Архим. Иннокентий Просвирнин

Митрополит Макарий (Булгаков) и академик Евгений Голубинский. Из истории русской церковно-исторической науки // ЖМП, 1973, №6.

Некролог Шмидта.

Иннокентий (в миру - Анатолий Иванович Просвирнин, 1940-1994), архимандрит. Отец Иннокентий родился 5 мая 1940 года в Омске в верующей православной семье. С 10-летнего возраста начал прислуживать в Омском кафедральном соборе - был алтарником, а затем иподиаконом сначала у епископа Венедикта (Пляскина; +1976), позже - у епископа Вениамина (Повицкого; +1976). В 1958 году поступил во второй класс Московской духовной семинарии. Через год после поступления Анатолий был призван в армию, служил в зенитных войсках в Азербайджане. После армии он вернулся в семинарию и закончил ее в 1964 году. В 1963 году Председатель Издательского отдела Московского Патриархата епископ Волоколамский Питирим пригласил Анатолия работать в редакцию «Журнала Московской Патриархии», Этой работе будущий священноинок отдал 30 лет. Научные интересы Анатолия окончательно сложились во время его учебы в академии в 1964-1968 годах. Монашество, старчество, миссионерство, церковные архивы, издательская деятельность Церкви, книжность на Руси с древнейших времен. Свою первую научную работу он посвятил Оптиной Введенской пустыни и был удостоен за нее степени кандидата богословия. По окончании академии он был оставлен в Московских духовных школах преподавателем истории Русской Православной Церкви. Одновременно он трудится в «Журнале Московской Патриархии», заведуя в нем отделами проповеди и богословия. В конце 1975 года, уже будучи протоиереем, он был введен в состав редколлегии ежегодного сборника «Богословские труды», а в начале 1977 года назначен заместителем главного редактора по научной работе. 4 февраля 1970 года Анатолий Просвирнин был рукоположен в сан диакона, а 22 февраля того же года, в день празднования обретения мощей святителя Иркутского Иннокентия, - во пресвитера. 22 декабря 1977 года отец Анатолий был пострижен в Троице-Сергиевой Лавре в монашество с именем в честь святителя Московского Иннокентия (+1879). В 1978 году монах Иннокентий был возведен в сан игумена, в 1981-м удостоен сана архимандрита. Помимо «Журнала Московской Патриархии» и «Богословских трудов», он участвовал в работе над многими другими изданиями, отдавая и этой деятельности всего себя, все силы своей души. Отметим прежде всего его участие в подготовке к печати Библии издания 1969 года, а также Нового Завета издания 1976 года. Значителен вклад отца Иннокентия в многотомное издание «Настольная книга священнослужителя», прежде всего - это тома 2-й и 3-й, содержащие Месяцеслов - жития святых Православной Церкви. Особо следует сказать об издании богослужебных Миней (или - месячных Миней), предпринято в связи с 1000-летием Крещения Руси. Отец Иннокентий входил в творческую «Минейную группу»; ему принадлежала инициатива включения служб русским святым в корпус месячных Миней и он сам выполнил всю работу над этими службами. Месячные Минеи по праву можно назвать делом всей жизни отца Иннокентия, но то же определение приложимо и к другой грандиозной его работе - к 10-томной «Иллюстрированной Русской Библии». Работа над этим уникальным изданием, богато иллюстрированным книжными миниатюрами, взятыми из Библейских Книг русской рукописной традиции с Х по XX век, продолжалась 20 лет. При жизни отца Иннокентия свет увидели только два тома - 7-й и 8-й, включающие в себя все Книги Нового Завета. Значительной была доля участия отца Иннокентия в совместном с издательством «Аврора» издании с соответствующим научным сопровождением «Евангелия Апракоса» - «Остромирова Евангелия» и в издании более позднего «Евангелия Апракоса» - «Мстиславова Евангелия». Он был историком Церкви в лучшем смысле этого слова. Отец Иннокентий воспринял идею русской святости, идею особого значения святых в истории Церкви через Василия Осиповича Ключевского, а также митрополита Московского Макария (Булгакова) и архиепископа Харьковского Филарета (Гумилевского), полагавших, что история Церкви - это история ее святости, это история ее святых. Эту идею отец Иннокентий последовательно проводил в Московской духовной семинарии и академии, где он работал преподавателем, а затем доцентом. Диапазон научной и общественной работы отца Иннокентия был весьма широк. Он активно участвовал в деятельности ряда фондов, комитетов, комиссий и, в частности, был членом Археографической комиссии Академии наук СССР (ныне Российская Академия наук.). Его постоянно приглашали на различные конференции, симпозиумы, диспуты как в нашей стране, так и за ее пределами. За заслуги перед Церковью архимандрит Иннокентий был удостоен Священноначалием высоких наград - орденов Святого князя Владимира и Преподобного Сергия Радонежского II степени. Архимандрит Иннокентий был полон творческих планов; к сожалению, многие из них остались не реализованными. Так, не удалось завершить и издать книгу-альбом «Афон» (совместную работу Академии наук и Издательского отдела), «Месяцеслов» архиепископа Казанского и Свияжского Димитрия (Самбикина; +1908), труды митрополита Московского Иннокентия, книгу о вкладе Русской Православной Церкви в победу над фашизмом в Великой Отечественной войне. Не успел он издать деяния и труды Всероссийского Поместного Собора 1917-1918 годов: первые два тома из намеченной серии изданы уже после его смерти Новоспасским монастырем. Он возглавлял работу группы ученых-архивистов над многотомной серией под общим названием «История Русской Православной Церкви в документах региональных архивов России» (аннотированный справочник-указатель). При его жизни вышел из печати только 1-й том этого ценнейшего для историка труда (издание Новоспасского монастыря). Сравнительно недолгое время, два года, отец Иннокентий состоял в братстве Успенского ставропигиального монастыря преподобного Иосифа Волоцкого и занимался там хозяйственными и реставрационно-восстановительными работами. Там же он создал научный центр - «Музей Библии», при котором продолжал активно заниматься издательской деятельностью. Плодом его миссионерского и просветительского служения стало «Международное Волоколамское краеведческое общество», основанное им на базе Иосифо-Волоколамского монастыря. Ежегодно, начиная с 1990 года, в день памяти преподобного Иосифа он проводил научно-богословские конференции, посвященные истории Церкви и русской культуры. Глубина личности отца Иннокентия особенно раскрылась в последний год его жизни после трагедии, которая произошла с ним в Иосифо-Волоколамском монастыре. В ночь на 1 апреля 1993 года в настоятельском корпусе на него напали двое уголовников и, требуя выдать им не существующие «ценности», жестоко избили и, связав, бросили истекающего кровью. Неимоверными усилиями отцу Иннокентию удалось освободиться, однако путь к единственной двери был отрезан грабителями. Не думая о себе, беспокоясь лишь о сохранности церковных реликвий, он выпрыгнул в со второго этажа на бетонную отмостку. Тяжелая травма позвоночника, перелом ноги, бесчисленные раны на теле надолго приковали отца Иннокентия к постели. Отец Иннокентий так и не смог до конца оправиться от серьезного потрясения. Все происшедшее было серьезным испытанием его веры, которое он достойно выдержал. Господь сподобил отца Иннокентия в год его кончины особой милости: он провел некоторое время в древнем Киккском монастыре на Кипре, совершил паломничество в дни праздников Рождества Христова и Богоявления во Святую Землю, молился на Голгофе и у Гроба Господня, побывал на священной горе Синай, в монастыре святой великомученицы Екатерины. Испытания последних лет отнюдь не содействовали укреплению здоровья отца Иннокентия и не прибавляли ему сил. Отчисление из Московских духовных школ, выезд из Водяной башни Троице-Сергиевой лавры, где он создал научно-издательский центр, затем отчисление из самой лавры, жестокое избиение двумя преступниками в Иосифо-Волоцкой обители, отчисление из этой обители... Казалось бы, что инок-труженик мог рассчитывать на поддержку и опору со стороны той организации, которой он отдал тридцать лет своей жизни - Издательского отдела. Увы, и оттуда он был изгнан... В последний год жизни он нашел приют в Новоспасском ставропигиальном монастыре в Москве, ставшем и местом его последнего пристанища и упокоения. Он умер в келье епископа Порфирия (Успенского; +1885), которого считал своим духовным наставником. При жизни отец Иннокентий постоянно был окружен людьми: в Московских Духовных школах это были семинаристы и студенты, в храме или в монастыре - прихожане и братия, в Издательском отделе - посетители. Бывали дни, когда поток посетителей к нему в его редакционный кабинет не прерывался ни на минуту. И он сам многих посещал - близких, друзей, особенно больных и немощных, - как пастырь, как духовный наставник, а иных - как редактор и издатель. После него остались не только его труды, осталась любовь к нему и память о нем в сердцах человеческих. Отец Иннокентий скончался от острого сердечного приступа 12 июля 1994 года, в день памяти святых первоверховных апостолов Петра и Павла. Ушел в лучший мир священнослужитель, историк, археограф, филолог, редактор и педагог. 14 июля в том же монастыре состоялся чин погребения почившего. Его отпевание было совершено наместником монастыря архимандритом Алексием. Проститься с почившим к началу Божественной литургии в обитель прибыл ее Священноахимандрит Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексия II. Проститься с ним пришло множество людей, которым он был по-настоящему дорог. Могила отца Иннокентия находится напротив алтарной абсиды Спасского собора, ее ныне видит всякий входящий в монастырь.

Сигурд Шмидт

ПАМЯТИ АРХИМАНДРИТА ИННОКЕНТИЯ (ПРОСВИРНИНА)

Оп.: Отечественные архивы», 1994, 6, с.117-120.

12 июля 1994 г. скоропостижно скончался архимандрит Иннокентий (в миру Анатолий Иванович Просвирнин). Кончина этого видного церковного деятеля — тяжелая утрата и для наших гуманитарных наук, отечественной культуры. Хотя сам отец Иннокентий более всего ощущал себя священнослужителем и был одним из самых почитаемых в Москве духовных пастырей, его в нашей стране и за рубежом признавали как выдающегося знатока, исследователя и публикатора памятников письменности, историка культуры и историографа отечественной археографии. Архимандрит Иннокентий казался воплощением живой творческой связи современных гуманитарных наук с маги­стральными двухвековыми традициями изучения памятников истории и культуры нашего Отечества, восходящими к Евгению Болховитинову и его младшим современникам.

Отец Иннокентий родился 5 мая 1940 г. в Омске в трудовой семье, мальчиком начал служить в церкви алтарником.

В Сибири, не знавшей унижений крепостничества, особенно долго сохранялись корневые основы нашей культуры. Там сберегали — и не только в старообрядческой среде — древние рукописи и иконы, старопечатные книги, фольклорные обычаи, необходимые и для строения новой жизни. Академик М. Н. Тихомиров был убежден в этом в начале 1960-х годов, когда предложил программу организации археографического обследования Зауралья и передал в дар Сибирскому отделению Академии наук свою бесценную коллекцию рукописей, старопечатных книг и икон — «Тихомировское собрание». Деятельность ученых последующих десятилетий — тому подтверждение. Произошло то, что характеризуют ныне как «археографическое открытие Сибири» и чему посвящена уже большая литература.

Анатолий Иванович с особой теплотой, возвращаясь мыслью к Сибири, говорил о людях, преданиях, природе родного края и при получении монашеского сана в 1977 г. принял имя Иннокентия в память знаменитого апостола Америки и Сибири, сибиряка родом, умершего в 1879 г.

Жизненный путь архимандрита Иннокентия — ученого и общественного деятеля — отличают редкостная духовная целеустремленность, просветительская направленность. Глубоко верующий человек, молитвенник, постоянный читатель священных книг, он, однако, не уклонялся от обычных условий жизни гражданина советского государства, не навязывал свои воззрения окружающим и не противопоставлял им себя: учился в школе-десятилетке, служил в армии и не сразу по окончании Московской духовной семинарии принял монашеский сан. Вероятно, все это помогало ему обрести опыт разностороннего знания жизни и овладения современной духовной и материальной культурой, а затем и новейшей технологией, используемой в науке,— он был первоклассным фотографом, одним из первых среди отечественных историков освоил практику научной работы с помощью микрофиш и стал их убежденным пропагандистом. Он обладал счастливым даром находить Учителей и учиться у них — воспринимал так не только тех, с кем непосредственно общался, беседовал или чей жизненный подвиг созерцал воочию, но и тогда, когда мог познакомиться лишь с их нравственным и научным наследием.

С 1963 г. жизнь А. И. Просвирника почти три десятилетия была связана с издательским отделом Московского 'Патриархата, с 1978 г.— он заместитель главного редактора «Журнала Московской Патриархии»; его усилия во многом обеспечили выход в свет таких изданий, как многотомная «Настольная книга священнослужителя», двенадцать книг Служебных миней.

По окончании в 1968 г. Московской духовной академии он преподавал в семинарии, а затем и в самой академии. Свою диссертацию посвятил старчеству Оптиной пустыни; в лекционном курсе по истории Русской православной церкви охватывал путь ее развития вплоть до новейшего времени. Эти занятия нашли отражение в исследованиях и просве­тительски-популярных статьях (археографического, источниковедческого, историографиче­ского, библиографического жанров) о подвижниках православия, его историках. Особенно много работ ученого опубликовано в «Журнале Московской Патриархии».

В последние годы, уйдя (по существу, вынужденно) на покой, отец Иннокентий нашел приют в Новоспасском монастыре в Москве, где наместник архимандрит Алексий (Фролов) предоставил ему возможность жить в келье глубоко им почитаемого выдающегося археографа епископа Порфирия Успенского. Отец Иннокентий и скончался в монастыре. Там с ним прощались патриарх Всея Руси Алексий II, многие священнослужители, ученые, провожавшие светлой души человека. Большой деревянный крест на могиле почившего — перед входом в храм.

А. И. Просвирнин рано зарекомендовал себя знатоком материалов наших рукописных хранилищ. Причем внимание его привлекли не только рукописи старинных памятников письменности, но и неопубликованное научное наследие археографов и историков пра­вославия. И уже по одному тому он оказался вовлеченным в направляемую Археографиче­ской комиссией Академии наук работу по подготовке сводных каталогов славяно-русских рукописных книг и личных фондов отечественных историков.

Отец Иннокентий понимал как велико и нравственное, и научное значение совместных ра­бот ученых духовного сана и других исследователей «традиционной культуры». Этим тер­мином тогда обозначали изучение памятников религиозного содержания и происхождения (особенно нового времени). Но ему чужда была навязчивость. Отличавшийся всегда большим тактом, Анатолий Иванович даже во внешних проявлениях своего поведения считался с воззрением, воспитанием, привычками других (долгое время на заседания Археографической комиссии он приходил в цивильном темном костюме), думал о том, чтобы не поставить в ' неудобное положение перед бдительным начальством тех, кто шел на сближение с ним, чувствовал высоту его помыслов. Ведь партийные установки даже в середине 1980-х годов определяли во многом лица, приближенные к власти значительно раньше и приученные к тому, что «одним из постулатов партийно-государственной догматики является атеизм. Даже в последние годы жизни Сталина, когда публично и организованно выступали преимущественно против космополитизма (т. е. действовали в духе откровенного антисемитизма), опасным для жизни оказывалось и соблюдение религиозной обрядности православия (на истфаке МГУ довели из-за этого до самоубийства в 1949 г. члена партии Ирину Львовну Перельман, талантливую ученицу академика Б. Д. Грекова, мою однокурсницу).

Человек высокой нравственной культуры, Анатолий Иванович с уважением относился и к тем, кто не придерживался религиозных взглядов, ценил в людях добросовестность, профессионализм, внимание к другим.

Архимандрит Иннокентий, пожалуй, первым из наших священнослужителей стал деятельно участвовать в научных начинаниях (конференциях, изданиях) Академии наук и государственных хранилищ — архивов, библиотек, музеев. Много содействовал он и тому, чтобы участие сотрудников таких учреждений стало заметным в научных работах, возглавляемых Московским Патриархатом, и чтобы об этой стороне деятельности священнослужителей был более осведомлен широкий читатель.

В рассчитанной на такого читателя богато иллюстрированной подарочного типа книге-альбоме «Троице-Сергиева Лавра» (М., 1985) не только «страницы истории» с запоминающимися подробностями и умело подобранными текстами о первом столетии существования обители, основанной Сергием Радонежским,- об его «умении видеть талант» своих учеников и развить его, о присущем им всем «высоком уровне культурной, духовной зрело-сти, но и впервые после долгих лет молчания вводимые в обиход сведения о дальнейшей истории монастыря, его роли в развитии науки и культуры в XVIII—XX вв. В книге подробные очерки «Литургическая жизнь», «Общественное служение в Лавре послевоенных лет», с особо выделенными данными об академии и семинарии, церковно-археологическом кабинете. Велико самостоятельное значение и библиографического приложения. В статье «Тысячелетие русской книжности» в популярном историко-биографическом альманахе «Прометей» (1990. Т. 16), опирающейся на археографический опыт отечественной науки, умело нарисована картина истории и самой книжности, и ее изучения, особенно в последние десятилетия. Отец Иннокентий был неутомим в стремлении сделать достоянием многих сокровища и нашей старинной письменности, и документы по истории церкви нового времени, и материалы научных трудов предшественников в этих областях знания. Не все его инициативы оказались осуществленными или достигли определенной степени завершенности; не всегда находились помощники, нередко при реализации таких намерений не упоминались его заслуги, а то и имя зачинателя. Можно полагать, что это причиняло ему душевную боль. Но ученый был далек от суетного славолюбия и так богат новыми идеями, что не цеплялся за мысль о своем приоритете. И сумел осуществить все-таки удивительно много.

Последовательно выявлялось неизданное рукописное наследие историков церкви и исследователей религиозной литературы, причем обращалось особое внимание на их научно-методические заветы, составлялись библиографические перечни трудов. Подготовлены статьи о Евгении Болховитинове, Леониде Кавелине, Порфирии Успенском, К. И. Невоструеве и других — усилиями отца Иннокентия возвращены имена, выключавшиеся более 50 лет из историографии отечественной науки. По его почину сделаны микрофильмы всех листов Лицевого летописного свода времени Ивана Грозного (разные тома которого находятся в разных хранилищах) и предоставлены в распоряжение крупнейших хранилищ Москвы, С.-Петербурга, Новосибирска. Как это важно для сравнительного изучения миниатюр разных рукописных книг и системы редактирования текста! Один из таких «ларцев» с микрофильмами меня просили поднести в дар от издательского отдела Патриархата академику Дмитрию Сергеевичу Лихачеву в день празднования его 80-летия. Сейчас он в Пушкинском доме.

Архимандрит Иннокентий — автор «Библейского проекта». Под его руководством готовили десятитомное научное издание (иллюстрированное) Русской библии. Это факсимильное воспроизведение Геннадиевской библии конца XV в., сопровожденное синодальным русским переводом и иллюстрациями (прежде всего миниатюрами лицевых рукописей). Успели издать два тома — «Новый завет». К составлению научного сопровождения (в последнем томе) — статей, комментариев — привлекли многих специалистов.

Отец Иннокентий составил библиографию «Афон и Русская Церковь», изучал историю Афонского подворья в России, ознакомился с памятниками Афона на месте, и, наконец, стал инициатором организации поездки туда руководимой им группы ученых осенью 1983 г. Так была восстановлена отечественная традиция изучения на месте памятников Афона. Это был первый опыт организации совместной научной экспедиции сотрудников церковных и светских учреждений. Мне, как председателю Археографической комиссии, предложили вести переговоры с греческой стороной. Много внимания уделял этому и академик-секретарь Отделения истории АН С.Л. Тихвинский. Во время неоднократных встреч с иерархами, руководителями научных и иных учреждений России и Греции можно было убедиться, с каким уважением относились к отцу Иннокентию и как исследователю, и как организатору науки, и, пожалуй, как к дипломату. В результате продуманно подготовленной экспедиции, с предварительным копированием ранее составленных описаний памятников культуры, представление о них и расширилось, и уточнилось. Уже в декабре участники экспедиции докладывали о ее результатах на заседании Археографической комиссии [1]. В феврале 1984 г. микрофильмы, фото- и ксерокопии рукописей Пантелеймонова монастыря с аналитическими пометами передали в Библиотеку Академии наук для дальнейшей научной обработки и изучения более широким кругом ученых. А в марте 1985 г. архимандрит Иннокентий выступил с докладом об этом на Международной конференции по изучению памятников средневековой книжности в Ленинграде, организованной с участием Комиссии рукописей СИБАЛ [2].

[1] Археографический ежегодник за 1983 год. М., 1985. С. 333-336.

[2] Шмидт С. О. Международная конференция по изучению средневековой книжности // Вестник Академии наук СССР. 1985. № 12.С. 66.

Естественным казалось предложить кандидатуру А. И. Просвирнина в состав Археографической комиссии при очередном переутверждении состава ее членов. Списки членов научно-проблемных советов Академии наук в области общественных наук утверждались тогда в ЦК КПСС, и лиц, получивших ученую степень за труды в области богословия, не принято было включать в их состав. И только благодаря благожелательному доверию к деятельности Археографической комиссии нашего куратора Д. В. Кузнецова случилось так, что священнослужитель стал членом одного из академических научно-проблемных советов.

Ученый — инициатор работы и по выявлению и переводу на микрофиши рукописей с творениями и жизнеописаниями всех подвижников Русской православной церкви. А в статье «Русская патристика (постановка вопроса)» в сборнике в честь Н. Н. Покровского [3] он обосновывает мысль, что к патристике следовало бы относить и творения русских «отцов», которые «прежде всего добрые люди нашей земли». Он определяет, указывая на наследие археографов Н. К. Никольского и С. И. Смирнова, источники составления самостоятельного Месяцеслова русских святых (около 1000 имен), с которыми связаны те или иные оригинальные или переводные русские источники. Амплитуда его непосредственной научно-публикаторской деятельности очень велика — от издания древнейших рукописных книг священного содержания до «Деяний Поместного собора Российской православной церкви 1917—1918 гг.».

[3] Общественное сознание, книжность, литература периода феодализма. Новосибирск. 1990.С. 183-189.

Отец Иннокентий много способствовал укреплению взаимосвязей с зарубежными учеными, изучающими памятники славянской письменности, исследователями культуры Балканского полуострова и Ближнего Востока. Установил контакты с православными людьми Северной Америки и с теми, кого интересуют история русских поселений там и поддержание памяти об Иннокентии (Вениаминове). Ученый выступал с докладами на съездах и конференциях славистов, византинистов, участвовал в международных совещаниях по вопросам библеистики, описания рукописей.

Под его руководством подготовлено (преимущественно на основании уже имеющихся справочников) первое издание информационного типа, обобщающее сведения о храня­щихся в архивах материалах по истории Русской православной церкви. О подготовке и издании аннотированного справочника-указателя «История Русской Православной Церкви в документах региональных архивов России» (М., 1993) наш журнал, придавая этому большое значение, сообщал в 1994 г. уже дважды [4]. Запланировано — тоже в основном силами сотрудников ВНИИДАД — издание аналогичных справочников по материалам федеральных архивов, музеев, библиотек. Осуществление этого замысла станет и добрым напоминанием о заслугах неутомимого археографа.

[4] Романова С. Н. О работе над справочником «История Русской Православной Церкви в документах» // Отечественные архивы. 1994. №1. С.93-96; Старостин Е. В. История Русской Православной Церкви в документах региональных архивов России [Рец.] // Там же. № 5. С.126—127.

Особое внимание отец Иннокентий уделял развитию краеведения, причем отнюдь не огра­ничивался той его областью, которую столетие назад определяли как церковную архео­логию. Активно проявил себя в сферах и научной, и просветительской, и по охране памят­ников истории и культуры. Мне довелось быть свидетелем вызывавших живой интерес докладов ученого на конференциях по историческому краеведению (в Пензе), по уникальным территориям (в Симферополе) и убеждаться в том, какое сильное и благотворное впечатление оставляли его, ставшие регулярными, лекции преподавателям истории в средней школе, съезжавшимся в Москву для повышения квалификации. Эти выступления содержали и самоценный нравственный заряд воспитания историей и сообщали важную источниковедческую и библиографическую информацию, знакомя попутно с приемами ее получения. В неменьшей мере то же проявлялось и в его докладах в аудиториях работников архивов, музеев. Всем запомнилось вдохновенное слово на конференции «Личные фонды и коллекции — источник сохранения национальной памяти России» (12 апреля 1994 г.). А сколько глубокой признательности за многолетнее содействие его работе ощущалось в выступлении на научных чтениях к 100-летию со дня рождения выдающегося нашего археографа А. В. Щепкиной в Музее-доме Романовых (20 марта 1994 г.).

В отце Иннокентие было то, что можно было бы назвать рублевским началом. Писание икон, как и «литературный труд, был особой формой молитвы». Эти проникновенные слова Д. С. Лихачева отец Иннокентий не раз приводит в своих печатных работах. Думается, что и для него самого археографическая работа была тоже особой формой молитвы. Служение просвещению, науке для человека его склада было неотделимо от Служения Богу,

Известно, что великое видится на расстоянии. И можно полагать, что в грядущие времена станут еще заметнее роль отца Иннокентия в становлении плодотворного научного сотрудничества священнослужителей и ученых, работающих в государственных учреждениях, и значение его новаторских достижений в области археографии; и имя архимандрита Иннокентия (Просвирнина) закрепится в ряду славных имен подвижников отечественного просвещения.