Яков Кротов. История.. Вспомогательные материалы.
Очная ставка со светлым прошлым
Очная ставка со светлым прошлым// Иностранец. - 1998. - №37
Итак, вместо увлекающей политологов, советологов, кремленологов и прочую политическую хозобслугу мерцающей неопределенности на тему: к сердцу нас прижмут или все-таки к черту пошлют — теперь у нас коллективный заплыв в море Ясности. Понятно, что в нас плюнули. Какие уж там поцелуи? Ромашки можно складывать в нафталин. Благо что-то в воздухе нафталином запахло. Открываются сундуки, и оттуда появляются хорошо сохранившиеся с 80-х годов экономисты, генсекопрезиденты, журналисты. Гг. Абалкин, Зорин, М.Горбачев. Те, для которых предметом спора являлась венгерская экономическая модель, запущенная еще аж Яношем Кадаром: маленькие частные лавочки и обувные мастерские на фоне госзаводов. Те, кто в политической сфере навеки застрял где-то между Бухариным и Плехановым, принимая, в принципе, демплатформу в рядах КПСС, но ужасаясь дерзновенности идеи отмены 6-й статьи конституции об особой роли компартии.
Особой, направляющей, заправляющей, расправляющейся… Кофейную гущу можно сливать. Правда, НТВ по инерции еще продолжает вычислять рейтинги кандидатов в президенты, но отныне это вопрос чисто умозрительный, вроде игры в бисер. Пессимисты всегда у нас утверждали (начиная с 1996 года), что мы не доживем до следующих президентских выборов, тогда как оптимисты возражали им, что дожить-то мы доживем, но только их не переживем. Учитывая богатый выбор кандидатур, от лже-Нерона до лже-Калигулы. Кто же мог знать, что у нас и пессимисты смотрят на мир сквозь розовые очки! Потому что мы, похоже. не доживем и до парламентских выборов. До них — больше года, а за это время мы вместе с нашим злополучным рублем упокоимся в братской могиле.
И даже не стоит гадать, с кого начнут. Потому что уже начали, и начали сверхурочно, в порядке аврала, в воскресенье. Не успел Евгений Примаков дойти до момента истины в экономике, как Генпрокуратура дошла до момента истины в охоте за ведьмами и вплотную взялась за Анатолия Собчака. Пока он употреблен в качестве свидетеля по собственному делу; обвинение обычно сервируется на второе блюдо, как это и было принято в нестарые добрые времена при общении компетентных инстанций с диссидентами. Так что начнут, конечно, с западников, монетаристов, антикоммунистов и безродных космополитов. Национальная традиция.
Поскольку их всех президент выкрасил да выбросил.
Итак, что же произошло в роковую ночь на пятницу. которую, может быть, впоследствии историки назовут «хрустальной»? Или ночью длинных ножей (или коротких рублей и длинных долларов). Или даже ночью длинных рук, потому что наутро у тележурналистов заметно укоротились языки.
Президент сделал удачный выбор. Не сам, конечно, а с чуткой помощью коммунистов и Григория Явлинского, который примкнул к ним, как Шепилов.
Нет, конечно, если бы президент просто ткнул пальцем в небо, выбор был бы куда удачнее. Но он доверился рациональному подходу коммунистов. Выглядело это назначение примерно как в детской классике, через которую мы все прошли: «Побежала мышка-мать, стала кошку в няньки звать. Приходи к нам, тетя-кошка, нашу детку покачать». Виктором Степановичем еще иногда овладевал стихийный монетаризм (пополам с патернализмом и олигархизмом). Словом, он был стихийный диссидент. Примаков ни в чем таком стихийном замечен не был.
Проявить государственную мудрость и капитулировать, отдавшись на милость врага, советовали президенту его мудрые уволенные министры Кокошин и Ястржембский.
Еще бы! Президент уволил стольких сподвижников, дававших ему хорошие советы, вроде Гайдара, Чубайса, Старовойтовой, что было бы просто несправедливо не уволить тех, кто подал ему такой плохой, прямо-таки губительный совет. Но чтобы им было не обидно, он плохой совет выполнил.
Здесь вы, конечно, скажете, что у меня нет логики. У меня она, однако, пока есть. Нет ее у президента и, возможно, никогда не было.
Вы только вникните в ситуацию. Президент не хочет конфронтации, конфликта и гражданской войны с коммунистами и их закусившим удила электоратом, давно сформулировавшим свой слоган: «Не хочу лечиться, хочу забыться». Похвально. Гражданская война предполагалась от легитимных и разумных действий президента: назначить премьер-министра не по воле красной Думы, Думу — распустить, набрать в лукошко побольше либералов-рыночников, послать за Гайдаром, бросить игры в реформы и реформы провести. Ну там чрезвычайное положение объявить, компартии и баркашовцев распустить, выбрать пристойный парламент. Все — по конституции. Дело житейское. Опасно, конечно, лечить такого больного, как Россия. С хрониками никому неохота связываться. Реформы эти были нужны еще в ХVIII веке. Но не оставлять же больного умирать?
Клятва Гиппократа и клятва гаранта конституции вроде препятствуют. Однако ничего, клятву можно «солживить». Еще Борис Годунов так поступал. Тоже был, говорят, реформатор и гарант.
Конечно, безопаснее ничего не делать, а просто дать коммунистам все, что они попросят: их премьера, их правительство. Отдать им все: политику, экономику, головы верных демократов, 150 миллионов россиян. Гражданской войны, конечно, не будет. Просто будут приходить по ночам и арестовывать врагов народа, разваливших страну, финансы, промышленность, сельское хозяйство, озоновый слой; уничтоживших динозавров, палеолит, рубль, вклады населения, Атлантиду, город Китеж… Смею ли я вообще говорить о Евгении Примакове? Он ведь академик, то есть большой ученый, и в чем-то таком знает толк (я только не поняла, в чем). А я — простой советский политзаключенный. И в прошлом, и в недалеком будущем. Тем паче, что НТВ неделю твердит, что Примаков — шестидесятник. У нас скоро одни шестидесятники останутся: и те, кто сидел, и те, кто сажал, и диссиденты, и благоверные советские чиновники. Виктор Геращенко тоже, видно, шестидесятник. Имеет убеждения. Говорит: «Вперед, к победе коммунизма». И г-н Маслюков — тоже диссидент. Говорит, что в Госплане мечтал о реформах. Хорошо, что не разоблачили. Он-то — классный специалист. Результат деятельности Госплана и артефакты отечественной промышленности, от которой разбегались даже покупатели с Берега Слоновой Кости, были к 1991 году налицо.
Мы имеем дело с ГКЧП без танков. И Ельцин на этот раз не на танке, а под танком.
И некуда идти, нечего окружать, негде строить баррикады. В Кремле — отступничество. В Белом доме — красные. В Думе — красные. Красная пустыня.
Теперь экономику вместо бесконечного ужаса ждет ужасный конец. Отмучается, бедная. Средний класс уже отмучился. С бизнесом и банками вместе. Теперь никакого социального неравенства не будет. Все будут равны в очередях, на нарах и за колючей проволокой. Деньги будут только у начальников. Виктор Геращенко напечатает много-много картинок и скажет, что это деньги. И всем раздаст. Но за эти этикетки от нарзана Запад продукты не продаст. А своих (без иностранного мяса или добавок) перестало хватать еще в конце 20-х, когда гробили первый НЭП. Сейчас гробят второй.
Магазины будут пустые, зато концлагеря — полные. Хоть Примаков и дипломат, но ноты писать доллару не будет. Он уже собрал — не финансистов, а силовиков. Рубль назначат генералом, минуя экзамен на прапорщика, а доллар интернируют. Говорят, что в Белом доме появилась тень Андропова и предложила свои пути выхода из кризиса. Россиянам обещали помочь перезимовать. Вот теперь мы наконец узнаем, где раки зимуют.
