Яков Кротов. Путешественник по времени Вспомогательные материалы.
Мой выбор – революционный либерализм
Мой выбор – революционный либерализм // Юридическая газета. №9 (27), 1992 г.
Приходится, к сожалению, констатировать, что человечество идет к катастрофе. Но эту катастрофу я отношу не за счет выработки ресурсов, теплового кризиса, недостатка продуктов пропитания и демократического взрыва. Выработанной оказалась этика, этические ресурсы настолько исчерпаны, что само право на существование для человечества становится спорным. И вот, как сказано в Библии, Содом и Гоморра не терпели экономического краха, но тем не менее были уничтожены, погибли из-за того, что там возник некий этический и эстетический нонсенс. Не исключено, что это метафора, некое предсказание на будущее. На Земле еще могут остаться еда и ресурсы, но может быть утрачен смысл существования.
Что сегодня западная цивилизация ответит на вопрос Иисуса Христа, который он задал на кресте: "Зачем?" На этом обрушилась римская цивилизация. Не варвары тут виноваты. Смысла — не стало.
Но не кончился ли сегодня смысл христианской цивилизации? И является ли она христианской? Давайте это "просчитаем".
Понимаю, что я свой любимый либерализм, может быть, добиваю с другой стороны. Но мы обязаны здесь рассматривать этот вопрос не с "партийной" точки зрения, а нелицеприятно.
Скажем, либерализм, который свободу считает приоритетной и думает, что она превыше всего, — что должен был сделать этот либерализм в точках жестокого столкновения с неблагоприятными внешними обстоятельствами? Что должен был делать либерализм, к примеру, в 1938 году? Совершенно ясно, что либерализм еще задолго до этого должен был прекратить всякие отношения с гитлеризмом и как можно быстрее от этого гитлеризма избавиться, не дожидаясь, пока очередь дойдет до крупных "неприятностей". Но поскольку в начале процесса неприятности были "чужие", то "какая-то Чехословакия" позволила эти неприятности терпеть.
Так что же на деле является приоритетным – идея свободы или собственное комфортное существование? Сначала "сдали" Гитлеру, потом Сталину... Попытались ужиться, и более того — руку пожимали!
Ну и последние примеры, которые у всех на слуху. Когда признали страны Балтии? Когда это перестало сулить конфликты, когда Россия сказала: "Катитесь все. А вы их там подбирайте". Когда тоталитарный гигант "расслабился". Раньше они этого не сделали именно потому, что идея человеческих прав и гуманитарных ценностей не является на деле приоритетной, а является вспомогательной. А приоритет возникает только при определенных условиях.
Что такое либерализм вообще? Это что, "рынок", что ли? Нет, либерализм — это определенная ментальность. Это определенный тип развития человека, заметьте — индивидуума, а не стада. У нас дано, что есть некое стадо, которое подвергается то одним, то другим социальным экспериментам. Сначала большевики устроили здесь полигон, теперь "перестройка" устраивает то, что ей угодно, а стадо является объектом этих преобразований.
Помилуйте, какой же это либерализм? Откуда он возьмется? Ведь еще главные авторитеты западного либерализма, настоящего, не тронутого тлением, Джефферсон и его "команда" сказали, что ни одно правительство, ни одна власть не смогут сохранить в стране демократию, если люди за эту демократию, эту свободу не готовы идти на смерть.
Говоря о либерализме, следует вести речь об изменении ментальности, о том, чтобы "вывернуться наизнанку", заняться собственным психоанализом, сознательно изменить во многом уже генетические стереотипы. Речь идет о создании совершенно нового человека, а не того, кого мы имеем.
Более того, чтобы сейчас что-то моделировать реальное, мы вынуждены опираться не на бытие, а на сознание. Бытие испорчено изначально. А если сознание будет развиваться "по бытию", мы вынуждены будем превратиться в животных и бежать в лес. Значит, сознание должно определить бытие, может быть, впервые в человеческой истории. Этнос должен сделать осознанный выбор, сознательную переоценку ценностей. Только сознательную и добровольно. Люди должны знать варианты и знать цену.
А теперь представьте себе государство, чей пафос не только в том, что оно блюдет свободу выбора, но считает главным оправданием своего существования защиту идеи этого свободного выбора, инакомыслия, прав человека и человечности на всем земном шаре.
Это явление Стругацкие называют "прогрессорством". Но они не определяют, откуда у общества берутся его блага, а прогрессорством они просто балуются. Потому что больше им делать нечего.
А если прогрессорство составляет основное направление деятельности государства, а все остальное — лишь создание средств для этого прогрессорства, согласитесь, — цель великая. Она соответствует внутренней направленности развития Руси, которая, по Мережковскому, всегда не имела "града настоящего", а искала "град грядущий".
У нас действительно есть великий непреодолимый генофонд. Может быть, не надо его преодолевать? Может быть, в нем вся прелесть и оправдание нашего существования перед Всевышним? Может быть, удастся только та модернизация, которая поставит во главу угла не "выживание", а "смысл жизни"?
Представьте себе великую идею искупления. Да, мы жили дурно, мы друг друга по идеологическим соображениям убивали, мы совершили великий грех. Но велико и наше покаяние. И в этом нашем покаянии, отказываясь от неких "материальных разносолов", мы приобретаем духовное право на чистоту. Мы стремимся к чистоте, праведности. Мы -- подвижники.
Согласитесь, что народ-подвижник имеет шансы выбраться из трясины. Он смотрит не на ближайший "супермаркет", а на Небо.
Революционный либерализм предлагает "вышибить" все возникшие у нас "комплексы" — рабский комплекс полнейшей несвободы и комплекс неполноценности из-за неправильного развития — великим комплексом подвижничества.
Что же касается материальных условий существования, то здесь основную роль начинает играть новая эстетика, эстетика общественных процессов.
Собственно, что такое мораль? Это то, что эстетично. Есть вещи, которые никогда ни при каких обстоятельствах эстетичны не будут: предательство не будет эстетично, трусость не будет эстетична, безжалостность и жестокость по отношению к слабому — никогда эстетичны не будут. А вот милосердие к побежденному всегда будет эстетично.
Сейчас у нас не должно быть даже вопроса, выживем мы или не выживем. Мы должны забыть об этом и поставить вопрос о смысле жизни. Меня интересует одно: можем ли мы или достойно жить, или достойно погибнуть. И то, и другое — неплохо. Но согласитесь, недостойная гибель, которая нам впрямую угрожает, или недостойное выживание, которое мы влачим, — все это совершенно не стоит того, чтобы из-за этого так убиваться.
Я считаю, что экономика не является приоритетной. Более того, при достижении этического консенсуса в одном государстве могут быть разные экономические системы. Безусловно, "белый коммунизм" отличается от того, что проповедуют Жириновский, "коммунистическая инициатива" и иже с ними. Там коммунизм "красный". Он для того, чтобы существовать, нуждается в огромном жизненном пространстве и государственном принуждении.
Представьте себе идейных коммунистов, которые просто хотят "жить по вере своей", коммунаров, которые никому этого не хотят навязывать. Им либерализм психологически невыносим. Они не хотят имущественного неравенства. Они хотят жить в "коммуне". Что ж, чем устраивать гражданскую войну между идеалистами-либералами и идеалистами — "белыми коммунистами", не проще ли заключить договор. Согласно ему можно разделить "сферы влияния". Скажем, есть такие области, города, которые добровольно живут или по законам коммунистической экономики в чистом виде, или так же добровольно устраиваются по либеральному. И те, и другие должны знать, к чему приведет и тот и другой вариант. Главное здесь — принцип добровольности выбора в пользу менее материально обеспеченной, но более экологически чистой цивилизации. Отчасти это же предлагает и Солженицын.
В том случае, если общество откажется от новых технологий, неизбежно пойдет процесс дробления. В таком супергиганте, каким является Россия, неизбежно пойдет деление на "штаты", более или менее замкнутые "автономии", на отдельные государства, сохраняющие в большей или меньшей степени "братский славянский союз".
Иными словами — полная дезинтеграция империи и достаточная для такой цивилизации дезинтеграция территории России. Если это будет сделано добровольно.
Как этого достичь? Есть два варианта. Один приятный и вдохновляющий, другой — совершенно кошмарный.
Первый вариант. Людям нужно это один раз показать. Рано или поздно к власти должны прийти такие просветители-реформаторы, которые на своем примере продемонстрируют нравственные реформы в этической системе координат. А дальше народ может этим заинтересоваться, выбрать добровольно этот путь.
Если люди не поддержат, предпочтут иной путь, то объективно им придется принять второй, более жесткий вариант. Это хаотизация всего пространства, мор, эпидемии, "черная дыра" или еще хуже. Мы окажемся в положении Робинзонов, которые на некоем "острове" будут совершать эволюцию сначала.
Других вариантов нет, кроме того, что основан на силе духа, на гражданственности, на создании нового человека, способного не "выживать", а искать смысл жизни. Что может сделать человека таким? Или сознательный выбор, или катастрофа.
