В начале ХIII века, закончив войны с хеттами в Сирии, фараон Рамсес II переносит свою резиденцию в Дельту и приступает к обширным строительным работам. На месте старого Авариса гиксосов он воздвигает новый город Пи-Рамсес (Дом Рамсеса). К работам был привлечены военнопленные и невольники, а также инородцы. На стенах гробницы Рахмире (Фивы) изображены сирийские рабочие, изготовляющие кирпич, а в одном из документов времен Рамсеса II содержится приказ "раздать пищу для воинов и аперу, которые доставляют камни для большого пилона". Термин "аперу" соотвествует слову "хабири".  Предание Исхода (1,11) свидетельствует, что именно евреи строили города Рамсес и Пифом (егип. Пи-Тум). Следовательно, Рамсес II мог быть тем фараоном, "который не знал Иосифа" и сделал Сынов Израиля государственными рабами (1,8).  Призвание же Моисея произошло при его преемнике (2,23), то есть при Мернептахе.

     Примечание.  Фараон исхода.  Вопрос о фараоне исхода до сих пор остается в библейской науке спорным. Согласно 3 Цар 3,1, исход произошел за 480 лет до сооружения Соломонова Храма. Поскольку Храм начали строить около 958 года, то время исхода падает на 1440 год. Но в это время и позднее фараоны безраздельно царили в Палестине (о чем Библия нигде не упоминает). Столица Империи находилась тогда на юге, в Фивах, а Рамсес еще представлял собой груду развалин.  Между тем из рассказов Исхода явствует, что ставка фараона находилась вблизи Гесема, "земли Раамсес", т.е. в Дельте (где и был расположен Аварис-Рамсес).  По-видимому, цифра 480  –  округленное священное число (40  –  срок испытаний, помноженное на 12  –  число избранников).  Известную трудность для хронологии представляет стела (памятник) Мернептаха, открытая Ф. Петри в 1896 году. Стела датируется 30-ми годами ХIII века. На ней начертан победный гимн фараона, разгромившего своих врагов. Его завершают следующие строки:

   Враги повергнуты и просят пощады,

   Ливия опустошена, Хатта присмирела,

   Ханаан пленен со всем своим злом,

   Захвачен Аскалон, Гезер полонен,

   Племя Израиля обезлюдело,

   Семени его больше не стало...

     Вильгельм Шпигельберг, один из первых исследователей стелы, предположил, под "племенем Израиля" следует понимать тех ефремлян, которые еще до исхода осели близ Сихема. Однако не исключено, что гимн содержит отголосок событий исхода. Речь в нем идет не о городе или местности, а именно о народе (племени). Возможно, что израильтяне воспользовались неурядицами, вызванными восстанием покоренных народов, и покинули Египет. Свою неудачу в преследовании фараон изобразил как победу (это было обычным делом в военных отчетах).  Согласно другому мнению, фараоном-угнетателем был отец Рамсеса, Сети I, а исход совершился в последние годы Рамсеса. Эта гипотеза, хотя и распространенная, вызывает сомнение хотя бы потому, что царствование такого могущественного фараона как Рамсес, не создавало благоприятных условий для исхода.

     4. Призвание Моисея (Исх 2-4).  Книга Исход повествует о том, что рост населения Гесема вызвал тревогу при дворе. Область находилась на границе с враждебными народами, и в Египте боялись, что подневольные аперу соединятся с противниками Империи (показательно, что договор Рамсеса с хеттами настаивает на выдаче перебежчиков).  Попытки заставить повивальных бабок умерщвлять младенцев мужского пола оказались тщетными (имена этих женщин  –  обычные семитские имена той эпохи). Приказ убивать детей египтяне едва ли могли исполнить в точности, поскольку это вызвало бы мятеж и потерю рабочей силы, но какое-то время его, по-видимому, старались выполнять. Желая спасти сына, одна женщина из племени Левия положила его в тростниках у берега Нила. Дитя было подобрано "дочерью фараоновой" и получило имя Моисей (евр. Моше). Еврейское предание связывает это имя со словом "извлекать". Однако более вероятно, что царевна дала приемышу египетское имя Месу, что значит сын.

     Замечено сходство между рассказом о детстве Моисея и сказаниями о других древних героях: царе Саргоне Аккадском и Кире Персидском. Но это само по себе не доказывает вымышленности повествования Исхода. В окружении Рамсеса II было много лиц семитского происхождения. В частности, одна из его дочерей была замужем за сирийцем по имени Бент-Анат. Дочь одной из множества жен Рамсеса могла быть смешанного происхождения и проникнуться жалостью к израильскому ребенку.

     Есть глубокий смысл в рассказе о том, что Моисей был спасен и воспитан египтянами. Сами угнетатели народа Божия становятся невольными орудиями Промысла, показывая тем самым, что воля Господня совершается вопреки всему.

     По преданиям, Моисей был научен "всей мудрости египетской" (Деян 7,21-22). Об этом писал Филон в своей книге "Жизнь Моисея". Во всяком случае, очевидно, что будущий вождь и пророк во многом стоял выше своих невежественных соплеменников-пастухов. Более того, и другие левиты были тесно связаны с египтянами (Офни, Финеес, Мерари, Пасхор и др. носили египетские имена).

     Поскольку в качестве кормилицы для Моисея была взята его собственная мать (Исх 2,8-9), он не утратил связи со своим народом, хотя и рос в египетском окружении. В какой степени Моисей был обязан урокам жрецов, неизвестно, но некоторые элементы основанного им культа (напр., Ковчег) имеют аналогии в египетской религии.  Не исключено, что с монотеистическими воззрениями он познакомился именно в период обучения в Египте.

     Согласно Флавию, Моисей был сделан военачальником и участвовал в походе против Эфиопии, а после победы женился на эфиопской княжне (Арх., II,10). Достоверность этого предания ничем не подтверждена, кроме упоминания в Числ 12,1 "ефиоплянки" в качестве жены Моисея.

     Участие, которое проявил Моисей к горькой судьбе Израиля, поставленного на грань истребления, апостол рассматривает как подвиг веры. "Верою Моисей, пришед в возраст, отказался называться сыном дочери фараоновой, и лучше захотел страдать с народом Божиим, нежели иметь временное греховное наслаждение" (Евр 11,24-25). Убив египетского надсмотрщика, Моисей вынужен был бежать за пределы страны. Но скорее всего, у него были и другие, более веские причины бояться гнева фараона.

     В те годы, как показывают документы, переход через границу Египта был связан с большими трудностями  –  она повсюду надежно охранялась. Моисей скрылся в "земле Мадиамской", на северо-западе Синайского полуострова, где кочевали родственные Израилю племена. Там он поселился в семье кенитского священника Иофора (евр. Иетро), которого более ранняя традиция (Я) именует Рагуилом (отметим, что древние арабские надписи дают священникам двойные имена). Роль этого человека в жизни Моисея была, по-видимому, значительной, хотя многое остается неясным.

     Иофор отдает свою дочь в жены Моисею, выступает как его наставник и советник; он исповедует веру в Ягве и приносит Ему жертвы (Исх 18). Некоторые библеисты считают, что именно от Иофора Моисей впервые услышал св. Имя Господне. Древние семиты, как известно из угаритских текстов, почитали Бога под именем Йево. Иофор мог быть служителем этого Бога, Который в религии Моисея стал Ягве, Богом Израилевым. Тем не менее учение Моисея в сущности своей было оригинальным и исключительным. Даже если он и исходил из некоторых прежде существовавших верований, он вложил в них совершенно иной смысл и дух (см. ниже).

     Священническая традиция (С) относит призвание Моисея к периоду его жизни в Египте (6,2-30).  Она подчеркивает, что "Бог Авраама, Исаака и Иакова" только теперь являет Себя под именем Сущий, ЯГВЕ. Откровение личного имени означало, что Бог не только возвещает начало Своего единения с человеком, но и говорит о Себе как о Личности, действующей в событиях истории, как об Избавителе избранных Им людей от рабства. Он  –  Бог обетования, а не неведомое Божество, Он Тот, Кто говорил с праотцами Израиля.

     Сам акт  призвания  Моисея знаменует особый момент св. истории.  На всем ее протяжении Бог неоднократно призывает тех или иных избранников на служение (от Авраама и пророков до апостолов и св. Павла).

     Древнейшие предания (Я и Э) повествуют, что Моисей был призван Богом в пустыне, когда пас стада тестя своего Иофора.  Однажды он оказывается у подножья Синая (или Хорива), горы, почитавшейся священной (3,1). Там Господь является ему в пламени, которое, охватив терновый куст, не сжигает его. Этот образ Теофании символизирует близость к человеку Бога, Который есть "огонь поядающий". Поэтому "неопалимая купина" рассматривается Церковью как прообраз Богочеловечества и Девы Марии.

     Бог "вспомнил Завет Свой", что означает наступление времени Его спасительных деяний. Он повелевает Моисею идти в Египет к новому фараону и требовать, чтобы тот отпустил народ Ягве из "дома рабства".

     Моисей, хотя и простерся в благоговейном трепете перед Богом, полон сомнений. Здесь мы впервые встречаемся с особенностями пророческого призвания.  Пророк говорит  не от себя,  он даже противится велениям Божиим, но властный покоряющий призыв превозмогает его.

     а) Моисей уверен, что израильтяне забыли "Бога  отцов".  Они спросят: Кто Он? Как имя Ему?

     На это Господь отвечает:  "Эхь`е аш`ер эхь`е"  –  "Я есть Тот, Кто есть", то есть Тот, Кому принадлежит бытие и Кто дарует его твари, что близко к имени ЯГВЕ, которое связано с глаголом "хайя" (архаич. хава)  –  быть, существовать. Согласно Моисееву откровению, бытие, жизнь принадлежит только Богу, все создания получают жизнь от Него.  Знаменательно, что Господь Иисус нередко прилагал к Себе формулу "Я есмь"  –  эквивалент Имени Божия (напр., Ин 8,24,28,58; 13,19; 18,5-6).

     б) Пророк продолжает сомневаться: люди могут не поверить, что Бог отцов явился ему, воспитаннику египтян.

     Для подтверждения его миссии Моисею дается знамение. Жезл в руках пророка превращается в змея (знак власти Бога над природой. В Египте змеи олицетворяли богиню плодородия). Рука Моисея то покрывается проказой, то совершенно очищается (знак власти Бога над человеком).

     в) Но вновь Моисея охватывают колебания: "человек я неречистый". Выросши среди египтян, он, быть может, недостаточно свободно владел языком соплеменников.

     Тогда Господь указывает Моисею на его брата Аарона, который станет его толмачом, посредником и "пророком" ("Он будет твоими устами, а ты будешь ему вместо Бога" (4,16; ср. 7,1)).

     Итак, спасение ветхозаветной Церкви не есть дело человеческое. Человек  –  Моисей  –  полностью постиг свое бессилие. Только сознание, что "Господь будет с ним", вселяет в него мужество. Он возвращается к Иофору, а затем вместе с  Аароном направляется в Египет.

     Примечание.  Стихи Исх 4,24-26 представляют немалую трудность для толкования. Обычно они понимаются следующим образом: Моисей пренебрег обрезанием сына, вероятно, считая его просто египетским обычаем. Но тяжелая болезнь (Бог "хотел умертвить его") послужила Моисею знаком, что данный обряд Завета необходимо совершить. Не будучи в состоянии из-за недуга сделать это сам, он поручает исполнение ритуала жене. Фраза Сепфоры, как полагают экзегеты, взята из кенитского брачного ритуала, в который входил обряд окропления кровью. Обрезание сына стало для жены Моисея закреплением их союза. После этого Сепфора временно удаляется к отцу (ср. 18,2), уверенная, что отныне связана с мужем нерушимыми узами.

     5. Борьба за исход (Исх 5-11).  Вместе с братом Моисей идет к старейшинам народа, которые сначала относятся к ним с полным доверием. Однако в дальнейшем люди, охваченные страхом, будут не раз противиться своему освободителю Моисею, предпочитая рабское, но надежное положение уходу в неизвестность. Исполнение воли Божией требовало мужества веры.

     В сказании о борьбе за исход особенно четко выявляется богослужебный характер текста. На это указывают его композиция и рефрены. Каждый эпизод ("казней"), как в песне, начинается и заканчивается сходными словами. В повествовании господствуют две основные темы  –  величие Бога и человеческое противление Ему:

     а) "Казни египетские" описаны как знамение власти Ягве над природой. Египтяне поклонялись небу, Нилу (Хапи), животным, земле и воде  –  вообще силам природы. Но силы эти, как явствует из сказания о "казнях", сами повинуются Богу Моисея. Для израильтян это было свидетельством, что Он сильнее египетских богов ("Кто, как Ты, Господи, между богами?"  –  Исх 15,11).

     б) Фараон сказания есть типологический образ  противления человека воле Божией.   Грозные знамения не могут изменить внутренней направленности воли человека.  В минуту опасности фараон уступает, но потом вновь продолжает борьбу с Богом, ожесточаясь еще более. Иными словами, очевидные чудеса еще не порождают подлинной веры.

     Желая усыпить бдительность фараона, Моисей говорит ему только о возможности для Сынов Израиля совершить весенний скотоводческий праздник в честь "Бога евреев".  Им надо уйти в пустыню "на три дня пути" (т.е. на расстояние ок. 100 км от Дельты), где будет принесена жертва Ягве. Но власти не согласны и на это.  Проповедь Моисея и его требования усиливают жестокость надсмотрщиков. Ропот измученных непосильным трудом израильтян обращается против инициаторов исхода: "Вы сделали нас ненавистными в глазах фараона и рабов его и дали им меч в руки, чтобы убить нас" (5,21).  С тех пор начинается скорбный путь Моисея, его одиночество и горечь, вызванная непониманием толпы. Библия не скрывает суровой правды. Пророк вынужден противостоять народу, который страшится любых перемен.  Такова судьба всех пророков, и даже Самого Христа, и множества святых новозаветной Церкви.

     6. Прохождение "губителя" и Пасха (11,1 – 13,16).  Из Исх 5,1,3 явствует, что у еврейских пастухов и раньше существовал большой весенний праздник, когда приносили в жертву ягнят первого приплода. Некоторые экзегеты считают, что он включал обряды, призванные защищать от "губителя"  –  морового поветрия, угрожавшего людям и скоту.  Быть может, причину этого поветрия видели в злых демонах пустыни (Азазеле и др.), от которых ограждались, помазывая косяки и перекладины дверей в домах кровью агнцев.

     Пасхальный рассказ Исхода устанавливает связь между "губителем" и страшной эпидемией, разразившейся в Египте. Она не коснулась израильтян и позволила им покинуть страну. Вероятно, к эпидемии присоединились и другие невзгоды (восстания соседних народов, которые пришлось подавлять Мернептаху). Сохраненные в дни поветрия израильтяне сплотились наконец вокруг Моисея и приготовились к исходу.

     Старый новогодний праздник приобретает иное значение:  он становится как бы днем рождения народа Божия. Отныне его будут справлять в каждой семье 14 числа весеннего месяца нисана.  Символика праздника переосмысляется в духе исхода и освобождения. Сын должен будет задавать главе семьи ритуальный вопрос: что все это означает? и получать ответ:  "Рукою крепкою вывел нас Господь из Египта, из дома рабства" (13,14).  Таким образом, как говорит бл. Феодорит, Богу было угодно, чтобы навсегда сохранилась память о спасении (Толкование на Исход, вопр. 24).  Пресные хлебы (мацот), выпекаемые в начале жатвы, напоминают теперь о поспешности, с которой совершалась трапеза в ночь освобождения. Люди должны быть одеты по-походному. Агнец и кровь его знаменуют посвящение Израиля Богу.  Трапеза есть  жертва  (Исх 12,27), она соединяет людей не только между собой, но и с Богом.  Она также символ начала новой жизни (ср. 1 Кор 5,7).

     Когда Сам Христос станет Агнцем спасения, Он будет "Пасхой" Нового Завета, избавлением от рабства греху.  Поэтому Он изберет древний праздник спасения для заключения Завета на Тайной Вечери. Отсюда тесная связь пасхальных обрядов с Литургией (см. Н. Д. Успенский. Анафора.  –  БТ, 13). Ап. Петр, начертывая образ Церкви, воспользуется древнепасхальными символами. Как израильтяне порывали со своим египетским прошлым и поспешно готовились к странствию, так и "новый Израиль" должен бодрствовать, памятуя о том, что оставил позади царство греха. "Посему, препоясавши чресла ума вашего, бодрствуя, совершенно уповайте на подаваемую вам благодать в явлении Иисуса Христа. Как послушные дети, не сообразуйтесь с прежними похотями, бывшими в неведении вашем, но по примеру призвавшего вас Святого, и сами будьте святы во всех поступках; ибо написано: будьте святы, потому что Я свят" (1 Петр 1,13-16).

     Примечание.  Первоначально праздник Опресноков и праздник заколания агнца были, возможно, двумя отдельными торжествами. Но впоследствии они слились почти в одно целое. Само слово "Песах" (арам. Пасха) обычно выводят из слова "прохождение", но в точности его этимология не установлена. В царский период и после Плена в праздник были введены обряды умовения рук, благословления вина и хлеба.  Обычай стоять во время  седера  (пасхальной трапезы) в евангельскую эпоху уже не соблюдался.  Согласно Талмуду (Песахим Х,1), участники трапезы возлежали на ложах.

     7. Исход (13,17 – 15,21).  "И отправились Сыны Израилевы из Раамсеса в Сокхоф до шестисот тысяч пеших мужчин, кроме детей. И множество разноплеменных людей вышли с ними... Времени же, в которое Сыны Израилевы обитали в Египте, было четыреста тридцать лет" (12,37,38,40). Если принимать это число буквально, то общая численность израильтян в момент исхода превышала миллион человек.  Между тем, по мнению историков, население всего Египта едва насчитывало несколько миллионов. Известный библейский археолог Флиндерс Петри отметил, что еврейское слово "элеф" (тысяча) означает также семью или "обитателей одного шатра". В таком случае, по подсчетам Петри, израильтян было около пяти тысяч. Сокхоф есть не что иное, как  пограничная крепость Секу, расположенная на Востоке от Гесема ("земли Раамсес"). Число лет пребывания Израиля в Египте совпадает с тем периодом, который прошел от времени гиксосов (ок. 1700 г.) до Рамсеса II и Мернептаха (ХIII в.).

     Исх 12,38 содержит указание, что к израильтянам примкнули восставшие из других племен и влились в их поток. Впоследствии этих иноплеменников называли "герим" (пришельцами), и Моисеев Закон защищал их права (Исх 22,21; 23,9).

     Самым близким путем в Ханаан была дорога, которая сто лет спустя получила название  Филистимской.   Она вела на северо-восток вдоль Средиземного моря. Но как раз по ней двигались войска восставших против Египта сирийцев и "народов моря" (среди них и филистимлян), которые недавно вторглись на ханаанское побережье.  Поэтому Моисей повел толпы беглецов на юго-восток, в район нынешнего Суэцкого канала. На пути их находился водоем, именуемый в Библии Ям Суф  –  "Море тростников". Так называли египтяне цепь соленых озер, которые на юге примыкали к Красному морю (в греч. и русск. переводах Ям Суф назван просто Красным, слав. Чермным, морем).

     Св. писатель, говоря об исходе, делает ударение на духовном смысле происходившего. Он не просто рассказывает о бегстве рабов, а благовествует о Боге-Спасителе.  Совершается внешне малозначительное, но для св. истории  –  великое событие: Господь избавляет и созидает Свой народ, Свою Церковь. В Кн. Исайи учение об исходе как о творческом акте приобретает черты мистического провидения. Открывая Себя, Господь дарует новую жизнь и освобождение. "И познаете истину,  –  скажет Христос,  –  и истина сделает вас свободными" (Ин 8,32). Указанием на то, что Сам Господь пребывает среди обретших свободу, являются столпы облачный и огненный (облако и огонь  –  библейские символы Богоявления).

     Преследование Израиля египетским войском  –  факт вполне естественный: власти не желали терять рабочую силу, в которой постоянно нуждались. Известны отчеты о погоне за двумя-тремя рабами (ХДВ. 1980, с.103), тем более следовало ожидать ее при бегстве нескольких тысяч человек.  Ввиду военных действий на Востоке конница фараона была наготове и устремилась за Сынами Израилевыми.

     Ранние сказания (Я и Э) говорят, что Ягве навел ужас на египтян (14,24-25). Кроме того, "гнал Господь море сильным восточным ветром всю ночь и сделал море сушею" (14,21). Колесницы врага влеклись с трудом, вероятно, увязая в прибрежном песке, пока вновь нахлынувшая вода не захлестнула их. Какие бы естественные причины ни действовали в тот момент, они были спасительным чудом, которое поразило израильтян и внушило им веру в Моисея и его Бога (см. Пс 135).

     Священническое сказание дополняет рассказ величественной картиной шествия народа Божия по сухому дну между двух стен расступившейся воды. Жезл Моисея, посланника Ягве, как бы властвует над стихиями, открывая путь к свободе.

     Завершается пасхальный рассказ благодарственным гимном Моисея и сестры его, пророчицы Мариам (15). Сравнение гимна с ханаанской поэзией показывает, что он  –  один из древнейших в Библии. Некоторые его стихи (14-15) указывают на период Иисуса Навина, но основа гимна, прежде всего главный рефрен (ст. 21), несомненно дошли от эпохи исхода. Эта песнь читается и поется на богослужении Великой Субботы, которая предваряет новозаветную Пасху, избавление от рабства греху.  В раннехристианской Церкви Пасха была днем массового крещения, и чтение Кн. Исход воскрешало древний прообраз таинства воды и Духа.

     Примечание.  В песни Моисея (ст. 17) сказано о "горе достояния Твоего". Некоторые толкователи считали, что здесь речь идет о храмовой Сионском горе и на этом основании относили Исх 15 к царской эпохе. Но, как было установлено позднее, "гора" на Востоке означала местопребывание Божества вообще. В частности, таким священным местом считался Синай (ср. Втор 33,2; 3 Цар 19,8; Аввак 3,3).

     8. Путь к Синаю (15,22 – 18,27).  В течение трех месяцев израильтяне двигаются на юг, вдоль побережья Красного моря. После благодатной земли Египта пребывание в пустыне кажется им невыносимым. Они постоянно ропщут на Моисея, который привел их в эти безжизненные места. О плотской немощи ветхозаветной Церкви в начале ее бытия как бы напоминают три искушения Христа в пустыне. В то время как Израиль требовал хлеба, впадал в маловерие и соблазнялся культом чужих богов, Богочеловек, Глава новозаветной Церкви, "новый Израиль", отверг эти искушения. Следует подчеркнуть, что, отвечая искусителю, Господь приводит три места из Моисеевой книги (Втор 6; 8,3; 13,16).  Православный богослов М. М. Тареев считал, что в свете этих искушений следует рассматривать и всю историю Церкви.

     Снисходя к маловерным, Бог являет им Свою помощь: воды оазиса Мерры теряют горечь, манна насыщает путников, стаи перелетных перепелов дают им мясо.  Как полагают многие толкователи, не виданная евреями манна была застывшим соком тамариска, выпадавшим на землю в виде крупиц (она и поныне служит пищей для бедуинов). В библейской символике манна означает небесный хлеб, который питает верных.  Этот хлеб для тела есть прообраз "Хлеба жизни", возрождающего дух (Ин 6,58). Сказание об исчезновении манны в субботу подчеркивает необходимость соблюдать священный день покоя.  В Исх 16,33 отмечается сакральное значение манны, напоминающей, что Господь питает Своих людей.

     В области Рефидим близ Хорива произошло первое военное столкновение Израиля с бедуинами-амаликитянами, считавшими себя хозяевами этих мест.  Молитва Моисея во время битвы показывает, что не сила человеческая, а покров Божий защищает ветхозаветную Церковь.

     Там же у Хорива Моисея встречает его тесть Иофор. Первая жертва Ягве приносится его руками. В этом, как мы уже видели, отразилась важная (хотя сейчас и недостаточно ясная) роль кенитского священника в изральской религии. По инициативе Иофора Моисей ставит над народом начальников, которые должны "судить" его, то есть совершать правосудие.  Это гражданское установление дает Израилю основы  права,  которое позднее будет развито в судебниках Пятикнижия.

     Никакое здоровое общество не может существовать без права. Закон есть необходимый регулятор общественной жизни. Он противостоит силе  –  тирании царя и анархии толпы. Поэтому юридические уставы будут помещены в Торе рядом с заповедями.  И хотя правовые нормы Моисеева законодательства сейчас утратили актуальность, но сохраняет ценность сама идея законности и права.

Вопросы для повторения

1. Какое место занимают Моисей и исход в церковной традиции?

2. В чем состоит главное содержание, характер и смысл книги Исхода?

3. С каких двух точек зрения следует рассматривать чудеса Исхода?

4. Какие события происходили в Египте во время пребывания там Израиля?

5. Назовите три основных факта, характеризующих жизнь Израиля в Гесеме.

6. Что привело к угнетению израильтян фараоном?

7. Кто предположительно был фараоном исхода?

8. Что повествует Исход о рождении и детстве Моисея?

9. Что означает его имя и каким могло быть его воспитание?

10. Опишите события жизни Моисея до его призвания.

11. Обрисуйте роль Иофора в жизни Моисея.

12. Что символизирует "неопалимая купина"?

13. В чем особенность пророческого призвания?

14. Каковы были сомнения Моисея и что отвечал ему Господь?

15. Каково значение св. Имени Божия?

16. Как толкуют Исх 4,24-26?

17. Определите характер сказания о "казнях египетских".  Каков его смысл?

18. О чем говорит "ожесточение" фараона?

19. Каково отношение народа к Моисею?

20. В чем заключался смысл древнего праздника пастухов и как он был переосмыслен в празднике Пасхи?

21. Каковы элементы пасхальной трапезы?

22. Как эта трапеза отразилась на Евхаристии?

23. В чем смысл чудесного перехода через море?

24. Опишите путь Израиля к Синаю.  О чем говорят искушения народа в пустыне?

ПРИЛОЖЕНИЕ к § 23

1. Из гимна Эхнатона

2. ...  Ты сияешь прекрасно на небосклоне, диск живой, начало жизни!  Ты взошел на восточном склоне неба и всю землю нисполнил своею красою.  Ты прекрасен, велик, светозарен!  Ты высоко над всей землею!  Лучи твои объемлют все страны до пределов созданного тобою.

3. Ты Ра, ты достигаешь пределов.  Ты подчиняешь дальние земли сыну, любимому тобою.  Ты далек, но лучи твои на земле, ты пред людьми...  Ты заходишь на западном склоне неба  –  и земля во мраке, подобно застигнутому смертью.  Спят люди в домах, и головы их покрыты, и не видит один глаз другого, и похищено имущество их, скрытое под изголовьем их,  –  а они не ведают.

4. Лев выходит из логова своего.  Змеи жалят людей во мраке, когда приходит ночь и земля погружается в молчание, ибо создавший все опустился за край небес. Озаряется земля, когда ты восходишь на небосклоне; ты сияешь как солнечный диск, ты разгоняешь мрак, щедро рассылая лучи свои, и Обе Земли просыпаются, ликуя, и поднимаются люди.  Ты разбудил их  –  и они омывают тела свои, и берут одежду свою.

8. Нет другого, кроме тебя! Ты был один  –  и сотворил землю по желанию сердца твоего, землю с людьми, скотом и всеми животными, которые ступают ногами своими внизу и летают на крыльях своих вверху.  Чужеземные страны, Сирия, Куш, Египет  –  каждому человеку отведено тобою место его.  Ты созидаешь все, что потребно им.  У каждого своя пища, и каждому отмерено время жизни его.

(Пер. М. А. Коростовцева)

2. Из египетского гимна Амону Моисеевой эпохи

Боги преклоняются перед твоим величеством,

                              величая волю создавшего их,

ликуя при приближении родившего их.

Они восклицают тебе:

"Привет тебе, отец всех богов,

повесивший небо и попирающий землю,

создатель мира, творец вселенной,

царь, владыка богов".

                             (Пер. Б. А. Тураева)

3. Хабири в Палестине (ХIV в.)

     В дипломатическом  архиве фараона Эхнатона найдены письма царьков и правителей Ханаана  –  ставленников Египта.  Они жалуются на нестроения в городах и враждебные действия бродячих кланов хабири.

Из писем Абдхибы, правителя Иерусалима:

Царю, моему господину, Абдхиба: твой раб... Пусть прибудут сюда царские стрелки. Царь не владеет страной: хабири опустошают всю царскую область.  Если бы войска прибыли в этом году, страна удержалась бы за царем,  но их нет,  и земля потеряна...

Да ведает царь: все земли гибнут, против меня вражда; область Гезера, Аскалона и город Лахиш дали им пищу, елей и все необходимое. Посему да позаботится царь о войсках и пришлет их против тех князей, которые преступили против него... Это дело Милкиила и сыновей Лабаия, которые предают царскую землю хабири... Да знает царь: я не могу послать каравана к царю... Царь запечатлел свое имя в земле Иерусалима навеки, посему он да не оставит земли Иерусалима.

Из письма Лабаии Эхнатону:

Я верный раб царя, я не преступал и не грешил, не утаивал дани и не оказывал неповиновения моему рабису.  На меня клевещут...

Из писем Шувардата:

Лабаия умер, отнимающий наши города... но Абдхиба  –  второй Лабаия  –  он отнимает наши города...  выбросил царь меня из своих рук, да пошлет он стрелков.

(Пер. Б. А. Тураева) 

     При преемниках Эхнатона власть Египта в Ханаане вновь укрепилась.

4. Из договора Рамсеса II c хеттами

         Если человек или два человека, которых не знают (т.е. люди незнатные), убегут из Египта, и они придут в страну хеттов, чтобы стать подданными другого, то да не оставят их в стране хеттов, а доставят Рамсес-Мери-амону, великому властителю Египта.

(Пер. Н. С. Петровского)

5. Древнейшее внебиблейское описание праздника Опресноков

     Среди документов еврейского гарнизона на острове Элефантина (Египет) найден текст, касающийся праздника Опресноков. Папирус относится к V веку до Р.Х.

     В этом году, 5 году царя Дария, от царя отправлена весть Аршаму... Теперь считайте так: отсчитайте четырнадцать дней нисана и от 15 до 21 нисана ешьте опресноки. Будьте чисты и воздержаны, не работайте... не пейте и не ешьте ничего, в чем есть квасное тесто, от захода солнца 15 нисана до 21 нисана не вносите в свои жилища и запритесь... Моим братьям Иедонии и его товарищам, иудейскому войску, ваш брат Ханания.

(Пер. И. М. Волкова) 

§ 24. СИНАЙСКИЙ ЗАВЕТ (ИСХ 19-40; ЛЕВИТ)

     1. У горы Синай (19,1-2).  В месяце сиван (май-июнь), через двенадцать недель после исхода, караван Сынов Израиля достигает горы Божией, куда вел их Моисей и где он прежде получил пророческое призвание. В северной традиции (Э) гора эта известна как  Хорив  (евр. Хореб). Возможно, так именовали весь горный массив на юге Синайского полуострова.  Сама гора звалась  Синай  (по имени лунного бога Сина?), и ее издавна почитали священной окрестные племена.  Точное ее местоположение неизвестно. Древнее предание отождествляет Синай с горой Джебель Муса, у подножья которой находится сейчас монастырь св. великомученицы Екатерины.  Сюда и поныне поднимаются паломники трех монотеистических религий  –  иудаизма, христианства и ислама.  Гора  –  место Богоявления и Богопочитания  –  как бы напоминала человеку о неприступном величии Творца.

     2. Синайская Теофания (19,3-25).  В момент заключения Завета обнаженные скалы и уступы Синая покрываются облаком, из среды которого сверкает огонь и раздается "звук трубный". Библейская картина бури и грозы поэтически выражает величие и Славу Сущего, являющего Себя твари. Эти образы проходят через весь Ветхий и Новый Завет до самого Апокалипсиса. Раскаты небесных громов означают "глас Божий" (см. Пс 28).

     Народу Божию нужно проникнуться благоговейным трепетом, "страхом" перед лицом Господа, поэтому он не должен приближаться к горе, оставаясь за определенной чертой. Тот, Кто заключает с ним Завет  –  не бог какой-либо одной стихии, а таинственный и непостижимый Владыка Вселенной.

     Важность чувства мистического ужаса перед Неисповедимым в религии была рассмотрена немецким богословом и историком Рудольфом Отто в его классической работе "Священное" (1917). Он показал, что переживание близости божественной тайны есть коренная черта веры.  Бог является в этом опыте как  всецело Иной,  запредельный твари.  Он свят, т.е. несоизмерим ни с чем созданным. Отсюда слова Писания: "Начало премудрости  –  страх Господень". Это чувство отличается от всех других переживаний и не может быть сведено ни к одному из них. Р. Отто назвал его "нуминальным" (от лат. слова "Нумен"  –  божественное).

     3. Завет Божий.  Слово "Завет", или "Союз" (евр. брит, месопотамск. бритум), первоначально было юридическим термином. Союзы регулировали отношения между племенами и царствами. Но Моисеев Завет заключает в себе новый смысл: он говорит о тайне избрания Богом определенной группы людей, предназначенных для Его провиденциальных целей. Он говорит о создании нового народа, образованного из нестройной толпы рабов, в том числе и иноплеменных. Народ этот творится по воле Божией, а не естественным путем. В основу его жизни полагается Завет с Богом.  В Его Домостроительстве Израилю предстоит стать духовной общностью, Церковью.

     Синайский Завет выражен в формуле, напоминающей брачный договор: "Вы будете Моим народом, а Я буду вашим Богом".  Иными словами, цель Завета  –  единение Сущего с людьми.   На Синае смысл ее полностью еще не раскрыт.  Ягве лишь возвещает: "Вы будете у Меня царством священников и народом святым" (19,6). Священник  –  служитель Бога, святой  –  это тот, кто посвящен Ему. Заключая новый Завет, Господь Иисус открывает путь, ведущий от национальной Церкви к Вселенской.  И Вселенская Церковь сохранит  для своего  призвания термины Синайского Завета.  "Но вы  –  род избранный,  –  говорит ап. Петр христианам,  –  царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства  Призвавшего  вас из тьмы в чудный Свой свет. Некогда не народ, а ныне народ Божий" (1 Петр 2,9-10). Входя в Завет, верные становятся "соработниками" Бога, участниками Его замыслов и деяний (1 Кор 3,9).

     Символика Завета включает обряд  окропления  кровью  (Исх 24,8).  Кровь, означающая жизнь, служила знаком единства и родства при заключении союзов. Окропленные ею становились единокровными, независимо от своего происхождения. Поскольку лишь Творец властен над жизнью, кровь запрещалось употреблять в пищу. С явлением в мир Богочеловека Кровь и Плоть Самого Воплотившегося станет Его священной Трапезой, предлагаемой верным.  Она соединяет их в единую духовную семью (Церковь) и дарует единение с Богочеловеком.

     Примечание.  Вопреки мнению старой критической школы Велльгаузена, Моисеева форма Завета не есть поздняя реконструкция событий у Синая. Установлено, что такая форма была характерна для древневосточных народов эпохи Моисея, а в Х веке, когда Предание Моисеево было записано, уже исчезла. Согласно хеттским документам, властитель, заключая договор с вассалом, следовал следующей схеме: 1) исторический пролог, 2) условия договора, 3) благословения и проклятия. По такой же схеме построен в целом и Синайский Завет. Эта аналогия имеет большое, и не только историческое значение.  Она показывает, что двусторонний Завет между Богом и Израилем не был Заветом  равноправных  сторон.  Инициатива исходила от Бога, он был изъявлением Его воли как Владыки Своего народа. Здесь не было элементов сделки или юридического паритетного партнерства, а осуществлялись цели Провидения.

     4. Декалог, или Десять Заповедей (20,2-17; Втор 5,6-21).  По мнению большинства библеистов, Декалог есть главный документ Завета, восходящий непосредственно к Моисеевой эпохе.  В нем не отражены условия земледельческого образа жизни, как в других частях Закона.

     Декалог  –  важнейший источник для понимания веры Моисея и данного ему Откровения.   В нынешнем своем виде он имеет краткие дополнения, различающиеся в Исходе и Второзаконии. Согласно Втор 4,13, Декалог включал десять изречений (буквально "десять слов"), записанных на двух каменных стелах, или досках (скрижалях).  Разделение по заповедям в восточной церковной традиции несколько иное, чем в западной, поскольку бл. Августин отнес слова  "не сотвори себе кумира"  к заповеди "Да не будет у тебя других богов..."

     Примечание.  Какой алфавит мог быть использован для скрижалей?  Ответ на этот вопрос может, вероятно, дать открытие Ф. Петри (1904-1905) так называемой  Синайской письменности.   Тексты относятся к ХV веку до Р.Х., но возникла эта письменность, скорее всего, раньше. В ее основу положены египетские иероглифы, преобразованные для передачи семитского языка. Некоторые исследователи считают, что синайский алфавит, созданный семитами, работавшими на фараона, был прототипом финикийского алфавита, который впоследствии употребляли хананеи и евреи и который лег в основу греческого письма.

     Существует мнение, что наиболее ранней формой Декалога были заповеди Исх 34,14-26. Но они тесно связаны с оседлым образом жизни и обнаруживают близкое знакомство с Ханааном.  В частности, в Исх 34,26 запрещается варить козленка в молоке его матери.  Открытия в Угарите объяснили этот загадочный текст. Стало известно, что магические ритуалы хананеев включали "варение козленка в молоке" (см. Мифологии древнего мира. Пер. с англ., М., 1977, с.202).

     Само разделение заповедей на десять изречений в Исходе и Второзаконии не единственное. Так в Пс 14 перечислено 10 условий для того, кто достоин молиться в Доме Божием:

    1) Тот, кто ходит непорочно и делает правду

    2) и говорит истину в сердце своем;

    3) кто не клевещет языком своим,

    4) не делает искреннему своему зла,

    5) и не принимает поношения на ближнего своего;

    6) тот, в глазах которого призрен отверженный,

    7) но который боящихся Господа славит;

    8) кто клянется, хотя бы злому, и не изменяет;

    9) кто серебра своего не отдает в рост,

   10) и не принимает даров против невинного.

     Главной особенностью Декалога является его учение о Боге и служении Ему. Ничего подобного языческий мир не знал. Если в Египте мы находим нравственные заповеди, подобные Моисеевым (см. приложение 1), то они теряются в массе магических правил, заклинаний, в стремлении обмануть богов.  В Декалоге единый Бог, творящий историю, требует от верных прежде всего соблюдения основных нравственных принципов:

     а) Первая заповедь (20,2-3) возвещает о Боге-Спасителе, о Боге, Который не просто желает сохранить Свой народ, но, освободив его из рабства, вести в будущее. Здесь ядро всей библейской эсхатологии и библейского понимания истории. Он  –  не далекий и безличный, а Живой и Действующий. Он являет Свое присутствие в мире.

     Декалог возвещает о Боге-Ревнителе, Который ждет от человека предельной верности.  Он не "один из богов", пусть даже высший, а Бог единственный. Израильтяне, по-видимому, верили в существование языческих богов (напр., Суд 11,24), но эти боги рассматривались лишь как тварь. Только у поздних пророков мы находим ясно выраженную мысль, что боги язычников  –  "ничто" (Ис 41,23-24). Примечательно, что и в первохристианской Церкви не отрицалась реальность богов, которых именовали "демонами" (см. Тертуллиан. Апологетик, 23). Моисеев монотеизм был не философским, а "практическим" (прот. А. Князев). Богом  –  в подлинном смысле слова  –  для Моисея был только Ягве. Он стал Богом Израиля, но в то же время не есть бог какой-то одной стихии (или народа), а Владыка всей твари ("ибо Моя вся земля"; 19,5). Ни боги язычников, ни земные соблазны не должны стоять между человеком и Творцом.

     б) Вторая заповедь (20,4) запрещает изображения Сущего. Делая идолов, люди верили, что в них пребывает сила божества. Тем самым они как бы получали богов в собственное владение. Кумир был магическим талисманом города, страны, народа. Он делал зримым и осязаемым Высшее. Не таков Бог, открывшийся Моисею. Превосходя все земное, Он не может и не должен иметь изображения: связывать Его с чувственным образом значило бы посягать на Него, пытаться умалить Его запредельную тайну и мощь. Насколько твердо держалась ветхозаветная Церковь этого принципа, показывают раскопки.  Нигде и никогда археологи не находили в Палестине чего-либо подобного идолу Ягве.

     в) Третья заповедь (20,7) касается св. Имени Божия. Имя в библейские времена тесно связывалось с существом, его носящим.  Поэтому, если Бог свят, то есть велик и непостижим, благоговение должно распространяться и на Его Имя (ср. евангельское "Да святится имя Твое"). Слово "лашав" (синод. пер. напрасно) имеет широкий смысл, включающий в себя и произнесение ложной клятвы и употребление св. Имени в суеверных целях (для ворожбы и т.д.). Позднее, около III века до Р.Х., благоговение к св. Имени вызвало запрет его произносить: его заменили словом Адонай  –  Господь.

     г) Четвертая заповедь (20,8-11)  касается субботнего дня.  В этот день должны отдыхать все люди  –  свободные и рабы, и даже скот.  Именно этот отдых от трудов имел в виду Господь Иисус, когда сказал:  "Суббота для человека, а не человек для субботы" (Мк 2,27).  В Новом Завете таким днем стал день Воскресный. Пояснение Элохиста к заповеди выводит ее из сказания о Шестодневе (см. § 8,9), а Второзаконие связывает ее с исходом из Египта.

     I-IV заповеди говорят об отношении человека к Богу.  Их объединяет великое завещание Моисея, оставленное им ветхозаветной Церкви незадолго до смерти: "Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть; и люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею, и всеми силами твоими" (Втор 6,4-5).  Христос Спаситель, отвечая на вопрос: "Какая первая из всех заповедей?"  –  привел именно эту (Мк 12,28-30), но добавил: "Вторая подобная ей: "возлюби ближнего твоего, как самого себя" (Лев 19,18); иной, большей сих, заповеди нет" (Мк 12,31).

     д) Апостол Павел поясняет, что эта вторая заповедь обобщает остальную часть Декалога, V-Х заповеди:  "Ибо заповеди: "не прелюбодействуй", "не убивай", "не кради", "не лжесвидетельствуй", "не пожелай чужого" и все другие заключаются в одном слове: "люби ближнего твоего, как самого себя" (Рим 13,9).

     Таким образом, говоря, что Он пришел не разрушить Закон, а его восполнить, Господь имел в виду прежде всего  этический монотеизм  –  Декалог.  Это "восполнение" заключалось в том, что к осуждению греховных поступков Он добавил осуждение греховных движений души и увенчал все новой заповедью о любви самоотверженной (Мф 5,17-28; Ин 13,34). Христос, по слову бл. Феофилакта, "в полном совершенстве начертал то, чего закон представлял одну тень. Подобно как и живописец не заглаживает начального очертания, но проявляет и дополняет его" (Благовестник. Казань, 1855, ч. 1, с.99).

     Суть второй половины Декалога не столько в конкретных заповедях, которые нуждались в дополнении и раскрытии, сколько в самой мысли, что милосердие угоднее Богу, чем жертва (ср. Ос 6,6; Мф 9,13).

     Декалог был  условием  Синайского  Завета.  "Итак, Израиль, чего требует от тебя Господь, Бог твой? Того только, чтобы ты боялся Господа, Бога твоего, ходил всеми путями Его, и любил Его, и служил Господу, Богу твоему, от всего сердца твоего и от всей души твоей, чтобы соблюдал заповеди Господа и постановления Его" (Втор 10,12-13). Когда позднее пример язычников увлекал израильтян на путь обрядоверия, пророки напоминали им об основах Моисеева Завета:

О, человек! сказано тебе, чт`о добро

      и чего требует от тебя Господь:

действовать справедливо, любить дела милосердия

      и смиренномудренно ходить пред Богом твоим.

                                          (Мих 6,8)

     5. Книга Завета (Исх 21-23).  Сборник гражданских и церковных законов, именуемый Книгой Завета (24,7) есть расширение и конкретизация  Моисеева  Декалога  применительно к условиям раннего периода оседлой жизни Израиля.  Раздел, относящийся к юридической области, содержит отголоски древневосточного права. Отсюда параллели между Кн. Завета и судебниками Хаммурапи, хурритов, хеттов и ассирийцев (см. приложение # 2). Как уже было отмечено, хотя эти правила утратили актуальность, сама идея законности в общественных отношениях сохраняет свое значение.

     Три сельскохозяйственных праздника:  1) первого приплода от овец, и опресноков, 2) первинок урожая и 3) жатвы  –  преобразуются в воспоминания о спасении от рабства и благодеяниях Божиих  (Пасха, Пятидесятница и праздник Кущей; 23,14-17).

     Книга Завета объявляет всех  первенцев  человека и скота принадлежащими Богу (22,29-30).  За ребенка приносилась "заместительная" символическая жертва. Она должна была напоминать о том, что жизнь даруется Богом и принадлежит Ему. "Принесение Богу первенцев составляло со стороны приносящего нравственный акт подчинения высшему порядку" (Вл. Соловьев).

     Свою нынешнюю форму Книга Завета приобрела в то время, когда Израиль был еще со всех сторон окружен соседями-язычниками (23,28). Народу Божию воспрещается поклоняться их богам и заключать с ними союзы, ибо союз требовал религиозной клятвы.  Под союзами подразумевались и брачные связи, так как через жен-язычниц в ветхозаветную Церковь легко мог проникнуть соблазн идолопоклонства.

     Необычайно важно, что рядом с юридическими и культовыми законами стоят и нравственные заповеди в духе Декалога (Исх 23,1-11).  Они предписывают заботу о бедняках и "пришельцах" (иноплеменниках в среде Израиля), воспрещают вершить неправый суд, отдавать деньги в рост и поступать несправедливо с противником.

     Уголовное право. Кн. Завета предусматривает защиту непредумышленного убийцы (21,13).  Книга смягчает законы о рабстве, повсеместно распространенном в древности. Хозяин невольника-еврея обязан дать ему и его семье свободу на седьмой год (21,1-3).

     6. Моисей на горе (24,12-18; 33,1-23; 34,5-8).  Свт. Григорий Нисский называл Моисея "первым мистиком". Его вхождение в священный Мрак облака, одевшего Синай, Отцы Церкви толковали как высочайшее созерцание Божества. Молитвенное уединение пророка на вершине Синая открыло ему Ягве как "человеколюбивого и милосердного, долготерпеливого и многомилостивого и истинного". Но Он же  –  Бог справедливости, не оставляющий вину без возмездия (34,6-7). Слова о воздаянии "до третьего и четвертого рода" связаны с замыслом божественного детоводительства.  Люди с неразвитым нравственным сознанием, не знавшие к тому же идеи посмертного воздаяния (см. § 19), нуждались в грозных прещениях, которые впоследствии были смягчены ("Сын не несет вины за отца своего"; Иез 18,19).

     Писание свидетельствует, что Господь говорил с Моисеем "лицем к лицу, как бы говорил кто с другом своим" (33,11), в то время как люди, ожидавшие внизу, "не видели никакого образа" (Втор 4,15).  Но это не значит, что мистическое созерцание позволило пророку постичь саму божественную Тайну. В Исх 33,12-23 мы читаем, что человек не может увидеть Бога и остаться в живых. Поэтому на просьбу Моисея дать ему познание Сушего Господь являет лишь отблеск Своей Славы:  "Ты увидишь Меня сзади, а лице Мое не будет видимо".  Не только Бог есть неприступная Святыня, но и отражение Славы Его на лице Моисея было невыносимо для народа: "И видели Сыны Израилевы, что сияет лицо Моисеево, и Моисей опять полагал покрывало на лице свое" (34,35).

     Слава  (евр. Кавод) есть форма Теофании, излияние в мир мощи Творца.  В Новом Завете Гоподь Иисус явит Славу Свою на иной горе, в присутствии Моисея и Илии (двух пророков, молившихся на Синае), и ученики узрят ее "якоже можаху".  Величайшим снисхождением Сущего станет Его приход во плоти: "Видевший Меня видел Отца" (Ин 14,9).

     Таким образом, Ветхий Завет учит, что, даже открываясь людям, пребывая среди них, Сущий оставался запредельным, исполненным тайны.  В полноте "Бога не видел никто никогда; единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил" (Ин 1,18).

     7. Золотой телец (Исх 32).  Тем временем люди, долгое время ожидая Моисея, чувствуют себя осиротевшими и боятся, что вождь навсегда покинул их. Его учение о незримом Творце с трудом проникало в сознание израильтян, еще недавно чтивших идолов (Иез 20,8). Поэтому они принуждают Аарона сделать им изваяние тельца, который бы олицетворял Ягве, и устроить в честь Него праздник.

     В прошлом экзегеты считали, что золотой телец есть вариант египетского Аписа, почитавшегося в виде быка.  Однако теперь признается боле вероятным, что телец выступал здесь в качестве общесемитского символа божества плодородия (каким и хотели представить Ягве).

     В рассказе о золотом тельце как бы испытывается и вера Моисея. Бог предлагает ему стать новым Авраамом, основателем нового народа Божия, в то время как прежний будет истреблен.  Но Моисей выступает ходатаем за падших.  Им движет не только сострадание к Израилю, но и ревность о Боге, Завет Которого должен быть непреложным.  "И отменил Господь зло, о котором сказал, что наведет его на народ Свой" (32,14).

     Виновные, однако, были сурово наказаны.  С этого момента на сцену впервые выступают  левиты  в качестве сподвижников Моисея (32,26).  Прежде это колено ничем не выделялось среди других. Оно не только не было специально посвящено Богу, но и отличалось особой жестокостью (Быт 34; Быт 49,5).  Однако с тех пор как левиты проявили верность Моисею, они становятся священническим коленом.

     Примечание.  Позднее, в Х веке до Р.Х. изображения тельцов вновь появились в североизраильских святилищах  –  Вефиле и Дане (3 Цар 12,25-33). Тем не менее, как считают виднейшие библеисты (У. Олбрайт и др.), эти тельцы олицетворяли не Самого Бога, а как бы служили подножьем для Незримого (наподобие херувимов). Такое толкование основано на обычае древневосточных народов изображать божество стоящим на спине тельца.  Над тельцами Вефиля и Дана не было статуй. Однако не исключено, что народные массы легко отождествляли эти фигуры с символом Самого Ягве, что и вызывало гневные протесты пророков (Ос 8,5-6; 13,2).

     8. Ковчег, Скиния и богослужение (Исх 25-31; 33,7-10; 35,4-35; 36-40).  Первые скрижали Моисей разбивает в гневе, видя людей, ликующих вокруг золотого тельца, но в знак прощения им даются другие. После грехопадения Израиля пророк устанавливает законы культа.  Основными его принадлежностями являются Ковчег Завета и Скиния.  Вместе они составляют своего рода походное святилище, необходимое в странствии по пустыне.

     Ковчег (евр. ар`он) представлял собой ларец, который левиты несли на двух шестах.  Крышка его была украшена двумя херувимами. Согласно данным восточной археологии, херувимы изображались в виде крылатых львов или быков с человеческими лицами.  Они знаменовали походный престол Господень, с которого Он незримо повелевал Своим народом.  Когда отправлялись в путь, ковчег поднимали со словами:  "Восстань, Господи, и рассыплются враги твои, и побегут от лица Твоего ненавидящие Тебя", а когда останавливались, говорили: "Возвратись, Господи, к тысячам и тьмам Израилевым!" (Числ 10,35-36).

     Скиния  –  шатер, перед которым молился Моисей,  –  означала  присутствие Бога среди народа.   Знамением этого было облако Славы, которое нисходило на Скинию (Исх 40,34-38). Скиния стала прообразом Богочеловечества, близости Творца к людям. Поэтому евангелист Иоанн, говоря о Воплощении, писал: "И Слово стало плотию и обитало с нами" (Ин 1,14), дословно "и поставило среди нас Скинию".

     Перед Скинией совершались обряды и жертвоприношения. Возникает вопрос:  для чего нужно было это внешнее богослужение, если Декалог утверждал нравственные принципы как высшее служение Богу?  Ответ дают св. Отцы.  "Когда они (израильтяне),  –  поясняет свт. Ириней Лионский,  –  решились сделать тельца... то получили прочее служение,  сообразное с их пожеланием,  хотя не отделявшее их от Бога, но державшее их под игом" (Против ересей, IV,15,1).  "Не жертвоприношения и заколание жертвы,  –  пишет бл. Иероним,  –  преимущественно требовались Богом, а то, чтобы они не были приносимы идолам и чтобы от плотских жертв мы, как бы через образ и подобие, переходили к духовным жертвам"  (На Ис 1,12).  Свт. И. Златоуст говорит еще определенней:  он указывает, что Бог  допустил  в израильском культе многое из того, "что  наблюдали язычники  в своем служении демонам", т.е. богам (Беседы на Мф IV).  Иными словами, ритуальные законы были снисхождением к грубости религиозного сознания народа. Историки находят в них немало параллелей с деталями внебиблейских культов. Даже сам Ковчег имел прототип в египетской религии.

     9. Книга Левит.  Богослужебный устав Израиля изложен в Книге Левит. Нынешнюю форму она приняла в Священнической традиции (С), вероятно, в эпоху Плена или незадолго до него. Книга предполагает тщательно разработанный храмовый культ, обширный клир во главе с первосвященником, городской и земледельческий уклад жизни. В Левите мы находим уже не три, а пять годовых праздников. Обряды требуют обилия дорогостоящих материалов и продуктов оседлого сельского хозяйства: хлеба, вина, елея, которых не могло быть в пустыне. Исторические книги Библии показывают, что даже эпоха судей и ранних царей имела более простой культ. Однако в этот устав вошли многие элементы Моисеева и домоисеева культа. Ядром книги экзегеты обычно считают "Закон святости" (17,1 – 26,46).  Левит содержит правила жертвоприношений (1,1 – 7,38), правила поставления левитов (8,1 – 10,20), обряды очищения (11,1 – 16,34), Закон святости и заключение (27,1-34).

     Многие установления Кн. Левит уходят своими корнями в языческие традиции. Так, в Лев 7,31-32 сказано, что при "мирных жертвах" правое плечо приносимого к алтарю животного следует отдавать священникам. А при раскопках доизраильского слоя г. Лахиса среди развалин языческого храма найдено много костей быков и овец и "все опознанные кости были верхней частью правой передней ноги" (Райт Д. Э. Библейская археология).  Следовательно, хананеи придерживались того же правила, которое предписывает Левит.

     Самым наглядным свидетельством первобытноязыческих элементов Левита является разделение животных на  чистых и нечистых.   Это разделение кажется совершенно немотивированным (гл. 11).  Но, по всей вероятности, оно коренится в древнейших  табу  (запретах), начало которых восходит еще к каменному веку.  Однако ветхозаветная Церковь приняла эти запреты не случайно. С их помощью она ограждала своих членов от совместной трапезы с идолопоклонниками.  Это было важно, поскольку каждая трапеза сопровождалась молитвой и была таким образом религиозным актом. В Новом Завете законы о пище были отменены с полной определенностью (Мф 15,10-11), хотя апостолы расстались с ними не без колебаний (ср. Деян 10,14-15; Гал 2,11-14).

     Ритуалы Левита, этого ветхозаветного "типикона", были даны народу по его "жестокосердию", чтобы видимыми действиями пробудить и укрепить дух благочестия, но они имели и более глубокий смысл:

     а) Жертвы  (см. приложение # 3) напоминали о зависимости человека от Бога, о грозной близости Его Присутствия.  В то же время "мирные" жертвы были священной трапезой, напоминавшей о единении с Предвечным. И, наконец, культовые действа в целом способствовали чувству благоговения, воспитывали дух предстояния перед Богом.

     б) Выделение  левитов  было как бы заменой грешного Израиля группой  избранных  представителей его, которые всем своим существом (даже одеждой и образом жизни) были отмечены печатью служения.

     в) Обряд  очищения  (евр. Киппур), получивший особое значение в позднем иудействе, напоминал о заразительности греха и об очищающей силе Господа.  Козел, отсылаемый предками Израиля в пустыню в жертву Азазелу, царь козлоподобных демонов (евр. сеирим  –  косматые), стал отныне символом греха, который снимается с народа и удаляется от него (русск. перевод выражение "козел для Азазела" передает как "козел отпущения").  По толкованию прп. Ефрема Сирина,  "козел, отпускаемый к Азазелу" был прообразом грядущей искупительной тайны Христа  (Толков. на Лев 16).

     Иной, особо важный смысл богослужения связан с его прообразовательной ролью. Очистительные и искупительные обряды говорят о жажде прощения, ненависти к греху, надежде на очищение, которое дарует Бог. Эта надежда исполнится в лице Христа-Первосвященника, как это показано в Послании к евреям (7-9).

     В Лев 19,1 мы находим выражение непреходящей духовной ценности книги.  Господь говорит:  "Святы будьте, ибо свят Я, Господь, Бог ваш".   Святость в данном контексте означает отделение ветхозаветной Церкви от языческого мира и ее бытие как удела Божия  ("святой" значит обособленный, принадлежащий Богу). Святость выражатся не только в культе, но и в соблюдении нравственных заповедей, основанных на Декалоге (19,3,10,18). Лев 19,18 гласит: "Не мсти и не имей злобы на сынов народа твоего, но люби ближнего твоего, как самого себя".  Эта заповедь расширена Христом Спасителем и является уже не только внутрицерковным заветом, а распространяется на людей любой веры и происхождения (ср. притчу о милосердном самарянине).

Вопросы для повторения

1. Где расположена гора Синай?

2. Что означал запрет народу приближаться к горе?

3. Какое значение имел Завет для создания народа Божия?

4. Почему обряд заключения Завета связан был с ритуалом крови?

5. Как поясняют характер Завета тексты древних договоров?

6. В чем основная особенность Декалога?

7. О чем говорят его первые четыре заповеди?

8. Какими двумя заповедями суммируется Декалог?

9. Как соотносятся Декалог и Евангелие?

10. Что такое Книга Завета и каково ее содержание и особенности?

11. Какие три праздника заповедует Кн. Завета?

12. О чем свидетельствует сказание о пребывании Моисея на Синае?

13. Почему был сделан золотой телец?

14. Как выглядели Ковчег и Скиния? Каков смысл этих символов?

15. Какова причина введения обрядности в Моисееву религию?

ПРИЛОЖЕНИЕ к § 24

1. Нравственные мотивы в египетской Книге Мертвых

     Книга Мертвых составлялась веками. Глава 125  –  лишь часть обширного текста, преимущественно магического содержания. Глава написана не позднее ХV века до Р.Х.

1. Я не чинил зла людям

2. Я не нанес ущерба скоту

3. Я не совершал греха в месте Истины...

8. Я не кощунствовал

9. Я не поднимал руку на слабого

10. Я не делал мерзкого пред богами

11. Я не угнетал раба пред лицом его господина

12. Я не был причиной недуга

13. Я не был причиною слез

14. Я не убивал

15. Я не приказывал убивать

16. Я никому не приносил страданий

17. Я не истощал припасы в храмах

18. Я не портил припасы богов

19. Я не присваивал хлебы умерших

20. Я не совершал прелюбодеяния

21. Я не сквернословил

22. Я не прибавлял к мере веса и не убавлял от нее

23. Я не убавлял от аруры

24. Я не обманывал и на пол-аруры

25. Я не давил на гирю

26. Я не плутовал с весами

27. Я не отнимал молока от уст детей

28. Я не сгонял овец и коз с пастбища их

29. Я не ловил в силки птицу богов

30. Я не ловил рыбу богов в прудах ее

31. Я не останавливал воду в пору ее

32. Я не преграждал путь бегущей воде

33. Я не гасил жертвенного огня в час его

34. Я не пропускал дней мясных жертвоприношений

35. Я не распугивал стада в имениях бога

36. Я не чинил препятствий богу при его выходе

37. Я чист, я чист, я чист, я чист!

                               (Пер. М. А. Коростовцева)

2. Некоторые параллели между законами Хаммурапи

и Книгой Завета