Яков Кротов. Путешественник по времени.- Вера. Вспомогательные материалы: Россия в XXI в.
ВЕРУЮ, ИБО АБСУРДНО!
Верую, ибо абсурдно! // "Свободное слово" № 6(84), 19 февраля 1991 г.
В «Свободном слове» №47 за 25 декабря была опубликована статья Эдуарда Молчанова «Открыть страну!», концепция которой заключалась в следующем.
Перестройка (в каком бы значении мы ее ни употребляли – в кавычках или без кавычек) объективно предоставила шанс увеличить степень дозволенной свободы благодаря активности народа, с тем чтобы вырваться, наконец, из «особенностей» российского и советского путей развития и стать на путь естественной истории. Но шесть лет этого шанса продемонстрировали снизу доверху абсолютную беспомощность в конструктивной деятельности на собственное же благо – все закончилось всесоюзной советской тарабарщиной, выражающей очень громкое просительство хороших законов и дешевой колбасы, и воинственной «борьбой» пижонистого воителя с ветром в поле. С человеком, ставшим советским, случилась беда, – размышляет автор, – он утратил способность к самостоятельным действиям и даже не пытается воздействовать на среду, в которой живет, а только ожидает благополучного для себя ее изменения неизвестно кем и как, обрекая тем самым себя на вымирание. В конце размышлений автор задается риторическим вопросом: не лучше ли открыть страну, чтобы быть втянутыми в эволюционные общественные процессы и, находясь под защитой объективных законов истории, пройти путь гуманитарного (на уровне личности) выздоровления?
Редакция получила много откликов на эту статью, но, к сожалению, они не имеют дискуссионного характера: или написаны по поводу статьи с утверждением привычных стереотипов «борьбы» без критического отношения к логическим утверждениям такого постулирования, давно уже обнаруженным историческим опытом и христианской мыслью; или же выражают солидарность с пессимизмом автора, что тоже мало радует.
Два таких отклика, выражающих обе эти тенденции, мы предлагаем вниманию читателя.
Открыть страну нужно – это неоспоримо. Но КАК и ЧЕМУ? Страну можно открыть извне, как консервную банку, вздутую и непригодную к употреблению, но тогда, боюсь, великодушной руке с консервным ножом придется все это содержимое выбросить на помойку, а банку промыть кипятком. Страна может открыть себя сама после признания своего тысячелетнего поражения и в результате бурных революционных процессов, которые взорвут проклятую банку нашей беды, нашей изоляции в Царстве мертвых.
Кстати, а чему откроется страна? Материальной культуре? Новым технологиям? Это все с избытком есть извне. Что до веры, до высшей истины культуры, до гражданской самоорганизации общества, то это система кровообращения и обмен веществ живого организма – страны. Это должно прийти изнутри, выработаться тяжким трудом нравственного эволюционирования. Эдуард Молчанов прав: заимствовать это нельзя: не жить же в реанимационном блоке на искусственных органах; ведь свои не заработают, их просто подменят разные сложные механизмы, полученные в порядке гуманитарной помощи.
Не зная равных в национальной смеси, Россия всех превосходит и в самоуничтожении (которое называют трезвой самооценкой). Оба подхода бесплодны, ибо уводят от реальности и мучительной саморегуляции. В первом случае нас не надо спасать, ибо мы лучше всех; во втором случае мы тоже свободны от забот о собственном спасении, ибо мы такие скверные, что и спасти себя сами не сможем по некоей теореме.
Давайте все же исследуем эту ситуацию. Действительно, мы потерпели поражение. Но не на бытовом поле боя. Наша беда не в том, что мы разучились богатеть и самоорганизовываться, то есть жить. Беда в другом: погибая миллионами за чужое дело, на бойне, легкой добычей большевиков, мы не сумели за все наши пройденные столетия найти свое дело и научиться за него умирать. Наш крах – крах всей истории России, которая не смогла пробраться к гордой свободе индивидуализма – основе демократии – и не выкарабкалась до сих пор из конформистского идеала муравейника – этатистского комплекса своих православных и социалистических утопий, от Соловьева до Чернышевского. Русское купечество неплохо умело богатеть, российские промышленники не уступали европейским, страна была не далее, чем на седьмом месте в мире, земские врачи и учителя прославились компетентностью и подвижничеством, офицерство блистало доблестью, крестьяне в основном тоже не бедствовали, многие рабочие требовали политических свобод. Страна эволюционировала, совершался дрейф к конституционной монархии и затем – к Парламентскому плюрализму. Почему же все это живое, разумное, доброе не сумело отвоевать страну у варварских орд охлоса, поставленных под ружье большевиками?
Умение богатеть и делать дело – было. Умения бороться за свободу, жизнь и свое достояние – не было. Сколько их прошло через застенки – талантливых и результативных Пальчинских, Хренниковых, Вавиловых, инженеров и ученых, которые продолжали заниматься своим делом при большевиках, а главного дела – дела Сопротивления страшной власти – не делали, и этим сгубили и себя, и страну...
Не будем обманывать себя: поставить мельницу, свечной заводик, открыть мастерскую мы умели. Это доказал нэп и «теневая» экономика. Не хватило другого: достоинства, горячей, бунтующей против унижения крови, гордости, чести. Честь страны – в политическом и гражданском достоинстве народа. Вот наше поражение, вот наша катастрофа. Все остальное – приложилось.
Конечно, очень скверно, что нас есть нечего, но это не большая катастрофа, чем когда нечем дышать от деспотизма. В 1956, в 1968, в 1979 при носках, сигаретах, шоколаде и колбасе наше положение было не менее отчаянным. Но страна доведена до советского состояния, и хоровые крики о катастрофе раздались, когда стадо перестали одевать и кормить. С моей точки зрения, гибель не более катастрофична, чем позор.
И какой, простите, шанс дает перестройка? Что показали эти пять лет? Итоги предыдущего семидесятилетия. Шанс никто не давал. Напротив: попытались отнять последнюю надежду на прозрение. Вместо Брежнева – бодрый спаситель нации – фюрер Горбачев. А на десерт – Ельцины, Собчаки, Поповы, свои родные советы, где можно наговориться всласть и еще жалованье получить от коммунистического государства за борьбу с коммунизмом. Вот сколько демократии сразу привалило! Получить из грязных рук палачей журналы с Солженицыным, Войновичем, Буковским... Не из ЭТИХ рук страна должна была взять ЭТИ книги. «Либерализация», не вырванная у власти массовым движением протеста, 1905 годом, стачками, гражданским возрождением – всегда постыдна, всегда приводит к понижению уровня мужества и нон-конформизма. Единственная задача, которую предстоит стране решить для ее спасения, – это выбор иного пути развития, западного, отказ от паллиативов Соловьева и Бердяева (для демократии несть не эллина, ни иудея – она на всех одна) и революционная конфронтация с властью. Возненавидеть свою слабость, свою низость, свое недостойное прозябание, превозмочь себя и действительно пройти через покаяние, но не в монастырском уединении, а через искус гражданского неповиновения. А потом, открыв свои души Добру и Достоинству, открыть страну и призвать не варягов, а менеджеров, которые научат нас тем старым приемам организации жизни, которые мы позабыли, и тем новым навыкам, которые человечество приобрело без нас.
И где были те знаменитые варяги, если половина историков клянется на летописях, что знаменитые «устроители» государства Российского были обыкновенными пасельниками – предводителями скандинавских разбойничьих дружин, и приглашали их в качестве «военспецов», а не государей? Скандинавия была не выше Руси по своему культурно-организационному уровню. Саксы и англы не «устраивали» ничего кельтам, это была просто волна свежих сил, и завоеванные ассимилировали завоевателей. Та же история с франками на территории нынешней Франции. Да, даны, норвежцы, поклонники Одина и Валгаллы были сильными и хищными людьми. Это они и дали – походы на Царьград, экспансию, конкистадорство. А больше ничего у них не было. До всего остального додумывались в ХI-XII веках сообща, и варяги, и поляне, и древляне, и вятичи, и кривичи, породившие в полноправном сотрудничестве те загадки «славянской души», от которой мы столько натерпелись. Те, кто только и умеет просить, чтобы ими володели, не дали бы русской культуры и русской истории.
Да, мы уничтожили свою страну. Мы останемся на руинах, на необитаемом острове. Но Робинзон обладал знаниями цивилизации и был свободен и уверен в том, что ему не на кого рассчитывать. Нам будет легче, чем ему: вокруг обитаемый мир, и обустроить пепелище нам помогут. Но прежде мы должны пройти через катастрофу, чтобы рассчитывать было больше не на кого: ни на КГБ, ни на МВД, ни на Госплан, ни на Горбачева, ни на Моссовет. Единственный выход для нас: стать первопоселенцами, пионерами собственной страны. Когда-то изнеженные европейцы, добровольно поведшие воссоздавать землю отцов, превратили дикую Палестину в сильный, процветающий и цивилизованный Израиль. В любой пустыне можно создать оазис. Были бы сильные духом для этого поприща. Мне все чаще и чаще кажется, что демократия – это консенсус сильных, возникший в результате эволюционирования социума. Сильному претит угнетать слабого, он хочет равной схватки, равных шансов, честной игры. Пионеры Нового Света были сильными людьми. Они пересекали океан ради свободы и отвоевали эту свободу у старой метрополии. Гражданином и Человеком становятся, сделав выбор: бороться с неправедной властью и избрав свободу как модель будущего.
Демократия – это плод совместного движения граждан по дороге без шлагбаумов и контрольно-пропускных пунктов, не стесняющей свободу индивидуальности.
И, наконец, главное: на Земле нет прогрессоров, которые будут нас отогревать собственным дыханием, поборников чистых идеалов свободы и любви.
Царство Его – не от мира сего. А в этом мире вокруг нас те, кого устраивает Россия-свалка, Россия-концлагерь, Россия – источник вторсырья. Эти потенциальные «варяги» слепы и глухи как для доводов разума, так и для доводов благородства. Это они помогли карабкаться к зияющим высотам Гитлерам, Сталиным и Горбачевым. Искать спасения у тех, кто 73 года нас предает? У тех, кто подарил Совдепии Восточную Европу? У этой горбачевской свиты? Последнее достижение западной советологии – это высказывание Стивена Коэна о том, что отставка Шеварднадзе должна заставить всех демократов сплотиться вокруг Горбачева и одолеть темные силы реакции, ему угрожающие. Это уже граничит со слабоумием. Запад – цветущий, бессильный и беззащитный аксеновский остров Крым, на который уже пала зловещая тень Совдепии. Нам придется спасать и себя, и его. Поражение потерпели не только мы, но и вся мировая цивилизация. Мы должны уйти от утопии Орвела – но не для того, чтобы прийти к утопии Хаксли. Только революционный либерализм новорожденных Соединенных Штатов может быть опорой разума и совести. Человечество растеряло это в своем легкомысленном эгоизме. Придется найти и больше не терять. Нам не хватает только сознательного выбора западного пути развития, негодования против власти и Революции. Это сразу бросит нас с нашего полузатонувшего «Летучего Голландца» в холодную воду Свободы. Захотим жить – выплывем.
Исторически мы привыкли отделять себя от понятия «народ». Но в этом нет ничего постыдного. Интеллигенция России привыкла с колыбели узнавать, что ей есть кого спасать: так сложилась наша страшная история. Это не лунатизм, а народничество. Я горжусь тем, что рождена от прадеда-народника, смоленского эсдека, что мой дед родился в Илимском Остроге и что я умру народником. Народ – это те, кому еще хуже, чем тебе, кому хочется все отдать (хотя бы правду и свою жизнь). Народники, кстати, главное достояние народа. Все, что мы скопили за тысячелетие, – это наша культура, и наши беды, и наши народники – от Радищева до Марченко. Когда я вижу своих юных товарищей, которые в 19 лет не боятся ничего: ни смерти, ни Революции, ни гражданской войны; которые под судом и под следствием снова выходят с антигорбачевскими лозунгами; я убеждаюсь в том, что если после 73 лет мясорубки и бетономешалки народ породил такое, то ему по силам все: он неистребим и неистощим в своей гордости и не смирится вовеки. А остальное все приложится.
Вера – понятие трансцендентное. Ее логически объяснить нельзя. Сказано же: «если будете иметь веры хоть с горчичное зерно, то сдвинете гору». Итак, открывается новый счет, и я вношу в него все, что могу.
Верую, ибо это абсурдно!
Валерия Новодворская
