Яков Кротов. Путешественник по времени.- Вера. Вспомогательные материалы: Россия в XXI в.
ОТ ГОРБАЧЕВИЗМА К ЕЛЬЦИНИЗМУ
ДИНАМИКА ПЕРЕХОДНЫХ ПЕРИОДОВ СО СМУТНОГО ВРЕМЕНИ ДО НАШЕЙ СМУТЫ
(Печатается по тексту дискуссионного издания ДС "Вполголоса" #3, июнь 1991).
1. Корни исторические.
В 16 веке окончательно исчезают остатки независимых от княжеской власти альтернативных структур: свободных лендлордов ("обнищание"), городского самоуправления ("градские старцы"), советов и корпораций господ и ремесленников - в Новгороде и Пскове, земского, а не княжеского войска ("концы", "тысячи" в городах), территориальной дифференциации (независимость друг от друга и от великого князя городов и земель: князь зачастую не господин, а губернатор. Множество князей исключало жесткую авторитарность).
Итоги подводит печально известная максима Ивана Грозного: "Мя, царь и великий князь всея Руси, в своих холопях вольны".
Когда читаешь историю Руси пост-ивановских времен, диву даешься: единственный вопрос, который решает народ, - это вопрос о власти. Но не о своей, а о царской.
Неизбежный и неизбывный Пушкин, вопль народа: "О Господи! Кто будет нами править?" Чем не 1991 год с из 14 века исходящими лозунгами: "Ельцин, Ельцин, ты могуч, ты разгонишь стаи туч" и "Горбачев - тьма, Ельцин - свет". Смутное время прекратилось, когда бедные люди обрели, наконец, Михаила Романова (то есть решили не свои, а династические вопросы). Наша смута, очевидно, прекратится, когда решится мировой вопрос: Ельцин или Горбачев? (То есть, когда КПСС, более или менее перелицованная и обновленная, решит свои вопросы).
Итак, история от первых грабелек, на которые мы наступили, до последних.
1. Борису Годунову нет альтернативы - самозванец номер 1.
2. Царевич Владислав? Тушинский вор? Василий Шуйский? Михаил Романов. (Война кандидатов, военная сила для наведения порядка и установления "законной власти" - Минин, Пожарский и К. Никем не понятые попытки первых диссидентов - Г.Ляпунова и М.Салтыкова - под шумок поискать гражданских гарантий и перевести авторитаризм в режим абсолютизма).
3. Петр? Софья? Стрельцы и Хованский? Одиноко сгинувший диссидент князь Голицын с попыткой перестроить систему. Страна успокаивается на Петре, а Петр окончательно успокаивает страну (дыбой и плахой).
4. Дефицит власти после Петра, выбор Анны Иоанновны. Гибель верховников во главе с Дмитрием Голицыным за попытку опять-таки реформ системы. Успокоение всех остальных на государыне без кондиций и тайной канцелярии (прото-КГБ).
Анна Леопольдовна? Иван Антонович? Елизавета? Преображенцы и семновцы опять решают династический вопрос. Решили - до Екатерины.
6. Петр III? Екатерина? Успокоились на Екатерине (вторая, после Петра, перестройка авторитаризма). "Восстание" Пугачева и то маскировалось под возвращение батюшки-царя.
7. Смерть Александра 1? Николай? Константин? Даже декабрьское восстание облечено в форму этого вопроса (декабристы знали своих солдатиков и предвидели: другие вопросы они решать просто не пойдут).
Неудачная попытка решить вопросы жизни (системы) в 1905-1917 году.
Большевики помогают решить вопросы власти всерьез и надолго.
8. С 1925 года мировые вопросы волнуют единственно большевиков и "сочувствующих". Каменев-Зиновьев или Сталин? Троцкий или Сталин? Бухарин или Сталин?
Вопрос решается кардинально и радикально. Далее идут более мелкие вопросы. Кто лучше: Ягода? Ежов? Берия?
С конца 20-х, как мы видим, власть, вопрос о которой, наконец, решился, далее решает свои вопросы сама, даже без статистов-участников с единственной фразой: "Кто будет нами править?"
В начале 50-х годов вопрос о том, кто же: Берия? Маленков? Хрущев? - решается вполне самостоятельно последним в его пользу, так же, как, впрочем, и вопрос о его снятии решается системой глубоко автономно, но уже не в его пользу. Бедному народу даже поболеть не пришлось.
Так же не пришлось поболеть "за" или "против" Андропова и Черненко.
Гениальная находка Горбачева (или вообще номенклатуры высшего уровня) как раз и состояла в том, что он вернул нас к захватывающим коллизиям Смутного времени 1 и дал возможность произнести нашу коронную реплику:
"О, господи! Кто будет нами править?" То есть нам впервые с 1925 года удалось "поболеть" за горбачевскую перестроечную команду "Спартак", якобы осаждаемую темными силами консерваторов и ВПК из "Динамо".
Да к тому же был применен известный екатерининский трюк с выборами от всех сословий для якобы составления Уложения. Выбирала, конечно, Екатерина (статьи Уложения). Зато все остальные выбирали депутатов, и сколько же удовольствия получили! Совсем как мы в 1989 году - по той же схеме.
Страсти вскипели и убежали, как молоко, когда народ пригласили к полной ситуации Смутного времени: Горбачев или Ельцин? Кстати, здесь ситуация еще не исчерпала всех своих ресурсов для украшения советской действительности: царевича Владислава еще не приглашали. Последователи Минина и Пожарского предлагают собрать рать ("российская" и "украинская" армии из советских коммунистических ресурсов), а Михаил Романов, наверное, уже заготовлен впрок. Шахтеры тоже решают вопрос о власти: отставка Горбачева, ВС СССР, вся власть Совету Федерации.
2. Корни социальные.
Нас воспитали в казенном доме (от ГУЛАГа до номенклатурных спецдомов и спецпайков). А обитатели не своего, а казенного дома - иждивенцы. Если у них нет горячей воды, они звонят в жэк. Если нет продуктов, они пишут в "Огонек". Если нет работы, жилья (счастья, порядка, справедливости) они идут в Моссовет (ВС РСФСР, ВС СССР).
К Горбачеву ходили, но ничего не выходили. Потом из передней Горбачева мы переселились в переднюю к Ельцину.
Если ждали двадцать лет выполнения Хрущевым коммунистической программы, 5 лет с Горбачевым перестраивались, то почему бы не подождать 500 дней с Ельциным, авось придем в землю обетованную?
3. Корни психологические.
С нашей властью мы всегда были в излишне интимных отношениях: или ползали перед ней во прахе, или поднимали ее на копье (Самозванец) и расстреливали в подвале (несчастная семья Николая 2). Упоение разбоя перемежается с более длительными периодами упоения холопством. У нас всегда была некая непредсказуемость (тайна загадочной славянской души): то ли в ноги падем, то ли зарежем.
И фольклор у нас соответствующий:
Боже, царя (генсека, президента, председателя ВС РСФСР) храни.
Сильный, державный, царствуй вовеки, на славу нам.
Царствуй на страх врагам, царь православный (коммунистический, социалистический, обновленно-федеральный).
Или:
Мщение и смерть всем царям-супостатам,
Близок победы торжественной час!
Неуютно жить с нашим народом. Мы как Рогожин с Настасьей Филипповной (обожествим, увезем, а потом зарежем, и сойдем с горя с ума).
Мы все - персонажи Достоевского: заторможенно-припадочные, решаем вопрос, твари дрожащие или человеческие права имеем, но почему-то норовим доказать их топором, продаем душу дьяволу, ведем с ним диалоги, сначала впускаем в себя бесов, потом их изгоняем, и все норовим на каторгу попасть и там отдохнуть душой.
А Достоевский оставил нам свою галерею не для подражания, а для устрашения: какими не надо быть.
То есть диагноз напрашивается сам собой: маниакально-депрессивный психоз, политический, социальный и психологический. И обречены мы с этим диагнозом на горбачевизм, травкинизм и прочее. Лекарство здесь одно: проще надо жить, без загадок. Изжить свою славянско-советскую душу, поменять на что-нибудь более прозрачное и предсказуемое. Сменить достоевщину на что-нибудь более перспективное.
Этим решить психологический вопрос, вопрос менталитета.
После этого перейти к решению политического вопроса: не о власти, а о жизни, о строе, о системе.
После чего решать социальные вопросы.
А то как бы господь с нами не потерял терпения и не истребил нас, как Содом и Гоморру. Мы давно уже напрашиваемся на эту "меру пресечения", не без успеха играя роль моровой язвы для человечества.
