Яков Кротов. Путешественник по времени.- Вера. Вспомогательные материалы

Николай Федоров

ИЗ ПОСМЕРТНЫХ РУКОПИСЕЙ

Федоров Н. Из посмертных рукописей Н.Ф. Федорова. Август и Августин, первый—творец града земного, а второй — града Божия / Путь.—1929.— № 18 (сентябрь).— С. 3—24.

Август и Августин, первый — творец града земного, а второй — града Божия.

«Рим признал гражданами тех, кого победил», т.е. Рим дал миpy гражданство, а не родство. Рим и Церковь обратил в гражданское юридическое учреждение. Рим, т.е. католицизм, раздвоил христианство. Родство или братство сынов, объединение сынов в любви к отцам, католицизм удалил, вынес из миpa, сделав его трансцендентным, непознаваемым, неосуществимым, подобно позитивизму, отрекшемуся от всего лучшего. Поэтому вопрос о небратстве есть вопрос о самом существовании католицизма. Рим императорский восстановил Илион в лице Константинополя, Рим же Папский, который не считал грехом возбуждать сынов против отцов, восстал против Константинополя.

Если Византизм нельзя отождествлять с Эллинизмом и осуждать Византию, как делает историк Запада, за то, что она сохранила императорство, а не подчинилась западному узурпатору, то папство может и даже должно быть отождествлено с иудейством. Папа истинный преемник не Христа, конечно, и не апостола Петра, а Самуила, который избирал и низлагал царей.

Франки, которые в лице Карла, совершили

узурпацию, отказались от нее в лице Гуго Капета, когда императорство перешло к Саксам. «Ни один престол не представлялся ему выше его собственного, кроме, пожалуй, того трона, который занимает Император Константинопольский.»

Для православной церкви, не имеющей светской власти, всякое выражение терпимости будет лишь словом, а не делом, тогда как выражение нетерпимости будет свидетельствовать о неравнодушии, в чем обыкновенно православную церковь и обвиняют. Слово «Веротерпимость» заключает в себе два несовместимых понятия, ибо где есть вера, там нет терпимости, а где есть терпимость там нет веры. (Тоже приблизительно, что в последнем абзаце, выражено и на 490 стр. 1-го т. «Фил. Общ. Дела.»)

***

Если бы ведомство, заведующее доходами, принимало во внимание и причины войн, если бы отказалось от покровительства городской промышленности, то ей нужно было решить вопрос о ввозе иностранных товаров. Если бы оно прибегло к запретительному тарифу, то вызвало бы контрабанду, а уничтожив его, допустило бы привоз городских товаров, за которые расплачивались бы земледельческими продуктами и соблазны собственного производства заменило бы соблазнами иностранной работы. Очевидно, что с этой стороны вопрос о причинах войн и устранение их есть дело международное, вопрос вселенского собора. Вообще вселенский собор составляет необходимость для устранения противоречия между сельскою воинскою повинностью, или защитою от слепых, не чувствующих сил, и городскою, требующею войны между людьми. Городская воин-

ская повинность находится в полном противоречии с самим городом, с промышленностью, с распределением путей сообщения. Действительно всеобщая воинская повинность может быть в защите чувствующих, способных к страданию существ, от бесчувственной силы природы. Городская военная повинность, хотя и называется всеобщею, на деле далека от всеобщности, и не потому, что допускает изъятия, а потому, что гражданское и духовное не только ничего общего с нею не имеют, а даже прямо противоположны ей, и притом гражданское более противоположно, чем духовное. Промышленность, торговля, составляя главную причину войн, признают для своего благосостояния необходимым наибольшее ограничение военной повинности, потому что в их усилении находятся и средства для ведения войн. Но в средствах этих не было бы нужды, если бы не было войн, которые они же, городская промышленность и торговля, и возбуждают, которые для блага городской промышленности и торговли и ведутся. Наука и искусство, находясь в зависимости от промышленности и торговли, относятся большею частью враждебно к военной повинности. Но стоило бы только военной повинности быть не уже в теории, чем она на практике (войска призываются на помощь во время пожаров, наводнений и других народных бедствий), а шире, и тогда она могла бы примириться с религиею, наукою и искусством, могла бы она примириться и с промышленностью, если бы cия последняя ограничила свои притязания зимним промыслом в селах. Тогда военная повинность примирилась бы и с наукою и искусством, также воинственными, и вместе с ними трудилась бы к устранению войн, так как войска наиболее заинтересованы в этом устранении.

Много говорено было о войске, содержимом на

счет питейного сбора; но если пьянство есть необходимая принадлежность промышленных городов, если оно развивается пропорционально с промышленностью, то и покровительство промышленности есть покровительство кабакам, доходы от фабричной промышленности суть доходы с источников производства пьянства.

***

Я уже Вам писал, что статья, в которой говорится о школах-храмах, не будет напечатана, хотя редакция поступила хуже, чем я написал: но я и не утверждал, чтобы ничего не могло быть хуже того, что я предполагал. В настоящее время самое слово «Школа-храм», вероятно, стало уже цензурным преступлением. Учреждением в Государственном совете Департамента Народного Просвещения, Промышленности и торговли школа неразрывными узами соединена с развитием торговли и промышленности. Тому же содействует и работа Министерства Финансов, а широкой постановке художественно-промышленного образования, об устройстве Художественно-промышленного Музея. И все это в вымирающей от голода стране.

Конечно, в то время, когда горсть набожных земледельцев*) побивает колосса промышленности, мы поспешили создать учреждение, которое уподобит нас наконец, сколь может Англии. Проект Школ-выставок как бы создан для этого нового учреждения. Понятно, что это прямой и кратчайший путь к обессилению всякого государства. На выставке будет показано и усовершенствованное оружие, которым кочевые и земледельческие народы будут бить промышленные, культурные, на свою погибель изобретенное ими.

________________

*) Говорится, очевидно, о Бурах.

Неневитяне*) и Русские. Два способа покаяния.

Народ, созидавший обыденные храмы, превзошел в самоосуждении и раскаянии Ниневитян, превзошел, можно сказать, как новый завет превосходит ветхий. Не пост только трехдневный всеобязательный налагал на себя русский народ, он выразил свое покаяние в однодневном или даже, может быть, вернее будет сказать — в трехдневном храмостроительстве равным пребыванию Христа в аде, и Ионы во чреве китовом. Если pyccкиe, строя обыденные храмы, не видели в этом подобия Христу, то тем не менее, оно, это уподобление, было. И, если на стене, отделяющей храм научения, оглашения, от храма искупления или воскресения, изобразим на одной стороне страшный суд и ад, а на другой — покаяние Ниневитян и воскресение Христа в виде схождения во ад, это и будет картина ада-разрушения и рая-созидания или предначертаниe обращение темной, бессознательной силы в светлую. Таковые-то храмы и должны бы быть созданы во всей России к юбилею открытия мощей преподобного Сергия 5-го июля 1822 года.

А что значит слово: «Другого знамения не будет Вам дано, кроме чуда пророка Ионы...» «Ниневитяне покаялись, а зде больше Ионы» (Мат. XII, 39-41, XVI, 4 Луки, XI, 29-32)...

В изображении на одной стороне страшного суда, а на другой покаяния Ниневитян и воскресения, как разрушения ада, — не будет ли такое изображение явным указанием на условность пророчеств о кончине миpa на то, что пророчество это лишь угроза, которая должна привести к раскаянию.

_______________________

*) Асур был кедр на Ливане... и ни одно дерево в саду Божьем не равнялось с ним красотою своею. (Иезекииль).

Из письма от 22-24 марта, 1898 года.

Получил Ваше письмо с двумя листами статьи «О храмах обыденных.» В дополнение сказанного в предыдущих письмах по этому предмету, могу прибавить еще следующее. В одном из этих писем Воскресение Христа названо (Иоан. II, 19) обыденным сооружением им самим храма своего пречистого тела, а обыденное строение храма, воздвигаемого безденежно для бескровной жертвы (подобного, следовательно, очищенному от крови и денег храму Иерусалимскому. Иоан. II, 16) можно и должно назвать трехдневным, причем только и раскрывается глубокий, всехристианский смысл этих обетных храмов. Храм будет трехдневным, если постройка его, вызванная какими-либо бедствиями, страданиями (мором) начата в Пяток вечером и, превратив покой Субботы в труд (подобно Сыну Человеческому исцелившему расслабленного и воскресившему Лазаря, в день покоя)*), оканчивалась с освящением в полночь Воскресения, или даже если освящение переходило и за полночь для избавления от смерти, то есть воскресения. Такого значения, такого смысла самим дням строения строители обыденных храмов не придавали, хотя такое значение и смысл в них заключается, то есть строение обыденных храмов заключает в себе всю сущность христианства: страждущий, умирающий род человеческий, трудом совокупным достигает святости, бессмертия, исполняя волю Божественную.

Недавно Янжул читал лекцию по вопросу о том — «На что нужны миллионы...» и при этом

__________________________

*) А в исцелении слепого, осудившему тех, которые дело исцеления заменяют рассуждениями о том, кто согрешил сам слепой или его родители, рассуждения, позволительные и в день покоя.

указал на разрушающийся Румянцевский Музей, как нуждающийся в поддержке миллионеров. Но Музей 3 Рима, принимая подачки от миллионеров, этим самым будет санкционировать жажду к миллионам и санктифизировать миллионеров. Что хорошо для отживающего учреждения, дурно для недозревшего. Музей, желавший построить в один день воскресную школу-храм, посвященный образцу единодушия и согласия Богу собирания всех воедино, построить трудом безденежным, бесплатным, в коем максимум трудового и минимум дарового, такой музей должен знать иной путь существования. Музей должен быть произведением народа, а не миллионеров, как университет. Музей должен дать высшее освящение добровольности и супралегальности. Он должен приглашать всех желающих хотя короткое время потрудиться бесплатно, безвозмездно; — Музей должен быть произведением священным, храмом предков, как Церковь — Храмом — Бога отцов.

(Эта заметка может быть приложена к статьям о музеях, об Обыденных Школ-храмах, о двух учреждениях, отживающем и недозревшем, о труде добровольном.

Из письма от 24 января, 1898 года.

Доброжелатель Музея С***, предлагая построить, надо полагать, обыденную, воскресную школу-церковь при Музее, имел конечно, намерение возвысить его, т. е. Музей, в глазах народа, возбудить к нему любовь, сделать его священным в противоположность Университету, искупая грехи Университета, пользующегося у народа незавидною славою. Университет учреждение, так сказать, шляхетское, основание же Музея

(Румянцевского) совпадает с 1861 г., хотя народным назван он быть еще не может, ибо Музей еще недозревшее учреждение, как Университет — отживающее. Музей место поминовения, а Университет отрицание прошедшего. Созидая Воскресную школу-храм, Музей открывает святую возможность и духовным и светским заменить еврейскую праздность и языческие оргии трудом бесплатным, то есть дает высшее освящение добровольности и супролегалъности. Приглашая к созиданию обыденного храма, Музей хотел привлечь народ, который отталкивал от себя Университет, желавший просветить его (т. е. народ) мраком неверия. Для нашей интеллигенции обыденные храмы есть анахронизм, пережиток... но пока то, что для одних свет, для других мрак, до тех пор просвещение невозможно, — просвещение невозможно, пока не последует примирение духовного и светского. В школах-храмах примиряется духовное с светским. В воскресной школе-церкви — все должно делаться добровольно и супралегально, и таким образом эта школа-храм давала бы возможность и духовным и светским лицам освобождаться от ига закона юридического и экономического, т. е. потрудиться безвозмездно службою учебною или церковного. Воскресная школа-церковь имеет целью обратить воскресный досуг в дело, день воскресения, — ставший или еврейскою субботою (покоя) или языческою opгией «Татьяна — пьяна», — говорят об университетском празднике), — в труд объединения всех сынов для дела отеческого. Такой храм при всенаучном музее достоин был бы сделаться образцом для всех школ-храмов и даже вызвать их построение повсюду, так же как и Музей при таком храме достоин стать образцом школ-музеев также повсеместно.

Из письма в начале 1898 г., которое предшествовало письму от 24 февраля.

Помнится мне, что на самом первом месте рукописи «О Храмах обыденных», тотчас после вопросов Белокурова и Слуцкого сделана была предварительная попытка определить различие между строителями наших малых обыденных храмов и строителями громадных, многовековых храмов Востока и Запада, чтобы показать племенные различия этих двух половин земного шара.

Храмы Запада были даже более, чем многовековые, ибо некоторые из них не были достроены до самого последнего времени. Недостроенные же были они не столько по громадности и трудности работы, сколько по недостатку единодушия и согласия, или же по отречению от стремления ввысь к небу, по причине перехода от горнего к низменному, от подъема к падению, от средневекового к новому, от католицизма к протестантизму, от храмов к «сараям богослужения» по меткому выражению одного писателя (Герцена), от романтизма, к позитивизму, американизму*). Но не временем лишь постройки и незначительною величиною наши церкви отличались от Западных храмов. Наши малые церкви были одушевлены пением внутри и звоном вне, который поднимался выше пиков готических храмов, голос и звон которых не соответствовал их высоте. Готические храмы — это колокольни, слабо оживленные звоном, немые, или полунемые, звонницы. Колоссальные храмы Востока, несмотря на свою громадность и тщательную отделку, упо-

______________________

*) На обыденных «сараях богослужения» в Америке, в особенности можно видеть, как велико различие между нашими обыденными храмами и их скорыми постройками, вызванными большими сборищами на проповеди прославившихся проповедников. Об этом различии было писано Вам в прошлом году.

требляли сравнительно менее времени для строения не потому, что на Востоке не было розни, а потому что недостаток внутреннего единодушия и согласия заменялся внешнею принудительною властью. Они не были храмами Триединому Богу, не были выражением единодушия и согласия, а были храмами Бога воев, Иеговы и Аллаха, бога отшельников — Будды и бога рождения, разрушения и временного возрождения — Тримурти. Быть же хотя на короткое время на один день подобием Триединого являлось великим предзнаменованием для строителей обыденных церквей. Если не было ни на Западе, на Востоке ничего подобного нашим обыденным церквам, то почему и не доставить тому и другому себе случай испытать, хотя на миг святость единства, а вкусив его подумать на крепко об увековечении единства и устранении розни.

Единство есть даже и теперь, несмотря на различие между всеми этими храмами, а следовательно и их строителями, т.е. народами и племенами, ибо все строители — сыны умерших отцов. Последний вздох их отцов, отлетевший в высь, к небу, указывал путь строителям готических и подобных им храмов. Храмы, славшиеся по земли, углублявшиеся в землю, были хранителями праха отцов. Храмы же обыденные не улетали, как готические, от праха отеческого, a пением и звоном не отлучались от их душ...

Из письма писанного в Воронеж от 15 ноября 1895 г.

P.S. Спросите также священника Зверева, принимал ли Воронеж, — чтитель святого новой Петровской России, — какое-нибудь участие в юбилее святого древней Руси преподобного Сер-

гия... В вещем же сне иноземке являются соединенными святые представители древней и новой Руси, как бы предрекая то время, когда не будет вражды между старым и новым, между старообрядцами и православными, между Западниками и, так называемыми, Славянофилами, самим Западом и всею Poccиею. Вспомнил ли кто об этом сне в год юбилея преподобного Сергия. — Очень сожалею, что не мог сообщить лично Вам к Воронежскому празднику 23 ноября о новом, если не чуде, то посмертном влиянии преподобного Сергия и Святителя Митрофана в чуждой, даже враждебной нам Англии.

В письме митрополита Филарета к Антонию наместнику Лавры говорится об Англичанке, чтительнице святых православной церкви, которая видела во сне святых Сергия и Митрофана. Это было в то время, когда в Англии обнаружилось некоторое стремление к сближению с православной церковью. Англичанка сообщила о своем сновидении одному английскому пастору и возбудила в нем сильное желание ближе познакомиться с русскою церковью. Об этом-то пасторе, не называя к сожалению его имени, говорит митрополит в письме своему наместнику.

Сон этот, если смотреть на него, как на внушение свыше имеет очень важное значение, ибо он убеждает нас, что святые древней и новой Руси одинаково указывают на необходимость сближения с Англией, на сближение, конечно, в вере живой, т.е. не в мысли только, но и деле, в доме святом, ибо сближение с Англией было бы союзом не против какого-либо народа, например Германии, а против всей земной силы, которая может быть названа врагом лишь временным, а другом вечным. Союз этот может быть уже формулирован следующим образом: Союз для борьбы на два фронта — северный

(полярный холод) и южный (тропическая жара); атака центра кровли миpa, пустынно холодного Памира, как завершение обходных движений не против уже Ислама*), а против ига тропического зноя... Ополчение против стихии, война с ними не есть что-либо новое, на нее не обращали только внимания, не делали предметом изучения... Впрочем, полковник Чистяков обещал напечатать в военной газете приглашение к военной интеллигенции заняться историей участия войск в деле спасения народа от естественных бедствий, иллюстрировав это приглашение изумительным подвигом военной команды, по собственному почину прикрывшей собою пороховой погреб в Оренбурге во время страшного пожара и тем спасши погреб и окрестности от взрыва... желательно было бы, что бы эта заметка г. Чистякова не только бы обратила бы на себя внимание и вызвала изучение войска о мирном действии войска в прошедшем, но заставила бы подумать и о том, чем может и должно быть войско в будущем. Как только получу номер Инвалида с заметкой Чистякова поспешу выслать Вам. Спросите священника Зверева (но письма моего не читайте ему, особенно вторую половину) известно ли ему и вообще в Воронеже вышеуказанное письмо митрополита Филарета от 22 октября 1838 года (о преподобном Сергии и святом Митрофане. Оно напечатано в 1877 г. в первой части писем Филарета к Αнтонию стр. 297).

***

Общежитие, введенное пр. Сергием было, как справедливо замечает новейший жизнеописатель преподобного, восстановлением первоначальной

___________________

*) См. стр. 183 и след. первый том Фил. Общ. Дела «Обход позиции магометан с тыла» и проч.

христианской общины, у которой, по выражению книги «Деяний апостольских», было одно сердце и одна душа. Община же апостольского дела была устроена по завещании самого Господа, просившего у Отца Небесного в молитве, закончившей последнюю Его беседу на земле, чтобы Его ученики и последователи были в таких же отношениях друг к другу, в каких он сам находится с Отцом. «Да будет едино, якоже и Мы», — эта мысль составляет основу догмата Пресвятой Троицы и заповеди общежития, бывшей первоначально законом для всех, а позднее исполнение этой заповеди и требовалось от немногих, составивших особое, так сказать, сословие, звание. В этом ограничении нужно видеть не улучшение, а ухудшение. — Таково небесное происхождение общежития или общинножития, введенного в Московском государстве пр. Сергием служившего, можно сказать, завершением поземельной общины великороссийского народа, для которой это общинножитие и могло в некоторых отношениях служить образцом. Население монастырей, основанных пр. Сергием, его учениками и последователями, выходило преимущественно из сельского общежития и нужно признать, сельскую, поземельную великорусскую общину. Пр. Сергий начал с единожития, как и многие из его последователей. «Пребывшу ему в пустыне единому единствовавшу или две лете...» Действительно нужно хотя некоторое время единому единствовати, чтобы надлежащим образом оценить три или многоединствование. Только живущие в миpy, не испытавшие одиночества, могут в единствовании видеть желательное, идеальное существование. Сергий же с братом, удалившись из миpa, воздвигли храм Триединому Богу, как бы показуя этим, что высшим состоянием они признают не единожитие, а житие многих в единстве. Сер-

гий, твердо выдержав искус единожития, чего не выдержал его брат, считал однако единожитие лишь временным. Невзрачная местность, в которой пр. Сергий основал свою обитель, свидетельствует, что он одною жизнью хотел жить с людьми, а не с природою. Друг Алексия, переписавшего собственноручно Новый Завет, не мог не иметь во время своего единожития Евангелие, — книгу общественного служения.. Для Сергия догмат Троицы не мог быть безжизненным, как для нашего времени.

Обыденные церкви и Преп. Сергий.

Обыденные храмы, как памятник единодушия и согласия, обыденные храмы — как указатели могущества, которое может быть дано объединением в общем деле, и о преп. Сергии, имеющем, — в качестве чтителя, Св. Троицы, — как образца единодушия и согласия, — всемирное значение.

Обыденный храм, храм в один день, в одну ночь воздвигаемый, трудом безденежным, многими, как единым человеком, — как бы ни был мал такой храм, он есть чудо, которое может творить только глубокое единодушие и полное coгласиe —чудо, отвергающее и циничное убеждение нашего века, что вера без денег мертва есть, и доказывающее, что в глубине души народной и, вообще людской, в глубине, которая вскрывается лишь в годины великих общих бедствий лежит неразрушимое единство, неразделенность и социальные и революционные бури, даже самые сильные, суть лишь поверхностные явления. — В этом же единодушии, которое соединяя многих для одного дела, создало храмы в один день и заключается разгадка того, что такое

Россия, к чему она способна, т. е. в чем заключается ее самостоятельность, что ей нужно делать. В минуты, — правда, очень редкие — согласного действия она исполняла заповедь Бога, которую еще не вполне сознавала. — Открытие, разрешение этой загадки, — вопроса — чем мы должны быть, принадлежит по праву преп. Сергию — строителю храма нераздельной, неслиянной Троице, как образца единодушия и согласия животворящего. Этот храм был и будет обличением раздора и указанием на нашу цель, на нашу задачу, будет ответом на наш вопрос.

С обретением мощей пр. Cepгия возжигается светильник пред храмом нераздельной Троицы, как перед образом, который должна видеть вся русская земля, чтобы почувствовать во всей силе грех усобицы и розни. Воззрение на этот образ единодушия и согласия и спасло русскую землю от Шемякинской усобицы в то самое время когда появились...

***

«Благодарение Богу, христолюбивое усердие не перестает созидать алтари и храмы и на одной неделе не один алтарь освящен и не один еще готовится к освящению» (из проповеди 18 сентября при освящении).

В cтатье Cергея, cкрывшегo cвoю фамилию пoд тремя coединенными, нo не cлившимиcя звездами, как бы пoд cимвoлoм Cв. Трoицы, cледoвалo бы первый эпиграф coкратить и ocтавить тoлькo кoнец, кoтoрый дoказывал бы, чтo Мocква первoй пoлoвины XIX века была не ниже, пo чувcтву пo крайней мере, чем Мocква XV, XVI векoв, кoгда cтрoилиcь oбыденные храмы. Oт-

вет на это воззвание покажет, способна ли Москва XIXвека предпочесть сознательно обычай древних веков слепой суеверной моде нашего отрицательного века.

«Во время внутреннего объединения и освобождения от ига мусульманской орды» подымал (пр. Сергий), во 1-х не знамя только, но и хоругвь Св. Троицы, как бы говоря своим почитателям, что из-за почитания его не следует забывать чтимого им Триединого Бога, во-вторых не события только (объединение и освобождение) вызвали поклонение Св. Троице, а само поклонение хотело быть подобием нераздельной и неслиянной Троицы, хотя и весьма далеким от чтимого образа. Автор отвергает не только живоначальную, но нераздельную и неслиянную Троицу — как образец, и полагает, что только храм Сергия имеет нужду в пополнении храмом Троицы, который представляет решение вопроса о соединении храма и музея. Согласно статье Сергея ***, Москва имеет три органа памяти по числу трех великих духовных деятелей: но отделять трех великих ее деятелей (двигателей) объединения, как и разделять самую память, значит действовать не согласно с учением Пресв. Троицы. Церковь соединила память первых трех святителей, потом присоединила к лику их четвертого, а теперь следует присоединить пятого к собору четырех Московских чудотворцев, которые также были чтителями Триединого Бога, и день 5-го октября был бы днем памяти не четырех Московских святителей, а пяти Московских чудотворцев, служба же святителям могла быть заменена службою российским чудотворцам (Автор оскорбляет Москву, полагая, что не найдется достаточного усердия для бесплатного построения храма.)

Если не должно отделять музеев от храмов,

то не следует и совершенно сливать их. Конечно, не те немногие рукописи и старопечатные книги, которые находятся при Успенском соборе и Чудовом монастыре (и которые следовало бы передать в общий Музей, соединение коего со всеми другими Музеями, не исключая патриаршей ризницы и Синодальной библиотеки, составляет настоятельную необходимость) называет автор Музеем, а самые собор и монастырь. Но не отличая их в нынешнем состоянии от музеев, уничтожают науку и подлинный Музей так же, как если бы Музей в его отдельности от храма назвали храмом, то уничтожили бы веру и сузили знание и дело. Вопрос о соединении светского и духовного, знания и веры, Музея и храма, в высшей степени трудный вопрос, но который стоит на очереди.

В §4-м говорится, что «для храма нужны только стены, а древние иконы, священные сосуды, книги нашлись бы в хранилище Музея.» Но тут забывается, что к Евангелию, лежащему на престоле, к сосудам, стоящим на жертвеннике, прикасаться не могут светские руки. — Первый параграф с недостаточною ясностью высказывает вопрос о том, — способна ли Москва, освящавшая не один храм на одной неделе во время холеры в тридцатых годах XIX столетия, будет ли способна Москва в конце Х1Х столетия построить храм, имеющий и религиозное и научное значение. §2й делает три капитальные ошибки: разделяет органы памяти Москвы, отделяет и трех ее объединителей, лишает догмат Троицы, не только прославлять Св. Троицу, уже Греческая церковь со времени Фотия (строителя монастыря Троицы на острове Халки) стала назначать некоторые дни для преимущественного прославления Троицы. Восемь канонов Св. Троице, написанные Митрофаном, приверженцем

Троицы, и назначенные для воскресных полунощниц, а Марком Гудрунтским — молитва Св. Троице для тех же воскресных полунощниц, были началом обращения воскресных дней в особые преимущественные праздники Св. Троицы. Это не значит, конечно, шесть дней быть язычником, а седьмой христианином, или шесть дней быть в розни и притеснении других, а седьмой проводить в безделии, день седьмой, день просвещения, назначен для осмысления первых шести, для обращения дел своих в одно дело общее — воскрешение. Обращение воскресных дней в праздники Св. Троицы есть вместе и обращение обыденных храмов Св. Троицы в храмы Троицы — воскрешения, ибо объединение без слияния есть необходимое условие воскрешения, как оно же есть основа живоначалия. Обращение 365-6 дневного праздника в пятьдесят два недельных, в дни общих собраний давало большую силу проявлению религиозности. Соединение празднования Св. Троицы с воскресением было соединением догмата с заповедью, веры с делом, оживлением веры и освящением (морализация) дела. И из этих 52 праздников «Троицы-Воскресения» два воскресения, первое и последнее пятидесятницы, станут днями уже наибольшего, самого высшего проявления религиозности, верности или любви и упования. Первое из этих воскресений — Светлое Воскресение — Пасха, а второе воскресение — Пятидесятницы, называемое Троицею, и это последнее есть праздник Троицы миссионерской, Троицы объединения, а первое — Троицы отеческого дела, дела воскрешения. Пасха, имея предметом отцов, есть дело сынов, в котором выражается и любы Бога Отца, и благодать Господа Иисуса Христа и причастие Св. Духа и останется она (пасха) венцом праздников. Также может быть определена и

литургия — как дело сынов, имеющее предметом отцов и служащее выражением любы Бога Отца, благодати Сына, прими последних. — Хотя во все дни недели и года, часы дня и ночи прославляется Св.Троица, хотя празднование Троицы продолжается 365-6 дней в году, но особого праздника Троицы нет; а потому установление особых дней для празднования Св. Троицы и особых служб не есть новшество, а только продолжение или даже завершение уже начатого.— День Пресв. Троицы есть престольный праздник Московского государства, сопрестольный Пскову, а с ним и всей Северной России. Псковичи, теснимые своим братом или вернее, мачехою Новгородом мнимым поклонником Премудрости Божией, искали помощи у Св. Троицы,*) и воздвигли в лице первого своего отдельного князя — внука Мономаха храм всесвятой Троице**) Позднее Псков находил против Новгорода союзника в сопрестольном ему Московском государстве. Всякая местность, приход, воздвигая обыденный храм Святой Троице — престольному, как сказано, празднику Московского государства, вспоминает о своей солидарности с Московским государством, о своей службе, о всей своей истории или об участии, которое она, эта местность, принимала в русской через нее и в общей истории человеческого рода. Служа Москве, как второму Киеву, всякая местность (или приход, ныне долженствующий создать при своем храме обыденный храм Св. Троицы) совершала то, что не успел сделать Киев первый, т. е. устраняла усобицы и обращала степь в поле, а затем служила Москве уже как 3-му Риму,

___________________

*) Псковичи искали помощи у Троицы неслиянной, погрешив против Троицы нераздельной, и, благодаря незаконной усобице во имя Софии и Троицы, все Балтийское поморье стало немецким.

**) Достигнув политической самостоятельности, Псков не получив самостоятельности церковной, и только потеряв первую, получил епископа.

заменяя обязательную службу добровольной, как это требует Божество родства — Отца, Сына слова и Духа — дочери. И местная история будет покаянием в невежестве, в замене общего частным, не забывая частного ради общего.

Не нарушая всеобщности, продолжая все дни и часы проживоначальной, но не раздельной и неслиянной, значения заповеди и образца, признавая при этом, что только храм Сергия имеет нужду в пополнении храмом Троицы. § 3 *** делает из безденежного построения храма идеал (который всегда, почитается неосуществимым), а не проект, § 4*** говорит догматически о том, что должно быть вопросом о соединении духовного и светского в храме Пресв. Троицы и заканчивает грехом не на словах, а на деле, посылая деньги.

О празднике и службе Троицы, что было бы завершением богослужебного устава. Юбилей чтителя живоначальной Троицы — построение однодневного храма Троицы и установление особого праздника и службы для этого храма.

По закону юбилеев (поминовений) нельзя ограничиться построением однодневных храмов Троицы при всяком храме, какому бы этот храм святому, т. е. чтителю Триединого Бога, ни был посвящен, памяти какого бы события, как дела также Св. Троицы, ни был он воздвигнут, — нужно еще установление особого дня или, лучше дней, посвященных именно Пресв. Троице. Нужно установление не особенной службы, для этих дней, как комментариев к этим храмам и праздникам, как напутственных молебнов к делу отеческому. Народное почитание, ограничивающееся теми святыми или праздника-

ми коим посвящены их местные храмы, не возвышается обыкновенно до почитания Св.Троицы, как великого образца, во имя которого всякий приход крестился (усыновился), помазался (принял Св. Духа) и должен преобразиться со всеми другими для объединения в деле воскрешения, в котором уже заключается полное подобие Св. Троице, когда вытеснение сынами и дочерьми отцов заменяется восстановлением первыми участии Св. Духа. Между литургиею и Пасхою земными, в миpe сем и литургиею и Пасхою внемирными, небесными, литургиею ангелов, должна быть литургия (общее дело) И Пасха (воскрешениe) внехрамовые, но не внемирные, т. е. обращениe слепой, смертносной силы в живоносную.

К комментарию о храмах обыденных.

Называя «Обыденные храмы» памятниками согласия и единодушия, мы не даем им полного определения, ибо согласием и единодушием обозначается лишь способ их происхождения или произведения, но не указывается ни причины, ни цели их строения. Великие беды и скорби не редки на земле вообще, а на русской в особенности, тем не менее, эти произведения бед и скорбей встречаются нечасто. Храмы, как выражение религии, суть произведения общего всем людям бедствия — смертности, а обыденные храмы — произведения чрезвычайной смертности, т. е. такого времени, когда утраты учащаются и смертность чувствуется живее. При обыкновенной смертности сознание временности и ограниченности, чувство смертности притупляется, а при чрезвычайной — обостряется. Строением обыденных храмов выражается единодушная молитва о спасении не живущих только,

но главным образом о спасении умерших, т. е. молитва всех живых о всех умерших.— Каждый обыденный храм указывает, что на этом месте была один день церковь, церковь, действующая в смысле согласия.

Н. Федоров.