Яков Кротов. Путешественник по времени Вспомогательные материалы.
Дело измены
Дело измены // "Новый Взгляд" №18, май 1994 г.
У президента хорошая работа. На месте Бориса Ельцина я бы не бросалась этой должностью, как бросается ею он, позволяя супостатам и изменникам выходить из тех Бастилий, где они по законам жанра должны были бы сидеть если не вечно, то хотя бы 10-15 лет до полного построения капитализма. А там можно и выпустить. Пусть устраивают хеппэнинги на Арбате. Все равно никто на баррикады больше не пойдет. За эти 10-15 лет смутьяны перековались бы отчасти в буржуев, отчасти эмигрировали бы на Кубу, отчасти были бы сами посажены, отчасти расстреляны на очередной площади, во время очередной вылазки, с очередными камнями или железными прутьями в руках. И это было бы строительством капитализма, мирным и безмятежным, потому что когда есть кому подавлять мятежи, то обычно и есть чем.
Нужна сильная, мощная личность, берущая все на себя и отдающая отчет только Богу и своим мушкетерам. Таким был Столыпин. Таким был Петр. Стрельцы, жандармы, казаки - это дело наживное. Было бы кому скомандовать... Так что бросьте мне ваньку валять насчет того, что президенту войска неверны. Хозяину не изменяют, пока он в силах приказать. Столыпин приказывал, и им Николай II продержался лишние несколько лет В России идеализм по плечу только тем, кто дерзает за эти идеалы драться на уровне чуждой нам "Варшавянки": "Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас злобно гнетут. В бой роковой мы вступили с врагами, нас еще судьбы безвестные ждут". И не важно, какого цвета штандарт ты поднимешь за свое дело: андреевский ли, трехцветный или красный. Закон победы один для всех: гражданская война кончается в тот момент, когда побежденные уходят в свои Тауэры, Бастилии и Лефортово, на тот свет или за бугор, когда их знамена исчезают из обращения, когда побежденных судят за массовые беспорядки или государственную измену. Поражение - это обвинительное заключение, и проигрыш - это приговор. Мы не варвары. Мы были бы милосердны. 15 лет нам бы хватило. Это по-божески после кошмаров ЧК, НКВД, КГБ и СМЕРШа. Мы были бы щедры. Давали бы свидания, книги, передачи, телевизоры в камеру. Мы бы обустроили наших политзаключенных лучше, чем в голландской тюрьме. Мы готовы были даже понять побежденных и через 15 лет - простить, а раскаявшихся - и раньше. Эра милосердия чуть было не наступила, ибо она наступает тогда, когда умный и порядочный победитель больше не боится реванша со стороны побежденных и может себе позволить роскошь гуманизма.
А сейчас - конец всему. В том числе и милосердию. Амнистия открыла дорогу абсолютному злу. Если никто не сидит в Лефортово (а оно не терпит пустоты в эпоху катаклизмов), если и красные, и белые снова оспаривают итоги исторического матча, идущего кровавой нитью из XIX в XXI век, если красные флаги соседствуют с трехцветными, значит, победителей нет, и гражданская война Алой и Белой розы будет продолжена, ибо кто-то из нас должен смириться и у ботфорт победителя "в конце концов согнуть свои колени". Если же колен не согнет никто, то одна сторона должна быть истреблена, ибо в гражданской войне примирения быть не может. Иноземцы ведут войну ради земли и золота, здесь возможен некий Версальский мир. Сограждане дерутся за идею. И если религиозные войны могут быть окончены Нантским эдиктом о свободе совести, то наш конфликт не имеет формы консенсуса. Между капитализмом и социализмом - вечность, пропасть, Ниагарский водопад. Это два мира, два намерения. 26 февраля Судьбы снова вывели нас в поле, на историческую арену, как неких гладиаторов.
Идущие на смерть приветствуют тебя, президент Ельцин, заказавший и оплативший своим временным спокойствием и сохранением своего жалкого могущества этот наш последний и решительный бой. Выпуская на арену красных, надо было знать, что здесь масштабы сражения превзойдут пределы Колизея, Рима, Кампании, что пламя пожрет всю Империю, возможно, весь мир. Надо было знать своих союзников, белых гладиаторов, которых даже измена Цезаря не остановит и не устрашит. Мы будем на этот раз драться не до первой крови. До первой крови уже дрались. Не помогло. Мы будем драться до смерти. Так захотел президент, опустивший, по римскому обычаю, палец вниз в знак того, что хочет смерти побежденных. И не важно, что им руководило: глупость ли, трусость или предательство. Мы в Риме, мы римляне, в отличие от той своры красных, которая не погнушалась амнистией и будет опять стрелять в спину, когда соотношение сил окажется 10:1 в их пользу. Странный это будет гладиаторский бой: вооруженные красные против безоружных белых. Это будет немного похоже на истребление христианских мучеников, единственным оружием которых была стойкость. Но мы станем мучениками Свободы не раньше, чем прихватим с собой всех ' красных, до которых сможем добраться. Цезарь лишил нас оружия. Цезарь нас предал врагам, но он не в силах отнять у нас мужество. Не он нам его внушал, не ему дано его отобрать. А мужество знает не только цель, но и найдет дорогу к арсеналам и к легионам. Наверняка часть легионов перейдет на нашу сторону или хотя бы подождет исхода боя на арене. Отныне преданные демократы - единственный оплот Конституции. Дума ее нарушила, президент отказался ее защищать. Красные, черные, коричневые, нацисты, социалисты, коммунисты - все они вне Конституции. В конституционном поле останется тот, кто будет сражаться с ними до конца, ибо Конституция - не мертвый кодекс, не покрытый пылью веков манускрипт, а сверкающий щит, который защищает страну от зла, от террора, от беспредела, от преступников, от рабства, от гибели То есть от красных со свастикой или без, в зюгановском сюртуке или в анпиловской куртке, в кофточке Сажи Умалатовой или фраке Жириновского, в мундире Руцкого или камуфляже Баркашова.
Президент бросил щит, врученный ему теми русскими, которые решили жить свободными или свободными умереть. А быть в России над схваткой, если это идея президента, можно только самым пренеприятнейшим способом: болтаясь в петле над идущей на площадях и улицах городов твоей брошенной страны гражданской войной. Ибо плата за слабость - всегда смерть, и после дела 4 октября мы, связанные этой кровью и этой победой, знали, что теперь побежденному дорога только на виселицу. Ибо все мосты нами в октябре сожжены. Интересно, из чего собирается их наводить строитель Б.Н. Ельцин? Даже если он сейчас прикажет всех нас, сохранивших ему жизнь и власть в августе, в сентябре, в октябре - от радужных перспектив 1991 г. до последней мрачной схватки 1993 г., - в угоду нашим общим врагам перевешать, то этим он не купит себе не только власти, но и жизни, как не купил ее Карл I, сдав Страффорда. Как не купили ее социал-демократы правого крыла, сдав Гитлеру левых социал-демократов; как не купили ее интеллигенты-"спецы", работавшие на красных, предавшие Россию ради чинов и пайка и казненные в 30-х. Трус погибает первым, это знают все старые вояки. Поэтому очень противно слышать заунывный хор некоторых советских интеллигентов, которые взывают к давно вычеркнувшему их из списка живых президенту буквально по мотивам детских сказок: "Ах, козел ты наш, козел, ты куда от нас ушел?" Я не хочу обозвать козлом президента России. Отнюдь! Если обратиться к тем же книжкам для самых маленьких, то там описаны как бы два способа реагирования на эту самую амнистию. Способ №1: "А козлик седою трясет бородою". Но поскольку президент и этого не делает, а его безрогость настолько впечатляет, что некоторые досужие сплетники уже сочинили легенду о том, что он сговорился с Думой за нашей спиной насчет этих бандитов (такое бессилие и такое малодушие того, кто некогда стоял на танке, не укладываются в воображении) - то явно это реагирование не на уровне козлика. Здесь скорее вариант №2: "И лапочкой котик помадит свой ротик". Очень трогательно. Особенно в России. Особенно во время "гражданского мира", которым на несколько недель или месяцев обернулась опытная комедиантка - гражданская война.
Группа вдохновившихся граждан написала на меня донос в прокуратуру, требуя, чтобы мои статьи были квалифицированы как призыв к войне (за призывы к насилию против коммунистов). Логично. Тот, кто призывает защищаться от насилия, - враг №1. Тот, кто призывает ответить войной на войну, раной на рану, смертью на смерть, опасен, ибо дорого продаст свою жизнь А хочется победить по дешевке, на халяву. Не выйдет, дорогие коммунисты. Здесь будет война, и по паркету вы к власти не пройдете. На вашу "Аврору" мы найдем свой "Варяг". "Поручик Голицын, так будьте же стойки, корнет Оболенский, налейте вина!" И мы не будем грузиться на суда ни в Феодосии, ни в Севастополе, ни в Керчи, ни в Шереметьеве.
Нас отказались защищать. Демократы мешают национальному согласию коммунистов с фашистами, а потом и тех, и других - с президентом! Поэтому объявлен День Открытых Убийств. Баркашова выпустили, чтобы он привел в исполнение все свои смертные приговоры. Руцкого - чтобы суды судили демократов по новой статье УК вплоть до расстрела за то, что мы ему не подчинились в октябре. Боевиков выпустили, чтобы они перестреляли всех демжурналистов. Это называется - выдать с головой. Если вышли сухими из воды гэкачеписты и мятежники, значит, мы будем на их месте. Поэтому для демократов нет больше запретов на создание боевых дружин и приобретение оружия. Страну отдали во власть бандитов, и пусть страна вооружается. "Вперед, господа офицеры. Умрем, коли так суждено. За Русь, за царя и за веру, хоть нет уже их никого".
