Это - когда выходит подсудимый, подымает невидящие омертвевшие панические глаза свои на судейское место - а оно пусто... Подталкиваем в спину, всходит он по сверкающим ступеням, садится на судейское твердое кресло, опускается ему на плечи тяжелая траченная традицией мантия, в руку вкладывается полированное древко молотка...вот и суди сам себя.
Суд-то - последний, крайний!....страшный. Иначе как по правде- не выйдет....суди, судья, коси коса пока роса.
И вот так-то, болезный, посидит-посидит...глаза в пол, губы немеют, дрожат...посидит - и сползет тихонько, так ничего и не сказав ни оправдательного, ни обвинительного, боком, и мантия свалится на пол, и не подымая головы пойдет, спотыкаясь, на свое привычное, знакомое, исконное - на скамью подсудимых...притутулится снова , где там местечко свободное есть, будет уж лучше - ждать. Где пристроится...да где уж там бочком подвинется Тот, Кто родился и живет на этой позорной скамье, Кто молчит, опустив бледный заплаканный лик в тонкие, нервные, натруженные, пробитые гноящимся чернобагровым, ладони Свои, - подвинется, даст немного места, немного человеческого Своего тепла.
31 декабря 2010 г., http://kruglov-s-g.livejournal.com/742567.html
