Антонио Сикари

Бенедетта Порро

Из кн.: Антонио Сикари "Портреты святых", том II, Милан, 1991

Время от времени на небесах происходит некий диалог. Библия рассказывает нам о нем в форме притчи. В притче говорится о Боге, Который с гордостью любуется Своими творениями, любящими Его (Он указывал с небес на праведного Иова), тогда как сатана отвечает ему: "Разве даром богобоязнен Иов?", "Разве даром творения Твои любят Тебя? Они любят Тебя, потому что преисполнены дарами Твоими, но попробуй отнять руку Твою, попробуй отнять у них то, что у них есть, позволь мне уязвить их плоть и кость, и Ты увидишь, что они проклянут Тебя". Так сатана бросает вызов Богу: "Простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, - благословит ли он Тебя?" (Иов 2, 5).

И Бог принимает вызов: "И сказал Господь сатане: "Вот, он в руке твоей, только душу его сбереги!" (Иов 2, 6). Так на землю и на человека обрушивается несчастье, бессмысленное, жестокое и бесконечное страдание. И многие поддаются искушению сатаны. Самые близкие Иову люди и даже его жена усомнились. "Ты все еще тверд в непорочности твоей? Похули Бога и умри", - говорит Иову жена. Но Иов "не согрешил устами своими" (Иов 2, 10-11).
Многие же другие в ответ на страдание проклинают небо, бунтуя, либо открыто, либо в душе. А бывают эпохи, когда страх перед страданием столь велик и столь бесчеловечен, что люди уже не обращаются к Богу, но просто проклинают жизнь, дар жизни, и учат друг друга определять, кто достоин жить, а кто жить недостоин, и уничтожать жизнь, отмеченную страданием. Так жизнь, которая несет в себе или может нести в себе несчастье либо для самого человека, либо для окружающих, разрушается еще до своего появления на свет. Представление о ценности жизни, ставшей бременем, - из-за болезни, старости, отсутствия видимой цели - уступает в обществе место представлению о целесообразности "безболезненной" смерти. И проклятие, обращенное уже не к Богу, но к жизни, теряет свой драматизм и становится вопросом чистой статистики и наспех сформулированных законов, чтобы забыть как о Боге, так и о страдании, которому Он не захотел или не смог помешать.

И сегодня кажется, что сатана выиграл спор. Тем более, что после Иова был Христос, возлюбленнейший Сын Божий, душа Которого была прискорбна до смерти, Христос, Который на нашей земле обливался кровавым потом, и это свидетельствует нам о том, что страдание запечатлено в извечном объятии, которым привлекает к Себе Небесный Отец Своего Единородного Сына.

Но многие, кажется, забыли об этом. И Бог переписывает заново книгу Иова и историю Страстей Сына Своего, потому что Ему угодно быть благословенным в тайне страдания. И тогда вновь совершается чудо.

Для нашего времени, именно для нашего времени, таким чудом была Бенедетта Бьянки Порро. Она родилась в деревушке итальянской провинции Романья около восьмидесяти лет назад, училась на медицинском факультете Миланского университета. Когда она умерла, ей не было и двадцати восьми...

В детстве Бенедетта была нежным ребенком с сильным характером, как и многие другие дети, но, читая ее дневники, которые она начала писать в пять лет по совету матери, нельзя не чувствовать, как сжимается сердце. "Сегодня я бросила в воздух много перьев, надеясь, что ласточки подхватят их и сделают себе гнездо"; "Я играла с Катериной, и мы сделали из дерева солнце, луну и звезды"; "Я искупала всех уток по очереди"; "Натале обстриг овечку. Надеюсь, ей не было больно".

Дневники пишет девочка, изумленная красотой сельской жизни, но видящая и ужасы войны: немецких, польских, английских солдат, аэропланы, бомбардировки. Часто к словам Бенедетты примешивается скорбь: "Солнце палит, я чувствую слабость. Мама ругает меня, потому что я мало ем"; "Мама оставила окно открытым, чтобы солнце освещало комнату, но налетело много ос. Я испугалась. У меня болит голова", "Когда я вернулась из школы, мои ноги подгибались от усталости и на лбу у меня выступил пот"; "Старая Анджела чувствует себя плохо. У меня тоже очень болит нога. Голова моя горит. В окошко светит солнце, которое освещает всю комнату, но я не могу играть".

Сначала у нее только болит голова. Кроме того, она носит ортопедическую обувь: видимо, вследствие полиомиелита. Кто-то из знакомых девочек называет ее "хроменькой". Когда ее мама об этом узнает, девочка успокаивает ее: "Не сердись! Ведь это правда - я хромая!" Она не могла играть с другими детьми, не могла свободно двигаться, как другие дети.

В 12 лет ей пришлось надеть корсет: "Сегодня утром я в первый раз надела корсет и так плакала! Он так сильно жмет мне под мышками, что у меня перехватывает дыхание... Теперь, мне кажется, я лучше понимаю, насколько я несчастна: раньше я была легкомысленна и думала, что я почти такая же, как все остальные, но теперь... Какая пропасть нас разделяет! Мои ноги никогда не будут одинаковы, и если бы я не носила корсета, то, может быть, стала бы горбатой". "Но, - добавляет она, - в жизни я хочу быть, как другие, может быть, больше других. Мне хотелось бы совершить что-нибудь великое".

Она продолжает учиться в школе, но с 16 лет постепенно начинает глохнуть. Ее болезнь столь необъяснима, что врачи только разводят руками. "Меня вызывали на уроке латинского: время от времени я не понимала, о чем меня спрашивает преподаватель, - как мне иногда бывает неловко!"; "На уроке по истории искусств я почти ничего не поняла. Ну и дела!" Она рассказывает одной подруге: "Часто я не слышу того, что говорят окружающие, и мне приходится только улыбаться. Единственный выход - делать вид, что я глуповата, а не глуха, потому что, веришь ли, люди смеются над моим недостатком". Но она же пишет: "Какая разница? Может быть, настанет день, когда я не буду понимать ничего, что говорят другие. Но голос совести я буду слышать всегда, и именно этому голосу я должна следовать".

Бенедетта по-прежнему неутомимо занимается, изучает литературу, искусство, даже музыку. Выпускные экзамены она сдает раньше срока. В университете она начинает изучать медицину. Ей приходится переносить всяческие унижения: кто-то должен отвечать вместо нее во время проверки студентов, она оказывается в изоляции, один из преподавателей бросает ей в аудитории зачетную книжку, потому что не хочет принимать у нее экзамен в письменной форме - он кричит ей: "Виданное ли это дело - глухой врач!"

Заключительного экзамена она уже не может сдать по состоянию здоровья. Медицинских знаний ей хватает для того, чтобы самой поставить диагноз своей болезни, которая всем кажется загадочной: рассеянный нейрофиброматоз, или болезнь Реклингсхаузена, опухолевое заболевание нервных тканей, ведущее к последовательной утрате всех пяти чувств.

В 23 года после бесполезной операции спинного мозга нижняя половина ее туловища остается полностью парализованной, мало-помалу она утрачивает вкус и обоняние. Она уже не чувствует никаких запахов и вкусовых ощущений. Потом она утрачивает и осязание, сохраняет чувствительность только ладонь ее правой руки. С тех пор для того, чтобы общаться с ней, приходится нажимать условленное число раз на эту маленькую дверку ее измученного тела. В возрасте 27 лет на богослужении в момент вознесения чаши у нее происходит кровоизлияние в глаза, и она полностью слепнет. В течение пяти часов Бенедетта никому не говорит, что отныне погрузилась в абсолютную тьму. Потом она признается священнику, служившему литургию: "Отец мой, я спокойна, и в моей душе сияет свет, хотя сегодня я полностью потеряла зрение".

Такова внешняя история ее страданий. Здесь было сказано лишь о самых главных этапах и не упоминалось о бесчисленных операциях, результатом которых иногда было даже ухудшение ее состояния. Это страдание хрупкого существа, почти полностью изолированного от внешнего мира. Но Христос пришел к ней, или, лучше сказать, Он доказал, что живет в ней, согласно богооткровенной истине, которой учил нас апостол Павел: "Не я живу, но живущий во мне Христос". Эта истина справедлива для каждого христианина, но она часто остается для нас неясной и не пережитой на опыте в силу эгоизма нашей плоти, а часто - и нашего духа. Однако сразу же следует заметить, что присутствие Христово в Бенедетте не было для нее чем-то вроде духовного наркотика, заглушавшего ее страх. Думать так было бы ошибочно, как ошибаются и те, кто считает, что во время Страстей Христос в силу Своей божественной природы не страдал. Ведь страдания девушки были действительно ужасны. В ее словах сквозит настоящее отчаяние. И молчать о них все равно, что молчать о том, как Иисус просил Отца пронести чашу мимо Него или укорял Отца в том, что Он Его оставил. Бенедетта часто признавалась своей подруге, что охвачена страхом и беспокойством и что иногда ей даже хочется вы-броситься в окно.

Но однажды произошло нечто, что останется тайной ее души. Впервые о произошедшей перемене свидетельствует ее письмо матери в 1959 г. : "Что касается меня, то все по-прежнему. Но с тех пор, как я поняла, что существует Некто, кто глядит на мою борьбу, я стараюсь быть мужественной. Как это прекрасно, мамочка! Я верую в Любовь, сошедшую с небес, в Иисуса Христа и в Его прославленный крест, да, я верую в Любовь".

То, что это не просто преходящее настроение, подтверждается постскриптумом: "Мне хочется сказать тебе еще кое-что. Ты скажешь мне, что я родилась в Иисусе! Да, но прежде мне казалось, что Он так далеко! Теперь же я знаю, что Бог во всем..." И ощущение близости Бога становится в ней все сильнее.

Через год она пишет: "Я живу, как обычно, однако чувствую себя существом столь полноценным! Действительно, жизнь сама по себе кажется мне чудом, и я хотела бы вечно возносить гимн хвалы Тому, Кто даровал мне ее". Вспоминая о самых трудных годах, она пишет: "Думая о прошлом, я вспоминаю о том, сколько страданий, страха я пережила, и, борясь с недугом, я всегда искала Его - только Его - с самого начала... И Он пришел, Он утешил меня, успокоил меня в моменты самой сильной боли и самого острого страха, когда мне казалось, что рухнуло все: здоровье, надежды на учебу и работу, мечты..."

Духовные переживания Бенедетты очень просты, но требуют несокрушимой веры. Суть их такова: рядом с Бенедеттой - Христос, Который успокаивает, утешает ее, дает ей ощущение счастья. Дело не в том, что Бенедетта страдает, а духовное присутствие Христа заставляет ее забыть о страданиях, подобно наваждению или наркотику. Это не так: несчастное тело Бенедетты и ее душа действительно страдает, но Он существует, Он - истина, Он дарует ей невероятное счастье.

Среди писем Бенедетты есть одно несколько жестокое и суровое, написанное в ответ на письмо друга, который, по-видимому, восхищался мужеством, с которым она переносит свои страдания. Она пишет ему (и это одно из ее последних писем): "Признаться, тон твоего письма не понравился мне. Видишь ли, Роберто, комплименты мне совсем не по душе. Более того, я не хочу их слышать. "Ибо уже не я живу, но живущий во мне Христос". Роберто, ты ничему от меня не научился..."

Так хочется, чтобы мы хотя бы чему-нибудь научились у этой святой. Давайте попробуем вникнуть в некоторые строки из ее писем.

"Мне кажется, я задыхаюсь и надежда вытесняется чувством бесконечной скорби и страха... Обреченная на глухоту, я заставляю себя быть спокойной, чтобы моя скорбь расцвела, и, опираясь на свою смиренную волю, стараюсь быть такой, какой Он хочет меня видеть: крохотной - и я действительно чувствую себя ничтожно малой, когда мне удается узреть Его бесконечное величие в мрачной ночи моих тягостных дней. Я борюсь с искушением желать солнечного тепла, когда ощущение Его присутствия в моей душе становится явственней, я зову Его к себе, как будто моя постель - это пещера или пустынная келья, откуда Он должен помочь мне выйти и научить меня лучше исполнять свой долг, который состоит и должен состоять не только в том, чтобы анализировать свои переживания, но и в том, чтобы любить страдание во всех, кто живет рядом со мной и собирается у моей постели... Мне хотелось бы обладать всем терпением, необходимым для того, чтобы уметь ждать, как природа ждет источника конца и победы над началом и взывает к нему. Пребывая в состоянии неподвижности, мне хотелось бы быть доброй и послушной, ласковой и безмятежной и полностью отказаться от себя самой, забыть себя, вслушиваясь только в чудо Его Света".

"Я тоже помню о тебе и по-прежнему очень люблю тебя, - пишет она старой подруге, которая после долгого перерыва отыскала ее. - Но я очень изменилась... Теперь со мной живет Бог и мне хорошо. Мы живем на земле, которая находится под снежным покровом, потому что "все там, где ему надлежит быть, и идет туда, куда ему надлежит идти: в место, указанное Премудростью, которая не есть наша премудрость. Я слепа, глуха и почти нема... Но я говорю: В начале был Свет, и Свет был жизнь человеков".

"Я живу, как обычно, очень страдаю, каждый день мне кажется, что я этого не перенесу, но милосердный Господь поддерживает меня, и я все время вновь поднимаюсь и стою прямо у подножия Креста..."

"Мои дни длинны и тягостны, но все же исполнены нежности и света Божьего. Я не могу ничего отдать Господу, мои руки пусты, у меня есть лишь несколько хлебных крошек, но даже в своей постели я чувствую всю прелесть наступившей весны. И я приношу в дар Богу все цветы мира, расцветшие под Его солнцем".

"Я думаю о последнем часе и, если мне станет страшно, не стыдясь, я скажу: "Мне страшно, Господи, укрепи меня!"

"Я поняла, какое богатство - моя болезнь, и не хотела бы ничего изменить".

"Я поняла, что вознаграждена за то, что у меня было отнято, потому что обладаю богатством Духа".

"Ум мой еще ясен, но я устала! Я очень устала, Отец мой, даже слов на моих устах почти не осталось. Но дух мой еще бодр, и я готова ответить "Я здесь!", когда Он призовет меня".

Я прочитал 147 писем Бенедетты, с трудом написанных или продиктованных ею - большая часть их приходится на последний год ее жизни - и мне жаль, что приходится цитировать только некоторые из них и опустить столько других, проникнутых бесконечным страданием и безграничной нежностью, благодаря которым письма Бенедетты стали одним из выдающихся памятников христианской литературы. Речь идет о переписке, о людях, которые получали эти письма, отвечали на них, встречались с Бенедеттой, сопереживали ее страданиям и были сопричастны ее неизреченному счастью.

У постели Бенедетты течет жизнь, которую трудно себе представить: иногда в ее комнате собирается более пятнадцати юношей и девушек, которым с трудом удается общаться с ней при помощи медленного и требующего большого терпения немого алфавита, ведь Бенедетта "интересуется всем и всеми". Она даже пишет в газеты (получило большую известность ее письмо в журнал "Эпоха"), чтобы поддержать молодых людей, страдающих так же, как она, но впавших в отчаяние. Она убеждает их возродить веру в своих ожесточившихся сердцах. Многие, кто навещал Бенедетту, были едины в мысли: "Рядом с Бенедеттой можно только молчать и преклоняться".

За день до смерти Бенедетта позвала свою маму и сказала: "Мама, стань на колени и возблагодари Бога за все, что Он даровал мне". А еще она спросила: "Мама, ты помнишь... легенду?" Она умерла, благодаря мать, благодаря всех, кого любила, благодаря Бога за жизнь.

Что же за легенду вспоминала она перед смертью? Бенедетта очень любила читать, и ей запомнился рассказ Тагора. В нем говорилось о нищем, который однажды повстречал Царя царствующих в его золотой карете: "Карета остановилась рядом со мной. Твой взгляд упал на меня, и, улыбаясь, Ты сошел вниз. Я почувствовал, что настал высший миг в моей жизни. Но Ты вдруг протянул руку со словами: "Что ты можешь дать Мне?" Ах, какой это был подарок - протянуть Твою царскую руку, прося милостыню у нищего! Смущенно и нерешительно я медленно извлек из своей сумки зернышко и дал Тебе. Но каково же было мое удивление, когда на склоне дня я вытряхнул все из сумки на землю и среди кучки моего жалкого добра нашел золотое зернышко! Я горько плакал о том, что у меня не хватило великодушия отдать Тебе все, что у меня было".

Становится понятным, почему Бенедетта все время повторяла, что у нее еще есть крохи, чтобы дать Ему. Эта сказка Тагора глубоко языческая, ибо бедняк не понимает, что за встреча произошла, и глубоко христианская для Бенедетты, вера которой открыла ей парадокс: Бог богат, а творение бедно. Он должен был бы давать, но вместо этого протягивает руку и просит, а творению кажется, что оно должно стать еще беднее, отдав все: здоровье, слух, зрение, возможность двигаться. Но когда вечером бедное творение вытряхнет содержимое сумки, то увидит, что все было превращено в золото, стало драгоценным.

Для Бенедетты сказка стала реальностью уже тогда, когда она поняла, что Господь вошел в ее жизнь и потребовал от нее всего: и это было выражением Его любви. Бенедетта писала одной из своих подруг: "Сейчас я прощаюсь с тобой и повторяю: чтобы жить, мне нужно чувствовать, что Бог живет во мне".

И в этом заключался смысл ее "легенды". Но в этом и смысл нашей "легенды". Всегда ли мы помним, что для того, чтобы жить, мы должны чувствовать, что "Бог живет в нас"? Всегда ли мы помним, что для того, чтобы чувствовать, что Он живет в нас, мы должны отдать Ему все?