Яков Кротов. Путешественник по времени.- Вера. Вспомогательные материалы: Россия в XXI в.
ГОРБАЧЁВ НА СКАМЬЕ ПОДСУДИМЫХ
Газета "Антисоветский Кривбасс", выпуск 1, 1991 год
Газета Криворожской организации партии Демократический Союз
Август 1968 г. 37-летний Михаил Горбачёв избирается вторым секретарем Ставропольского крайкома КПСС. Начался путь наверх...
Декабрь 1969 г. День сталинской конституции. Дворец съездов. С балкона летит веер листовок:
"Спасибо, партия, тебе,
За все, что предано и продано,
За опозоренную Родину
Спасибо, партия, тебе!.." –
акция оценена по ст.70 УК РСФСР. 19-летняя студентка Валерия Новодворская арестована. Начался путь борьбы...
13 февраля в Мосгорсуде начался процесс над членом ДС В. Новодворской по обвинению в нарушении ч. 1 и 2 закона "О защите чести и достоинства Президента СССР" и ст. 190.2 УК РСФСР – надругательство над государственной символикой.
Речь Новодворской в первый день суда
Моя антигорбачевская деятельность не может быть расценена как личный конфликт представителя антифашистского Сопротивления и главы фашистского государства. f –
Я хочу пояснить, антигорбачевекая деятельность, которую я сознательно веду, имеет определенный смысл и общественное звучание. Я полагаю, что сегодня советское государство готово отказаться от чего угодно: оно заявляет, что вообще никогда не было ни коммунистическим, ни социалистическим, оно способно присвоить себе любые рыночные стимулы и даже назвать себя плюралистическим (ну, с помощью фиктивной многопартийной системы и системы кривых зеркал, в которых мы все задействованы: гласность, демократизация, выборы, якобы имеющийся у нас парламент на всех уровнях – от поквартального до всеимперского. Но истина и подлинность в том, что респектабельность им очень нужна. И единственное, от чего они не откажутся, – это от респектабельности. Ну, а поскольку личная власть будет осуществляться на следующем перестроечном этапе уже авторитарно, не будет вот такого коллективного руководства, будет опора на авторитарные личности – сейчас осуществляется переход к фашизму, – то безусловно важно, чтобы эти авторитарные личности не сходили в приличном обществе за порядочных людей. Т.е. сейчас они пожертвуют чем угодно, они могут даже КПСС распустить, они могут скормить народу Полозковых, Лигачевых, и даже с большим удовольствием. Горбачев – совсем другое. Это – гарант респектабельности советского истеблишмента. Это – та личность, с которой садятся за столы, которая собирает кредиты и на которой, якобы, держится перестройка. Т.е. это – чудовищный обман, это – мираж, который возник перед безумным и ослепленным взором Запада. На самом деле объяснить, что такое Горбачев и объяснить, что такое советская авторитарная власть, – это сделать половину работы, потому что тоталитаризм – они сами сегодня говорят, что не желают с ним иметь ничего общего.
Поэтому, к моменту выхода этого замечательного закона, который вовсе не является антиконституционным: с моей точки зрения, это – вполне конституционный закон, который соответствует советской конституции, советскому человеку, советскому прошлому, настоящему и советскому будущему, – я использовала этот закон как возможность для проведения лекционных и научных занятий с объяснением, что происходит. И, как вы понимаете, если человек вообще может примириться с тем, что в стране существует подобный закон, – он не гражданин, а профессиональный раб, холуй, и ставит себя в положение, недостойное человеческого. К тому же, этот закон – прекрасная возможность заставить государственную власть поднять брошенную перчатку. Они отменили 70-ю статью, не желают более разбираться с вопросами о дискредитации государственного строя, прекрасно понимая, что этот строй не спасти, что защищать его более невозможно, что эта позиция – взятая – и ее надо оставлять. Переход на личные рубежи дает возможность разоблачения того же советского государства, той же советской власти, того же государственного строя с помощью этого закона. И, более
того, говорить правду – это вообще должность человека. И если ты знаешь, что палач, чьи руки обагрены человеческой кровью, играет роль некоего главы правового общества, правового государства, то это нестерпимо. Мы можем не заниматься политикой, но людьми мы быть обязаны. Человек не может смириться с безнаказанными злодеяниями, никто из нас не может сейчас действительно добиться свержения преступной советской власти, ибо у нас нет народа. К сожалению, у нас есть только стадо, народ, может быть, когда-нибудь будет, но сегодня он представлен меньшинством. Что остается делать правозащитникам, антифашистам, что они могут сделать? Они могут сказать правду, что я и пыталась многократно предпринять с помощью митингов, манифестаций и статей.
Вообще, очень трогательно, что в этом зале, где наверняка звучали слова о клевете на советскую действительность, на советский общественный строй, о клеветнических измышлениях, напечатанных на Западе, снова звучат эти слова: о преступной деятельности, которая выражена в форме статей, о преступлениях журналистов, которые смеют брать интервью и их опубликовывать, о преступлениях публичного высказывания мнения. Но апеллировать в этой ситуации к правовым инстанциям не приходится, за неимением таковых. В нашей стране можно апеллировать только в спортлото или в ближайший банно-прачечный комбинат, у нас нет сегодня правовых инстанций. И, сознавая, что у нас происходит, сознавая невозможность отмены преступных законов каким-то парламентским путем, за неимением парламента, за неимением гражданского общества, за неимением законной власти, – людям остается явочным порядком нарушать законы этого государства. Это – единственная ниточка, которая может протянуться в иное будущее, потому что между нами и властью, если мы хотим быть и ощущать себя свободными людьми, должны создаваться подлинные отношения: если власть преступна, с ней следует бескомпромиссно бороться. Но ни в коем случае не садиться с этой властью за круглые столы, ни в коем случае не пить с этой властью чай, не издавать совместные документы. Откровенно говоря, самая гнусная ложь нашего времени – захлестнувшее нас вранье о гласности, о перестройке, о Горбачеве, которому нет альтернативы, – вот это массовое холопство лишает нас будущего. Мне не хотелось в этом участвовать, и мне кажется, что в фашистском государстве с фашистами следует поступать именно таким образом: говорить им, что они фашисты. И меня не удивляет, что здесь нет лично Горбачева, который предъявлял бы мне какие-то иски по поводу своего личного достоинства. Человек, который вылизал всю грязь андроповских передних, который был лакеем и больше никем, не может иметь личного достоинства, тем более, что он имеет абсолютную власть, ему это безразлично. За него оскорбляется советская карательная система, которая хорошо отрегулирована. Я использовала всякую возможность для того, чтобы выйти публично с лозунгами, которые определяли Горбачева и с научной, и с эстетической, и с человеческой точек зрения. Зачем упускать лишнюю возможность сказать палачу, что он – палач. Зачем упускать лишнюю возможность призвать народ к протесту, к гражданскому неповиновению за умышленное убийство. Даже если мы можем только бросить вызов, этот вызов следует бросать. Победа, возможно, придет потом, может быть, через десятилетия, может быть, через столетия. Это не снимает необходимость нашего личного гражданского пути даже в абсолютно безнадежной ситуации. Сегодня мы защищаем себя сами. Дело в том, что голодовки, отказ выполнять советские законы, полное бесстрашие, которое мы сможем проявить – это гораздо лучшая защита, чем какие-то парламентские процедуры, которые возникнут у нас через триста лет после свержения данной преступной власти и изменения государственного строя. Я думаю, что смысл моей антигорбачевской деятельности понятен. Антисоветская деятельность, за которую прежде карали по 70-ой и позже по 1901 - просто элегантно переведена в русло этой новой статьи, которая обещает стать столь же универсальной, как 58-10. Кстати, может быть, присутствующие еще не знают, что одного человека уже осудили на год тюремного заключения по этой статье – инвалида, ограбленного советской властью, человека глубоко несчастного...
...По существу моего обвинения я могу сказать, что выбор моих эпитетов ограничивается хорошим воспитанием. Я не в состоянии употреблять бранные слова, даже если объект их заслуживает. А потом, Горбачев ведь не просто тривиальный проходимец, хотя он им является, а проходимец, обагренный человеческой кровью, и его личное ничтожество не снимает с него вину за все то, что совершил. Так уж случилось с нами, что все, стоящие у кормила власти, – ничтожества. Хрущев не был возвышенным, Брежнев тоже не был фигурой. Нам просто не везет. Я думаю, что ничтожество нашего народа и личное, гражданское и человеческое, предопределяет то, что даже не нужно каких-то тиранов на уровне Сталина и Суллы. Нами будут править проходимцы. Эти проходимцы будут делать с нами все, что захотят, мы будем их называть президентами, мы будем перед ними пресмыкаться. Мы не достойны даже нормального тирана, который действительно держал бы нас в ежовых рукавицах, мы подчиняемся добровольно. Мне бы очень хотелось этот общий заговор молчания сломить, и я думаю, что здесь я не одна. Когда 13 января пять тысяч человек ходили по Москве и скандировали "Горбачев – фашист!" – это было то общественное мнение, которое у нас уже есть. Бывает, что общественное мнение выражается меньшинством...
Суд не усмотрен в словах "Горбачев - фашист, палач, убийца, самозванец" оскорбительного содержания и оправдал Валерию Новодворскую в связи с отсутствием состава преступления по Указу "О защите чести и достоинства Президента СССР". Очевидно это и есть приговор самому Горбачеву.
"Собрание". Дайджест Независимой газеты. № 3, 1991. С. 4.
Свободный микрофон
Валерия Новодворская
А напоследок я скажу…
Недавно Валерия Новодворская привлекалась к судебной ответственности в соответствии с Указом о защите чести и достоинства президента и за надругательство над государственным флагом. Что касается чести президента, то суд пришел к выводу, что в действиях Новодворской отсутствует состав преступления, но, признав ее виновной в осквернении флага, приговорил к двум годам исправительных работ в местах, определяемых органами, их исполняющими, с удержанием 20% месячного заработка.
На суде В. Новодворской была произнесена заключительная речь, избранные места которой мы воспроизводим из газеты Московской организации партии ДС «Свободное слово».
В начале нашего теоретического семинара ДС в зале Мосгорсуда (только что мы выяснили, что суд здесь не предполагался) я уже говорила, что фигуре Горбачева я никогда не придавала слишком большого значения. Еще в начале его карьеры барды попытались приспособить на современный лад антисталинское стихотворение Мандельштама:
Мы живем, под собою не чуя страны,
Наши речи за десять шагов не слышны,
А как хватит на пол-разговорца,
Так припомнишь спецназ ставропольца.
Но наше время – не трагедия, а фарс, и люди гибнут не от рук злодеев, а от рук мелких, грязных пакостников, умывающих затем руки и принимающих демократические позы. К Горбачеву больше пристало пушкинское:
Властитель слабый и лукавый,
Плешивый щеголь, враг труда,
Нечаянно пригретый славой,
Над нами властвовал тогда.
Это поношение не только Горбачеву, но и народу, который готов подчиняться даже таким диктаторам. Не надо на нас ни Суллы, ни Мария, ни даже Владимира Ульянова, который 45 томов откровенно написал на тему, как лучше уничтожать несогласных, и не стеснялся похваляться своими злодействами. У нас – иначе. Жалкий народ, жалкая власть, жалкая ситуация. Некого бояться, но некого и уважать. Мы сражаемся с пустотой, с мифами сознания, с букой, которого мы сами себе выдумали, которого нет и не было в нашей темной комнате. Власть у нас сейчас гнилая – толкни, и упадет. Но толкать некому, за неимением народа. Поэтому вместо ослабления власти получается усиление. Это только у нас возможно: нынешняя власть имеет чуть ли не нулевую популярность. В любом другом государстве Горбачев у власти бы не остался. Давно бы какой-нибудь свежий, ненадеванный потенциальный злодей перехватил бы пальму первенства. Тот же Ельцин, к примеру.
Но у нас проходимца называют «президентом», и нам друг от друга не уйти. Постыл Горбачев, но будет править. Хуже, чем в пугачевские времена. Там хоть в «Капитанской дочке» комендант Белогорской крепости Пугачеву говорит: «Ты, дядюшка, вор и самозванец». А у нас со страниц либеральных газет звучат вполне правовые термины: «президент», «генсек» – одновременно с потоком «конструктивной критики». Такие эвфемизмы уничтожают и нравственную, и гражданскую позицию и делают нас лакеями – но не господ, а таких же лакеев.
Вспомните ситуацию «Бориса Годунова». Эту вечную трагедию Пушкин оставил для нашего посрамления на все будущие времена. Спор бояр о перспективах престолонаследия. После тирана Ивана Грозного, природного царя, – тиран-выскочка.
Какая честь для нас и всей Руси!
Вчерашний раб, татарин, зять Малюты.
Зять палача и сам в душе палач.
Возьмет венец и бармы Мономаха.
Это о наших правителях. О фольклорном Хрущеве в вышитой рубашке, работавшем под Хому Брута из Гоголя, о его ненормальных выходках с кукурузой и культурой внутри, с башмаком в ООН – снаружи. Мы терпели полоумного, и мир терпел. А потом трогательный Брежнев, увешанный елочными игрушками, и все прорабы перестройки пели ему осанну, восхищались его литературным творчеством. Диссидентствующий ныне задешево «Огонек» забыл о том, как его редактор требовал премий за «Малую землю». А Запад печатал произведения шута и паяца и переводил на 20 языков. И вел переговоры с маразматиком. Дальше идет серия полутрупов, и начинается царствование гэбистов. И, наконец, наш нынешний самодержец. Он вылизал всю грязь в андроповских передних, перещеголял в нечистой игре товарищей-шулеров и добыл себе престол. И сохраняет не потому, что лучший игрок в команде, а благодаря малодушию следующего по очереди шулера – Ельцина. Игра – это риск, а Ельцин рисковать боится.
Здесь мы перешли к предмету наших завтрашних протестов и завтрашних забот. Все повторяется. Сначала толпа кричала: «Да здравствует Горбачев!». Сейчас она нашла нового спасителя и освободителя – Ельцина, и все из той же прихожей. Толпа та же. Ослепление то же. И путь один: грязный, окольный, дозволенный свыше. Кого выбирает советская толпа? Вот эти вчерашние горбачевцы, нынешние ельцинисты? Они выбирают кого-нибудь из правящей номенклатурной династии. С таким ничем не рискуешь. Советские толпы не пойдут за батькой Махно: он был хотя и бандит, но неформал. Они пойдут за бандитами из правящей хунты. Горбачев – наш Гитлер вчера, Ельцин – наш Гитлер завтра. Вы слышите, как грохочут сапоги ельцинистов? Вы видите их лозунги: «Ельцин – ум, честь и совесть нашей эпохи», «Отступать некуда – за нами Ельцин»? Не мешало бы испугаться заранее, потому что нас ждет новый круг жалкого советского фашизма.
И не удивительно, что почти все дела по оскорблению чести и достоинства советского истеблишмента заведены против членов ДС. Советский карательный аппарат знает цену выкрикам полумиллионной толпы на санкционированных тусовках или под защитой нечистого депутатского мандата. Сегодняшний фашизм завтрашнему фашизму глаз не выклюет. Они люди свои, сочтутся. Другое дело – слово правды, произнесенное безоружными, с поднятым забралом противниками режима, чья гражданская позиция опровергает фашизм. И как сегодня проводить Нюрнбергский процесс над Горбачевым, если народ своей пассивностью развязал тому руки? Если народ – соучастник Горбачева? Где та скамья подсудимых, где может уместиться советский народ, который зовет фашиста и бандита Горбачева «президентом»? Поэтому вместо обвинительного акта по преступлениям Горбачева я просто зачитаю, как Савельич в «Капитанской дочке», реестрик злодейств, совершенных опереточным диктатором Горбачевым.
Горбачев по роду своей деятельности соучастник всех злодеяний власти до 1985 года. Афганистан, во-первых. Далее, психиатрический террор, идеологические основы которого сейчас так вдохновенно изложил уважаемый прокурор. Хорошо, что в середине своей речи он вспомнил о том, что я признана вменяемой, а то уж я подумала было, что прокурор потребует два года спецпсихбольницы тюремного типа. Гибель Анатолия Марченко на грани 1987 года – уже в «перестроечные» времена. Участь политзаключенных. Открывается личный счет футболиста Горбачева, играющего за советскую лигу. Хотя наши фашисты взаимозаменяемы: это делали все и каждый. И их преемники и наследники сделают то же самое. Дальше – Чернобыль. Трусость, желание сохранить паблисити заставили Горбачева скрыть размеры опасности, и этим он обрек на смерть от радиации тех несчастных людей, которые попали в сознательно не названную зону поражения в Белоруссии и на Украине. Из-за советской лживой лакировки – в СССР и вдруг авария на АЭС! – дети будут рождаться калеками еще несколько поколений. Это наш стиль: «Центральная газета оповестила свет, что больше диабета в стране советской нет».
Затем – горбачевские усилия удержать разбегающиеся республики. Связующим элементом империи становится кровь. Натравить молдаван на гагаузов, гагаузов на молдаван, стравить Азербайджан и Армению, выпустить из тюрем уголовников, спровоцировать армянские погромы, а когда истерзанные тела похоронят, ввести войска, обвинить в убийствах НФА, расстреливать патриотов из танков прямой наводкой.
Дальше – геноцид преступления против человечности в Тбилиси, Баку и Вильнюсе. Продолжаются страдания политзаключенных. Те, кто был на периферии общественного внимания, остаются в лагерях. Восьмой год пытают в спецпсихбольнице Владимира Новикова за надпись, сделанную в 1983 г. на стене воронежского обкома КПСС: «КПСС – враг народа». А Горбачев продолжает лгать, что у нас нет политзаключенных.
И каковы же должны быть итоги этого реестра злодеяний? Прежде всего отвращение. До тошноты. Всякий порядочный человек обязан питать его к этой гнусной фигуре. Лучше откусить себе язык, чем назвать этого проходимца «президентом».
Я могу поклясться на Евангелии, что пока Горбачев в прежней должности, я не перестану называть его «палачом» и «убийцей», «фашистом» и «самозванцем». А после того, как до его Олимпа доберется другой соискатель, я тоже самое брошу в лицо ему, потому что в фашистском государстве при раболепном народе только фашист и палач сможет справиться со своими обязанностями главаря бандитской шайки, иначе его отстранят от должности. Каждый «президент» в этой стране должен будет сдать на ГТО: готов к фашизму, убийству.
"Свободное слово" 12 марта 91 г.
