Старательский вальсок
Старательский вальсок // Новое время. - 1997. - №5.
Напрасно профаны жалуются на то, что у нас все ведомства работают несогласованно, вопреки друг другу и результаты получаются несколько поперек. Скажем, взаимные жалобы Внутренних войск и Минобороны в Чечне. При всей их несогласованности тысяч сто прикончили. Слава Богу, что в этих товарищах согласья не было. Это, видимо, и спасло остатки чеченского народа от полного истребления. Но не надо отчаиваться, согласие и единство наметилось в стране в совсем другом квадрате.
На редкость согласованно и едино работает творческий коллектив, состоящий из следствия, суда, прокуратуры, г-на Краснова из президентской администрации и ФСБ. И работает он, не покладая рук, над развитием дела Алины Витухновской, которое, того и гляди, пойдет на второй круг. Какой там у Данте после девятого? Ведь с Алиной начали с конца. Ни тебе Лимба, ни спуска сверху вниз, ни последовательных пассов палача, который обещает, что это еще цветочки. Алину сразу накормили ягодками. То, что это хрупкое, невесомое существо, похожее на заблудившегося эльфа с маленькими холодными ручками и огромными печальными глазами, увидело в Бутырской тюрьме, было четко идентифицировано на эльфийском языке: Пазолини, «Сало, или 120 дней Содома». Самый жуткий и самый мудрый фильм о фашизме. В описанных в «Архипелаге» камерах, где ночуют под нарами, где в камерах на 20 человек сидят по 70—80 человек, недолго остаются человеком. Как и у Пазолини. Общий разврат, переходящий в общий донос, и завершающийся общей пыткой. Позор, кончающийся мучениями. И все это — почти норматив. Следствие. Суд. Тюрьма. Спецслужбы. Прокуратура. Как в другом фильме, «Зеркало для героя». Зацепился за проволочку — и провалился в 1937 год. А назад не выбраться. Нет обратного механизма. Прилег на матрасик — и очутился в Аду. Наша правовая система действует по законам кошмара.
Вы в идеально чистом белье
Вас встретит эсэсовская мягкость 60-х.
Вас приглашает Ночной Портье
В камеры и палаты.
(Алина Витухновская)
Александра Никитина временно сняли с дыбы. Сейчас ее очередь. Одноместный ад окружен прозрачным барьером, не пускающим в реальность 1997 года. Итак, последние наработки вышеупомянутого творческого коллектива.
1. Следствие. Алинины инквизиторы подготовили двух свидетелей, которые будут даже под пыткой повторять, что она продавала им наркотики. У них нет другого выхода: они уже осуждены, и им обещано, что, если они таковые показания не дадут, им живыми не выйти. Такое обещание у нас сдержать легко. А опровергнуть лжесвидетелей трудно. Сколько диссидентов пересажали на Украине якобы за изнасилование! Девица дает показания. И конец. Времена были простые, экспертизу спермы никто не проводил. А сколько раз в основу приговора советского суда ложились лжесвидетельства агентов КГБ и внештатных провокаторов, что подсудимый давал им читать «Архипелаг» и Оруэлла! Поди докажи обратное! Агент начинал пересказывать книгу наизусть. Подсудимый, конечно, самиздат распространял, все мы это делали, но не этим, не этим… Не все же шли в КГБ доносить. Осуждали не за это: за «Хронику», за правозащитные письма, за Фонд помощи политзаключенным, за информирование Запада о наших прелестях. Но в приговоре чаще всего был самиздат. И лжечитатели, лжесвидетели. И следователь приказывает передать полуживой Алине в клинику: «Пусть знает, что от возмездия ей не уйти». И просит об этом врача! Врач сам чуть не заболел.
2. Суд. Дело еще в суд не передано, но судья уже делится направо и налево впечатлениями от материалов, которые, по идее, она еще не видела и не исследовала (я уж не говорю о свидетелях и о прениях сторон). Впечатления (заочные) такие: «Теперь я ее точно посажу».
3. Прокуратура. Стыдное, гадкое, злобное дело, где нет ничего, кроме вранья следствия и ФСБ. Прокуратура отказывается его закрыть. «Пусть решает суд». А суд уже все решил. Заранее. «Так оставьте ненужные споры, я себе уже все доказал».
4. Первопричина всех зол — ФСБ/КГБ. Почему они не обвинили Алину в том, что она пыталась прорыть туннель от Бомбея до Лондона? Ведь детскую лопатку, в отличие от наркотиков, она наверняка держала в руках! КГБ сварганил пленочку. Такую же, как для А.Чубайса. Только на алининой речь идет не о баксах, а о наркотиках. Якобы ее голос. Технология одна: ваш телефон слушают, ваши фразы режут на лапшу, выбирают на пленке нужные слова, склеивают из них фразы, недостающее синтезируют на компьютере. Полученный продукт прогоняют через синтезатор. 70 процентов слов вы произнесли, 30 процентов вам добавили и составили нужные фразы. Ни один эксперт в мире не определит, подделка это или подлинник. Для КГБ очень важно всучить алинину пленку за подлинную «правосудию». Ведь только создав прецедент, можно добраться до вожделенного Чубайса. «Его» пленки не хватит на суд, но может хватить на отставку. Одна фальшивка должна засвидетельствовать подлинность другой. А то, что в уплату пойдет алинина жизнь, не остановит ведомство, до сих пор отмечающее юбилеи ВЧК/НКВД 20 декабря. Как еще отомстить ненавистным писателям, поэтам, журналистам, интеллигентам, Западу: убьем хотя бы Витухновскую. Убьем у них на глазах. На этот раз она уже не выживет. Она уже не может ни есть, ни спать.
Все звенья этой адской цепи очень прочны и покрывают друг друга. Все-таки 70 лет в строю. Товарищи по красному террору, по карательной медицине, по оружию — оружию мрака. Сегодня дракон требует Алину, а завтра? Какое будет меню? По человеку в год, в месяц, в неделю, в день? Алина, как провинциальный актер из фильма Э.Рязанова «О бедном гусаре замолвите слово», не искала подвига. Жила себе, стихи писала, на дискотеки ходила. Но когда она увидела (как и герой Леонова), какие это злодеи (вот именно что сатрапы), она решила, что это ее дело. Поэт стал гражданином. И Гражданин может убить Поэта: Алина отказывается бежать и смиряться с неизбежным. Она даже не может это объяснить, как ануевская Антигона. Она отказывается принимать нашу грязную кухню. Она бунтует. Экзистенциальный бунт — это бунт Личности против силы вещей. Дух возмутился против материи. Мы же не разрядили эту бомбу — КГБ. Мы ее переименовали. И Алина на ней подорвалась в 21 год. Я лично вижу один выход: раскидать Лубянку по кирпичику, разогнать гэбульников и напечатать все архивы и досье в «Российской газете». Иначе вы вечно будете жить с этим:
У меня Германия. Свастике весело.
Маниакально-репрессивный психоз.
Фальшизм окружающей местности
Разрубает бешеный паровоз.
