Яков Кротов. Путешественник по времени Вспомогательные материалы.
Полюби эту вечность болот
Полюби эту вечность болот // Новое время. - 1996. - № 41.
Итак, ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы в нашей столице… Ищут национальную идею. И не просто идею, потому что идея — вещь крылатая и безвредная, ее нельзя употребить на ошейник. Но в розыск объявлена идеология. А то мы с 1991 года живем налегке, без наручников и намордников. И кому-то стало невмоготу. Знакомая ситуация: прямо как в «Обитаемом острове» братьев Стругацких. Там у населения одной тоталитарной страны на забытой Богом планете Саракш после разрушения башен, вызывавших у большинства припадок рвения и патриотизма, а у меньшинства — дикие головные боли (у тамошних антисоветчиков. надо полагать),— от лучевого голодания начиналась шизофрения. На Саракше случилось лучевое голодание, а в бывшем СССР — идеологическое. Попросту ломка. Как у наркоманов, лишенных любимого зелья. Придется реабилитационные центры открывать. С медсестрами в пыльных комиссарских шлемах. С врачами в красноармейских шинелях. И чтобы простыни были красные, с серпом и молотом.
И чтобы каждая палата была с решетками на окнах, а в двери чтобы был глазок. Чтобы порцию пустой баланды и пайку черствого хлеба совали через кормушку. Чтобы играли с утра до вечера гимн Советского Союза. И чтобы иногда пытали. Вот чего не хватает зюгановскому электорату. Вот о чем их печаль и тоска. Хочется кое-кому иметь парткомы любого профиля, но чтобы были. Парткомы, «персоналки», партсобрания, шеренги, шпицрутены. Министерство любви. Впрочем, последнее как раз есть, стоит на Лубянке. Только крылышки подрезали. Один политический процесс за пять лет по 74 ст. УК — и только. Никакой производительности труда. Но лиха беда начало. Есть спрос на национальную идеологию, есть и предложение со стороны ФСБ. Желающих могу сводить на экскурсию в Мосгорсуд.
Там на моем процессе как раз и идет выработка национальной идеологии. Потому что любая идеология любого государства «начинает с вопроса «о неполном соответствии неких «отщепенцев», диссидентов, еретиков чистым идеологическим скрижалям. И начинается селекция, в ходе которой появляется масса врагов народа, а ряды «друзей» все редеют и редеют, пока последние уцелевшие от чисток торопливо не кончают своего Большого Брата, как это случилось весенней морозной порой на ближней даче с одним генералиссимусом.
Кстати, Борис Ельцин на роль Большого Брата совершенно не годится. Слишком добрый. И не декларирует Ангсоц. Да и война с Ост-Азией закончена вроде. Вот г-да Зюганов, Бабурин, Жириновский, Руцкой, Макашов могут претендовать. Хорошо бы смотрелись на пятиминутках ненависти. Деидеологизированное государство — это первое, с чего начинались диссидентские программы, конца восьмидесятых годов. Идей может быть много, на каждое нац. меньшинство (или большинство) по своей. В силу их множества создается некий плюрализм. А вот идеология требуется одна — единственная. Железный поток.
А с чего, кстати, мы будем выдумывать велосипед? Ведь национальных идей в России хватало еще со времен Рюрика. Куда же это делась наша история, куда завалилась наша литература, если мы вынуждены теперь латать дыры скудным стройматериалом из подсобки газеты «Завтра». Потребность в идее присуща интеллигенции. Потребность в идеологии присуща фельдфебелям.
Вчерашним коммунистам из КПРФ не нужны ни культура, ни история России.
Там слишком много степного ветра, слишком много шири и дали, а в литературе слишком мало единомыслия. Им нужен тормоз, а не мотор. Идея осеняет идущего вперед; идеология — это новая Берлинская стена, это железный занавес ксенофобии, глупости, спеси и поражения. Национальная идеология — это соска-пустышка. На народ «идеологи» смотрят как на младенца, которого надо срочно чем-то заткнуть, чтобы не плакал. Что и проделывали 70 лет разные радионяни из КПСС, КГБ и Союза советских писателей.
Национальная идеология воспитывает в каждом кулике патриотические чувства к родному болоту. «Полюби эту вечность болот»,— вслед за А.Блоком говорит она. Любовь к родному болоту — это трогательно и похвально, особенно когда тебя все время пытаються сожрать обитающие в нем крокодилы. (На открытии осенней сессии парламента красно-коричневые орали депутатам-демократам: «Убирайтесь в Шереметьево-2, пока мы его не закрыли!»). Но весь ужас ситуации в том, что национальная идеология препятствует осушению болот, называя и их, и обитающих в них крокодилов то «третьим путем», то «соборностью», то «державностью».
Национальная идеология — это противогаз, защищающий своего «носителя» от внешней среды, логики, здравого смысла и реальной действительности. А снаружи нет газовой атаки НАТО, СБСЕ или МВФ, снаружи — просто жизнь. Мы живем на этой земле полторы тысячи лет, и национальная идея для нас так же естественна, как дыхание. Она — эманация национального духа, а дух этот высок. Спокойное достоинство, чистота и твердость великодушных к слабым и непоколебимых с сильными славян, которые при рождении сына на миг клали в колыбель свой меч, чтобы ребенок вырос воином. Индивидуализм и свобода предприимчивых и грозных викингов, этих прогрессоров Европы, унаследовавших от римлян их миссию. Шальная бравада Дикого Поля, хмель воли, которую вкушали степняки.
Драгоценное вино, где смешались Вагалла, струны громкие Баяна, фьорды и дубравы, челны Стеньки Разина и реформы Александра II… О, эти наши предки жили со своей национальной идей, и у них находили политическое убежище все, кто бежал на Русь от национальной идеологии. Из Византии, например. Нас уважали, нас имело смысл грабить. «Будет всем по награде. Пусть один в поживится в Новеграде от русских добычей. Жены их, как в окладах, в драгоценных нарядах, дамы полны. Богат их обычай».
Так было, так может быть вновь. Если национальная идеология не упадет на нас, как могильная плита. А куда, кстати, предлагают господа идеологи деть те сто народов, которые, кроме нас, живут в Российской Федерации? Башкир, татар, евреев, немцев, украинцев, эвенков, якутов? Их — тоже под общую национальную идеологию, под гребеночку? Чтобы получились «Скованные одной цепью»…
Но ничего, на каждый яд есть свое противоядие. Казаки, запорожцы, «люди длинной воли» давно, в незапамятные времена бежали от национальной идеологии на Дон и на Яик. А когда некуда стало бежать, появились диссиденты. Вот поэтому любая национальная идеология будет набита нашей главной национальной идеей:
То, что было, повторится ныне.
И опять затуманится ширь.
И останутся двое в пустыне.
В небе — Бог, на земле — Богатырь.
Нет, не выпить до дна нашей воли,
Не сковать нас в единую цепь.
Широко наше Дикое Поле,
Глубока наша скифская степь…
(М.Волошин)
