ПАМЯТИ НИКОЛАЯ РУБИНА

Памяти Николая Рубина

В конце 1997 г. погиб художник Николай Рубин. Он был учеником известного иконописца архимандрита Зинона. Николай ехал на своей машине из Плавска, города под Тулой, где жил последние несколько лет и где у него была мастерская. Его машину занесло на скользком участке и выбросило на встречную полосу, где произошло столкновение с грузовиком. Ему было 52 года.

Николай Рубин был духовным сыном о. Александра Меня, входил в организованную им молитвенную группу, занимался в приходе катехизацией, подготовкой к крещению новых христиан.

Отпевали Николая Рубина в московской церкви свв. Космы и Дамиана. Её настоятель Александр Борисов сказал в проповеди, что Николай отличался большой ответственностью, был человеком требовательным, прежде всего к себе, и преданным Церкви. Когда в застойные годы владыка Хризостом рукоположил нескольких москвичей из новодеревенского прихода, Николай очень много помогал молодым священникам. Мало кто знает, что, когда рукоположили о. Александра Борисова и встал вопрос о храме (о нынешнем, в Столешни-ковом переулке, ещё никто не знал), именно Николай «пробивал» передачу нашему приходу храма в районе Водного стадиона.

Но мне хочется сказать ещё и о необыкновенном чувстве юмора и неординарном мышлении Коли, превращавших общение с ним в постоянный праздник. Вспоминаю, какие грандиозные празднества устраивались в нашей группе по окончании изучения какой-либо из книг Библии. Например, когда закончили Послание св. апостола Павла к Римлянам, придумали следующее: младшие дети нарядились римлянами и римлянками — девочки, надев на себя все мамины украшения, изображали патрицианок, а мальчики в сооружённых из картона доспехах были сотниками. Подростки подготовили доклад по Тациту, а взрослые сочиняли вариации на «золотой стих» Послания — тот, который их больше всего задел. Помню, Коля нарисовал рублёвского апостола Павла со знаменитой фрески Успенского собора Кремля, на которой апостол ведёт праведников в рай. На фреске Рублёва слова на свитке, который держит апостол, стёрлись, и Николай вписал в свиток свой «золотой стих»:

«Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа» (Рим 5.1).

Юмор его был неистощим. Особенно он был необходим в доме престарелых, где Коля по просьбе о. Александра Борисова навещал безнадёжно больных старушек. Брошенные своими детьми или родственниками, упрятанные в казённый дом умирать, бабушки часто пребывали в депрессии. Тут и развернулся душевный талант Николая. То он просил их вспомнить, какие вина были во времена их юности, то придумывал им фантастические занятия: одна старушка, например, внимательно смотрела телевизор и записывала, где и по каким ценам продаётся цемент, который якобы нужен ему. И бабушки забывали свою тоску, в их глазах загоралась жизнь и появлялась надежда.

Когда в своё время меня стали вытеснять с педагогической работы в Гнесинском училище (КГБ прознал, что я занимаюсь с детьми в подпольной воскресной школе), я в надежде пробиться на сцену организовал фанк-группу. Но это оказалось безумно трудным делом, и терпение моих музыкантов в конце концов истощилось, они уже готовы были разбежаться. И тогда мне на помощь пришёл Коля. Он «сыграл» большого начальника из Москонцерта, и я устроил как бы прослушивание группы. Эффект был потрясающим: музыканты воодушевились, и мы доделали программу до конца. Оказывается, то был не первый его опыт перевоплощения. Однажды, например, он сидел в кабинете директрисы института, где работал, когда вошла сотрудница с вопросом: «А где Зоя Васильевна?» "Ну, я Зоя Васильевна», — сидя за столом директрисы и поблёскивая очками, ответил Коля, да с такой убедительностью, что бедная женщина, привыкшая к совковому абсурду, начала излагать бородатой «Зое Васильевне» свою проблему, с каждой фразой всё более приходя в смятение, и, окончательно ошалев, в состоянии полной прострации вышла из кабинета.

Как-то Колю пригласили в гости, и хозяин сказал: «У меня есть курица». «Что, живая?» — удивился Коля. «Да нет, жареная». «Мёртвая???» — ужаснулся Коля под гомерический хохот друзей... Да, он был нестандартный человек, и общение с ним было праздником. Искусствовед Наташа Кислова рассказывала, что, когда она говорила с Колей о Ван Гоге, он вдруг сказал: «Ван Гог — это же барабанный бой». Она была потрясена точностью определения и применила его на одной конференции, посвящённой этому художнику.

В молодёжной группе «Осанна» хорошо знают иконы Николая Рубина. На всех собраниях ставят «Нерукотворный Спас» и «Богородицу» его письма — это его дар группе. А в храме тюрьмы строгого режима г. Плавска он создал иконостас... Думаю, когда будет издан посмертный альбом его работ, все смогут убедиться, что Николай Рубин не посрамил своего учителя архимандрита Зинона.

...В отпевании участвовали ещё два священнослужителя: о. Валентин Дро-нов, которому Николай много помогал, когда тот только начинал служить в белгородской глубинке, и иеродьякон Ни-коло-Угрешского монастыря о. Максим — сын Николая Рубина. Мы познакомились с ним на встрече движения Тэзе в Праге, где он, тогда ещё подросток, был с отцом. О. Максим вспомнил эпизод, когда в Праге мы опаздывали на автобус. Я тогда достал трубу и заиграл, автобус остановился, и мы успели на встречу. Я думаю, что наш любимый Колечка успел на главную ВСТРЕЧУ своей жизни и встречал его ТАМ отец Александр Мень, которого мы так часто встречали в доме Коли и его жены Гали.