ИНГРИЯ

Павел Крылов

ИСТОРИЯ ЕВАНГЕЛИЧЕСКО-ЛЮТЕРАНСКОЙ ЦЕРКОВИ ИНГРИИ

Научный сотрудник РАН, преподователь семинарии ЕЛЦИ

Ист.: http://www.elcingria.spb.ru/historir1.htm

Если вам, дорогие друзья, случалось бывать в Петербурге, и, гуляя по центру, сворачивать с Невского проспекта на Большую Конюшенную, то вы, быть может, обращали взгляд на небольшую церковь, с надписью на входе "Евангелическо-лютеранская Церковь Ингрии на территории России". Не приводили ли вас в легкое замешательство эти семь слов? Во-первых, немногим понятно, что такое Ингрия, а старинный облик здания навевает мысли о том, как лютеранство, вообще-то не особо распространенное в мире, попало на нашу российскую землю? Так что же такое Церковь Ингрии? Экзотика или неотъемлемая часть русской истории? Давайте поговорим об этом.

Итак, почему Церковь Ингрии называется евангелической? Жизнь Иисуса Христа, запечатленная в Евангелии, для нас важнее любой традиции, установления, обычая, выдуманного людьми. Только верой в спасительную жертву Христа, о которой повествует нам Новый Завет, спасается человек, только в этой вере источник наших скромных добродетелей. В Евангелии нам открыта дорога спасения милостью Господней, на нем стоит наша вера, и потому наша церковь называется евангелической.

Христианин, к какой бы он церкви не принадлежал, оправдывается верой и только верой. Именно на этом в свое время настаивал Лютер, как и многие святые отцы до него. Но не все люди осознают это вполне отчетливо. Многие хотели бы выглядеть праведными пред Богом своими делами, а иные - приобрести Царствие Божие за деньги, пожертвованные, например, на строительство храма или на кусок хлеба для бедняка. Итак, доктор Мартин Лютер заметил почти полтысячелетия тому назад всю тщету этих стремлений. Вдумайтесь, сколько поколений сменилось на земле с того осеннего дня 1517 года, когда этот скромный монах-августинец прибил к воротам дворцовой церкви в Виттенберге 95 тезисов против торговли отпущением грехов. Перед ним была вся репрессивная мощь инквизиции и государства, но он не побоялся вступить в борьбу, полагаясь на силу Божьего Слова. Его мужество снискало ему последователей в веках. Мы - из их числа, и потому нас называют лютеранами. Но Лютер для нас не бог, не пророк и не святой. Он один из наших братьев, один из наших уважаемых учителей, один из наших наставников в вере, но он был среди нас первым, и за это мы признательны ему, как вы, я думаю, признательны вашей первой учительнице, открывшей вам тайны азбуки, или старшему брату, научившему вас плавать.

Итак, нам понятно значение слов евангелическо-лютеранская церковь. Но что такое Ингрия? Нет ничего проще. Так некогда называли землю между рекой Сестрой на севере и Лугой на юге, Нарвой на западе и Волховом на востоке. Откуда есть пошло само слово Ингрия по-фински - Inkeri - история умалчивает. По одной из легенд, земля получила имя в честь шведской принцессы Ингегерды, жены князя новгородского и киевского Ярослава, давшего ей эту землю в свадебное приданое. Но кто возьмется пересчитать все легенды? И уж тем более судить, какая из них ближе к истине! На протяжении веков, Ингрия много раз переходила из рук в руки. В результате войн XVII в. ее полумиллионное население (это, к слову, всего в три раза меньше, чем живет сегодня в Ленинградской области, куда более обширной) так вот, население сократилось на двести тысяч человек. Это ли не гуманитарная катастрофа, не знающая себе равных! Но имя Ингрии не исчезло втуне. Мы помним о ней. Мы помним, это земля на которой лютеранская церковь утвердилась ранее других в России. И мы чувствуем связь с людьми, слышавшими на берегах Невы и Ижоры Слово задолго до нас. Поэтому мы говорим о себе, мы - Церковь Ингрии.

Но Ингрия сегодня - часть Российской Федерации, она живет по ее законам, и законопослушание ингерманландцев может быть пока примером для многих других регионов России. Наша церковь – российская церковь. И об этом говорится в самом ее названии.

Лютеране появились в России еще в XVI в., вскоре после начала Реформации в Европе. Когда войска Ивана Грозного зимой 1558 года в начавшейся Ливонской войне захватывали один прибалтийский город за другим, русский царь уже понял, чтобы удержаться на балтийских берегах нужно уважать обычаи людей, непохожих на прочих его подданных. И в первую очередь - уважать веру. А вера была крепка - одним из первых городов мира, принявшего Лютерову реформу стала Рига - в 1521 году, за ней вскоре последовали Таллинн и Тарту. И молодой царь Иван обещал жителям покоренной Ливонии не только свободу молиться Христу так, как они молились, но и право торговать по всей России беспошлинно. А это значило путешествовать, селиться, и, разумеется, собираться для совместной молитвы везде от Балтийского моря до Уральских гор, куда простирались в ту пору его владения.

Пусть Ливония была русской недолго, начало признанию лютеранства одной из государственных российских конфессий было положено. В 1576 г. переселенным под Москву немцам-лютеранам было дозволено открыть свой храм - церковь Св.Михаила. Правда, через два года царские слуги зимней ночью напали на немецкую слободу. Мужчин избивали, женщин и девушек выгоняли босиком на мороз. До погрома жители слободы жили богато, писал очевидец, "их поведение было так гордо, манеры так надменны, одежда так нарядна, что всех можно было принять за принцев и принцесс". Иван не мог простить этого. Дома немцев были разграблены, церковь была осквернена.

Была ли она восстановлена после погрома, мы не знаем, если и была, то начавшаяся в первые годы XVII века Смута привела к тому, что иностранцы в массе своей покидали Москву. Но стоило стране хоть немного успокоиться, и немцы (а тогда немцем называли почти любого иностранца - говорили аглицкия немцы, голландские немцы, а «поехать в неметчину» значило податься за рубеж), так вот, немцы возвращаются в Москву, строят церковь Св. Петра и Павла.

И тогда же, в начале XVII века первый русский не только принял протестантство, но даже стал пастором. Мы не знаем, был ли он лютеранином или реформатом, но зато знаем его имя - это некий Никифор Григорьев, отправленный со товарищи Борисом Годуновым в Англию набираться ума-разума. О восемнадцати первых студентах из России сначала за смутным временем забыли, а потом просто потеряли следы. Нашелся только Никифор, но и он не вернулся - на родине за измену православию ему бы по-простому отрубили голову.

Тем временем, лютеранство проникало в Россию иными путями. В конце XVI - начале XVII века Московское царство, ослабевшее от внутренней сумятицы и войн с соседями, оказыается не в силах удерживать Ижорскую землю (или Ингрию), бывшую уже несколько веков ареной постоянных боев между русскими и шведами. Шведские войска занимают Ингрию, которая по Столбовскому миру почти на столетие отходит короне Святого Олафа. А в Швеции еще в 1593 году лютеранство было объявлено государственной религией для всех подданных. В их числе были и финны, чья земля стала шведской еще в XIV в. по Ореховецкому миру. Как отголосок многовекового владычества, шведский язык по сей день служит вторым государственным языком в Финляндии. В 20-е гг. XVI в. в страну озер приходит Реформация. Одним из ее выдающихся деятелей стал Михаил Агрикола, прошедший школу Виттенбергского университета, где преподавал сам Лютер. Перевод Нового Завета на финский язык, выполненный Агриколой, позволил финнам услышать Божье Слово, и тот же перевод лег в основу финского литературного языка. Михаил Агрикола заслужил признание и как служитель Церкви – он был удостоен сана епископа, и как дипломат – побывав послом в Москве, он умер на обратном пути, в родном Выборге и был похоронен там же, в старом кафедральном соборе. Руины этого величественного храма, под которыми скрыта могила великого финна, до сих пор высятся в центре Выборга напоминанием о трагических войнах середины XX в.

Когда Ингрия стала шведской, король Густав II Адольф, тот самый, с чьим именем связана захватывающая воображение история золотой причастной чаши, подаренной приходу в Койвисто, ныне это город Приморск. Шведский король тогда нашел убежище в тихой бухте Койвисто от разбушевавшихся волн Финского залива. Сегодня возрожденный в том городе лютеранский приход Св.Марии-Магдалины входит в Церковь Ингрии. Но той чаши в Приморске уже нет. Несколько раз за ней приходили грабители, но прихожане и пастор в былое время умело прятали ее и теперь она в безопасном месте – в историческом музее столицы Финляндии. Так вот, возвращаясь к Густаву Адольфу, он обещал новым православным подданным уважать их веру, но, тем не менее, велел в 1622 году построить на каждом погосте по лютеранской кирхе. Местное население - ижору и водь, он считал финнами, а потому с сомнением относился к их православию. Тем более, здешние люди не были еще укоренены в христианской веры: мало что изменилось со времен архиепископа Макария, писавшего Ивану Грозному об ижорских мольбищах в лесах, на болотах, возле рек и источников.

Побывавший в 1681 году с визитацией в Ижорской земле нарвский суперинтендант Николай Гецелиус должен был констатировать, что из 600 человек едва ли один может прочесть наизусть "Отче Наш", а символ веры помнит один из тысячи. А что касается 10 заповедей - они в этой земле неизвестны вовсе. Шведы смотрели на Ингрию как на землю, еще не слышавшую Слова. Отсюда - их миссионерские усилия. В Стокгольм из Германии приглашают типографа Петера фон Целова, владеющего кириллицей. Ему поручают издать для населения Ингрии лютеранский катехизис - на финском языке но русскими буквами. Издатель работал неспешно - книга появилась лишь в начале 40-х гг. Тем временем другой издатель - Бенгт Матссон - уже успел издать и катехизис, и словарь, и грамматику, и Евангелие на русском языке, но чем-то не угодил властям и оказался в тюрьме. Правда, шведам так и не удалось добиться серьезных успехов в обращении местных жителей. Если дворяне перешли в лютеранство почти поголовно, народ продолжал держаться православия.

Опустошенная войной страна была не нужна шведам, и тогда король, а потом его дочь Христина задумали переселить сюда крестьян из Финляндии. Климат в Ингрии был помягче, чем на их родине, земля – плодородней, к тому же, немалого стоило освобождение от воинской повинности. И десятки тысяч финнов-лютеран переселяются на берега Невы. Это предки нынешних этнических ингерманландцев.

Еще в 1611 году, до окончания войны, в Лемболово был образован для них первый лютеранский приход. А в 1618 году, сразу по подписанию мира, Ингрия включается в состав Выборгской епархии.

В 1639 году выборгский генерал-губернатор разделил территорию Ингрии на два пробства - ниенское и ивангородское. А уже через три года в Нарве была создана суперинтенденция - специальное церковное управление, ведавшее всеми делами, касающимися поставления священников и содержания храмов. При персоне суперинтенданта находились четыре асессора - швед, финн, русский и немец. К концу XVII века в Ингрии насчитывалось уже 28 лютеранских приходов, разделенных уже на 3 пробства. В 1671 году в Ниеншанце, там где Охта впадает в Неву, была освящена новая лютеранская церковь для отделившихся от финнов шведских и немецких прихожан. Продолжали существовать и приходы православные, испытывавшие, разумеется, многие трудности. В 1675 году православным жителям Нарвы было велено принять лютеранство или переехать в Копорье. Однако, судя по всему, распоряжение не выполнялось.

А войны продолжали разорять Ингрию. В середине XVII и в начале XVIII в. треть населения погибла или покинула страну. Окрепшая Россия возвращалась в Прибалтику.

Петр I в 1702 году разрешил лютеранам свободно исповедовать их веру. Приглашая иностранных инженеров, ученых, мастеровых и солдат, русский царь сознательно или несознательно расширял географию российского лютеранства. Новые заводы в Олонце и вновь построенном Петрозаводске дали жизнь лютеранским приходам в сугубо православной доселе Карелии. Больше всего переселенцев было из Германии, они продолжали приезжать и при Екатерине II, в середине XVIII века в Поволжье, и в начале века XIX, при Александре I – на Украину, в Крым и Закавказье. Кроме того, включение Прибалтики с ее многочисленным немецким дворянством и бюргерством в состав Российской империи укрепило в сознании русских людей представление о лютеранах как, в первую очередь, о немцах.

В Петербурге лютеранский приход существовал с момента основания новой столицы. Первая церковь располагалась на частном участке вице-адмирала Крюйса, примерно там, где нынешняя Миллионная улица выходит к Марсову полю. Там тогда шумел Финский рынок.

После смерти Крюйса земля была продана, лютеранской общине была выделен участок между Малой и Большой Конюшенными улицами. И доныне здесь в шаге друг от друга высятся шведский храм Св.Екатерины, известный всем, кто хоть раз бывал на Невском, немецкая церковь Св. Петра и Павла и финская церковь Святой Марии. Но церкви на левом берегу Невы не могли вместить всех желающих. И вот в 1732 году в кадетском корпусе на Васильевском острове открывается капелла освященная во имя святого архистратига Михаила. Потом лютеранские церкви строятся в Санкт-Петербурге одна за другой. И к 1917 году их насчитывалось 26, включая часовни.

Управление ими было поручено юстиц-коллегии лифляндских, эстляндских и ингерманландских дел, совместно с Синодом РПЦ, а в 1819 году лютеранские церкви были подчинены генеральной консистории, ее президента назначал сам государь-император, считавшийся епископом всех российских лютеран.

Число ингерманландских пробств и приходов оставалось тем же, что и при шведах - 28 в начале XX века. Это неудивительно, в Российской империи до 1905 году переход из православия в другую веру считался уголовным преступлением. Если один из родителей был православным, то дети обязательно крестились в православной церкви. Таким образом, лютеранские церкви в России оставались моноэтническими и, к тому же, достаточно четко делились на немецкие, финские, шведские и эстонские. О численном возрастании приходов не могло быть и речи.

Ленинский декрет об отделении церкви от государства 23 января 1918 года на время изменил ситуацию. Но ненадолго. В 29-30 гг. или год великого перелома начинаются новые гонения. К 37 году все храмы были закрыты, а пасторы оказались в заключении.

Советско-финская, зимняя война 1939-1940 гг., названная Александром Твардовским «незнаменитой», вновь сделала Карельский перешеек полем битвы. Финское население было выселено с приграничных советских территорий войсками НКВД, а жившие на финской стороне ушли вместе со своей армией. Храмы были разрушены, закрыты, превращены в клубы и кинотеатры. Настоящее чудо заключается в том, что лютеранство возрождается сегодня в Выборге и Каннельярви, в Рощино и Зеленогорске, в Приморске и Приозерске.

Весной 1942 года еще 30 тысяч ингерманландцев было выселено на север и за Урал. Но христиане продолжали слушать Слово, собираясь по домам под видом семейных торжеств и проводя богослужения на кладбищах. Некоторым пасторам, таким как Пааво Хаими и Юхани Вассели, Господь позволил пережить годы тюрем и ссылок, но чаще всего проповедь вели обыкновенные миряне, лишенные долгие годы возможности соучаствовать в таинстве Святого Причастии.

Через несколько лет после окончания войны ингерманландцам позволили поселиться в Карелии. В конце 50-х петрозаводские финны обращаются к властям с просьбой о регистпации лютеранского прихода. Прежде чем она была удовлетворена, прошло 11 лет обиваний начальственных порогов. В конце 1969 года первый финский лютеранский приход получил официальное признание, что дало ему право купить дом и начать богослужения 2 февраля 1970 года. Так лютеранство возвратилось в Карелию уже с финнами.

Вторым ингерманландским приходом стал приход в Пушкине, 11 декабря 1977 года он открыл двери для верующих. Это было уже на земле Ингрии.

Оба прихода относились к Евангелическо-Лютеранской Церкви Эстонии. Это неудивительно, ибо в соседней республике, в Нарве, ингерманландцы с 1961 года могли участвовать в богослужении на родном языке. И нарвский пастор Элмер Куль стал первым настоятелем петрозаводского прихода.

Годы перестройки способствовали возрождению Церкви. В Губаницах, Колтушах, Токсово, Скворицах и других местах восстанавливались приходы. Летом 1991 года их было 18. Но с распадом СССР между лютеранами Эстонии и России легла государственная граница. И тогда в 1992 возникла самостоятельная Церковь Ингрии. К концу XX века в ней 57 приходов от Кингисеппа на западе до Красноярска на востоке, от Мурманска на севере до Воронежа на юге.

Такова вкратце история Евангелическо-Лютеранской Церкви Ингрии на территории России. Как же устроен современный лютеранский при ход? Как Церковь строит свои отношения с государством? Как прихожанин может участвовать в церковной и общественной жизни, какие для этого возможности? Обо всем этом мы поговорим в следующей беседе на тему: «Что такое Церковь Ингрии?»