Н.А.Кривова

Власть и Церковь в 1922-1925 гг.

Глава IV. Правосудие или террор?

1. "Московский процесс" над духовенством и мирянами - суд над церковью

Сопротивление изъятию церковных ценностей было удобным поводом, спровоцированным властями, для начала широкой волны судебных процессов над духовенством и верующими. Обескровленное в период первой волны репрессий в 1918-1920 гг., православное духовенство все еще оставалось весьма значительной оппозиционной силой, которую до сих пор не удалось обуздать. В 1922 г. прослеживается стремление большевиков не просто нанести сильнейший удар по духовенству, а, следуя заветам своего вождя, физически уничтожить как можно большее число православных священников. Массовый террор против духовенства был поднят на уровень "церковной политики" советского государства.

Основная масса православных священников отрицательно отнеслась к экспроприации ценностей, особенно леворадикальным методам ее проведения, что способствовало обострению противостояния власти и церкви. Любое выступление против изъятия оказывалось пригодным для привлечения к суду нежелательного представителя духовенства или прихожанина. Оно возводилось в ранг "церковной контрреволюции", служившей одним из основных доводов для обвинения.

Важную роль в проходивших процессах призвана была сыграть пресса. При отсутствии исчерпывающих юридических оснований для приговоров именно пресса должна была формировать общественное мнение, нагнетать истерию, создавать такую обстановку, в которой любое политическое решение приобретало видимость законного. Не случайно одно из церковных дел 1922 г. о судебных процессах из фонда Политбюро ЦК РКП(б) открывается инструкцией Л.Д.Троцкого по поводу кампании изъятия ценностей для московской и провинциальной прессы от 24 марта 1922 г. Очередная директива Л.Д.Троцкого рассылалась от имени ЦК РКП(б) за подписью В.М.Молотова. Л.Д.Троцкий гневно обрушился на прессу, в которой печатаются "сатирические стишки против попов вообще". Политическая задача данного момента, по мнению Л.Д.Троцкого, заключалась в том, чтобы "расколоть попов или вернее углубить и заострить существующий раскол". И дальше перед прессой недвусмысленно и предельно откровенно ставилась стратегическая задача всей проводимой кампании изъятия... "Еще раз... политическая задача состоит в том, чтобы изолировать верхи церкви, скомпрометировать их на конкретнейшем вопросе помощи голодающим и затем показать им суровую руку рабочего государства, поскольку эти верхи осмеливаются восставать против него" ¹. Выполняя инструкцию Л.Д.Троцкого, пресса взяла "бешеный тон", развернула подготовку общественного мнения к процессам.

Ход следствия и судебного разбирательства, а также выводы правосудия диктовались четкими установками высших судебных и политических инстанций.

Специальный циркуляр Верховного Трибунала N 66 от 25 апреля 1922 г., утвержденный Н.В.Крыленко, предписывал губернским ревтрибуналам "в первую очередь привлекать к следствию и суду руководящие церковные круги данного места, как сознательно допустившие антиправительственную агитацию под религиозным предлогом, хотя бы и не уличенные в активном участии... В приговорах указывать наличие в деле интеллектуальных виновников эксцессов со стороны темных элементов в лице высшей церковной иерархии (патриарх Тихон, местные епископы и т.д.), коль скоро в деле возможно обнаружить идейное руководство (воззвание патриарха Тихона, митрополита Вениамина и т.д.) или попустительство..."². Таким образом, Верховный Трибунал, во-первых, определил основной социальный состав подсудимых на предстоящих процессах - это местное церковное руководство, которое и должно было нести ответственность за организацию актов протестов против изъятия; во-вторых, поставил задачу ревтрибуналам инкриминировать патриарху Тихону, митрополиту Вениамину и другим церковным иерархам идейное руководство этими акциями.

26 апреля 1922 г. открылся процесс по делу группы московского духовенства и мирян. Ход и результаты московского, так же как и последовавшего за ним петроградского, процесса достаточно освещены в литературе, однако полная картина происходящего стала яснее после открытия документов, обнаруживающих роль Политбюро ЦК РКП(б) в вынесении расстрельных приговоров.

Московскому процессу придавалось важное политическое значение. В ходе судебного разбирательства власти попытались решить несколько задач... на фактах противодействия изъятию ценностей сформулировать стандартное обвинение в контрреволюционных действиях для уничтожения духовенства; дискредитировать патриарха Тихона и решить вопрос о смещении с поста патриарха, предав его суду; поддержать и усилить позиции обновленческих течений, тем самым усугубив раскол церкви для того, чтобы руками обновленцев сломить сторонников Тихона.

На процессе, названном "процессом 54-х" по количеству обвиняемых, рассматривались дела 20 священников. Группа осужденных прихожан московских храмов выглядела довольно пестро, в нее входили представители различных столичных слоев... профессора, инженеры, студенты, сотрудники институтов и музеев, работники фабрик и учреждений, торговцы, чернорабочие и безработные. Предварительно дело готовилось в ГПУ, а персональный список обвиняемых был составлен в начале апреля 1922 г. уполномоченным VI отдела МГПУ М.М.Шмелевым и затем передан в Московский Ревтрибунал³.

Предварительное расследование производилось по фактам распространения среди благочинных Московской епархии воззвания патриарха Тихона, организации приходских собраний и составления протестов, направляемых во ВЦИК, а также сопротивления работе комиссий по изъятию церковных ценностей.

Следствием было установлено, что 7 марта 1922 г. у архиепископа Крутицкого Никандра (Феноменова) состоялось собрание благочинных московской епархии, на котором архиепископом Никандром было оглашено воззвание патриарха Тихона от 28 февраля 1922 г. Архиепископ указал на недопустимость изъятия церковных ценностей и предложил благочинным собрать приходские собрания, ознакомить прихожан с воззванием патриарха и составить по предложенному типу протесты во ВЦИК. В случае, если в церковь явится комиссия для изъятия, архиепископ Никандр призвал собрать приходские советы для пассивного противодействия изъятию. Протесты следовало направлять через своих благочинных, чтобы благочинные знали, какие приходы исполнили распоряжение патриарха, а какие нет. Председательствовать на приходских собраниях предлагалось прихожанам, а не священникам, чтобы показать, что протесты исходят не от духовенства, а от населения⁴.

Через несколько дней после собрания архиепископ Никандр разослал благочинным Московской епархии по несколько экземпляров воззвания патриарха Тихона, а также образцы протестов с предписанием прочесть воззвание прихожанам и составить от их имени протесты, которые затем следовало направить во ВЦИК. Получив указанные документы, благочинные приступили к выполнению распоряжения своего архиепископа⁵.

Когда разыгрывался фарс судебного разбирательства на публичных заседаниях Московского Революционного Трибунала под председательством М.Бека, проходивших в здании Политехнического музея, царила необъективность с заранее известным итогом. Выполнение распоряжений патриарха Тихона и архиепископа Никандра, повлекшее за собой сопротивление действиям властей по проведению декрета ВЦИК об изъятии, вменялось в вину всем проходившим по делу и было предъявлено в качестве обвинения.

Решающая роль в определении судьбы обвиняемых принадлежала не Трибуналу и не специально созданной комиссии ЦК РКП(б) по организации и проведению антицерковных судебных процессов, а Политбюро ЦК РКП(б), где и развернулась борьба вокруг окончательного варианта приговора.

В полночь 3 мая 1922 г. состоялось секретное совещание Президиума ГПУ с участием первого заместителя Председателя ГПУ И.С.Уншлихта, начальника Секретно-оперативного Управления ГПУ В.Р. Менжинского, его заместителя Г.Г.Ягоды, начальника Секретного отдела ГПУ Т.П.Самсонова и П.А.Красикова. Совещание рассмотрело вопросы, связанные с ведением московского процесса, о вызове патриарха Тихона в Московский Ревтрибунал в качестве свидетеля и об его аресте. Вопрос об аресте патриарха Тихона в повестке дня заседания сформулирован не был, а рассматриваемый вопрос звучал так... "2. О вызове Тихона в ГПУ для предъявления ему ультимативных требований по вопросу об отречении от должности, лишения сана и предания анафеме представителей заграничного монархического антисоветского и Интервенционного активного духовенства"⁶. Фактически же решался вопрос об аресте патриарха Тихона и привлечении его к суду. Эта проблема обсуждалась властями давно. Не случайно еще 12 апреля 1922 г. "Известия", скорее всего имея ввиду "какие-то дополнительные меры изоляции патриарха на Троицком подворье"⁷, опубликовали объявление об его аресте.

На совещании 3 мая 1922 г. руководители ГПУ решили вызов Тихона в Московский Ревтрибунал признать нецелесообразным, а вместо этого тайно вызвать его в ГПУ и потребовать в течение 24 часов публикации об отречении от должности, лишения сана, а также отрешения от должности представителей Зарубежной Русской православной церкви. От патриарха нужно было потребовать издания специального послания зарубежному православному духовенству о немедленной выдачи представителям советской власти всех ценностей, находящихся в заграничных церквях. В случае отказа Тихона от исполнения указанных требований руководство ГПУ находило необходимым немедленно его арестовать и предъявить ему "все обвинения, совершенных [так в тексте - Н.К.] им против Советской власти по совокупности"⁸.

Ввиду предстоящего судебного процесса над патриархом Тихоном совещание подстегивало в очередной раз прессу, ставя перед ней задачу развить против Тихона "самую бешенную агитацию, как устную, так и в печати, в Республикантском [так в тексте - Н.К.] масштабе" и просить ЦК дать на места соответствующие указания⁹. В связи с московским процессом совещание обращало внимание ЦК РКП(б) "на проявленную мягкость Президиума ВЦИК в отношении осужденных попов, противоречащей [так в тексте - Н.К.] в этом отношении линии и дерективам [так в тексте - Н.К.] ЦК РКП"¹⁰. "Науськивание" чекистами ЦК РКП(б) против высшего властного органа страны ВЦИК отражало реальную расстановку сил и отношения между ветвями власти - партийной и советской.

Подписанный И.С.Уншлихтом и Т.П.Самсоновым протокол совещания в срочном порядке был передан Л.Д.Троцкому и И.В.Сталину и поставлен последним на рассмотрение Политбюро ЦК РКП(б) на следующий же день.

На заседании Политбюро ЦК РКП(б) 4 мая 1922 г., на котором после долгого перерыва присутствовал В.И.Ленин, рассматривались вопросы о двух судебных процессах... во-первых, над шуйскими священниками, по которому, напомним, был утвержден расстрельный приговор сессии Ревтрибунала, и, во-вторых, о московском процессе. По докладу Л.Д.Троцкого, Л.Б.Каменева и М.Бека о московском процессе, памятуя рекомендации ГПУ, Политбюро ЦК РКП(б) приняло постановление о строжайших директивах Московскому трибуналу... " 1) немедленно привлечь Тихона к суду, 2) применить к попам высшую меру наказания"¹¹. Таким образом, расстрельный приговор по процессу московских священников и мирян был принят постановлением Политбюро ЦК РКП(б) от 4 мая 1922 г. и лишь позднее оглашен Московским Революционным Трибуналом.

Вторым пунктом постановления Политбюро ЦК РКП(б) по московскому процессу в связи с недостаточным, по мнению Политбюро ЦК РКП(б) освещением процесса в печати поручалось Л.Д.Троцкому от имени Политбюро ЦК РКП(б) "сегодня же инструктировать редакторов всех московских газет о необходимости уделять несравненно большее внимание этому процессу и, в особенности, выяснить роль верхов церковной иерархии"¹².

В тот же день оперативно, как всегда, Л.Д.Троцкий разослал в редакции центральных газет "Известия", "Правда", "Рабочая Москва", а также в ЦК РКП(б) и заместителю председателя Моссовета, секретарю Московского комитета РКП(б) и члену ЦК РКП(б) И.А. Зеленскому записку об освещении в печати процесса над московскими священниками¹³.

Возмущению Л.Д.Троцкого нет предела. Процесс на стадии завершения, его окончание отсрочено специально для того, чтобы создать общественное мнение, "чтобы дать возможность прессе выполнить свое прямо таки преступное упущение в деле освещения и разъяснения процесса". А в печати уже два дня как ни строчки о процессе. Обвинив прессу в прямом бойкоте и саботаже в отношении процесса, имеющего "величайшие политические последствия", Л.Д.Троцкий предложил отвести ему в субботнем и воскресном номерах главное место¹⁴.

Важнейший из выводов, который следовало втолковать читателю, являлся вывод о наличии "централизованной антинародной контрреволюционной организации, которая прикрывается религией, а на деле является политическим сообществом". В реконструируемом Л.Д.Троцким преступном "сообществе" имеется монархическая заграничная организация, которой церковная иерархия во главе с патриархом Тихоном якобы переправила огромные церковные ценности, растрачиваемые на богатую жизнь монархистов-попов, на контрреволюционную пропаганду и подготовку монархической реставрации. Значение шуйского и московского процессов и состоит в том, что они раскрыли эту контрреволюционную организацию, прикрывающуюся именем церкви. Очередная порция "опиума для народа" должна была немедленно впрыснута со страниц газет, редакциям которых Л.Д.Троцкий пригрозил привлечь к партийной ответственности за невыполнение постановления Политбюро ЦК¹⁵. Следуя указаниям Л.Д.Троцкого, пресса начала злобную кампанию травли патриарха.

На следующий день 5 мая 1922 г., несмотря на рекомендации ГПУ, патриарх Тихон все таки был вызван в зал заседаний Трибунала в Политехнический музей для дачи свидетельских показаний по делу московского духовенства и мирян о сопротивлении изъятию церковных ценностей.

При появлении патриарха в зале, по воспоминаниям очевидцев, "три четверти публики безмолвно" поднялось с мест. Патриарх держал себя с большим достоинством, мыслил отчетливо и говорил хорошо¹⁶. В своих показаниях на вопрос о происхождении воззвания от 28 февраля 1922 г. патриарх Тихон всю ответственность за его написание и распространение взял на себя. Трибунал настойчиво добивался от патриарха признать воззвание незаконным. Но Святейший стоял на своем твердо... "С точки зрения советского закона - незаконно, с точки зрения церковной - законно".

Патриарх не признал результаты так называемой экспертизы, проведенной обновленческим епископом Антонином, священниками В.Д.Калиновским, С.Ледовским, профессором Кузнецовым и утверждавшей, что изъятие церковных предметов для целей милосердия святотатством не является¹⁷. Напоминая о событиях в Шуе и Москве, Председатель Трибунала М.Бек пытался обвинить в происшедшем там кровопролитии патриарха... "Считаете ли вы, что ваше воззвание содержало в себе места, которые должны были волновать верующих и вызвать их на столкновение с представителями советской власти? Не считаете ли вы, что та кровь, которая пролилась в Шуе и в других местах и которая может еще пролиться, будет лежать и на вас?" Последовал твердый ответ патриарха Тихона... "Нет"¹⁸.

Вечером того же дня патриарх Тихон был допрошен в ГПУ. До сих пор сведения об этом черпались из "Следственной сводки N 1 6-го отделения СО ГПУ" от 9-10 мая 1922 г., составленной Е.А.Тучковым и разосланной И.В.Сталину, Л.Д.Троцкому, Ф.Э.Дзержинскому, В.Р.Менжинскому и И.С.Уншлихту¹⁹. И.С.Сталин ознакомил со сводкой В.И.Ленина. Сейчас есть возможность сравнить сводку с протоколом допроса патриарха Тихона от 5 мая 1922 г., обнаруженным в следственном деле патриарха. Это подтверждает мнение Н.Н.Покровского, что допрос 9 мая 1922 г. не был первым допросом патриарха Тихона в ГПУ, как принято было считать ранее, и что патриарх был допрошен в ГПУ еще 5 мая 1922 г.²⁰

Хранящиеся в следственном деле повестки, которыми вызывался патриарх в ГПУ для дачи показаний по делам духовенства, а также протокол допроса от 28 марта 1922 г. свидетельствуют о том, что патриарх Тихон допрашивался и ранее 5 мая 1922 г., а именно, 28, 31 марта и 8 апреля 1922 г. Однако протоколы допросов от 31 марта и 8 апреля 1922 г. пока не обнаружены²¹. Но в следственном деле имеется несколько документов, не считая протокола допроса от 28 марта 1922 г., зафиксировавших ранние (до 9 мая) допросы патриарха.

Во-первых, сохранилось два рукописных листа, написанных карандашом беглым почерком со множеством сокращений, представляющих собой отрывок черновой записи допроса или так называемой "беседы". Такие предварительные "беседы" велись с подследственным до допроса, во время чего следователь, употребляя разные меры воздействия, добывал необходимые для следствия сведения и подводил подследственного к желаемому ответу, который и фиксировался потом на допросе. Обнаруженный документ - единственный в следственном деле патриарха Тихона из числа подобных. Ценность источника состоит в том, что он несет более точную информацию о характере "бесед" в ГПУ, нежели отредактированные чекистами протоколы, помогает представить реальные условия допроса.

Запись "беседы" принадлежит перу Т.П.Самсонова. Сохранилась только часть записи, дата отсутствует, поэтому можно лишь предположительно говорить о том, что речь идет о "беседе", проведенной 5 мая 1922 г. или ранее. Судя по документу, "беседа" велась П.А.Красиковым и Т.П. Самсоновым. Запись зафиксировала драматичную картину и все нюансы разговора²².

Во-вторых, в деле хранится рукописный лист оформленного "Протокола допроса гр.Белавина так называемого патриарха Тихона", написанный на обычном листе бумаги, а не на бланке допроса ГПУ, а также его машинописная заверенная копия²³. В заключении протокола имеется важная запись "Допросил Самсонов. 5/5-22 г." Почерк, которым сделана запись, схож с почерком, которым написан отрывок записи "беседы". Следовательно точно датированный 5 мая 1922 г. допрос производился не Е.А.Тучковым, а начальником СО ГПУ Т.П.Самсоновым. Ответы в данном документе написаны рукой патриарха Тихона и имеется его автограф²⁴. Данный протокол отражает общую схему вопросов и ответов и текстологически идентичен следственной сводке, составленной Е.А.Тучковым на его основе.

В-третьих, имеется две незаверенные машинописные копии протокола допроса патриарха Тихона - одна датируемая 5 мая 1922 г.; во второй дата не проставлена. На обеих копиях справочные пометы, проставленные регистратором VII отделения НКВД в 1935 г., о том, что подлинного протокола допроса при разработке не оказалось. В первой копии зафиксированы фамилии проводивших допрос Т.П.Самсонова и В.Р.Менжинского, во второй имеется запись "Допросил... Е.Тучков". Каждая из копий фиксирует только один из заданных 5 мая 1922 г. вопросов и ответов патриарха²⁵.

Таким образом, существует несколько записей допроса патриарха Тихона, а так же следственная сводка Е.А.Тучкова. Анализ перечисленных документов показывает, что допрос, отрывочные данные о котором сохранились в черновой записи "беседы", велся начальником СО ГПУ Т.П.Самсоновым, но при участии других руководящих сотрудников ГПУ - В.Р.Мен-жинского, Е.А.Тучкова, а также П.А.Красикова. Лишь предположительно можно сказать, что "беседа" состоялась 5 мая 1922 г. Записи допроса велись параллельно. Рукописные листы, очевидно, являются записями самого Т.П.Самсонова. Рукописный протокол мог считаться официально оформленным протоколом с автографом допрашиваемого и лица, который вел допрос, то есть Т.П.Самсонова. На основании этого протокола Е.А.Тучковым была составлена следственная сводка. Машинописные копии могли быть подготовлены Е.А.Тучко-вым, при чем каждая копия фиксировала только один из задаваемых вопросов.

На основании имеющихся документов попытаемся реконструировать заданные патриарху вопросы и полученные от него ответы.

Первым в сводке и в протоколе допроса значится вопрос об осуждении патриархом зарубежного духовенства и Карловацкого Собора. Патриарх заявил, что деятельность зарубежного духовенства осуждает, а Высшее Церковное Управление он упразднил и намерен созвать совещание из 12-ти иерархов на предмет вынесения того или иного осуждения участникам Карловацкого Собора²⁷.

В одной из названных машинописных копий протокола с проставленной датой 5 мая 1922 г. есть любопытные детали, дополняющие отношение патриарха к Карловацкому Собору и его последователям. Т.П.Самсонов и В.Р.Менжинский потребовали от патриарха сказать определенно, какие меры наказания он намерен применить по отношению к зарубежному духовенству, прежде всего митрополитам Антонию и Евлогию. В.Р.Менжинский даже предложил Тихону пригласить к себе в Москву Антония и Евлогия, чтобы потребовать "личного объяснения", на что патриарх ответил не без доли иронии и вполне резонно... "Разве они поедут сюда"²⁸.

Вопрос о Карловацком Соборе был одним из краеугольных камней, на котором строилось обвинение против патриарха Тихона. Власти пытались соединить сопротивление церкви против конфискации драгоценных предметов и действия патриарха в схему контрреволюционного заговора с участием белогвардейского эмигрантского зарубежного духовенства и изобразить все как единую антисоветскую организацию во главе с патриархом. Повод представился, когда Карловацкий Собор принял резолюцию о восстановлении в России династии Романовых, а на Генуэзской конференции карловчане обратились с призывом к крестовому походу против большевиков.

Некоторые историки церкви считают, что это обращение от имени Карловацкого Собора было сфальсифицировано, так как о предстоящей конференции стало известно спустя два месяца после закрытия Собора²⁹.

Сторонники же Карловацкого Собора, напротив, полагают, что фальсифицированным является осуждение патриархом Тихоном этих актов карловчан в Указе от 5 мая 1922 г., адресованном митрополиту Евлогию. Этим Указом Русская православная церковь отмежевывалась от политических резолюций Карловацкого Собора. Послание Карловацкого Собора о восстановлении в России монархии и династии Романовых, а также послание к Генуэзской конференции от имени Собора признавались в Указе "актами, не выражающими официального голоса Русской православной церкви и, ввиду их чисто политического характера, не имеющими церковно-канонического значения". Ввиду допущенных Высшим Церковным Управлением за границей политических выступлений, Указом Тихона ВЦУ упразднялось, а временное управление русскими заграничными приходами переподчинялось митрополиту Евлогию. Осуждение некоторых духовных лидеров карловчан, ответственных за политический характер выступлений, Указом предполагалось провести с возобновлением нормальной деятельности Священного Синода, при полном числе его членов, имея ввиду суд 12-ти иерархов³⁰.

Свою позицию о фальсификации Указа от 5 мая 1922 г. карловчане аргументируют подозрительной близостью даты принятия Указа с датой ареста патриарха - 6 мая 1922 г., что дало им повод заявить, будто бы в это время "его рукой водило ГПУ"³¹. Однако еще 10 апреля 1922 г. Святейший выступил с предложением к Синоду и Высшему Церковному Совету об упразднении зарубежного Карловацкого ВЦУ и необходимости иметь Синоду "суждение об ответственности некоторых церковных лиц за границей за их политические, от имени Церкви, выступления"³². Следовательно Указом от 5 мая 1922 г. лишь оформлялась уже существовавшая до этого позиция патриарха Тихона по отношению к действиям карловчан.

Вслед за вопросом о Карловацком Соборе на допросе 5 мая 1922 г. патриарху Тихону было предъявлено требование издать директиву зарубежному духовенству о выдачи всего церковного имущества за границей представителям советской власти согласно декрету ВЦИК. Большевикам было недостаточно захваченного в России золота и они посягнули на имущество зарубежных приходов. На столь нереальное и абсурдное требование властей мог последовать только уклончивый ответ патриарха... "В имущественных вопросах Патриарх[ии] изданы распоряжения совместно с Высшим Церковным Управлением, при нем состоящем, и я указанному Управлению сделаю предложение для приведения в исполнение". "Сделать предложение" вовсе не означало дать приказ к исполнению³³.

Но главным в проводившемся допросе по замыслу властей должно было стать осуждение патриархом Тихоном духовенства, протестовавшего против конфискации ценностей. Не случайно допрос состоялся в один день с выступлением патриарха в суде, принятием решения Политбюро ЦК РКП(б) о расстреле группы священников и мирян, но еще до оглашения приговора. Властям очень важно было заручиться согласием патриарха перед вынесением окончательного вердикта и попытаться тем самым сломать его самого. Но позиция патриарха в этом вопросе оказалась непоколебимой. На вопрос осуждает ли он агитацию духовенства против изъятия церковных ценностей, патриарх Тихон ответил двусмысленно, хотя смысл ответа был ясен... "Осуждаю в смысле открытой агитации, при чем открытой агитацией я считаю, если священнослужители по собственной воле и желанию распространяет [так в тексте - Н.К.] свои мысли, направленные против изъятия церковных ценностей в любом месте, не осуждаю такую, которая выражена священнослужителем на задаваемые ему вопросы верующими с просьбой разъяснить им церковное правило или учение по сему поводу"³⁴. А "церковное правило по сему поводу" как раз категорически запрещало насильственное изъятие церковных ценностей и квалифицировало такое изъятие как святотатство.

Сложную картину "выкручивания рук" патриарху, его стойкость во время допросов в ГПУ рисует черновой рукописный отрывок ...

"Красиков. Необходимо остановить кровопролитие.

Беллавин. Разве мы проливаем кровь.

Красиков. Необходимо отдать все за исключением необходимого.

Беллавин. Все. Никогда.

Красик[ов]. говорит о канонах и об ужасах голода...

Беллавин. Почему вы запрещали создание церковн[ых] комитетов помгола.

...

Самсонов. Будете ли вы осуждать священников, которые выступают против Правительства.

Беллавин. Принципиально мы никогда не сойдемся.

Самсонов. Будете ли реагировать на то, что ваши подчинен[ные] идут против власти.

Беллавин. Я их осуждаю о чем уже писал.

Самсонов. Это надо сделать публично.

...

Самсонов и Красиков. Категорически публично осуждение по каноническим правилам духовенства ведущаго к.р. [контрреволюционную] и антисоветскую работу и принять администрат[ивные] меры по отно...

2. Катего[рически] разъяс[нить] гражд[анам] о полн[ой] закон[ности] декр[ета] ВЦИК, необходимость его исполнять и подчиняться.

Беллавин. Протестую. Мы сговаривались с уполн[омоченным] Правительства, а последнее за спиной у нас постановило изъять все.

...

Самсонов. Ваши мероприятия по отношению к тем священникам, которые выступали против изъятия ценностей.

Беллавин. Мне неизвестны их фамилии, я не имею сведений, требую конкретных случаев"³⁵.

Таким образом, допрос не дал ожидаемого результата. Осуждения патриархом Тихоном антиправительственных действий духовенства не состоялось. Тем самым была предрешена и участь самого патриарха Тихона.

Сложный и насыщенный событиями день 5 мая 1922 г. завершился принятием принципиального решения по московскому процессу. Политбюро ЦК РКП(б) постановило "применить к московским священникам высшую меру наказания"³⁶. На следующий же день 6 мая 1922 г. патриарх Тихон был заключен под домашний арест.

Приговор Московского Революционного Трибунала, предопределенный постановлением высшего партийного органа, был оглашен 7 мая 1922 г. К расстрелу приговаривалось 11 человек. В число духовных лиц входили... Заозерский Александр Николаевич, 42-х летний протоиерей церкви Параскевы Пятницы в Охотном ряду; Добролюбов Александр Федорович, 58-ми летний протоиерей Николо-Явленной церкви; Надеждин Христофор Алексеевич, 56-ти летний протоиерей церкви Иоанна Воина; Вишняков Василий Павлович, 56-ти летний священник церкви Воскресения; Орлов Анатолий Петрович, 43-х летний священник церкви Казанской Божией Матери у Калужских ворот; Фрязинов Сергей Иванович, 42-х летний священник церкви Параскевы Пятницы; Соколов Василий Иванович, 46-ти летний священник церкви Николая Богоявленного на Арбате; Телегин Макар, 46-летний иеромонах. Трое из одиннадцати приговоренных были обычными мирянами... Тихомиров Сергей Федорович, Роханов Михаил Николаевич и 22-х летняя кормящая мать Брусилова Варвара Ивановна, племянница знаменитого генерала А.А.Бру-силова³⁷.

А.Н.Заозерский, А.Ф.Добролюбов и Х.А.Надеждин обвинялись в призыве населения и духовенства к массовому противодействию декрету ВЦИК об изъятии церковных ценностей; в распространении "заведомо ложных" слухов о деятельности должностных лиц, возбуждая к ним враждебное отношение населения, и воззвании патриарха Тихона. Кроме того, Х.А.Надеждину инкриминировалась произнесенная им с амвона проповедь "нерелигиозного характера" на тему "гибнувшая, могущественная когда-то держава Российская". То же касалось и В.И.Соколова, который 7 апреля 1922 г. во время конфискации ценностей из церкви произнес проповедь, назвав изъятие грабежом, а членов комиссии бандитами.

Большая группа священников, в том числе приговоренных к расстрелу, обвинялась в личном участии в пропаганде и агитации среди верующих в храмах и на приходских собраниях, в призывах к массовому и открытому противодействию распоряжений ВЦИК, в невыполнении этих распоряжений путем подачи заявлений и протестов, составленных при участии и под руководством священников, последствием чего явились эксцессы во время фактического изъятия ценностей.

Вместе с многочисленной группой мирян В.И.Брусиловой, С.Ф.Тихомирову и М.Н.Роханову инкриминировалось "участие в публичных скопищах, которые действуя соединенными силами участников, вследствие побуждений, проистекающих из вражды к постановлению ВЦИК, возбуждали население к сопротивлению лицам, производившим изъятие".

Все действия обвиняемых квалифицировались как контрреволюционная деятельность. 5 приговоренных ожидала пятилетнее заключение; 13 - приговаривались к 3 годам, 10 - к одному году, 10 оправдали и освободили из-под стражи, а четырем самым престарелым участникам процесса назначили условное наказание. Трибунал вынес постановление о привлечении к суду в качестве обвиняемых патриарха Тихона и архиепископа Крутицкого Никандра³⁸.

На допросе 9 мая 1922 г. патриарха Тихона ознакомили с приговором по московскому процессу о привлечение его к судебной ответственности и взяли подписку о невыезде. Допрос вновь касался Русской зарубежной православной церкви. Отвечая на вопросы Т.П.Самсонова, патриарх вынужден был признать митрополита Антония Храповицкого "заклятым врагом рабочих и крестьянских трудящихся масс России". При этом патриарх сделал существенную оговорку, что митрополита Антония врагом советской власти до того не считал, а его "антисоветския и интервенционныя выступления" стали ему известны только с февраля-марта 1922 г., имея в виду, очевидно, обращение от имели Карловацкого Собора к Генуэзской конференции. Таким признанием, на наш взгляд, патриарх подчеркнул размежевание с зарубежной церковью лишь по поводу политических заявлений последней, которые он не поддержал, при этом всячески избегая оценок деятельности митрополита Антония как в целом, так и во время его пребывания в стане Деникина, Врангеля и Скоропадского³⁹.

В тот же день патриарх Тихон направил прошение М.И.Кали-нину о помиловании осужденных⁴⁰. Но судьба приговоренных решалась не ВЦИКом, а Политбюро ЦК РКП(б).

Сразу же после вынесения приговора на Московском процессе Л.Б.Каменев предложил Политбюро ЦК РКП(б) ограничиться расстрелом двух священников. О конкретных личностях пока речь не шла, счет велся только на цифры. В.И.Сталин, спешно рассылая членам Политбюро ЦК РКП(б) записку для опроса их мнения об утверждении приговора, выступил против предложения Л.Б.Каменева отменить решение суда⁴¹.

Результаты голосования членов Политбюро ЦК РКП(б) по предложению Л.Б.Каменева выглядели следующим образом... как всегда жестко против отмены приговора выступили В.И.Ленин, Л.Д.Троцкий, Г.Е.Зиновьев и В.И.Сталин; за предложение Л.Б.Каменева проголосовали М.П.Томский и А.И.Рыков. Голос самого Л.Б.Каменева при этом не учитывался. Таким образом, приговор о расстреле был утвержден большинством голосов⁴².

Процедура требовала принятия соответствующего постановления Политбюро ЦК РКП(б), при обсуждении которого вновь возникли разногласия между членами Политбюро ЦК РКП(б). В протоколе заседания Политбюро ЦК РКП(б) от 11 мая 1922 г., утверждавшего результаты опроса, сохранилась записка-автограф Г.Е.Зи-новьева... "В Политбюро. Если допустимо подавать голос в отсутствии, то я по делу о "попах" голосую за предложение Каменева (двоих). Г.Зиновьев". Записка имеет две даты... 8 мая 1922 г. в начале документа и 9 мая 1922 г. в конце⁴³. Если учесть эту записку, то результаты состоявшегося 8 мая 1922 г. голосования выглядят совершенно иначе... 3 голоса за сокращение числа приговоренных к расстрелу, 3 - за утверждение расстрельного приговора 11 обвиняемым. А если еще учесть и голос самого Л.Б.Каменева, предложившего смягчить приговор, то большинством голосов проходило его предложение.

Однако на состоявшемся 11 мая 1922 г. заседании Политбюро ЦК РКП(б) в составе В.И.Ленина, Л.Д.Троцкого, В.И.Сталина, Л.Б.Каменева, М.П.Томского, А.И.Рыкова, В.М.Молотова и М.И.Калинина была утверждена формулировка, принятая опросом 8 мая 1922 г.... "Утвердить решение Трибунала"⁴⁴.

Но на этом точка в московском процессе не ставилась. На том же заседании Политбюро ЦК РКП(б) другим постановлением было решено по инициативе Л.Д.Троцкого приостановить приведение приговора в исполнение, поручить Л.Д.Троцкому к вечеру следующего дня 12 мая 1922 г. "ориентироваться" и внести письменное предложение в Политбюро ЦК РКП(б), а также М.И.Калинину и П.Г.Смидовичу переговорить с Л.Д.Троцким о переданном М.И.Калининым предложении епископа Антонина⁴⁵.

Почему вдруг такая перемена? Причина приостановки принятого решения по приговору московским священникам и мирянам кроется в сложном переплетении различных способов и методов, с помощью которых партия пыталась реализовать свою генеральную линию на усмирение церкви. Двойные, тройные, а иногда и более многосложные ходы меняли первоначальные замыслы. Так было и на этот раз, когда в ход была пущена очередная интрига Л.Д.Троцкого. В эти дни под его руководством продолжал "раздуваться пожар раскола". Родилась идея инсценировать стремление обновленцев спасти жертвы московского процесса, а в обмен на жизнь нескольких приговоренных священников получить от обновленцев осуждение сторонников Тихона и восхваление советской власти. В то же время желанием якобы обновленцев уберечь московское духовенство от расстрелов можно было попытаться завоевать им хотя бы минимальный авторитет и укрепить их позиции. "Набирать очки" обновленцам необходимо было еще и в связи с подготовкой к учредительному собранию, которым предполагалось завершить создание одного из обновленческих течений. Такое собрание состоялось 29 мая 1922 г., официально оформив организацию "Живая церковь".

Задуманная акция готовилась заранее. В Петрограде на одной из встреч, состоявшейся в ходе переговоров Г.Е. Зиновьева с А.И.Вве-денским, Г.Е.Зиновьев прямо высказался, что группа А.И.Введенского вполне может рассматриваться как возможная основа для будущего соглашения между государством и церковью⁴⁶.

А в Москве еще 19 апреля 1922 г. М.М.Шмелевым и М.В.Галки-ным на квартире В.Д.Калиновского была проведена встреча с представителями обновленцев - епископом Антониным, священниками В.Д.Калиновским, И.Борисовым и Николостанским, на которой была сделана попытка заручиться поддержкой "революционным духовенством" советской власти.

Заранее полученная М.М.Шмелевым от руководства инструкция, составленная в условиях строжайшей секретности и не имеющая ни адресата, ни подписи, гласила... неотложной задачей в деле раскола духовенства является придание оппозиции сколько-нибудь оформленного и организационного характера. Для достижения этой цели сотрудники ГПУ должны были "побудить" московскую оппозиционную группу духовенства принять специальное заявление. В заявлении обновленцы призваны были обвинить нынешнее руководство церкви в антинародной и антигосударственной позиции в вопросе о голоде, в призыве к мятежу против власти и представить единственный путь спасения для церкви - обновление церковной иерархии⁴⁷.

В соответствии с инструкцией на состоявшейся встрече М.М.Шмелев и М.В.Галкин разъяснили обновленцам необходимость использования настоящего момента для выступления против патриаршего подворья путем воззвания, издания своего журнала, миссионерства, сплочения ячеек и созыва Собора. Священники в основном согласились с предложением ГПУ, однако епископ Антонин выразил большее сомнение. Он лично был не прочь произвести революцию в церкви, но не чувствовал за собой реальной силы, поддержки достаточного числа верующих. Напротив, жаловался Антонин, что теперь, когда он "отчасти вошел в контакт с советской властью", паства его оставила. Признания оппозиционного епископа демонстрировали реальную картину состояния обновленческого движения на тот момент, значение и масштабы которого несомненно властями раздувались. "Революционное" духовенство опасалось, будет ли поддержки советской власти достаточно и совершенно справедливо замечало, что им необходимо иметь хотя бы незначительное количество верующих⁴⁸.

Несмотря на все опасения обновленцев, сговор в итоге состоялся. Правда, обновленцы не преминули потребовать открытия кафедры для Антонина и всяческой поддержки журналу "Живая церковь"⁴⁹.

В заключении было решено обратиться с воззванием к верующим. Текст этого главного программного воззвания обновленцев был составлен 10 мая 1922 г. под чутким руководством ЦК РКП(б) и ГПУ. Отпечатанный на машинке Реввоенсовета Республики и заверенный подписью секретаря Л.Д.Троцкого М.Глазмана, 12 мая 1922 г. он был передан В.И.Сталину для рассылки членам Политбюро ЦК РКП(б) в обстановке особых мер секретности. Авторы воззвания обвинили высшее церковное руководство в контрреволюционной деятельности, в попытке поднять народное восстание и "цепями голода задушить ненавистную им советскую власть". Они призвали к немедленному созыву Поместного Собора для суда над сторонниками Тихона, решения вопроса об управлении церковью, точнее передачи им управления, а также об установлении нормальных отношений между церковью и советской властью⁵⁰.

Ставить в повестку дня заседания Политбюро ЦК РКП(б) обсуждение воззвания обновленцев не стали, тем не менее процедура одобрения документа членами Политбюро ЦК РКП(б) была проведена. На листе чернового варианта воззвания имеются автографы В.И.Сталина, Л.Б.Каменева, М.П.Томского, А.И.Рыкова, В.М.Молотова, Г.Е.Зино-вьева, датированные 12 мая 1922 г.⁵¹ И уже 13 мая 1922 г. Декларация "Живой Церкви" была опубликована в "Известиях".

В процессе подготовки и обсуждения этого документа и решено было купить лояльность живоцерковников за жизнь приговоренных на московском процессе к расстрелу. Стремясь реализовать задуманное, Л.Д.Троцкий на заседании Политбюро ЦК РКП(б) 11 мая 1922 г. добился принятия решения о срочной приостановке утверждения расстрельного приговора. Текст обращения обновленцев к Председателю ВЦИК с просьбой о помиловании всех приговоренных Трибуналом к расстрелу, отпечатанный на той же машинке Реввоенсовета, что и воззвание обновленцев, и заверенный М.Глазма-ном, был представлен членам Политбюро ЦК РКП(б) и одобрен вместе с текстом воззвания 12 мая 1922 г.⁵² Как цинично после этого звучат слова А.И.Введенского о его попытках хлопотать о помиловании приговоренных... "Мы были во всевозможных инстанциях, где можно и где, может быть, и нельзя, мы подавали всюду бумаги с просьбой простить этих осужденных"⁵³.

После приостановке приговора, действуя в строгом соответствии с решением Политбюро ЦК РКП(б) "ориентироваться" к вечеру 12 мая 1922 г., Л.Д.Троцкий 12 мая провел заседание одной из своих комиссий и выработанные ею предложения представил на рассмотрение Политбюро ЦК РКП(б). Суть предложений состояла в том, чтобы использовать "настоящий критический момент" для опубликования воззвания от имени "прогрессивного" духовенства. Тем временем "разбить" приговоренных на две группы на основании обстоятельств дела, а главное на основании ходатайств лояльных священников. "Разбив-ка" поручалась И.С.Уншлихту и М.Беку⁵⁴.

Получив такой внушительный карт-бланш, обновленцы предприняли беспрецедентную акцию против патриарха Тихона, сделав попытку захватить церковную власть.

Пока шла работа по сортировке приговоренных, в Москву из Петрограда прибыла никем не уполномоченная, но санкционированная властями, делегация священников во главе с А.И.Введенским, В.Д.Красницким и С.В.Калиновским. 12-13 мая 1922 г. в Политбюро ЦК РКП(б) поступили заявления, адресованные во ВЦИК, от протоиереев А.И.Введенского, Н.Русанова и С. Ледовского, священников В.Д.Красницкого и С.В.Калиновского, Е.Белкова, И.Борисова, псаломщика С.Я.Стадника с ходатайствами о помиловании нескольких священников. Подготовленные заранее, заявления называли одни и те же имена девятерых приговоренных⁵⁵.

12 мая 1922 г. явившись в Троицкое патриаршее подворье, они потребовали от Тихона оставить патриарший престол. После мучительных колебаний, прекрасно понимая с чьей подачи свершается этот акт, Тихон был вынужден отступить. Но от престола он не отрекся и бразды правления церковью обновленцам не отдал. Смысл действий патриарха сводился к временному отходу от дел, а от престола он готов был отречься только в случае, "если грядущий Собор снимет" с него патриаршество. Пока же Тихон передавал власть одному из старейших иерархов церкви митрополиту Ярославскому Агафангелу (Преображенскому), о чем официально известил Председателя ВЦИК М.И.Калинина⁵⁶.

Однако власти не позволили митрополиту Агафангелу выехать в Москву. Еще 5 мая 1922 г. в Толгский монастырь, где проживал митрополит, прибыл В.Д.Красницкий и потребовал, чтобы тот подписал воззвание так называемой "Инициативной группы духовенства". Митрополит отказался подписывать воззвание. Тогда спустя два дня с него была взята подписка о невыезде, а возле кельи выставлена охрана и произведен обыск⁵⁷.

После Агафангела в Москве оставалось только трое из членов Священного Синода и ВЦС, но они были не правомочны принимать какие-либо решения, обязательные для всей церкви. Таким образом, путь к захвату церковной власти обновленцам был открыт. Воспользовавшись временной уступкой Тихона и невозможностью митрополита Агафангела заменить на время патриарха, обновленцы заявили об отстранении Тихона и самочинно захватили власть. Побывав 15 мая 1922 г. на приеме у М.И.Калинина, они поняли, что выезд митрополита Агафангела в Москву вряд ли возможен. На следующий день обновленцы направили письмо М.И.Калинину, в котором объявили, что "ввиду устранения патриархом Тихоном себя от власти, создается Высшее Церковное Управление, которое с 2 (15) мая приняло на себя ведение церковных дел в России"⁵⁸.

Акцию требовалось подкрепить словом патриарха, попытку заручиться которым группа в составе А.И.Введенского, С.В.Калиновского и Е.Белкова предприняла 18 мая 1922 г. Вновь явившись к патриарху, обновленцы подали Тихону заявление, в котором потребовали принять их условия и передать им патриаршью канцелярию до приезда митрополита Агафангела в Москву. Резолюцию патриарха Тихона о принятии обновленцами и передаче затем митрополиту Агафангелу синодских дел они представили как акт передачи им церковной власти и объявили об образовании Высшего Церковного Управления во главе с епископом Антониным (Грановским)⁵⁹. Получив в руки канцелярию патриарха, живоцерковники добились переезда Тихона в Донской монастырь, а сами заняли патриаршьи покои в Троицком подворье.

Таким образом, руками живоцерковников была реализована задача отстранения патриарха Тихона от престола и захвата церковной власти лояльным советской власти обновленческим духовенством.

Тем временем власти продолжали заниматься приговором по московскому процессу. Закончив "разбивку" приговоренных, М.Бек, И.С.Уншлихт и П.А.Красиков представили 14 мая 1922 г. в Политбюро ЦК РКП(б) заключение, подкрепленное подписью Л.Д.Троц-кого. "Идя на встречу ходатайству прогрессивного духовенства", они предложили расстрелять священников Х.А.Надеждина, В.И.Со-колова, А.Н.Заозерского, иеромонаха М.Телегина и мирянина С.Ф.Тихомирова. Шестеро осужденных были исключены из списка приговоренных к высшей мере наказания⁶⁰.

Одновременно 14 мая 1922 г. Л.Д.Троцкий направил письмо членам Политбюро ЦК РКП(б) и копии в редакции газет "Правда" и "Известия", в котором он склонялся к прямой поддержке обновленческого движения и делал очередную накачку прессе с разъяснением "главной политической задачи" всей пропаганды в отношении церкви. Л.Д.Троцкий возмущался тем, что "малейшая генуэзская дребедень занимает целые страницы", а воззванию обновленцев уделяется мало внимания, "глубочайшей духовной революции в русском народе", как определено было им обновленческое движение, отводятся задворки газет. Он потребовал, чтобы пресса как можно больше давала информации о движении в церкви, "всемерно оглашая, поддерживая и комментируя сменовеховские голоса". Л.Д.Троцкий приходил к выводу, что ради успеха обновленцев партия может на время поступиться даже своими принципами... "не выдвигать... в ближайшее время нашего материалистического отношения к религии", чтобы не сплотить духовенство в едином отпоре материализму, критиковать обновленцев не с материалистически-атеистической точки зрения, а за робкую борьбу с "тихоновцами"⁶¹.

Предложения Л.Д.Троцкого были встречены с энтузиазмом. Прочитав письмо, В.И.Ленин наложил резолюцию... "верно! 1000 раз верно! Долой дребедень! 15/V Ленин". А И.В.Сталин даже попытался оформить 6 пунктов письма Л.Д.Троцкого в качестве директивы Политбюро ЦК РКП(б). Но В.И.Ленин счел, что устной поддержки одного обновленческого течения Политбюро ЦК РКП(б) "доволь-но" и оформлять ее в прямую незавуалированную директиву Политбюро ЦК РКП(б) излишне. Тем более, что на практике это ничего не меняло и поддержка обновленцам вскоре будет оказана всемерная.

В.И.Сталин, не удовлетворившись таким решением, все таки написал на записке В.И.Ленина резолюцию... "Поставить на обсуждение в П[олит]Бюро. Ст[алин]". Не известно, обсуждался ли вопрос на Политбюро ЦК РКП(б), во всяком случае в имеющихся протоколах заседаний такой пункт не значится. А позднее, на заседании Политбюро ЦК РКП(б) 26 мая 1922 г. будет принято решение не "ангажироваться" ни во одной из трех борющихся группировках обновленцев. Политбюро ЦК РКП(б) посчитает гораздо выгоднее, если между ними "разгорится серьезная борьба"⁶².

Но и то только пока. Дальнейшие события покажут изменение этой позиции и ГПУ получит инструкции, кого из обновленцев поддерживать, а кого сажать. За обновленцами, также как и за "тихоновцами", будет установлен тотальный контроль, о чем свидетельствуют многочисленные периодически направляемые VI отделением СО ГПУ в высшие партийные инстанции сводки и отчеты.

Окончательно итоги проведенной Л.Д.Троцким операции по изменению приговора были утверждены постановлением Политбюро ЦК РКП(б) "О московских попах" на заседании 18 мая 1922 г. при участии В.И.Ленина, Л.Д.Троцкого, В.И.Сталина, Г.Е.Зиновьева, Л.Б.Каменева, М.П.Томского, А.И.Рыкова, В.М.Молотова и М.И.Калинина⁶³. К высшей мере наказания приговаривались священники Х.А.Надеждин, В.И.Соколов, А.Н.Заозерский, иеромонах М.Телегин и мирянин С.Ф.Тихомиров. Шестерым осужденным Политбюро ЦК даровало жизнь.

Таким образом, результатом московского процесса стало решение властями сразу нескольких важных политических задач в деле подавления церкви. Была организована небывалая до селе террористическая акция против священников под личиной правосудия. Массовыми расстрельными приговорами власти пытались усмирить оппозиционное духовенство. Используя московский процесс, значительно укрепили свои позиции обновленцы, при поддержке ГПУ и Политбюро ЦК РКП(б) организационно оформив создание одной из групп движения - "Живая Церковь". Ценой предательства и обмана обновленцы попытались захватить патриарший престол и, получив санкцию от властей, фактически отстранили патриарха Тихона, узурпировали церковную власть. Приговором по московскому процессу объявлялось одно очень важное положение, а именно, устаналивалась незаконность существования православной иерархии, тем самым признавалось незаконным существование самой старой церкви.

Последовавшими за московским процессом судами над "князьями церкви" и другими мерами административного воздействия власть нанесла удары по крупнейшим иерархам Русской православной церкви, прежде всего митрополиту Ярославскому Агафангелу, митрополиту Новгородскому Арсению и другим, первое место среди которых, бесспорно, принадлежало митрополиту Петроградскому и Гдовскому Вениамину.

Примечания

1. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.25. Л.2.
2. ГАРФ.Ф.А-353.Оп.6. Д.6.Л.28.
3. ЦА ФСБ. Ф.1. Оп.6. Д.11. Л.90 об.
4. ЦА ФСБ. Д.Н-1780. Т.7. Л.86.
5. Там же. Л.86 об.
6. Там же. Л.4.
7. Покровский Н.Н. Политбюро и церковь... С.9.
8. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.25. Л.4.
9. Там же. Л.4об.
10. Там же.
11. Там же. Л.5; Покровский Н.Н. Источниковедение... С.33.
12. Там же.
13. АПРФ. Ф.3. Оп 60. Д.25.Л.6
14. Там же.
15. Там же.
16. Левитин-Краснов А., Шавров В. Очерки по истории русской церковной смуты. Т.1. Кюснахт, 1978. С.74.
17. Акты Святейшего Тихона... С.195-212.
18. Там же. С.212
19. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.25. Л.9-10.
20. Акты Святейшего Тихона... С.212; Покровский Н.Н. Политбюро и церковь... С.202.
21. ЦА ФСБ. Д.Н-1780. Т.6. Л.19 об.,24-25, 57.
22. Там же.Т.2.Л.44-44 об. Документ опубликован в книге... Вострышев М.И. Патриарх Тихон. М., 1995. -(Жизнь замечат. людей. Сер. биогр. Вып.726). При публикации автор книги допустил некоторые неточности в передаче текста документа.
23. ЦА ФСБ. Д.Н-1780.Т.2. Л.45,46.
24. Там же. Л.45
25. Там же. Л.47-48
26. Там же. Л.47.
27. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.12. Л.9; ЦА ФСБ. Д.Н-1780. Т.2. Л.45.
28. ЦА ФСБ. Д.Н-1780. Т.2. Л.47.
29. Троицкий С.В. О неправде Карловацкого раскола. Париж, 1932. С.99; Поспеловский Д.В. Русская православная церковь в ХХ веке.С.121.
30. Акты Святейшего Тихона... С.193-194.
31. Поспеловский Д.В. Указ. соч. С.121.
32. Там же.С.192; Георгий (Митрофанов), священник. Русская Православная церковь в России и в эмиграции в 1920-е годы. Спб., 1995.
33. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.25. Л.9; ЦА ФСБ. Д.Н-1780. Т.2. Л.45
34. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.25. Л.9.
35. ЦА ФСБ. Д.Н-1780. Т.2. Л.44-44 об.
36. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.24. Л.6.
37. ПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.24. Л.26-30; В.Цыпин. История Русской Православной Церкви... С.46.
38. Там же.
39. ЦА ФСБ. Д.Н-1780. Т.2. Л.42.;Т.29.Л.86-87.
40. ЦА ФСБ. Д.Н-1780. Т.2. Л.56.
41. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.24.Л.9; Покровский Н.Н. Источниковедение... С.34.
42. Там же.
43. АПРФ.Ф.3. Оп.1. Д.275. Л.26; Покровский Н.Н. Источниковедение... С.34
44. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.24. Л.7; Покровский Н.Н. Источниковедение... С.34.
45. АПРФ.Ф.3.Оп.60.Д.24, Л.14.
46. Поспеловский Д.В. Указ. соч. С.67.
47. ЦА ФСБ. Ф.1.Оп.6. Д.410 а.Л.32 об.; Покровский Н.Н. Источниковедение... С.34.
48. ЦА ФСБ. Ф.1. Оп. 6.Д.7. Л.172-173.
49. Там же.
50. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.12. Л.13; Покровский Н.Н. Источниковедение... С.34.
51. Покровский Н.Н. Время публиковать источники... С.16; Он же. Источниковедение... С.35; АПРФ.Ф.3.Оп.60. Д.12. Л.13.
52. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.12. Л.13 об.
53. Цыпин В. История Русской Православной Церкви... С.47.
54. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.24. Л.17.
55. Там же. Л.19-25 об.
56. Цыпин В. История Русской Православной Церкви... С.47; Акты Святейшего Тихона... С.212-214.
57. ЦА ФСБ. Д.С.-4774.
58. Акты Святейшего Тихона... С.216.
59. Там же. С.216-218.
60. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.24. Л.16; Покровский Н.Н. Источниковедение... С.36.
61. АПРФ.Ф.3.Оп.60. Д.12. Л.16-17; Известия ЦК КПСС. 1990. N4. С.196-197.
62. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.23. Л.71; Оп.1. Д.277. Л.19.
63. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.24. Л.15.

2. Судебные процессы над духовенством в 1922-1925 гг.

Вторым ударом по церкви после московского процесса стал показательный суд над митрополитом Петроградским и Гдовским Вениамином и значительной группой петроградцев.

Один из влиятельнейших иерархов церкви, очень популярный и наиболее чтимый в рабочей и молодежной среде Петрограда, митрополит был неугоден властям своей неуступчивостью и отрицательным отношением к обновленчеству. Митрополиту удалось на время нейтрализовать действия обновленцев, вовлекая их в процесс переговоров с властями. Попытки скомпрометировать и вовлечь его в газетную дискуссию с группой А.И.Введенского после выхода 24 марта 1922 г. "письма 12-ти" не увенчались успехом. Дипломатичными шагами по достижению компромисса в вопросе об изъятии церковных ценностей митрополит предотвратил неизбежные волнения в Петрограде и не дал повода для ареста и дальнейшего судилища. Но это не остановило власти. Спровоцировать на "контрреволюционный выпад" митрополита Вениамина пытались при вскрытии святых мощей князя Александра Невского в Лавре 12 мая 1922 г., когда обнаружилось, что мощи частично уже изъяты ранее. Однако во время произведения акта вскрытия митрополит сохранял полное спокойствие¹.

Реванш был взят после московского процесса и не без помощи обновленцев. Захватив самочинно церковную власть, обновленцы попытались привлечь на свою сторону митрополита Вениамина. А.И.Введенский, вернувшись из Москвы в Петроград, 25 мая 1922 г. встретился с митрополитом и предъявил ему подписанное епископом Вернским Леонидом "Удостоверение", свидетельствовавшее о том, что согласно резолюции патриарха Тихона он, А.И.Введенский, является членом Высшего Церковного Управления и командируется в Петроград по делам церковного управления. А.И.Введенский потребовал от митрополита Вениамина подчинения этому обновленческому органу. Никакой подписи патриарха Тихона на документе разумеется не было, кроме того митрополит Вениамин уже знал об аресте патриарха. Он усомнился в подлинности мандата и отказался признать его каноничность. 28 мая 1922 г. владыка объявил об отлучении А.И.Введенского и Е.Белкова от церкви впредь до принесения ими покаяния. Немедленно в петроградских газетах появились раздраженные статьи с выпадами в адрес митрополита Вениамина. На следующий же день Председатель Петроградского ГПУ Бакаев в сопровождении В.И.Введенского потребовал от митрополита Вениамина отмены постановления об обновленцах, а в случае отказа угрожал митрополиту расстрелом. Владыка не отказался ни от одного своего слова. И 29 мая 1922 г. Петроград облетела весть об аресте митрополита².

Судебный процесс в Петрограде открылся 10 июня 1922 г. Вместе с митрополитом Вениамином были привлечены к ответственности по 62 и 119 статьям Уголовного кодекса РСФСР, предусматривающим применение высшей меры наказания, Председатель Правления Союза Православных церковных приходов Петрограда профессор права Ю.П.Новицкий, член Правления И.М.Ковшаров, епископ Кронштадский Венедикт (Плотников), настоятель Казанского Собора протоиерей Н.Чуков, священник Исаакиевского Собора С.И.Зинкевич, архимандрит Сергий (С.П.Шеин) и др. Значительное число людей попали на скамью подсудимых случайно. В один процесс был соединен ряд дел со слабой взаимной связью³.

Председателем трибунала выступал Н.И.Яковченко, совсем еще молодой бывший студент Петербургского Технологического института. Фактически же вели процесс присланные из Москвы в качестве общественных обвинителей глава V отдела Наркомюста П.А.Красиков и председатель Московского совета народных судей Смирнов. В качестве свидетеля на процесс был приглашен В.Д.Красницкий, заменивший в этой роли А.И.Введенского. Тот находился в больнице с травмой головы, нанесенной одной из почитательниц митрополита Вениамина во время появления протоиерея на суде. А.И.Введенского считали чуть ли не главным виновником процесса, поэтому раздраженная толпа у входа в зал заседаний не скрывала своей ожесточенности по отношению к нему.

Защищал митрополита Вениамина известнейший адвокат Я.С.Гурович, прибывший в Петроград по приглашению организации Красного Креста и других общественных организаций, а также по личной просьбе митрополита Вениамина⁴. Выбор адвоката не носил какого-либо политического или идеологического характера. Напротив, Яков Гурович был выбран не по вероисповедальному, тем более не по национальному признаку, что подчеркивало стремление митрополита Вениамина действовать в рамках правовых норм.

Заседания Революционного Трибунала проходили в большом зале филармонии. Вход в зал сначала осуществлялся по билетам, выдаваемым Ревтрибуналом, а затем по партийным билетам и студенческим удостоверениям. Интерес к процессу был чрезвычайно велик. Первые дни зал заседаний был переполнен так, что места "брались" с боем. Вокруг же филармонии бушевала толпа ревнителей церкви, верующих и просто прохожих. Невский проспект, начиная от Гостиного двора, был заполнен народом. После нападения на А.И.Введенского была организована охрана здания, препятствовавшая скоплению публики на Михайловской площади, а в момент вывода из зала подсудимых конной стражей оцеплялся квартал до Невского и движение по проспекту прекращалось⁵.

Так передает атмосферу расстрельного суда один из его очевидцев... "Невозмутимое спокойствие, граничащее с равнодушием ко всему происходящему, - характерная внешняя черта председателя... И лишь роковое слово "расстрелять" было произнесено с нажимом, раздельно..."⁶. Председателю диссонировал общественный обвинитель Смирнов, который своим темпераментом, несдерживаемой горячностью и нервностью только подчеркивал общий спокойный тон членов Трибунала. Он часто вел допрос с нескрываемой иронией, особенно когда его жертва имела высшее образование⁷. Бывший подмастерье булочника был преисполнен "пролетарской" ненависти к классовым врагам. Митрополит Вениамин "скуп в движениях, скуп в словах, не говорит ничего лишнего, отвечает по существу. И только иногда, в силу большой разницы во взглядах на содержание определенных понятий, в силу разницы психологии, в силу той пропасти, которая отделяет представителя монашествующего духовенства от мирянина, к тому же антирелигиозного, в его ответах чувствуется как будто уклончивость, а они не удовлетворяют допрашивающих, создается взаимное непонимание"⁸.

Допрос митрополита Вениамина длился в течение полутора дней - 11 и 12 июня 1922 г. Владыка отвечал сдержанно и уклончиво, не вдаваясь в споры на канонические темы и избегая суждений о политике. На вопрос об отношении его к советской власти он дипломатично ответил... "Мое отношение к ней - отношение к власти. Все ее распоряжения и все декреты по мере своего разумения исполняю и принимаю к руководству". Центральным пунктом обвинения митрополита было составление им писем в Помгол в связи с декретом ВЦИК об изъятии. Ответственность за составление писем митрополит Вениамин взял на себя и пояснил, что "эти письма являлись результатом осторожного подхода к данному вопросу". Одним из основных пунктов обвинения иерарха была его связь с зарубежной церковью, поэтому в дальнейшем этому вопросу уделялось много внимания. Но митрополит уходил от ответа и неоднократно заявлял о своей слабой осведомленности по поводу деятельности зарубежного духовенства. Уклончив был митрополит, когда суд упорно разбирал фразу из его письма о том, что насильственное изъятие является актом кощунственно-святотатственным⁹.

Более жестко вел себя допрашиваемый митрополит в вопросе об отношении к обновленческому духовенству. "Письмо 12-ти" митрополит объявил самочинным выступлением части духовенства, которым 12 священников отмежевались от всего духовенства¹⁰.

Последующие дни процесса были посвящены допросам остальных подсудимых, особое внимание уделялось группе обвиняемых по 62 и 119 статьям. Во время допросов Председателя и членов Правления Союза Православных приходов делались настойчивые попытки не только придать Союзу руководящую роль в сопротивлении изъятию церковных ценностей в Петрограде, но и представить Союз как преступную контрреволюционную организацию, действовавшую с целью "вызвать народное волнение в ущерб диктатуре пролетариата"¹¹.

29 июня 1922 г. председатель Трибунала, объявив судебное разбирательство дела оконченным, предоставил слово обвинению. П.А.Красиков повторил избранный властями и уже опробованный в Москве тезис о том, что процесс ни в коем случае нельзя рассматривать как преследование религии, а он направлен против той церковной организации, которая использует религию и религиозные предрассудки в целях ниспровержения советского строя. Такими заявлениями фактически вне закона оказывалась вся церковная иерархия, ибо, по мнению обвинителя,"на нее нужно смотреть как на организацию контрреволюционную"¹².

Основной пафос речи обвинителя - вопрос стоит о борьбе с организацией, то есть церковью, ее аппаратом и ее руководством в политической плоскости, так как сама иерархия является политической организацией¹³.

Защита опровергла утверждение обвинения о контрреволюционности подсудимых. Обвинение, по мнению адвокатов, не найдя в действиях подсудимых состава преступления и не имея под собой никакой почвы, перевела их поступки в плоскость религии, "за которую не судят". Так защита нашла выход из закрученного советским правосудием лабиринта и открыла существо происходящего - преступлений не было, судили именно церковь и именно за религию. Предупреждающе прозвучали заключительные слова Я.С.Гуровича... "Могут быть два пути для церкви - путь мученичества и путь подчинения власти. Не ведите церковь по пути мученичества. Это будет большая политическая ошибка"¹⁴.

4 июля 1922 г. подсудимым предоставлялось последнее слово. Первым выступил митрополит Вениамин и со смирением принял свою участь... "Я ни в чем не виноват перед рабочими, которые вас, судьи, послали судить меня. Я аполитичен, живу только интересами церкви и народа и во всем исполняю веления Господа. Не виноваты и другие... Каков бы ни был ваш приговор, я буду знать, что он вынесен не вами, а идет от Господа Бога, и что бы со мной ни случилось, я скажу... Слава Богу"¹⁵.

Около суток продолжалось совещание Трибунала после закрытия судебных заседаний. Наконец 5 июля 1922 г. был оглашен приговор. В этот день здание филармонии было закрыто, публика впускалась только после тщательной проверки входных билетов и документов, удостоверяющих личность. Однако, зал заседаний оказался заполнен до отказа.

Трибунал вынес десять смертных приговоров... митрополиту Вениамину, епископу Кронштадскому Венедикту (Плотникову), архимандриту Сергию (Шеину), настоятелю Казанского Собора протоиерею Н.К.Чукову, настоятелю Исаакиевского Собора протоиерею Л.К.Богоявленскому, настоятелю Троицкого Собора протоиерею М.П. Чельцову, Председателю Правления Союза православных приходов профессору Ю.П.Новицкому, члену Правления И.М.Ковшарову, секретарю Правления Н..А.Елачичу, протоиерею профессору М.Ф.Огневу. Других обвиняемых приговорили к различным срокам заключения. 25 человека были по суду оправданы. В отношении патриарха Тихона Трибунал вынес вердикт... "возбудить уголовное преследование". Дело священника В.Семенова, скончавшегося в тюрьме и не дожившего до оглашения приговора, прекращалось. "Приговор был встречен аплодисментами. При слове "расстрелять" с кем-то в зале случилась истерика... Подсудимые выслушали приговор спокойно. На их скамьях была тишина"¹⁶.

В тот же день 5 июля 1922 г. к Председателю Петроградского Губисполкома Г.Е.Зиновьеву обратился А.И.Введенский с ходатайством о помиловании приговоренных к расстрелу, а на следующий день 6 июля Г.Е.Зиновьев получил обращение группы петроградских живоцерковников. В ближайшие дни А.И.Введенский направил ходатайства в различные инстанции - заместителю Председателя Совнаркома А.И.Рыкову (25 июля 1922 г.), Председателю ВЦИК М.И.Калинину (15 июля 1922 г.) Что двигало А.И.Введенским? Он сам ответил на этот вопрос... "Если вообще будут расстрелы, - мы Живая Церковь (и я прежде всего лично), будем в глазах толпы убийцами этих несчастных. Попытка оздоровления церкви будет сорвана". Расстрел, по мнению А.И.Введенского, создаст из приговоренных "мучеников для толпы". По его мнению, достаточно будет полной изоляции, чтобы сделать их абсолютно безвредными для государства¹⁷.

7 июля 1922 г. Г.Е.Зиновьев переслал ходатайство А.И.Введенского в Политбюро ЦК РКП(б) с просьбой рассмотреть, никак не обнаруживая своей собственной позиции по этому вопросу¹⁸.

Одновременно с этим участвовавшие в процессе защитники Я.Гурович, А.Жижиленко, М.Равич и другие подали в Верховный Ревтрибунал кассационную жалобу, указав на допущенные судьями нарушения в установлении состава инкриминируемых преступлений и процессуального характера, на очевидное несоответствие меры репрессии деянию осужденных, а порой и на полную голословность¹⁹.

12 июля 1922 г. приговор Трибунала рассматривался на совещании особой комиссии, надзирающей за процессом, в составе М.В.Галкина, Т.П.Самсонова и Н.Н.Попова, которая нашла, несмотря на все протесты защитников, приговор вполне правильным и целесообразным. Но идя навстречу ходатайству "Живой Церкви", по политическим соображениям комиссия сочла возможным смягчить приговор только в отношении 6 приговоренных. В отношении митрополита Вениамина, Ю.П.Новицкого, И.М.Ковшарова и архимандрита Сергия решено приговор оставить в силе²⁰.

Политбюро ЦК РКП(б), заслушав вопрос "о питерских попах" 13 июля 1922 г., постановило согласиться с предложениями комиссии, а также поручило Секретариату ЦК РКП(б) переговорить с Президиумом ВЦИК на основании доклада комиссии²¹.

Утверждал подобные приговоры Президиум ВЦИК и необходимо было соблюсти процедуру. Кроме того, ВЦИК был завален многочисленными ходатайствами самых разных лиц о помиловании митрополита Вениамина и надо было на них реагировать. Но Президиум ВЦИК, уже имея опыт в этом вопросе, слишком робко попытался воспротивиться приговору и устно поручил Секретарю ВЦИК А.С.Енукидзе просить Политбюро ЦК РКП(б) от Фракции Президиума ВЦИК пересмотреть свою директиву²².

Пока гражданские власти проводили приговор через утверждение необходимых инстанций, вынесло свой приговор обновленческое Высшее Церковное Управление. 14 июля 1922 г. состоялось собрание петроградского духовенства, где был заслушан доклад В.Д.Красниц-кого. Собрание постановило... наложить самое строгое наказание по церковному суду на всех обличенных в контрреволюционной агитации, в сокрытии церковных ценностей и прочих политических преступлений; признать необходимым, чтобы во всех случаях, когда священнослужители будут изобличены в контрреволюционных преступлениях, до приведения приговора в исполнение, они должны быть судимы судом церковным и подвергнуты церковному наказанию; ходатайствовать перед гражданской властью о смягчении приговора тем лицам, которые будут осуждены церковным судом и подвергнуты церковному наказанию. Последний пункт, если он не был лицемерным, мог означать попытку обновленцев спасти невинных жертв процесса. Приводя в исполнение свои решения, Высшее Церковное Управление лишило священного сана и монашества митрополита Вениамина, Председателя и членов Правления православных приходов Ю.П.Новицкого, И.М.Ковшарова, Н.А.Елачича и М.Ф.Огнева отлучило от церкви, Членов Правления епископа Венедикта, протоиереев Л.К.Богоявленского, Н.К.Чукова, М.П.Чельцова и архимандрита Сергия уволило от занимаемой должности и лишило сана. Остальных осужденных священников Высшее Церковное Управление "запретило" в священнослужении, а проходивших по делу мирян "отлучило" от причастия²³.

Судьбу приговоренных окончательно определил Пленум ЦК РКП(б), приняв 2 августа 1922 г. постановление... "а) Отклонить ходатайство Президиума ВЦИКа о пересмотре директивы ЦК по вопросу о попах. б) Считать необходимым интервью т.Калинина в печати по поводу нашей политики в церковном вопросе. Текст поручить составить комиссии из т.т.Троцкого, Калинина и Бубнова"²⁴.

В ночь с 12 на 13 августа 1922 г. были расстреляны митрополит Вениамин, архимандрит Сергий, Ю.П.Новицкий и И.М.Ковшаров. Опасаясь волнений в Петрограде, власти распустили слух, что осужденных увезли в Москву. Перед расстрелом их обрили и переодели в лохмотья, чтобы нельзя было узнать и отбить у конвоя²⁵.

Следующей жертвой террора стал митрополит Ярославский Агафангел (Преображенский Александр Лаврентьевич), назначенный временно замещать патриарха Тихона. 15 июня 1922 г. ГПУ предъявило ему обвинение в подрыве советской власти, в том, что в 1917-1922 гг. он распространял слухи о гонениях властей на церковь, тем самым восстанавливал верующих против советской власти, с целью противодействия изъятию ценностей распространял воззвание Тихона, организовывал протесты собраний верующих против мероприятий властей.

22 августа 1922 г. митрополит Агафангел был заключен под стражу в Спасском монастыре, а затем переведен в Ярославскую тюрьму. Коллегия ГПУ постановила 30 октября 1922 г. передать дело митрополита Агафангела на рассмотрение в Комиссию НКВД по административным высылкам. 25 ноября 1922 г. семидесятилетнего Владыку, страдающего пороком сердца и удушьем, выслали этапом в Нарымский край сроком на 3 года. Умер митрополит Агафангел после освобождения из ссылки 16 октября 1928 г. и похоронен в Леонтьевской церкви в Ярославле.

12 мая 1922 г. Новгородский Губернский Революционный Трибунал вынес приговор по делу о беспорядках в Старой Руссе. К смертной казне были приговорены 37 летний священник Успенской церкви В. И.Орлов, агитировавший на сходе крестьян защищать ценности храмов, 33 летний священник Духовской церкви В.А.Пылаев и Н.М.Смыслов, агитировавшие прихожан своих церквей против декрета ВЦИК. Остальные 15 подсудимых приговорены к различным срокам заключения. Трибунал принял постановление привлечь к суду патриарха Тихона, митрополита Новгородского Арсения и епископа Старо-Русского Дмитрия²⁶.

Расстрел грозил одному из самых активных противников изъятия церковных ценностей епископу Ростовскому Арсению (Смоленец Александр), возглавлявшему с 1917 г. Ростовскую епархию. 2 июня 1922 г. был оглашен приговор Донского Областного Революционного Трибунала, который рассматривал дело причта Покровской церкви г.Ростова-на-Дону и Церковного Совета. По делу проходило 26 человек... настоятель Покровской церкви А.П.Гурич, диакон С.А.Капустянский, а также прихожане и члены Церковного Совета. Обвиненные в связи с белогвардейцами и в организации укрывательства церковных предметов в домах прихожан в период изъятия, А.П.Гурич и С.А.Капустянский получили по пять лет заключения. Тем же приговором к судебной ответственности привлекался патриарха Тихон и епископ Арсений, арестованный еще в мае 1922 г.²⁷

Дело епископа Арсения рассматривал Донской Областной Ревтрибунал с 22 по 30 августа 1922 г. Вместе с епископом по делу проходило еще 7 священников и 25 прихожан, участвовавших в волнениях 11 марта 1922 г. у Кафедрального Собора г.Ростова-на-Дону, когда члены комиссии по изъятию, в том числе Н.И.Муралов, подверглись избиению. Только силой оружия удалось ликвидировать очаг сопротивления и спасти членов комиссии.

Расследование событий 11 марта 1922 г. установило руководящую роль в них епископа Арсения. Вспомнили и старые "грехи" епископа во времена генерала Деникина... издание религиозно-политического журнала "Церковь и жизнь", пропагандировавшего принципы монархизма и отрицание советской власти, участие якобы в работе белогвардейского осведомительного агентства, сборы для организации просветительских домов, в которых воспитывалась у верующих ненависть к новой власти, благодарственные молебны в знак побед генерала Деникина и т.д. Особой строкой шло участие епископа Арсения в Юго-восточном Поместном Соборе в Ставрополе в 1919 г. и в деятельности Временного Высшего Церковного Управления, поддержавшего генерала Деникина и признавшего власть адмирала Колчака. Епископу инкриминировались также связи с агентами белогвардейского подполья в 1921 г. и недоносительство об их контрреволюционной деятельности. Таким образом, набирался внушительный состав преступления... участие в попытке свержения советской власти, недоносительство и противодействие распоряжениям Рабоче-Крестьянского Правительства. Трибунал вынес расстрельный приговор. Но благодаря объявленной ВЦИК к годовщине Октябрьской революции амнистии, Трибунал заменил епископу Арсению высшую меру наказания лишением свободы со строгой изоляцией на десять лет²⁸.

После судебного процесса над группой духовенства, проходившего в Царицыне с 9 июня 1922 г., был осужден и расстрелян викарий Донской епархии Нижне-Чирский Николай (Орлов)²⁹.

В Смоленске Выездная Сессия Военной Коллегии Верховного Трибунала ВЦИК с 1 по 24 августа 1922 г. рассматривала дело "Смоленских церковников", по которому привлечено было 47 человек... епископ Смоленский Филипп (Ставицкий), настоятель Смоленского Кафедрального Собора Ширяев. участники сопротивления изъятию, большинство из которых были представителями Смоленского Соборного Братства и прихожанами других церквей города. К расстрелу приговорены Залесский, Пивоваров, Мясоедов и Демидов. К различным срокам заключения приговорено еще 10 проходивших по делу верующих.

Процесс по делу "Смоленских церковников" явился примером того, как в ходе судебных разбирательств 1922 г. велась подготовка к главному процессу - процессу над патриархом Тихоном. Уже в ходе предварительного следствия по процессам 1922 г. "собирались" данные о "признаках преступного характера" в действиях патриарха. Их можно суммировать следующим образом... подготовка образцов протестов против изъятия, организация общих собраний для обсуждения декрета ВЦИК об изъятии и составления протестов и т.п. Не случайно Трибунал привлек в качестве свидетеля по делу "Смоленских церковников" особо доверенного единомышленника патриарха Тихона ректора и профессора Московского Археологического Института А.И.Успенского, распространявшего воззвание патриарха от 28 февраля 1922 г.

Обращает на себя внимание один из "признаков", инкриминируемых патриарху в ходе смоленского процесса, выделенный и разбираемый особо. Кроме всего прочего, преступная роль патриарха Тихона заключалась в том, что он являлся патриархом. Осуждалось само учреждение патриаршества в России. Не утруждая себя поиском юридических норм, судьи подготовили специальное постановление, предполагая направить его в Наркомюст. По этому постановлению преступная роль Тихона заключалась в том, что он систематически готовил против советской власти контрреволюционное восстание. "Эта роль б.патриарха во всех событиях гражданской войны была уже всецело предопределена самим учреждением патриаршества, состоявшегося на Московском Соборе, преследовавшего своей целью создание базы для свержения Соввласти и борьбы с большевизмом". Нелепость принятого постановления заключалась в том, что патриарху Тихону вменялось в вину проведение мероприятий, намечаемых Собором еще до октября 1917 г.³⁰

Итак, во всех процессах 1922 г. над духовенством на патриарха Тихона возлагалась ответственность за все волнения против изъятия церковных ценностей, таким образом подводилась основа для применения высшей меры наказания. Такой процесс прошел в Витебске в апреле 1922 г. Священник Христово-Рождественской церкви Ф.И.Капустинский приговорен к пяти годам заключения со строгой изоляцией, избежав расстрела только в связи с преклонным возрастом. По пятилетнему сроку получили участники процесса в Туле священник Казанской церкви, церковный староста и представитель от группы верующих за категорический отказ выполнить распоряжения комиссии по изъятию. С воззванием патриарха связали процесс в Череповце, а председатель общины верующих Тихвинского Спасо-Преображенского монастыря Аплонов осужден на два года. Революционный Трибунал Чувашской Автономной области в мае 1922 г. провел судебное разбирательство в отношении благочинного протоиерея А.А.Соловьева и группы верующих. Благочинный А.А. Соловьев и активный участник сопротивления изъятию Н.Я.Галахо-в приговорены к расстрелу³¹. Процессы прошли в Костроме, Гомеле, Астрахани, Ярославле, Екатеринбурге и других городах³². Верховный Трибунал был завален телеграммами о расстрельных приговорах, принятых губернскими ревтрибуналами в Новочеркасске (священники Е.Г.Фирсов и М.Н.Кравцев, диакон В.В.Иванков, протоиерей А.С.Мануильский, церковные старосты С.К.Копытин и А.И.Головков), Вятке (священник И.А.Поляков, церковный староста С.М.Широков) и других городах России³³.

Второй крупнейший судебный процесс над духовенством Москвы и Московской губернии, так называемый "процесс второй группы церковников", проходил с 27 ноября по 31 декабря 1922 г. под председательством М.Бека. Трибунал рассмотрел дела 105 обвиняемых, в том числе группы духовных лиц в составе 31 человека, выступивших в защиту церковного достояния и организовавших собрания-протесты против изъятия. Духовенство было представлено священниками Храма Христа Спасителя А.А.Хотовицким, настоятелем того же Храма И.В.Арсеньевым, бывшим помощником патриарха Тихона и участником Поместного Собора И.И.Зотиковым, священником Высшего Церковного Совета И.М.Громогласовым, а также группой духовенства Ново-Девичьего монастыря и других церквей. Среди обвиняемых мирян были представители всех слоев российского общества... профессора, учителя, студенты, рабочие, крестьяне и т.д. По делу проходила значительная группа работников фабрики Госзнак, имевших причастность к распространению составленного патриархом Тихоном воззвания.

Наиболее активным участникам сопротивления изъятию обвинитель потребовал смертной казни. Однако в связи с амнистией, объявленной к годовщине революции, расстрел был заменен тюремным заключением. А.А.Хотовицкий был осужден на десять лет тюремного заключения, а в 1930 г. расстрелян³⁴.

Судебные процессы над духовенством прошли в 1922-1923 гг. по всей России. В литературе указывается цифра 250 судебных дел, сфабрикованных в связи в сопротивлением изъятию церковных ценностей³⁵. Только к середине 1922 г. уже состоялся 231 судебный процесс, 732 человека оказалось на скамье подсудимых, многие из них были расстреляны³⁶. В 1923 г. смертным казням подверглось меньшее число духовенства и мирян, чем в "расстрельном" 1922 г., но репрессии не ослабевали. В VI отделением СО ГПУ в 1923 г. находилось в производстве 301 следственное дело, арестовано было 375 человек и выслано в административном порядке, в том числе заграницу, 146 человек³⁷. К концу 1924 г. в тюрьмах и лагерях побывало около половины всего российского епископата - 66 архиереев³⁸.

По новейшей статистике Православного Свято-Тихоновского Богословского Института общее количество репрессированных в 1921-1923 гг. составило 10 тысяч человек, расстрелян каждый пятый - всего около 2 тысяч³⁹. Но этим репрессии против церкви не ограничились и их динамика говорит о возрастании числа жертв с каждым годом. Следующий пик гонений на церковь в 1929-1931гг. дает рост числа жертв в 5 раз больше, чем в 1922 г. Особенно крупные потери духовенство и верующие понесли в 1937 г. - в 20 раз больше, чем в 1922 г.⁴⁰

Трагическая статистика гонений на Русскую православную церковь свидетельствует о чудовищной по масштабам картине репрессий. Чисто политический характер процессов над духовенством 1922 г. свидетельствовал о том, что власть формировалась как тоталитарная, когда в обществе не возможна была никакая дискуссия, когда невозможно было судить на основании права, когда суды превращались в средство политической расправы. Неадекватность репрессий содеянным преступлениям против режима даже в трактовке советского законодательства очевидна. Роль Политбюро ЦК РКП(б) и ВЦИК в утверждении вынесенных Трибуналом приговоров показывает насколько смещены были правовые нормы, смешаны власти судебные, исполнительные, законодательные, насколько пренебрежительны были большевики к принципу разделения властей и насколько велик был диктат партии.

Власть беспощадно истребляла духовенство. Кощунственная и непримиримая линия на уничтожение стала основой репрессивной политики государства по отношению к православной церкви.

Примечания

1. Васильева О.Ю., Кнышевский П.Н. Указ. соч. С.186.
2. Цыпин В. История Русской Православной Церкви... С.50.
3. "Дело" митрополита Вениамина... С.12-13.
4. Там же. С.14-15, 22-23, 93; Поспеловский Д.В. Указ. соч. С.107.
5. "Дело" митрополита Вениамина... С.23.
6. Там же. С. 16-17.
7. Там же. С.18.
8. Там же. С.24-25.
9. Там же. С.25-26.
10. Там же. С.28.
11. Там же. С.39.
12. Там же. С.54,56.
13. ГАРФ. Ф.А-353. Оп.6. Д.11. Л.112-127.
14. "Дело" митрополита Вениамина... С.74,77.
15. Русская Православная Церковь в советское время... Книга 1. С.174.
16. Там же. С.174-175.
17. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.24. Л.45-46, 50-51 об.
18. Там же. Л.43.
19. ГАРФ. Ф.А-353. Оп.6. Д.11. Л.14-24.
20. АПРФ. Ф.3. Оп.60. Д.24. Л.42.
21. Там же. Л.41.
22. Там же. Л.48.
23. "Дело" митрополита Вениамина... С.88-89; Цыпин В.История Русской Православной Церкви... С.53.
24. АПРФ. Ф.3. Оп. 60. Д. 24. Л.47.
25. "Дело" митрополита Вениамина... С.93.
26. ЦА ФСБ. Д.Н-1780. Т.7. Л.64-70,82-83; Т.29. Л.16-16 об.;
27. ГАРФ. Ф.1235. Оп.140. Д.60. Л.114.
28. ЦА ФСБ. Д.Н-1780. Т.29. Л.17-19.
29. Русак В. Пир сатаны... С.101-102.
30. ЦА ФСБ. Д.Н-1780. Т.7. Л.285-294.
31. Там же. Л.169-205; Т.29. Л.28-32 об.; ГАРФ. Ф.А-353. Оп.6. Д.6. Л.123-131.
32. ЦА ФСБ.Д.Н.-1780.Т.7. Л.314,316-326.
33. Там же. Л.326-329, 340-359.
34. ГАРФ. Ф.1235. Оп.140. Д.60.Л.31,112,113.
35. Русак В. Пир сатаны... С.103.
36. ЦА ФСБ. Д.Н-1780. Т.7. Л.152-161.
37. ЦА ФСБ. Ф.2.Оп.4. Д.372. Л.118-121.
38. Цыпин В. Русская Церковь... С.212.
39. Там же .С.306.
40. Емельянов Н.Е. Указ.соч. С.250-251.