Яков Кротов. Путешественник по времени.- Вера. Вспомогательные материалы: Россия в XXI в.
ОТ ВОСХОДА ДО ЗАКАТА
Газета "Утро России" №18, 1991 г.
(газета революционно-либеральной фракции партии ДС)
Как могли мы? Но еще не поздно.
Солнце Духа наклонилось к нам,
Солнце Духа благостно и грозно
Разлилось по нашим небесам.
Эти строки принадлежат великому русскому поэту Гумилеву, который писал, как воин, жил, как воин, и погиб, как воин – от рук чекистов, – и не случайно, a за правое Дело, пытаясь создать антисоветскую организацию в 1921 году, никого не назвав, не покаявшись и не попросив пощады. С 1917 года и поныне самой завидной участью для Человека и Гражданина остается такая гибель, и не каждый, подобно Гумилеву, был удостоен чекистами такой смерти. А написаны эти строки после начала весны 1914 года. Пацифисты проклинали, социалисты анафемствовали, общество растерялось. А великий поэт-гуманист писал стансы войне. Не торопитесь бросать каменья! Гумилев не был ни ястребом, ни извергом, ни милитаристом. Он был романтиком, а романтики боятся малодушия и гнилого болота больше, чем мужества и мирового пожара, даже если между честью и невыживанием человечества есть прямая зависимость. Никому из нас не дано вопрошать Рок. И лучше этого не делать. Но если нам придется давать ответ на мировой вопрос или – или то, что ответим мы: «Все потеряно, кроме чести», – подобно Франциску I после битвы при Павии, или «Пусть будет потеряна только честь, зато мы сохраним все остальное», – подобно Курту Воннегуту? Я смотрела фильм «Записки мертвого человека» и читала «Последнюю пастораль» Адамовича. Но на мировом плебисците, где будут высказываться своими помыслами и поступками четыре миллиона землян, я выскажусь за честь, даже если она несовместима с выживанием человечества. Я не хочу мировой катастрофы, но я ее не боюсь. Эта петля страха, накинутая на горло Запада варварским Востоком, эта ядерная дубинка, в монтирование которой вложен труд не только советских людоедов, но и правозащитника Андрея Сахарова, не имеет надо мной власти. Что еще есть в арсенале у Империй Зла – от германского до советского фашизма с заходом в полпотовский?
Лубянки, Освенцимы, Гулаги, виселицы, крематории, орудия пыток, крокодилы? Что еще? Атомные боеголовки, уничтожение человечества? Что еще? Этим вы не остановите нас, этим вы не заставите нас смириться с вашей нечистой властью. Не ждите от нас благоразумия. Сталинские палачи расправлялись с семьями непокорных узников, которых не удавалось сломать истязаниями. Немецкие фашисты после каждой акции Сопротивления уничтожали десятки заложников. Ныне советский фашизм взял в заложники все человечество, угрожая ядерной смертью. Мол, если вы попытаетесь сопротивляться, то мы и себя, и вас не пожалеем. Словом, концепция гражданской войны в ядерной сверхдержаве. Малодушие и бесчестье Запада сегодня таковы, что на подавление народных возмущений в СССР могут быть брошены только войска ООН. Нас и раньше заковывали в наручники “Made in USA”, а теперь, пожалуй, скоро будут казнить на электрических стульях, введенных в эксплуатацию с помощью американских инструкторов. Консенсус с большевиками, благодарность Советам за то, что не убивают, а пока позволяют дышать, Нобелевская премия микрофашистику Горбачеву – это закат Европы Шкурничество западной цивилизации, чья великая культура – культура рыцарей и крестоносцев, гезов и гугенотов – в прошлом, где привольное существование больше подкреплено упрямым стоицизмом Риска и Долга – это серые сумерки, одинаково далекие и от мрачного величия Ночи, и от ослепительного Дня.
За что мы идем в бой? За что мы хотим отдать жизнь? За супермаркеты? За импортное барахло? За грядущие трусливые предательства Свободы? Пройти свой гражданский путь и прийти к тупику, где стоит круглый стол, где будут приноситься в жертву люди, идеи, народы, где совершится грязный политико-демагогический торг – за нефть, за гав, за кусок хлеба, за жалкую жизнь рабов цивилизации, комфорта и инстинкта самосохранения? Увольте! Нам – не туда.
И шире даль, и тянет ветром свежим,
И к новым дням и к новым побережьям
Зовет зеркальная людская гладь.
Гете («Фауст»)
Вспомним времена, когда мать в древней Спарте или Риме вручала сыну щит и говорила: «Или со щитом, или на щите». Это были матери – и это были сыновья. Наседка, прячущая цыпленка под юбками – не мать. Цыпленок – не сын. Птичье, куриное существование недостойно Человека. Вот указка Истории в последний раз остановилась, замерла на освещенном клочке Норвегии. Нобелевская премия Горбачеву присуждена – и погасла Норвегия. 400 млн. кредитов СССР после Литвы – и погасла Франция. Брошена на произвол десантников Литва – и гаснут Штаты. Пророчество Шпенглера сбылось. Дух отлетел, и Европа померкла. Указка тщетно ищет точку опоры. Она разрывает оболочку времен, и перед нами встают островки, отвоеванные у Бездуховности радостной силой готовой на все свободы. Я вижу наших предков, суровых и великодушных, не знавших ничего ни о революции, ни о либерализме, но тем не менее первых у нас революционных либералов из Новгорода и Пскова. Их электорат был не электоратом обывателей, а электоратом граждан. Мало было родиться в Новгороде и Пскове, надо было защищать гражданские свободы жизнью и мечом. Новгородская демократия была живой и полнокровной демократией («Еще волнуются живые голоса о сладкой вольности гражданства!»), древнерусские города – военными станами, а печенеги, скифы, половцы, татары до XIII века (до поражения) помогали нам блюсти наше гражданское достоинство. Не было жестокости, казней, пыток, тюрем, но была гордость, ложившаяся в основание гражданского общества. Когда люди и мизинца не уломят за свободу, значит они скоро ее утратят. Тот, кто готов отдать жизнь за высшие идеалы, становится частью народа. Только этим оплачивается входной билет. Есть один-единственный гражданский ценз, сформулированный Томасом Джефферсоном. «Дерево свободы должно время от времени омываться кровью патриотов».
А вдруг убьют? Пускай убьют!
Тогда лекарство поднесут
в растворе голубом.
А дом сожгут? Пускай сожгут.
Не твой же этот дом.
(Ольга Седакова).
Вот бюллетень гражданина, который он бросает в Урну своей веселой и яростной свободы.
Нас много под землей и на земле. Страшный суд, совершающий свой приговор над Западом и Востоком, не коснется благородных и бесстрашных Дон Кихотов Духа, по крупинкам сложивших здание революционного либерализма. Наши руки встречают в братском пожатии обветренные руки фландрских гезов, флибустьеров и авантюристов, презревших пытки и костры и опрокинувших Черный обелиск испанского владычества. Да здравствует наш товарищ по партии Тиль Уленшпигель! И был же в истории тот взлет Духа, когда утонченные и богатые плантаторы и предприниматели первых 13 штатов дрались за свою свободу; когда минитмены работали на фермах с мушкетом у изгороди, готовые встать в строй по первому требованию. Когда изысканные джентльмены дрались за свои конфедерации, за право на выход из Союза, пренебрегая голодом, разорением Юга, смертью близких.
Человек должен с радостной готовностью откладывать в сторону комфорт, Дом, Жизнь и идти на ристалище боя или гражданского протеста.
Ян Палах, Че Гевара, Сальвадор Альенде, Жанна д’Арк, Генрих IV и его гугеноты, завоевавшие миру первый акт о свободе совести – папский эдикт, – китайские студенты с площади Тяньаньмэнь, спартанцы Леонида в Фермопилах, Сократ и тираноубийцы Эллады – Гармодий и Аристоген, Михаил и Александр Тверские – вот всемирный Интернационал Сопротивления, вот орден революционного либерализма. Мы ищем не цивилизации, но культуры. ДС замыкает на себя полюса вечного либерализма во всем – и перманентной Революции Духа. Пусть вспыхнет вольтова дуга, и если надо продержаться до восхода новой культуры, мы готовы облиться бензином и встать в костер. Мы поднимаем из грязи наши идеалы, оброненные Западом, вытираем и несем дальше, и только когда падет последний из нас, эти Идеалы окажутся вновь на земле. Только эпидемия Свободы и Духа расколдует наше мертвое царство, уколовшее себе палец веретеном пошлости и трусости. Мы несем в себе вирус этой спасительной болезни, мы хотим заразить всех, кого только сможем. Наша готовность поднять меч против сильнейшего противника – залог отказа от мщения побежденным.
Лев Толстой, который всю жизнь преподавал ненасилие, на вопрос американского корреспондента о том, считает ли он свою жизнь удавшейся, ответил, что нет, потому что уже ясно, что он окончит ее не на виселице; а между тем такую смерть он считает самой достойной смертью для мужчин, если не считать, конечно, сожжения на костре.
Такое ненасилие мне по душе. Оно чуждо трусости и обывательства. Но я хочу попасть в Валгаллу – обитель богов и героев в древнем скандинавском эпосе. А туда попадают только павшие в бою – не важно, было у них оружие или нет. Вызов Дракону – тоже оружие. Дракон может испугаться безоружного больше, чем вооруженного до зубов. Разве ДС это только партия? Это рыцарский орден.
Вот рыцари из Солнца,
их кони из темноты.
К Пятидесятнице святой
они спешат на праздник свой,
Там гибель розой молодой
на грудь упадет с высоты.
(Ольга Седакова)
