ПОЧЕМУ ДС ПРОТИВ КУЛЬТА ЛЕНИНА И ЛЕНИНИЗМА
Статья для рабочих ЗИЛа по их просьбе.
Оп.: Почему ДС против культа Ленина и ленинизма // Свободное слово. №3, 8 ноября 1988 года.
Вместо эпиграфа:
В Нижегородский Совдеп
9 августа 1918 г.
В Нижнем, явно, готовится белогвардейское восстание. Надо напрячь все силы, составить тройку диктаторов, навести ТОТЧАС массовый террор, расстрелять и вывезти сотни проституток, спаивающих солдат, бывших офицеров и т.п.
Ни минуты промедления. Надо действовать во всю: массовые обыски. Расстрелы за хранение оружия. Массовый вывоз меньшевиков и ненадежных.
Смена охраны на складах, поставить надежных.
Ваш Ленин.
(Ленин о соц. законности. Сборник трудов, 1958).
Нам говорят, что Ленин любил народ, хотел всем добра, умел ценить людей, а все плохое – это, мол, от Сталина. Давайте вместе разберемся, что к чему. А на веру принимать заявления нашей пропаганды не годится, она за 70 лет нам много чего наговорила, и все оказалось обманом.
Рабочих Ленин любил до октябрьского переворота, как некую абстракцию, которая хорошо укладывается в предложенную им схему. Страшная это вещь – любовь к абстрактному человечеству, от соприкосновения с живыми, конкретными людьми она часто обращается в ненависть. Пока рабочие боролись с царским режимом, бастовали, митинговали, шли за большевиками (ведь большевики и Ленин обещали рабочим и фабрики, и заводы, и все права – даже право на стачку, и свободы, и лучший уровень жизни), Ленин их, конечно, любил. Крестьян же и до 1917 года Ленин и его сторонники презирали. Непонятно им было их усердие, их привязанность к своему достатку и к земле. А ведь эти качества кормили страну. Теперь у крестьян нет своей земли, нет возможности богатеть, вот и продукты даже в Москве исчезать стали, а в провинции карточки давно. Отобрать все у крестьян, сделать их коммунарами вопреки их воле – это Ленин планировал еще в начале века.
И свободы, пожалуй, Ленин собирался народу предоставить, –
Стр. 15
чтобы они могли одобрять и хвалить будущее пролетарское общество и всячески его укреплять. А ведь свобода – это выбор. А хвалить или хулить – это наше право. Пора обещания сдерживать, что народу были даны! Народ поверил, народ поддержал. Но не большевиков одних только, а эсеров еще, что землю народу обещали. А тут Учредительное Собрание. Вот теперь, думалось, свобода и наступила.
Но не набрали большевики в Учредилке большинства – только 23 %. Казалось бы, чем плохо? Участвуй в парламенте, агитируй свободно за рабочее дело, в демократической республике мирно борись.
Но вот Ленин здесь себя и показал. Разогнали большевики с помощью вооруженных частей наш первый и последний пока парламент – Учредительное собрание. И стали арестовывать несогласных, кадетов, например. А ведь кадеты в Думе до октября их всегда защищали. В стране хаос, голод, разруха. Заводы у владельцев отобрали, сами организовать работу не могут, инженерам не верят. Вот рабочие и вышли на демонстрацию с требованием снова собрать Учредительное собрание – 5 января 1918 года. И вот здесь начинается настоящий ленинизм. Большевики расстреляли демонстрацию. А там Брестский мир. Хотели французы и англичане нам помочь – ведь это наши союзники были, да не впустили их большевики в Петроград, боялись, что у них власть отнимут.
Лучше было свою землю немцам отдать. И отдали немцам Украину. Предали рабочих, крестьян, своих же товарищей коммунистов, из шкурничества. Немцы сразу же вешать и пороть стали, и что было бы, если бы внутренняя ситуация в Германии нам не помогла все обратно получить? Мы, например, не понимаем, как можно своих же товарищей предать. А Ленин предал.
А рабочие бастуют, потому что еды нет, на деньги ничего не купишь. А фабрики рабочие только и видели, они стали их собственностью не больше, чем звезды, солнце и облака. Комиссары заменили хозяев. Только хозяева просто увольняли бастующих, а комиссары арестовывали и расстреливали.
Как Ленин забастовщиков возненавидел! Худшими врагами они ему стали. Лично требовал их к стенке ставить, особенно инициаторов. Куда только все демократические идеи девались! Забастовка против врагов – это пожалуйста, это нам полезно. А если против меня забастовка – то здесь уже бастующие враги. Мешают! Не дают коммунизм строить. Все оппозиционные газеты закрыли, все партии, кроме своей, разогнали и пересажали еще в 1918 году, всех оппозиционеров в ВЧК к стенке ставили. Казалось бы, можно вздохнуть свободно. Но нет! Чем дальше углублялись большевики в свои "преобразования", тем больше у них становилось врагов. Они не оставили людям ничего, кроме своей бездушной абстрактной идеи. Ограбленные продотрядами крестьяне взялись за вилы и топоры. А рабочие стали выносить на заводах резолюции о том, чтобы решать все дела без коммунистов. Никому не были нужны обезумевшие от крови и власти фанатики, которые расстреливали по 1000 человек в месяц, приколачивали пленников ногами к плечам, сажали на кол священников, пытали арестованных расплавленным сургучом, перепиливали пополам пилой, расстреливали заложников.
Когда стало ясно, что весь народ против большевиков, Ленин сознательно и хладнокровно объявил войну всему "несознательному" народу. И требовал, чтобы в заложники брали не только офицеров, но и интеллигентов. Он предложил расстреливать крестьян, которые плохо расчищают пути перед воинскими красными эшелонами. В Красную Армию загоняли силой, расстреливали "дезертиров", тех, кто плохо бился – недостаточно охотно убивал своих соотечественников.
Так осуществлялся декрет о мире. Заставив страну капитулировать перед немцами, большевики ввергли ее в братоубийственную гражданскую войну. Рабочих прикрепили к заводам. Надо же было обеспечить тяжелую промышленность, чтобы укрепить свою диктатуру! Уже не ради народа, не ради рабочих, не ради крестьян (декрет о земле комментировался ими так: "земля-то наша, да хлебушко на ней ваш; леса-то наши, да дровишки в них ваши; реки наши, да рыбка в них ваша". Вот в чем суть большевистского "общенародного" государства и "общественной" собственности), а только ради кучки партийных активистов, возненавидевших не подвластную им жизнь, которую они не могли уложить в рамки догмы, действовали большевики. [проверить предложение по тексту в "Свободном слове"]
Народ восстал против их власти, ломавшей естественный порядок человеческого существования с его мирным устоявшимся бытом, возможностью обогащаться трудами своих рук. В Кронштадте и Тамбовской губернии восстал народ. Там не было никаких эксплуататоров. Оба народных восстания были подавлены еще более жестоко, чем Пугачевский бунт. Дети и жены тамбовских крестьян умерли с голоду в концлагерях в наказание за "вины" отцов и мужей. До сталинского геноцида страна узнала ленинский геноцид.
И вот, когда большевики больше уже не могли бы удерживать власть, когда страна была на грани всеобщего повального бунта и разорения, Ленин вдруг "прозрел". Не верьте в прозрение тиранов, которых жизнь приперла к стенке! НЭП был назван "временным отступлением". Значит, мысль о том уже провалившемся, безумном, разорительном общественном устройстве не была оставлена, а была отложена. Пусть в долгий ящик, но не навсегда. Но ленинское "прозрение" было очень ограниченным. На политические свободы его не хватило. Здесь у режима была непроницаемая слепота – как в 1921 году, так и в 1988. Политический гнет большевизма не был "отменен", как продразверстка. В 1921 году члены политических оппозиционных партий были в тюрьмах, а в самой ВКП(б) Ленин добился запрета на фракционную деятельность, то есть запрета на свободную мысль. По существу, членам правящей партии было предписано прекратить спорить и рассуждать. Они стали бездумно заучивать исторические формулы. Для Сталина почва была готова. Сталинизм был органическим продолжением ленинизма и его логическим завершением. Начав карать тех, кто думает иначе, уже нельзя остановиться; и так по плану Ленина, волей Ленина создавался тоталитаризм, при котором мы живем и поныне: чудовищное рабовладельческое общество, где все граждане – рабы догмы и диктатуры и, как рабы когда-то, не имеют своих орудий (средств производства), работают на господина там, где он укажет, на Его предприятиях и на Его земле, а продукт их же труда выделяет он же – сколько и когда захочет.
Ни права голоса, ни права побега рабы не имеют – догоняют и возвращают хозяину. Не имея ни прав, ни свобод, мы можем лишь роптать на площадях, как восставшие рабы. Но на равных наши "хозяева" с нами говорить не хотят, и парламент ими для этого не предусмотрен, и средства массовой информации не задействованы. Верховный Совет покорно ратифицирует указы хозяев – верхушки КПСС, а средства массовой информации вещают хозяйскую волю.
Эта система была выкована Лениным и его гвардией. Когда этому "отцу народа" поднесли готовящийся Уголовный кодекс, он нашел, что там слишком мало случаев применения смертной казни за инакомыслие и прибавил еще несколько смертных приговоров к знаменитой 58 политической статье, которую сменила нынешняя 70 ст. (антисоветская агитация и пропаганда). Чуть ли не на смертном одре Ленин думал об усилении террора.
Убийства – единственное средство для того, кто выбрал путь против естественного течения жизни, наперекор истории.
Нам говорят, что Ленин был реальным политиком, что он понял ошибочность военного коммунизма, что он ввел НЭП, что если бы не Сталин, у нас не было бы ни разрухи, ни репрессий. Скажите, а не был ли НЭП с самого начала обманом? Ведь никаких правовых гарантий его прочности у народа не было тогда, так же, как и нет теперь гарантий демократических преобразований, да и самих их еще нет. Крестьяне получили землю по декрету о земле не в частную собственность с правом продажи надела (такова была формулировка столыпинских реформ). Поэтому так легко было отнимать у них эту землю в конце 20-х годов. К тому же рентабельное, товарное крестьянское хозяйство существовало одновременно с убыточной государственной экономикой в области промышленности. Откуда товары было взять, чтобы крестьяне могли их купить на свои деньги? Деньги у них завелись, да вот товаров не было. Тогда крестьяне перестали продавать какое-то количество зерна – ведь на деньги ничего не купишь. Стало не хватать хлеба в городах. Сталин сначала прибег к конфискации, а потом крестьян просто стали уничтожать – разорять и гнать на каторгу за то, что они жили по законам рыночного хозяйства, а власти – по законам бредовых идей. А что бы стал делать Ленин, как вы думаете? Отказался бы от своей догмы и выпустил из рук промышленность? А что осталось бы от власти большевиков?
Если бы страна развивалась экономически нормально, то сытый и грамотный народ рано или поздно потребовал бы передачи власти народным представителям, а не партийным экстремистам. Зачем нужны были стране эти стоящие вне общества агитаторы в кожанках и с маузерами, которые ничего не умели делать – только казнить и командовать? Страна пришла бы к этой мысли, как приходит сейчас. Большевики с Лениным, даже и без Сталина, либо утратили бы власть, либо пошли бы все равно на 37 год. Ленин всегда был против реальной жизни и на стороне международной нежити. НЭП оказался ловушкой, мышеловкой для народа. Так вот почему ДС против ленинизма и Ленина. Мы против школы сознательного обмана народа и принесения его в жертву нелепой догматической схеме. Мы против массовых убийств рабочих, крестьян и интеллигенции. Мы за полные кастрюли на столе у каждого гражданина – и за пустые застенки.
И думается мне, не стоит нам на главной площади столицы устраивать усыпальницу и поклоняться тирану, как святым мощам. Мы не хотим жить на кладбище. И наша история будет обращена не к могиле, а к жизни.
Стр. 16
