Абигель Робертс
Оп. в кн.: Памяти протоиерея Александра Меня.
М.: Рудомино, 1991 г. Номер страницы после текста на ней.
Английская студентка Абигель Робертc рассказывает о том, как необыкновенный
человек крестил ее в православную веру.
Убийство неделю назад человека, меня крестившего, заставило меня ощутить глубокое
одиночество. Отец Александр Владимирович Мень, русский православный священник,
привел в лоно православной церкви тысячи новых верующих, одной из которых была
и я.
Как и большинство студентов, изучающих русский язык, я нуждалась в практике,
мне нужно было пожить в СССР. Мне очень повезло, что я жила в семье моей русской
подруги Кати Гениевой. Едва переступив порог ее квартиры, я поняла, что здесь
живут люди верующие, это было особенно заметно в той комнате, которая стала на
время моей спальней и в которой находится семейный иконостас. Я записала тогда
в своем дневнике: "Несмотря на мои иконоборческие настроения, должна признать,
что иконы производят умиротворяющее впечатление и напоминают о том, что добро
не всегда лежит на поверхности".
Незадолго до этого Катя была назначена заместителем директора ВГБИЛ, что удивительно,
поскольку она беспартийная. Отец Александр Мень был ее близким другом, и в прошлом
году, незадолго до Рождества, он прочел в библиотеке цикл общедоступных лекций,
собравших большую аудиторию. Вскоре после моего приезда в Москву, в феврале этого
года, он начал новый цикл лекций. Тогда-то я и увидела его в первый раз.
В моем дневнике есть запись: "Отец Александр с бородой, на шее у него
висит красивый крест черненого серебра. Аудитория замолкла в ожидании, а когда
он появился на сцене, раздались аплодисменты. Кто-то подошел, открыл бутылку сока,
налил в стакан. Он говорил о Данте, Бертране Расселе и даже об Айрис Мердок. И,
конечно, о Дарвине... А потом были вопросы — и это было совсем не похоже на те
лекции, которые я посещала раньше. Бумажки с вопросами люди отдавали кому-то вроде
архангела Гавриила, тот складывал их на столе перед отцом Александром. А тот сел,
надел очки и стал отвечать на них... Потом Катя Гениева взяла у него интервью
для радио, в котором затронуто много тем, в том числе и Джеймс Джойс. Он не любил
его".
265
После этого в близлежащем кинотеатре состоялась премьера фильма "Нужен
ли коммунизм?", героем которого был отец Александр. Зал не был полон — фильм
был дискуссионный и, по-видимому, первый в ряду подобных.
В темноте я слышала в аудитории голос Сталина...
...Слышны были вздохи, в том числе и сидевшей рядом со мной женщины, дочери
Рютина, убитого Сталиным. Я видела, как с энтузиазмом разрушали церкви, а завернутого
в целлофан ангела просто выкинули. Разрушалась вера — их единственная надежда
на спасение. Но вот на экране появляется отец Александр — его присутствие многозначительно,
оно символизирует важность православной церкви в СССР. Идея фильма имеет огромное
общечеловеческое значение — нет коллективизму, нет коммунизму. Думаю, что фильм
надо показать в Англии. Эта идея понравилась отцу Александру...
Семья интеллигентов, у которых я жила в Москве, были прихожанами отца Александра.
Русская православная служба произвела на меня глубокое впечатление.
Люди, пришедшие в церковь, от мала до велика, были там, потому что служба
значила для них все. Жизнь без веры лишена для них смысла. Ничего подобного в
жизни не видела.
Вера отца Александра была подобна свету, и простые, неискушенные люди любили
его не меньше, чем интеллектуалы. Вера не значила для меня ничего, но, когда я
увидела, как окружавшие меня русские жили ею, я решила креститься по православному
обряду.
У моих русских знакомых есть дача — маленький деревянный дом, куда они приезжают
на выходные и который они сами ремонтируют, когда могут разжиться досками и другими
материалами. Находится она в получасе езды на электричке от Москвы по дороге в
Загорск — центр русской православной церкви. Если проехать в сторону десять минут
на машине, увидишь церковь, в которой служил отец Александр, и где меня крестили.
Она носит название Сретенской и сооружена около 1922 г., а в это место привезена
после войны. Построена она из дерева и крыта рифленым железом — подобно, как я
теперь знаю, многим русским сельским церквам. Катин муж Юра работает в Министерстве
строительства, и он помогал отцу Александру составить план расширения церкви,
чтобы иметь место для воскресной школы. Маленькая церковь и маленькое административное
здание рядом, куда приходили к нему его прихожане, а также многие известные иностранцы
и гости из Ватикана, буквально расползались по швам.
266
Когда я пришла в церковь в первый раз, там шло отпевание, в центре стоял открытый
гроб с телом мертвой женщины. Оказалось, что ее звали Агафья. Это было зловещее
совпадение, если учесть, что в Катиной семье меня звали Гаша — сокращенное от
Агафья. Проповедь звучала очень трогательно. Отец Александр говорил о том, как
важно отдавать все, что имеешь, включая и свои таланты, Богу и близким людям,
и вы будете вечно в памяти тех, с кем делились душевным теплом.
После службы мы пошли в кабинет отца Александра, где он писал и принимал гостей,
и долго говорили о моем крещении, которое совершилось на следующей неделе. Когда
он услышал, что я хочу зваться Агафьей, он улыбнулся и сказал: "Тогда Вы
будете Агафья Кристи" — Агата Кристи.
Отец Александр крестил меня в субботу 14 апреля в 5.30 пополудни в Сретенской
церкви. Вместе со мной крестилось еще около ста человек. Отец Александр обходил
всех, касался головы каждого, крестил, а мы называли свои имена — меня в конечном
итоге назвали на Агафьей, а Александрой. Когда подошла моя очередь идти к купели,
я склонилась над чашей. Перемежая английские и русские слова, отец Александр сказал,
что мне нужно делать, затем произнес по-английски: "Во имя Отца и Сына и
Святого Духа". Позже, во время службы, он снова сказал по-английски: "Я
очень рад за Вас". На следующий день была Пасха, и я видела его в последний
раз.
Домой я вернулась в июне. Спустя несколько недель мне позвонила Катя и сказала,
что получила открытку от отца Александра, который находился в то время в Италии.
Она сказал, что в открытке была приписка: "Передайте мою любовь Агафье Кристи".
|