронте Миша был принят в члены
РСДРП(б). После февральской революции Миша рассказывал как они,
солдаты, братались с немецкими солдатами и ходили друг к другу в
окопы.
Летом 1917 г. Михаила, как члена
партии, направляют с фронта в Петроград? там он получает задание
проводить партийную работу у себя на родине. Из Петрограда он попадает
в г. Омск, где связывается с парторганизацией г. Омска через своих
братьев и наших земляков-партийцев Мельниковых Степаном и Иваном.
В Устькаменогорск он приезжает
в сентябре-октябре 1917 г. и сразу же включается в работу партийной
организации. Когда возвращается с партийных курсов его друг Я.Ушанов,
Михаилу поручается сформировать отряд Красной гвардии, где его избирают
первым Комиссаром Кр. Гвардии, он проводит работу как комиссар по
апрель –18 г. После чего по поручению Совдепа Михаил со своими братьями
и др. товарищами организует промысловый Союз золотничников, т.к.
Совдеп нуждался в средствах. Добытое золото в артели поступало в
Госбанк. Члены этой артели выезжают в прииск. Во главе с Михаилом
Совдеп вооружает их винтовками и там в районе Акджала Михаил организует
отряд красногвардейцев, куда вовлекается местное население из рабочих
– казахов и русских.
Летом 1918 г. был совершен контрреволюционный
переворот, члены Совдепа во главе с т. Ушановым были арестованы.
Михаил в это время был на руднике Боко. Узнав о перевороте, Михаил
скрылся, сначала в шахте, а потом выехал вглубь Алтайских гор на
пасеку братьев Зеленковых за деревней Стрижной.
Зимой 1918-19 г. на Михаила был
донос в Колчаковскую разведку, его под усиленной охраной доставили
в Устькамен. тюрьму и заключили в одиночную камеру.
Чтобы как-то облегчить участь
Михаила я через подругу Надю Щеглову, вышедшую замуж за офицера
Батуева, познакомилась с комендантом крепости с Виноградским и через
него и др. своих земляков, служивших в белой армии, я добилась перевода
Михаила в общую камеру.
Однажды Миша мне передал, что его ночью расстреляют. Что мне делать?
Зная, что адъютант Виноградского Анатолий Уфимцев, злейший враг
Михаила, не пустит меня в кабинет Виноградского через парадное.
Уфимцев не раз говорил мне в лицо: "не проси за Михаила, я его в
любую минуту имею право расстрелять как врага". Уфимцев – земляк
наш (его отец имел свой кожзавод за Ульбой)… Не раз мне приходилось
попадать к Виноградскому через черный ход, прислуга пропускала меня
через кухню. И на этот раз Виноградский меня выслушал. Он был, видимо,
не плохой дипломат, - даже не спросил, от кого я узнала, что над
Мишей нависла смерть.
Не знаю, моя ли просьба помогла
или Виноградский не хотел прослыть лютым, Мишу тогда не убили, но
к стенке его ставили, негодяи, и стреляли мимо. Миша не был трусом,
он смело смотрел смерти в глаза и переносил пытки.
Как-то у Нади Батуевой были гости,
в том числе Виноградский с женой. Знала ли жена Виноградского, что
я сестра большевиков, сидевших в тюрьме – не знаю, но при мне в
тот вечер она высказала такую мысль: "прежде, чем на фронт идти,
надо уничтожить всех арестованных в тюрьме, сжечь Долгую деревню
и не оставить в живых большевиков в городе". Очевидно я изменилась
в лице, т.к. Виноградский подсел ко мне со словами: "Вот видите,
барышня, какие люди стали жестокие".
В июне 1919 г. по инициативе
коммунистов в тюремных камерах развернулась подготовка к восстанию.
Возглавляли это т.т. Кудинов, М.Беспалов и др. товарищи. 30/VI-19
г. восставшие в числе 200 чел. Выходят на волю, арестовывают часовых
и военный караул, всех заключают в камеры, где сидели сами. Вооружаются
винтовками из цейхгауза. Нагружают винтовками несколько подвод,
арестовывают нач. гарнизона, полковника Познанского, и др. чинов
белой армии. Рассчитывали с оружием погрузиться на пароход – это
не удалось. Тогда под командой М.Беспалова сажают на подводы с оружием
полковника Познанского и направляются через полуостров к р. Ульбе.
Время шло, посланные связные к подпольщикам не вернулись и никто
не пришел на помощь к восставшим. В это время вооруженные до зубов
белогвардейцы стали окружать восставших. Пришлось вступить в неравный
бой. Кто-то освободил местную команду из камер, тут подошли вооруженные
казаки из Меновного и восставшие большевики оказались в окружении.
Потери быстро росли. Часть восставших бросилась вплавь через Иртыш
и Ульбу, но немногим удалось спастись.
Ряды восставших таяли. Бой продолжался
уже 20 часов. Михаил еще надеялся прорваться через Ульбу в Долгую
деревню с небольшой группой живых, но им не удалось прорваться.
Михаил был убит последним, когда толпа народа, не вытерпев напряжения,
нагрянула на остров. Около раненого Михаила уже были мать и сестра
Надежда, которые пытались Михаила унести домой, белогвардейцы с
плетями отогнали их и на глазах матери и сестры прикончили Михаила
из револьвера в висок.
[Подпись] Март 1961 г. Беспалова Клавдия Алексеевна
ВКОМ КПнв 6п - 2699
Беспалов Н.А. Воспоминания
22 апреля 1957 г.
Воспоминания Беспалова
[надпись чернилами над текстом]
Слушая по радио, и [читая] обращение
в местной газете к гражданам и отдельным товарищам областного краеведческого
музея сообщить сведения об исторических революционных днях нашего
города Усть-Каменогорска и области. По возможности могу вкратце
сообщить факты. Карательные военные части, как их называют, кровавого
атамана Аненкова формировались в 1917 и 1918 годах в городе Семипалатинске
с помощью местных и иностранных капиталистов Японии, США, Англии.
Их было оружие и обмундирование. Вот, в конце октября 1918 года
узнали в городе я и друзья из нашего края, мальчишки, что начальством
колчаковской власти приготовляется встреча Аненкову, приехавшему
на пароходе "Монгол" из г. Семипалатинска. Добавить, что с этим
бандитом, монархистом приехали и штабные офицеры, и адъютант его
личный, Денисов. Цель их приезда была – увезти Болетинских (?) заключенных
из арестованных, и он лично был тюрьме и отобрал по списку и без
списка более тридцати человек лучших партийных товарищей. В их числе
был и Ушанов Я.В., первый председатель Совдепа, секретарь Совдепа
Карманов Н., Абакумов, Пяров (?), Беспалов И., Суриков, Пронкин
и Гладышев, и другие товарищи. Их всех ночью вели под усиленным
конвоем карателей из тюрьмы на верхнюю пристань. Шли крайними улицами
и берегом р. Иртыш, чтобы не узнали этой жуткой расправы с беззащитными
людьми, а затем загнали на пароход в трюм и закрыли. По какой-то
причине пароход ночью не ушел, а утром избитые, под строгим надзором
полиции были выпущены из трюма Пронкин Ф., Беспалов И. И Гладышев
В. В эту ночь на глазах у товарищей был сожжен в топке незабываемый,
энергичный, замечательный большевик, коммунист, товарищ Ушанов,
а остальных боевых товарищей увезли в г. Семипалатинск и там зверски
расстреляли в затоне, за исключением одного нашего земляка Сурикова,
которому удалось убежать от расстрела. Кроме этих погибших, в застенках
крепостной тюрьмы пытали и убивали товарищей. Так изрублен был шашкой
комиссар Машуков А. и агроном Макеев, и многие неизвестных фамилий.
Уводили ночью из тюрьмы за город и расстреливали. Все эти бесчеловечные
убийства и пытки, с одной стороны, [породили] предательства и обман,
с другой стороны, привели к восстанию в тюрьме в 1919 году, в июле
месяце, где погибло более 175 человек. Менее чем за сутки были расстреляны
и изрублены белоказаками колчаковской власти партийные и беспартийные
товарищи, в их числе и мой брат, Михаил Беспалов, двадцати пяти
лет.
Необходимо сказать о революционной
и гражданской деятельности погибшего брата Михаила. С 1914 года
он был мобилизован на первую мировую Германскую войну и с первых
дней войны был на фронте, имел ранения. Не оставляя позиции работал,
во время боев исправляя связь со штабами фронта, за что был награжден
Георгиевским крестом как беззаветно смелый защитник Родины. В начале
1917 года и [после] заключения мира с Германией Советским Правительством
во главе с В.И.Лениным, революционные солдаты образовали партийные
комитеты, и Михаила, как члена партии, отправили организовать Красную
гвардию, и бороться с контрреволюционерами, и восстанавливать Советскую
власть в Усть-Каменогорске. Он активно работал, организовал отряд
Красной гвардии и был командиром при отряде. Производил арест генерала
Виденина и других царских офицеров, работал в первом Совете с товарищем
Ушановым. Нужно сказать и тот факт, что на карателях, особых уголовных
людях из части Аненкова, носилась специальная форма из японского
материала цвета желтого хаки. На правой руке нашивался череп мертвой
головы, немного меньше размером как на столбах, где [проходит] ток
высокого напряжения и имеется объявление: "Не подходить, смертельно".
Мне удалось близко быть около этого кровавого монархиста Аненкова
со свастикой мертвого черепа, когда его на сытых лошадях привезли
с парохода, окруженного свитой, на банкет, бал в нар. дом. Ведь
он не смотрел на народ, а прошел (пробежал) как хищник и приказал
разогнать любопытных и закрыть двери театра. А все же удалось узнать,
кто присутствовал при встрече. От казацкого отдела был генерал Виденин
и его адъютант, офицер Сонцев, полковник Сидоров, начальник полиции
Агафонов, начальник тюрьмы Клитин, Виноградский, Познанский, офицер
Уфимцев, сын купца, офицер Андреев, Свекло и другие. От духовенства
– протоиерей Дагаев, а также станичные атаманы и волостные старшины,
богатые баи и казаки, в общем контрреволюционеры всех мастей, предатели
трудового народа. Главное, нужно было узнать о настроении власти
и встрече Аненкова, и затаенную злобу трудящихся к Колчаковской
власти, и передать заключенным друзьям и своим братьям, которые
были в то время четверо в тюрьме. Все заключенные следили за событиями,
и нелегально проживающим товарищам нужно было [все это] знать. Это
все сообщалось своевременно в центр. В заключение скажу: завоеванная
кровью свобода нашими отцами и братьями в 1917 году должна не забываться.
Нам нужно помнить, что в тяжелых условиях проходила борьба за Власть
Советов. Вечная память скромным простым людям, отдавших свою молодую
жизнь за [прекрасное] настоящее и еще [более] прекрасное будущее.
Брат погибшего Беспалова Михаила
Николай Алексеевич.
22.IV.1957 года.
г. Усть-Каменогорск
(необходимо добавить)
Суровый, но справедливый суд
народа был [устроен] бежавшим за границу монархистам и убийцам.
После взятия власти в 1920 году в Усть-Каменогорске и прихода Сибирского
Повстанческого 1120 полка были осуждены революционным военным трибуналом
некоторые руководители Колчаковской власти и казнены за массовое
убийство трудящихся и кровавые расстреля большевиков и патриотов.
А в 1927 году был привезен из-за границы атаман Аненков в город
Семипалатинск и народным судом приговорен к высшей мере наказания.
[Он] вместе с начальником его штаба Денисовым были расстреляны.
Государственный архив Восточно-Казахстанской области
г. Усть-Каменогорск, ул. Крылова, 39. Ф. 2866,
оп. 1.
Беспалова К. Михаил Беспалов
В Усть-Каменогорске на памятнике
борцам революции, павшим в борьбе за Советскую власть, среди имен
погибших героев значится фамилия Беспалова Михаила Алексеевича.
Это мой родной брат. Семья наша была большая. Отец плотничал и большей
частью жил в Усть-Каменогорске, а мать с нами, детьми, (нас у нее
было одиннадцать) жила за Аблакеткой.
В 1904 году отец разбился на стройке
магазина Кожевникова. После его смерти старшим братьям пришлось
плотничать. Вскоре и младшего брата, Мишу, мать определила мальчиком
в магазин купца Михайлова, где впоследствии, подучившись, он работал
приказчиком.
Началась империалистическая война.
Четыре моих брата, в том числе и Миша, были призваны в армию. Михаила
вскоре отправили на фронт, где за проявленное мужество он был награжден
4 георгиевскими крестами. В дни революции Михаил был уже членом
РСДРП(б), в ряды которой он вступил в окопах.
В конце 1917 года мой брат вернулся
домой. В Усть-Каменогорске была уже создана городская партийная
организация большевиков, возглавлял которую Яков Васильевич Ушанов.
Михаил включился в ее работу. Ему, как солдату-фронтовику, имевшему
боевой опыт, было поручено сформировать отряд Красной Гвардии. Он
успешно выполнил это задание, и был избран комиссаром отряда, в
котором сначала насчитывалось 30, а вскоре около 100 человек. Красногвардейцы
стали надежной опорой местной организации большевиков и Совета солдатских
депутатов, созданного в противовес эсеро-меньшевистскому совету
и городской думе.
В начале декабря 1917 года в Омске
состоялся третий Западносибирский съезд Советов, который провозгласил
Советскую власть в Западной Сибири и призвал всех трудящихся немедленно
приступить к организации советских органов на местах. На этом съезде
делегатом от Усть-Каменогорского Совета был И.П.Данилов.
Большевики Усть-Каменогорска решили,
не ожидая свержения буржуазной власти в областном центре – Семипалатинске,
добиться установления Советской власти на месте и, как им посоветовали
омские товарищи, прежде всего, арестовать атамана 3-го отдела Сибирского
казачьего войска Веденина.
Учитывая, что буржуазия располагает
численным превосходством вооруженных сил, арест Веденина решили
произвести без лишнего шума. Руководство этой операцией было возложено
на Михаила и Ивана Беспаловых.
10 января представители гарнизонного
солдатского комитета во главе с Михаилом арестовали атамана и под
конвоем нескольких красногвардейцев отправили в Омск. Следом за
ними выехал с товарищами и Михаил.
Казаки, узнав об аресте атамана,
тотчас снарядили в погоню конный отряд, который отбил Веденина и
доставил его обратно в Усть-Каменогорск. Группа Михаила при выезде
из города натолкнулась на дружинников так называемого "Комитета
общественной безопасности". Завязалась ружейная перестрелка, во
время которой прапорщик Уфимцев пытался схватить Михаила, но был
обезоружен.
Городская дума и эсеро-меньшевистское
руководство Совета разоружили большевистски настроенную местную
вооруженную команду и дисциплинарную роту, запретили деятельность
гарнизонного солдатского комитета.
Однако устькаменогорские большевики,
усилив работу в массах, шаг за шагом завоевывали на свою сторону
симпатии трудового населения. Получив сообщение о переходе 3-го
февраля 1918 года власти в Семипалатинске в руки Совета, устькаменогорские
большевики стали действовать более энергично. 14 марта 1918 года
по призыву большевиков трудящиеся города вышли на демонстрацию под
лозунгом "Долой буржуазную думу!", "Вон из Совета рабочих и крестьянских
депутатов лакеев буржуазии – эсеров и меньшевиков!". В этот же день
в городе была установлена власть Советов.
18 апреля 1918 года состоялся
уездный съезд Советов, который избрал исполком. Председателем его
был тов. Ушанов.
Усть-Каменогорский Совет энергично
взялся за строительство новой жизни. Был пущен в ход
локомобиль, найденный на одном из бездействующих рудников акционерной
компании "Лена-золото", и город получил электрический свет.
Появились и ростки подлинно коллективного
труда – промысловый союз золотничников, организаторами и активными
членами которого были братья Александр, Иван и Михаил Беспаловы.
Союз этот играл немаловажную роль. Отряд Красной гвардии, например,
содержался и обеспечивался всем необходимым за его счет. Золотничники
помогали Совету в наведении порядка на рудниках, ставших достоянием
Советской власти, они составляли костяк красногвардейского отряда.
Михаил и тов. Медынин, работавший
в типографии по заданию партийной организации и Совета, печатали
листовки, которые распространялись среди населения членами союза
золотничников.
Плодотворная деятельность Совета
приводила в бешенство белогвардейцев, эсеров и меньшевиков. Они
вели подрывную работу и ждали лишь подходящего случая, чтобы расправиться
с большевиками и всеми теми, кто помогал строить новую жизнь.
Помнится митинг в апреле 1918
года на площади возле собора, где сейчас парк имени Кирова. Народу
было много, собралось почти все население города. Люди, как бы сговорились,
где, кому стать – по правую сторону разместились буржуазия со своими
приспешниками, а по левую – трудовой народ с большевиками. На трибуну
поочередно поднимались ораторы той и другой стороны. Кадеты, эсеры
и меньшевики всячески клеветали на большевиков. Но большевики решительно
разоблачали махинации врагов революции. Особенно яркой была речь
Якова Васильевича Ушанова.
- Вот они, черные вороны, собрались,
чтобы отнять у нас свободу и счастье, - сказал он, указывая на стоявших
по правую сторону местных купцов и их прихлебателей.
Только успел Ушанов сойти с трибуны,
как из толпы богатеев раздался по нему выстрел, но пуля прошла мимо.
Тут же прозвучал другой ружейный выстрел из окна женской гимназии.
Этим выстрелом был убит член союза золотничников тов. Сиверс.
В ответ на провокационные выстрелы
красногвардейцы из окон нынешнего здания городского Совета, где
тогда помещался штаб их отряда, дали залп в воздух. Буржуазия и
ее единомышленники бросились кто куда. В панике они перескакивали
через изгородь церковного сквера и, зацепившись одеждой, повисали
на ней. И скоро на месте митинга остались галоши, фуражки, трости,
зонты, шали… Провокация белогвардейцев сорвалась.
Однако Совет в Усть-Каменогорске
просуществовал недолго. Опираясь на помощь интервентов, белоказаки
при поддержке алашординцев совершили в городе контрреволюционный
переворот.
Никогда не забыть кошмарных дней
колчаковщины. В городе и уезде шли повальные аресты большевиков,
красногвардейцев, советских служащих, рабочих, крестьян. Белоказаки
рыскали по уезду, гнали честных людей в тюрьму из Бухтармы, Риддера,
других рудничных поселков, сел, деревень.
Мои братья Иван и Михаил в момент
контрреволюционного переворота находились у брата Александра на
руднике "Боко", что в 135-ти километрах от города. Они занимались
здесь по поручению Совета разведкой более перспективного по содержанию
металла месторождения. Одновременно Михаил, хорошо знавший казахский
язык, вел большую агитационную работу среди казахских трудящихся
в районе Акжала.
Однако вскоре Ивана и Александра
Беспаловых арестовали и заключили в Усть-Каменогорскую тюрьму, где
уже сидел четвертый брат Василий.
Михаилу же удалось уйти в глушь
Алтайских гор, где некоторое время скрывался на лесной пасеке за
деревней Стрижной. Здесь он был схвачен колчаковской контрразведкой
и под усиленным конвоем доставлен в город. Это произошло после того,
как нам с матерью удалось через подставных свидетелей вызволить
из тюрьмы сначала Александра, а потом и двух других братьев – Ивана
и Василия.
И вот арестовали Михаила…
Больно было расставаться нам с
ним, когда его под конвоем уводили из дома, куда он, уговорив казаков,
завернул попрощаться с нами.
Начальник колчаковской милиции
Агафонов знал, что Михаил – георгиевский кавалер и первым делом
потребовал, чтобы тот сдал награды, но их у брата не было. Тогда
Агафонов распорядился забрать бант кавалера у матери, где он хранился.
После этого брат был препровожден в крепость и заключен в одиночную
камеру. В тюрьме его подвергали ужасным истязаниям, добиваясь, чтобы
он выдал находившихся в подполье товарищей. Михаил никого не выдал,
мужественно перенес бесчеловечные пытки. Его ставили к стенке, подвешивали
на веревках к потолку и нещадно били. Не раз мы приносили домой
в стирку его разодранное, окровавленное белье. Особенно усердствовал
в издевательствах прапорщик Уфимцев, которого в декабре 1917 года
Михаил разоружил. Теперь прапорщик мстил ему за оскорбление своей
"офицерской чести".
Так продолжалось до конца июня
1919 года – почти восемь месяцев. Тем временем до заключенных дошла
весть, что Красная Армия одерживает решительные победы, что отступающие
под ее ударами колчаковцы расстреливают арестованных.
По инициативе коммунистов в тюремных
камерах развернулась подготовка к восстанию. Заключенные рассчитывали
с помощью городских большевиков-подпольщиков, с которыми у них была
договоренность, переправиться под прикрытием ночи через Иртыш на
пароходе и уйти в горы к партизанам.
Возглавила подготовку к восстанию
тройка в составе т. Кудинова, который вначале командовал восставшими,
и двоих Беспаловых – Михаила, моего брата, и Семена – однофамильца,
пересланного в устькаменогорскую тюрьму из-под Бийска. Семену Беспалову,
который, как и Михаил, был георгиевский кавалер, удалось добиться
перевода из одиночной камеры в общую и организовать группу арестованных
для подготовки восстания.
План их был несложный. Дверь
общей камеры нередко допоздна оставалась незамкнутой как следует
– набрасывалась лишь накладка на петлю и припиралась деревянным
штырем. В условленный час арестованные навалились на дверь и, сломав
деревянный штырь, распахнули ее. Вышли в тюремный коридор, и разоружили
дремавших часовых и заперли их в камере. Тут же освободили из других
камер товарищей и все вместе, захватив из цейхгауза винтовки и патроны,
арестовали остальную охрану, а также и находившихся в этот момент
в крепости колчаковских чиновников: коменданта крепости полковника
Познанского, капитана Клитина. Последний, во время ареста, тяжело
ранил из револьвера Семена Беспалова.
Следует подчеркнуть, что среди
вырвавшихся из тюрьмы повстанцев были и казахи.
Время, однако, шло, в пароход
для переправы через Иртыш не появлялся. Потом выяснилось, что капитану,
с которым у большевиков-подпольщиков была договоренность, ускользнувшие
из крепости прапорщик Носов и старшина местной команды Маяков пригрозили
расстрелом, если только он подаст пароход и возьмет на борт восставших.
И пароход повернул вниз от пристани.
[Далее предложение зачеркнуто:
"Немало было потеряно времени и на переговоры с уголовниками, которые
отказались присоединиться к восставшим и остались в своих камерах".]
Напрасно было потеряно время и на ожидание посланных в город и деревню
Долгую (теперь Заульбинская часть Усть-Каменогорска) связных, которые
так и не вернулись.
Начало светать. Вооруженные до
зубов белогвардейцы окружили крепость-тюрьму. Восставшие – всего
около 200 человек, чтобы прорваться, вынуждены были вступить с ними
в неравный бой.
Потери быстро росли, да и патронов
было мало. Многие пали, изрубленные бандитами. Часть повстанцев
бросилась вплавь через Иртыш и Ульбу, но далеко не всем посчастливилось
избежать гибели. Так, спасся Сергей Гончаренко, переплывший Иртыш
на плахе. Уцелел и Тимофеев, будущий командир славного партизанского
отряда "Горные орлы", Федор Суриков – единственный из четверых,
посланных за боеприпасами вплавь через Ульбу.
Ряды восставших таяли. Был убит
руководивший действиями повстанцев тов. Кудинов. Такая же участь
постигла и Семена Беспалова.
Командование оставшейся в живых
горсткой повстанцев взял на себя Михаил. Он дал приказ отходить
вдоль дамбы к Ульбе с тем, чтобы переправиться вброд через реку.
Но повстанцев опередили подошедшие белоказаки. Переправившись на
конях через Иртыш и выйдя в тыл восставшим, они открыли огонь. Их
поддержали из-за Ульбы белоказаки городского гарнизона. Тем временем,
бывший церковный староста Мурашов, пробравшись в крепостьЮ освободил
тюремных охранников. Вооружившись оставшимися в крепости винтовками,
они также в тыла открыли огонь по восставшим.
Отходившие с Михаилом товарищи
терпели жестокий урон. Бой уже длился 20 часов. Остались в живых
лишь мой брат, его друг Михаил Медынин и некоторые другие. Они уже
добрались было до конца дамбы к прибрежным кустам и, прячась за
тополями, надеялись еще переправиться через Ульбу. Но их заметили
прорвавшиеся к крепости белоказаки. Они убили Медынина, а Михаилу
перерубили левую ключицу и нанесли глубокую рану в спину. Обливаясь
кровью, он свалился и все же нашел еще в себе силы уползти к Ульбе.
Лежа наполовину в воде, он умирал. Тут и нашли его мать со старшей
сестрой Надеждой. Они подняли Михаила на руки, чтобы унести домой.
В это время по направлению к ним
двигалась свора белогвардейцев во главе с атаманом Ведениным и махровым
черносотенцем протоиереем Дагаевым, который к трупам восставших
прикреплял бумажки с гнусными надписями. Увидев женщин, несших на
руках истерзанного человека, они приказали казакам прогнать их.
Над головой Надежды со свистом взвилась плеть. Она в ужасе отпрянула
в сторону. Мать, ничего не видя от застлавших ей глаза слез, продолжала
придерживать рукой умирающего сына. Подошедший белогвардеец выхватил
из кармана револьвер и выстрелом в висок прикончил Михаила. Это
произошло в 9 часов вечера.
Восстание в крепостной тюрьме
перепугало местных заправил. Я видела, как они под вечер возвращались
с гор во главе с начальником колчаковской милиции Агафоновым. Не
надеясь на победу, они сбежали из города, но белоказаки выручили
их. А когда еще шел бой, нам из окон дома, который стоял недалеко
от крепости, хорошо было видно как бегали по улицам белогвардейцы,
с перепуга стреляя куда попало.
Погибших большевиков колчаковцы
долго не давали хоронить. Четыре дня не подпускали к ним никого
из родных и близких. Мы с сестрой следили, где их будут хоронить,
чтобы запомнить могилу брата.
Где же похоронят брата? На острове
хоронить не разрешили – слишком хорошее место, много чести для большевиков!
Их стали увозить на бойню к Иртышу, где тогда сваливали всякие отбросы.
Там пленные австрийцы копали для их ямы. Мы выбрали время, когда
не было караула – и к брату. Обмыли его, одели на него чистое белье.
С пленными договорились, чтобы они положили брата в ту яму, которую
бы мы знали. Это они выполнили, но предупредили, чтобы мы уехали
из города. И среди них были сочувствующие нам люди. Пришлось уехать
мне из Усть-Каменогорска и скрываться до декабря 1919 года, когда
в город вступили партизаны и Советская власть была восстановлена.
Никогда не забыть похороны павших
в борьбе за власть Советов. Это было зимой 1920 года. Останки погибших
большевиков и красногвардейцев перевезли в город и похоронили в
общей братской могиле возле Иртыша – в самом живописном месте Усть-Каменогорска.
Имена героев, отдавших свою жизнь за победу Октября, навсегда останутся
в памяти нашего народа.
Государственный архив Восточно-Казахстанской области
г. Усть-Каменогорск, ул. Крылова, 39
Биография Михаила Алексеевича Беспалова
К.А.Беспалова, 22 января 1956 г.
Б И О Г Р А Ф И Я
Беспалов Михаил Алексеевич, погибший
за установление советской власти в гор. Усть-Каменогорске. На памятнике,
установленном в г. Усть-Каменогорске борцам за Советскую власть,
фамилия Беспалова Мих. стоит 2-ой. Вот все, что осталось от скромного
героя, расстрелянного белогвардейцами 25-ти летним юношей.
Родился Беспалов Михаил Алексеевич
в 1894 г. в г. Усть-Каменогорске, в семье рабочего. Отец был плотник
(он, т.е. отец и тюрьму ту строил, в которой сидело его 4 сына).
Семья была большая: 6 братьев и 4 сестры. Михаилу, как и всем, пришлось,
недоучившись, поступить мальчиком в магазин купца Михайлова. Где
он потом уже работал приказчиком (продавцом) до призыва на войну
в 1914 г. с Германией. И вот ему, двадцатилетнему юноше, выпала
тяжелая фронтовая жизнь в окопах, под непрерывным огнем быть связистом
до 1917 года. Как истинный патриот своей родины он был награжден
3-мя Георгиевскими крестами, из них один золотой. Был он представлен
и 4-му Георг. кресту, но, ввиду революции и возвращения на Родину
большевиком в 1917 году, он 4 креста не получил, да и не жалел о
нем. Не в этом, конечно, дело, а дело в том, что у нас теперь высоко
чтут героев и патриотов, а тогда, что ж… Человек, рискуя жизнью,
под непрерывной канонадой проводит и налаживает связь, контужен,
ранен, он, не оставляя поста, выполняет возложенные на него обязанности
солдата. Немало ведь героев осталось на поле брани с немцами в 1914-1917
г.г. и никто о них не вспоминал тогда. Да и теперь забыты. Они погибли
за родину, оставшись неизвестными.
Такой и мой брат был скромный
герой и об этом никто не написал ничего в память поколению.
Более того, если он вышел из войны
живым, то дома его растерзали. Вернувшись с фронта, Беспалов принимает
активное участие в революционном движении у себя на родине в родном
городе. Как член партии, он с другими братьями и товарищами разоружает
белогвардейцев, из них арестовывают наиболее вредных. Он – комиссар
Красной Гвардии.
Помнится знаменательный митинг
на площади, который белые офицеры хотели использовать в провокационных
целях и освободить из тюрьмы офицеров. Это было весной 1918 г. Но
штаб Красной Гвардии, помещавшийся напротив, ружейными выстрелами
в небо разогнал этот митинг. Все же одного из товарищей большевиков
белый офицер Андреев успел убить из револьвера. Фамилия этого товарища,
кажется, Вульф. Это был один из членов первой нашей артели золотничников,
где мои братья работали, а я тоже участвовала в артели своими взносами.
Правда артель эта прогорела, но тот факт, что люди охотно шли в
коллектив, это важное историческое событие. Председателем артели
был некто Лифанов. Это была первая ласточка коллективного труда.
Затем в Усть-Каменогорске двоевластие.
Борьба сначала открытая, затем Колчак берет власть в свои руки,
и во главе стоят белогвардейцы. Три брата Беспаловы – Александр,
Василий и Иван – в тюрьме. Михаилу удалось скрыться, сначала в шахтах,
а затем в Алтайских горах, далеко за деревней Стрижной, живет на
пасеке в трущобе, где только медведи живут. Когда я приехала к нему
повидаться, то он, завидя людей, ушел из пасеки в лес. Долго нам
пришлось звать его и кричать, что это свои. Только под вечер он
вернулся, когда убедился, что нет опасности. Принес ягод, цветов.
Это было там, около Белухи. Мы ехали туда верхами на горных лошадях
по узенькой тропинке, среди валежника, горных обрывов и россыпей
скал, а там внизу горная речка шумит, упадешь и костей не собрать.
Попадались следы медведей, волки уж не так были страшны. Природа
великолепная, девственные леса, горы, покрытые снегом, а внизу зелень,
цветы, много ягод. Да не на радость все это было Мише. Когда я была
у него, он не спал по ночам и все о чем-то думал. Такая тяжелая
участь выпала на долю одного из лучших сынов своей родины. А дальше,
еще тяжелее: арест, тюрьма, издевательство. Не раз мы приносили
его белье все в крови, его били, к стенке ставили. Сидел в одиночестве
сначала.
Но и в тюрьме не погасли молодые
силы и воля. Организуется в тюрьме восстание, большевики выступают
с целью захвата власти в Усть-Каменогорске. Это было летом 1919
г. Ночь, тюрьма открыта, арестованные вышли. Но кто-то предал их,
и большевиков всех (180-200 чел.) расстреляли, изрубили шашками,
не выпустив в город. Беспалов Михаил был убит последним, уже утром,
когда старшая сестра его, Надежда, застала его с разрубленной спиной
и шеей, но еще живым на острове близ крепости, под тополем, он просил
у нее пить. Тут подбежали белоказаки с плетями, отогнали женщину
и прикончили из револьвера в висок Мишу. Так погибла молодая кипучая
жизнь в расцвете лет. Он не успел увидеть радости – слишком молодым
начал борьбу, сначала на войне, а потом в революции и окончил ее
в 25 лет. Только на острове около Ульбы под тополем осталась лужа
крови, где убит был Миша и долго эта кровь оставалась заметной,
я ходила туда несколько лет и следы ее были видны.
Восстание заключенных в тюрьме
не на шутку напугало властей белых офицеров. Я видела, как вечером,
уже когда все восставшие были изрублены, с гор возвращались власть
имущие во главе с нач. милиции Агафоновым. Ночью они покинули город.
Видно, мало надеялись на победу, да русские казаки выручили. Утром
рано, когда шла еще перестрелка (наш дом был недалеко от крепости)
не только слышно было Ура из крепости, и видела я, как по улицам
бегали белогвардейцы и стреляли с испугу куда попало. Брат Василий
вышел на улицу еще в одном белье и сказал вооруженным: что Вы здесь
стреляете, здесь женщины и дети ходят. Его тут же казаки избили
и арестовали, крича: "это большевик, сукин сын" и т.д. Все это я
видела и слышала через окно.
Белые потеряли во время восстания
четыре человека убитыми и много ранеными. Я тоже видела как они
хоронили убитых своих.
Большевики погибли, они растерзаны,
изрублены шашками. Но прах их не оставляют в покое. С брата сняты
сапоги и верхняя одежда. Я с сестрой наблюдаю за убитыми. Нам хочется
знать, где их похоронят. Копают ямы на острове около Ульбы. Близко
нас не подпускают. Мы ушли на ту сторону Ульбы. Смотрим. Я не плакала.
Слез не было, только кровь все время шла из носу, приходилось водой
из реки останавливать и опять смотреть, смотреть… Где же будет труп
брата? На острове хоронить не разрешили, слишком хорошее место.
Трупы стали увозить на бойню к Иртышу, где всякие сваливают отбросы.
Копают ямы там пленные. Мы выбираем время, когда нет караула, и
к трупам… Брата обмыли, одели чистое белье, закрыли от мух. В нем
не было кровинки, он изошел кровью еще под тополем и остался такой
беленький. Так настал третий день. С пленными австрийцами договорились,
чтобы труп брата положили в ту яму, где бы мы знали. Затем меня
предупредили, чтобы я из города уехала, что пришлось сделать. Ведь
и среди их были люди, сочувствующие нам.
Прошло 6 месяцев и красные вступили
в город.
Зима. Погибших за Советскую власть
товарищей стали выкапывать, чтобы похоронить как борцов за революцию
с честью.
Мы, зная в какой яме был труп
брата, нашли его сразу же. Да и не трудно это было. Он был великан
ростом. Да и заметку мы оставили у него на ноге – перевязав бинтом.
Трупы были помяты сильно, так как их же бросали в ямы один на другой
свалом.
Трупы героев вырыты, положены
в гробы. Много венков принесли граждане. На похороны пришли все,
кто мог. Это была такая неописуемая демонстрация трудящегося народа
нашего города, хоронившая своих товарищей, погибших за власть Советов,
за народ, за революцию.
Гроб брата несли на руках впереди
шествия с почетом, со славой. Поставили временный памятник на берегу
Иртыша, на хорошем месте, где первые годы революции всегда проводили
митинги в октябрьские и майские праздники. Там предположено было
разбить большой парк, для чего и место выбрали самое лучшее.
Прошло несколько лет, и вот кому-то
пришла дикая мысль – построить на месте могилы погибших революционеров
маслозавод. Мало того, что этим зданием загородили могилу, а теперь
памятник борцам революции со стороны города, но и сама могила с
останками осталась за стеной завода. Когда закладывали фундамент
памятника, то не нашли костей, а, более того, не нашли бутылку,
зарытую в могиле с именами погибших. За что такая участь постигла
этих несчастных. Им и в земле нет покоя. А ведь они все безвестные
герои, погибшие за счастье народа, живущих теперь после них.
Вечная память Вам, неведомые,
безмолвные страдальцы.
Воспоминание детства. Помню братца
маленьким. Мы с ним погодки. Какой он чуткий, добрый ребенок. Правда,
когда дело доходило до ссоры, то ничего не стоило ему взять меня
за косы. Он был сильнее меня и победа в борьбе всегда была за ним,
хотя он и младший. Вот я болею свинкой. Прикована к постели. Зима.
Миша на воле с санками. Но он забыл сестренку… Гляжу, он несет мне
букет сухих цветов. Долго он рылся в сене, но все же набрал цветов.
Как это мило, как это ценно для больной девочки.
1901-1903 г.г. Мы с Мишей еще
дошкольного возраста, но мы помощники в доме. Отец, как плотник,
всегда жил в городе, а мать с подрастающими детьми жила на подсобном
хозяйстве, которое было за Аблакеткой. Вот среди лета нас посылают
пасти коров. Мы, все трое, третий – это Колька, совсем еще маленький.
Нам не скучно и не страшно – с нами собака. На бычках можно покататься,
ягод пособирать, тушканчиков попугать. Боимся только змей и барсуков,
но собаки нас охраняют. Только день такой длинный, длинный. Хочется
скорей домой, но нельзя, - коровы только под вечер начинают как
следует есть траву, а день стоит в Аблакетке и не выгонишь их оттуда.
Нам спать хочется. Встали мы на рассвете. Когда-то день кончится.
А зимой, бывало, мы мечтаем наловить
зайцев и мама сшила бы нам заячьи шубки. Ведь хорошо, должно быть,
ходить маленькому в беленькой шубке, тепло… Идем мы к речке, ставим
капканы для зайцев. Положим для приманки морковь, капусту, но зайцы,
съев приманку, не попадают в наши капканы. У дедушки Курилова хорошо
ловятся, а у нас не попадают. Так и не пришлось пофорсить в беленькой,
теплой шубке. Были там и горностаи (а, может быть, и ласки), да
только они нас обманывали: отведут от своей норки нас в другую сторону,
а сами исчезнут куда-то, не успеешь и глазом моргнуть, как его уже
нет. Хотелось на воротник горностая поймать. Этих мы пытались ловить
просто руками. Бегаешь, бывало, за ним, бегаешь, а поймать никак
не можешь.
В 1904 году умирает наш отец,
разбившись при постройке магазина Кожевникова (упал с лесов). После
чего недолго жил. Очевидно, отбил себе легкие, а был он ведь могучим
дубом. После смерти отца мать ликвидирует подсобное хозяйство, старшим
братьям приходится взяться за топор.
Затем недолгое юношество Михаила
Беспалова. Работает в магазине приказчиком. Вечером собирались у
него его товарищи и организовывали струнный оркестр. Балалайки и
гитара у нас были, а мандалину приносили товарищи. Затем война с
Германией, и Миша уходит на войну раньше, чем его бы призвали.
Еще в моей памяти оставил след
атаман Аненков, который из тюрьмы забирает наиболее активных революционеров
и увозит на пароходе в Семипалатинск. Там зимой расстреливает на
льду. А Ушанова сжигает в топке парохода "Монгол".
Я была на пароходе "Монгол" рано
утром, потому что и мой брат Иван Беспалов тоже был увезен из тюрьмы
Аненковым, только по счастливой случайности мы его выручили из цепких
рук колчаковщины. Помню, что я была уже у каюты атамана, когда меня
увидел и выпроводил с парохода адъютант Аненкова. Когда я шла с
парохода, то увидела усиленную охрану с обнаженными шашками и жутко
мне стало на сердце.
В 1927 г. в Семипалатинске судили
Аненкова и генерала Денисова, я была на суде и давала письменные
показания и их действиях, что знала. Их расстреляли в тот день,
когда казнили Сакко и Ванцети.
22 января 1956 года. [Подпись] К.Беспалова.
Государственный архив Восточно-Казахстанской области
г. Усть-Каменогорск, ул. Крылова, 39. Ф. 752, оп.
3, д. 6, 16-13.
Беспалов Н., Суров М. Письмо историку тов.
Герасимову С.Н.
Апрель 1967 г.
[Чернилами приписано] Историку т.в. Герасимову С.Н.
Воспоминание свое личное и слышанное
от активных борцов большевиков и членов коммунистической партии
г. Усть-Каменогорска о революционных событиях и борьбе при белогвардейской
власти [в] 1917, 1918 и 1919 годах. Многие из большевиков погибли
во время восстания в тюрьме в 1919 году, в их числе погиб и мой
брат, Беспалов М. А первого председателя Совдепа Ушанова Я.В. сожгли
в топке парохода по приказанию атамана-палача Аненкова. И его боевых
товарищей увезли на пароходе "Монгол" в Семипалатинск и там, в затоне,
всех расстреляли, на берегу Иртыша. Вы, Семен Николаевич, это событие
правдиво описали в книге (брошюре) под заглавием "За власть Советов".
За это Вам благодарность от многих ветеранов и родственников погибших.
Желательно к этому добавить из пережитых революционных событий и
это для истории, которую вы пишите к 50-летию Советской власти,
возможно, будет полезно и нужно. Мне тоже пришлось испытать те кровавые
события. Белогвардейцы посадили в тюрьму четырех моих братьев, а
ведь их там избивали и затем, при восстании, расстреляли на берегу
Ульбы брата Михаила. Это нашей матери тяжело было переносить. Да
и меня, младшего, неделями держали под арестом в полиции, запретили
выезжать из города. А ведь мы все, родные братья, были солдатами,
а Михаил был награжден 4-мя георгиевскими крестами. Защищали свою
родину от немцев с 1914 по 1917 годы, а при власти белогвардейской
мы сидели в тюрьме как арестанты. Это для нас всех очень несправедливо.
В то же время мы гордились, что мы боролись вместе с другими за
рабочее революционное дело, за идеи Ленина В.И. Пишу вам, Михаил
Семенович, еще и потому, что слышал по радио где говорил наш Усть-Каменогорский
бывший переводчик у Джамбула Кузнецов Павел Николаевич. Он сейчас
писатель, живет в Москве. Он пишет историю нашего города и о борьбе
Петроградских коммунистов с белогвардейщиной. Как он напишет, пока
неизвестно. Наверное, он неправильно опишет тех лет события, исказит,
ведь он был все же офицером, а зять был священник, сын протоиерея
Догаева. В те годы его просила моя сестра Беспалова К. спасти через
Догаева многих заключенных от гибели, он отказался защитить своих
школьных товарищей. Это с его стороны предательство. А теперь пишет
историю о коммунистах и большевиках. Желательно было бы, Семен Николаевич,
правдиво описать последний день, вернее, ночь, жизни Ушанова Я.В.
и его боевых товарищей. Вы знаете, что 24 октября 1918 года из тюрьмы
были увезены на пароходе Монгол [заключенные большевики]. Лично
атаман Аненков вызывал по списку обреченных, то первого назвал Ушанова,
для него он был главный, а затем остальных. Всего 32 человека, приговоренных
к мучительной гибели: Карманова, Рябова С., Беспалова И., Гладышева
В., Антонова В., Куратова, Сурова М., Пронькина Ф., Сембурского
и других членов Совдепа и комиссаров из городов. Даже смелым товарищам
было страшно смотреть на этих измученных людей, но они гордо смотрели
в глаза [врагам]. Потом, когда их под усиленным конвоем погнали
на пароходную пристань, дорогой они поддерживали раненного Ушанова,
боевого, смелого, молодого товарища. На пароходе их всех закрыли
в трюм. В Эту последнюю ночь атаман, верен богом, Аненков, чтобы
сломить волю, вперед зачитал им смертный приговор: Ушанова сжечь
в топке парохода, а остальных [говорил] увезу в Семипалатинск, покажу
их там в цирке, а затем прикажу расстрелять на берегу Иртыша, в
затоне. Так и было. Они погибли, за исключением Пронькина, Сурова,
Беспалова, Гладышева, которым удалось спастись. Эту трагедию расставания
в тюрьме с товарищами, братьями, особенно с Ушановым, трудно описать…
Как много вас, ребята, хороших ушло из жизни навсегда. Кто пережил
тюремные пытки, тот не забудет никогда, тот не забудет, не забудет
прощание с братом навсегда, он не забудет пламя топки и смерть героя-земляка…
В заключение нашего письма воспоминаний революционных событий при
белогвардейском кровавом терроре в 1918-1919 году в г. Усть-Каменогорске,
в крепостной тюрьме.
Добавляем, что кровавый, пьяный
атаман Аненков, когда зачитывал в тюрьме список приговоренных к
смертной казни политических, то перепутал имена и фамилии. Для него
было не важно, было бы количество. Так, вместо фамилии Сурикова
он, бандит, назвал фамилию Сурова, а вместо Беспалова М. Вызвал
Беспалова Ивана. Лишь при отходе парохода утром 25/X-1918 года разобрался
в списках и выпустил обреченных на смерть по ошибке из трюма Беспалова
Ивана, Сурова Михаила.
Бывший политический заключенный
в Усть-Каменогорской тюрьме
Суров М. [подпись]
Участник революционных событий
1917-1919 года, брат погибшего
Беспалов Николай [подпись]
[добавлено чернилами] Апрель м-ц 1967 г.
Государственный архив Восточно-Казахстанской области
г. Усть-Каменогорск, ул. Крылова, 39. Ф. 752, оп.
3, д. 6, л. 3, 4.
Беспалов Ю.В.
Из истории рода Беспаловых
Беспалый – человек, лишенный
одного или нескольких пальцев. Увечье порождало прозвище, которое
позднее перешло в фамилию. В письменных источниках она встречается
с XVII века. Иван Беспалый (?-1718 г.) в 1658 г. был гетманом Украины
после Богдана Хмельницкого. Беспалов Василий Осипович (1752-?),
сын малоросса, окончил Московский университет и Горный институт
в Санкт-Петербурге, служил в Екатеринбурге в канцелярии заводоуправления,
с 1782 г. – шахт-мейстер в Кунгуре. В XVIII в. много Беспаловых
(мещане, купцы) было в Петербурге и Москве. В XIX в., Кроме Петербурга
и Москвы, Беспаловы значились в Подмосковном Серпухове на Оке, в
Екатеринодаре (ныне Краснодар) и Новороссийске (1865 г.), в Омске,
Бийске, Енисейске (в Е. Журналист Петр Осипович, 1870 г.). (В Москве
1880 г. жил богатый купец Алексей Петрович Беспалов). Беспаловы
состояли в родстве с князьями Долгоруковыми. В 1820-е годы с семейством
Беспаловых в Москве дружил композитор А.А.Алябьев (В письме сестры
Алябьева Н.И.Исленьевой, 1828 г. мещанин Максим Беспалов, домовладелец
1826 г., дома на Маховой и Никитской). Встречается фамилия и в романах
Ф.М.Достоевского (приехала на бал Софья Беспалова. Роман "Идиот".
ПСС, Достоевского, т. 8, с. 128, § 20).
В Санкт-Петербурге на Лазаревском
и Никольском кладбищах Алесандра-Невского Лавры, а также на Волковом
кладбище сохранились 18 памятников Беспаловым (переводчик, инженер,
статский советник, тайный советник, и купцы), конца XVIII – второй
половины XIX в. В начале XX в. в Москве числилось 17 домовладельцев
Беспаловых (врачи, мещане, купцы). Много Беспаловых проживало в
д. Кожухово у Данилова монастыря (мастеровые, купцы).
Беспалов И.М. был одним их руководителей
установления Советской власти в г. Серпухове (участник событий 1905-1907
гг., член Серпуховского Совета рабочих депутатов в 1917 г.).
Существует родовое предание о
том, что "один из родственников во времена Пушкина был знаменитым
профессором в Петербурге, выдавалась медаль имени Беспалова". Предание
имеет документальное подтверждение. Беспалов Николай Александрович
(1810-1878 г.), профессор рисования и черчения Санкт-Петербургского
университета в 1841-1847 гг. За создание гидрографической карты
России Николай I наградил его орденом Св. Владимира 4-й степени.
В 1877 г. произведен в тайные советники. Этот чин приравнивался
к военному званию генерал поручика и давал право на дворянство.
С 1848 по 1878 г. – профессор архитектуры Петербургского строительного
училища; статьи в ж. "Современник" и Трудах Вольного Экономического
общества (Биографический словарь С.Венгерова). После смерти Н.А.Б-а,
учреждена золотая и серебряная медаль его имени, выдававшаяся выпускникам
училища за лучшие проекты по строительному искусству. Степень родства
пока не установлена всех вышеупомянутых Беспаловых.
Род ведет свое начало от Абрама
– Авраамия, жившего в середине XIX в. Согласно русскому календарю,
день Авраамия-овчара 29 октября. Вероятно, родился он осенью (около
1820 г.), жил в Москве (по другой версии – в Подмосковье на Оке),
был плотником, брал подряды на строительство деревянных домов, имел
братьев и детей. Достоверно известно только о его сыновьях: Алексее,
Марке и Константине (см. роспись). Как и отец, братья рубили дома
по заказам. Где-то между 1870-1890 гг., братья с матерью оставили
родину и переехали в Тобольск (более 2000 верст, на лошадях около
трех месяцев в пути). В Тобольске братья поставили себе 3 дома,
но через год, также по неизвестной причине, снялись и поехали на
верхний Иртыш в маленький предгорный городок Усть-Каменогорск (еще
2000 верст с лишком). В пути похоронили мать.
На новом месте братья Беспаловы
построили 3 дома на левом берегу Ульбы (конец XIX в.). Жили безбедно.
Брали подряды на строительство домов горожанам и магазинов купцам.
Алексей Абрамович (№ 2), русоволосый
с красивой окладистой бородой, был высокого роста, крепкого телосложения,
обладал незаурядным здоровьем и физической силой. В 1904 г. при
строительстве магазина купцу Семенову, под А.А., несшем бревно,
рухнул трап. При падении А.А. серьезно повредил грудную клетку,
от чего вскоре умер.
Василий Алексеевич (№ 5) ростом
вышел в отца, также плотничал. Вернувшись с Японской войны в 1905
г., женился на Любовь Кузьминичне, урожденной Бугаевой, у которой,
как говорил Василий А. "три золотника дворянской крови". Она происходила
из старинного дворянского рода, но захудалой ветви его (того же
рода поэт Андрей Белый – Борис Николаевич Бугаев, 1880-1934 гг.
и его отец – Николай Васильевич Бугаев, профессор математики Московского
университета). В семье хранилась родословная роспись дворян Бугаевых
(в 1930 г. Л.К. уничтожила ее, однако это не спасло семейство от
раскулачивания). В 1919 г. Вас. А. вместе с братьями участвовал
в большевистском перевороте в Усть-Каменогорске, благодаря чему
одна из улиц города носит имя Братьев Беспаловых. В 1928 г. В.А.
с семейством переселился на левобережье Иртыша, построив дом в пригородном
селе Миновное. В 1930 г. В.А. уехал на золотые прииски (за 100 км
от дома) строить шахтные сооружения и жилье для шахтеров. В его
отсутствие дом раскулачили активисты коллективизации. В 1932 г.
на рудники к В.А. переехали жена и дети. Год спустя Василий А. поехал
по делам в Семипалатинск, где попал в больницу с повреждением мочевого
пузыря и после операции скончался.
Четыре брата Беспаловых участвовали
в первой мировой войне. Гордость рода – Михаил (№ 7). Он был полным
Георгиевским кавалером. До 1917 г. имена Георгиевских кавалеров
отмечались на мраморных досках в Георгиевском зале Большого Кремлевского
дворца в Москве. Имя М.А.Б-ва выбито на обелиске, воздвигнутом в
г. Усть-Каменогорске в честь своих революционеров.
Во второй мировой войне участвовали
три брата Беспаловых: Иван, Михаил и Павел. Последний с войны не
вернулся. (Анатолий остался в тылу по болезни).
Болезни в роду: гипертония, геморрой
(в старости), астма. У Любовь Кузм. в последние годы жизни нога,
от колена до стопы, была в сплошной незаживающей язве, вызывающей
постоянный зуд.
Долгожителями род не славился.
Представители рода склонны к перемене мест – жизнь разбросала их
по всей стране. К концу XX в. прямые потомки Василия А. по мужской
линии сосредоточились, в основном, в городе Семипалатинске.
|
