«Яков

Оглавление

Украина.

Православие в Украине: почему УПЦ МП не присоединилась к ПЦУ?

26 февраля 2020 года в Аммане состоялась встреча патриарха Московского Кирилла с патриархом Иерусалимским. Довольно неожиданное место: православные встречаются в мусульманской стране. Причина проста: встретиться в Москве означало бы обнажить мотивы организаторов.

Мотив прост: Кремль, как и при Сталине в 1948 году, хочет объединить всех православных под собой. Единой Церкви — единый центр. Действовать приходится вот такими обходными маневрами, попутно клеймя греческий и украинский сепаратизм. Только объединение вокруг России есть настоящее, свободное единство. Только свобода под Кремлём есть подлинная свобода.

При этом наблюдателями во встрече участвовали православные Чехии, Румынии, Польши, сильнейшим образом зависящие от Москвы меньшинства.

Любопытно, что не было представителей Украинской Православной Церкви Московского Патриархата, которая, по уверениям Москвы, является абсолютно самостоятельной. Если бы они приехали, это бы как раз демонстрировало их полноценность. Но — нет. Достаточно патриарха Кирилла.

Такая встреча есть продолжение войны Московской Патриархии с православным миром. Война, которая началась много веков назад, но обострилась с вторжением России в Украину. Тогда, в августе 2014 года, патриарх Кирилл жаловался патриарху Константинопольскому на украинских «националистов», только их обвиняя в смертоубийстве. Константинополь не только не посочувствовал Москве, но через 5 лет объявил автокефальной — совершенно самостоятельной — Православную Церковь Украины и предложил всем православным Украины присоединиться к этой Церкви. Но присоединилась лишь сравнительно небольшая часть. Почему?

Илья Бей, богослов и публицист, бывший большим энтузиастом объединения, объясняет нежелание переходить в ПЦУ тем, что налицо формальная «замена кокошника вышиванкой»:

«Столь малое по сравнению с прогнозируемым количество переходов из РПЦвУ в ПЦУ объясняется не только определенным админресурсом в Центральной, Восточной и Южной Украине или полной пассивностью кадров на перед архиерейским подчинением, но и тем, что, по сути, предлагается заменить шило на мыло. …

[Объединение]должно было бы сопровождаться разъяснительной работой, внесением предложений по основным документам Церкви (устав, различные концепции, напр., социальная или экономическая, календарная реформа, возврат к древним формам и практикам богослужения, напр., служение вечерней вечером, а утренней — утром), с рассмотрением каждого предложения на епархиальном или даже приходском собрании, что показало бы как минимум открытость епископата к восприятию низовых предложений. Однако ни в Киевском Патриархате, ни , тем более в УАПЦ проект Устава разработан не был, а Объединительный собор принял Устав, предложенный греками, которые, увы, не слишком хорошо разбираются в нюансах украинского законодательства в сфере свободы совести.

Первый год после получения Томоса также не стал годом открытости приходских или епархиальных бюджетов, участия прихожан в выборе священников и, тем более, архиереев. … А тем временем кредит доверия к новой структуре исчерпывается. Но виновата в этом не столько рука Москвы, сколько московский дух централизации, от которого никак не хочет избавиться верхушка ПЦУ».

* * *

«Московский дух централизации» и, надо добавить, «дух отождествления количества с качеством» витал над проектом объединения украинских православных ещё с апреля 2018 года, когда президент Пётр Порошенко объявил о скором образовании единой Православной Церкви Украины с одобрения патриарха Константинопольского. Это была часть его изначальной программы: войне надо противостоять единством в вере, языке, видении истории.

Первой реакцией был всеобщий скепсис. Во-первых, не верили, что Московская Патриархия (МП) откажется от своих прав на украинские приходы. Во-вторых, не верили, что Константинопольская патриархия (КП) рискнёт ссориться с Московской и признает независимость от неё хотя бы той части православных Украины, которые МП не подчинялись.

МП абсолютно оправдала скепсис и от своих прав на Украину не отказалась. Сенсацией стало решение КП не учитывать позиции МП.

В 1996 году КП уже поступил вопреки воле Кремля, приняв к себе часть православных Эстонии (часть осталась под МП). 

Формально ситуации абсолютно идентичные: в обоих случаях именно Константинополь был изначально «Церковью-матерью» и для Таллина, и для Киева. Москва сперва завоевала Украину и Эстонию, потом оформила изменение секулярного положения новых колоний как изменение и их церковного положения, вынудив КП передать Москве руководство православными этих стран.

Юридически идентично, но размер в данном случае имеет значение. Украина — это 12 тысяч общин, без Украины размер Московской Патриархии резко сокращается, а в Москве считают размер не количественным, а качественным обстоятельствам. У кого больше приходов, тот и главная Церковь.

Это психология большевизма: важно не просто, кто «больше», важно, что кого «больше», тот единственный. Меньшинство объявляется несуществующим («меньшевиствующие выродки»). Эта ленинская концепция единства подменила православное учение о Церкви как союзе, в котором количество денег и/или прихожан не имеет значения.

Отождествление количества с качеством проявилось и в обещаниях Порошенко объединить всех православных Украины. Это объяснимо многолетним пребыванием украинцев в пространстве радиации Москвы. 

Особое значение вопрос о размере имел в момент освобождения Украины от власти России. К 1991 году большинство приходов МП находились именно на территории Украины. Это объяснялось тем, что во время Второй мировой войны немецкие оккупационные власти из тактических соображений разрешили открывать тут храмы, закрытые большевиками. По той же причине на приходах в России служило непропорционально много священников-украинцев. К тому же Сталин объявил ликвидированной греко-католическую Церковь и её приходы отдал Московской Патриархии.

Власть атеистов в Кремле повторяла сценарий, выработанный Петром I (тоже не слишком набожным), который специально расставлял украинцев на ключевые посты в Российской Церкви: будучи чужаками, они не были опасны для власти как были опасны представители местных кланов-сообществ, тем вернее исполняли любые приказания власти.

Апелляция к количеству продолжается по сей день.

* * *

Однако, о каком количестве и о каком качестве идёт речь? Для примера можно взять Харьков, где украинскую речь слышишь не часто.

Во время нахождения Украины в составе советской Российский империи в Харькове было 7 храмов Московской патриархии.

Сейчас в Харькове 6 храмов автокефальной (независимой) Православной Церкви Украины.

Только это не означает, что почти все перешли из МП в ПЦУ и Харьков оплот свободного от Кремля православия. В Харькове более 50 церквей Московской Патриархии, причём это самые богатые, крупные храмы, включая огромный комплекс Покровского монастыря, который красуется в центре города как церковный кремль.

Означает ли это, что большинство харьковчан приверженцы Московской Патриархии?

В городе полтора миллиона населения, в храмы ходят самое большее, даже на Пасху, 100 тысяч человек, менее 10 процентов населения. Скорее всего, намного меньше. Такая же картина в Киеве и в Москве. Количество верующих выросло в разы, но старт был очень низкий, так что верующие всех конфессий и юрисдикций это меньшинство.

Меньшинства, однако, иногда бывают такими же подавляющими как большинство. Если меньшинство хорошо организовано, располагает каким-то особым ресурсом, материальным или идеей, и безынициативное и безыдейное большинство за этим меньшинством следует.

Опросы показывают, что большинство украинцев считают себя православными. В январе 2020 года верующими Православной церкви Украины признали себя 34% респондентов, УПЦ Московского Патриархата 13,8%, просто православными — 27,6%, греко-католиками — 8,2%, протестантами — 0,7%, римо-католиками — 0,4%, другие религии — 0,6%. Просто верующих, не относящих себя к определённым религиям и конфессиям — 8,8%, неверующих — 5,6%. Больше всего неверующих среди избирателей Оппозиционной платформы — 9%, меньше всего — Блока Петра Порошенко — 3,2%.

Выходит, большинство действительно следует за меньшинством? Неважно, за Московской Патриархией или независимой УПЦ?

При этом цифры по опросом довольно динамичные: ещё год назад УПЦ МП обгоняла ПЦУ.

Почему вообще это имеет значение? Почему социологи проводят такие опросы? Если человек не ходит в церковь, какая разница, в которую именно церковь он не ходит?

Разница существенная, если религия является символом чего-то важного, хоть и светского. Современный мир достаточно секулярен, но религии со времён предыдущей, средневековой эпохи остаются маркерами определённых социально-политических ориентиров.

Ориентация на ПЦУ — показатель ориентации на сопротивление российской агрессии. Ориентация на УПЦ МП — отнюдь не символ одобрения этой агрессии, но чёткий показатель стремления дистанцироваться от проблемы войны с Россией, сохранить нейтралитет.

Например, епископ ПЦУ в Харькове Митрофан Бутынский говорил ясно, отвечая на своеобразное анкетирование харьковской газетой: «Я сам неодноразово був у зоні проведення АТО/ООС, розмовляв з військовими і впевнився, що така духовна допомога їм дуже потрібна. До речі, є багато запитань щодо наших воїнів на сході: чи не є вони вбивцями, стріляючи у супротивника? Відповідь дуже проста: це не українські солдати є загарбниками, це не вони прийшли на чужу землю — вони захищають свою».

[«Я сам неоднократно бывал в зоне проведения АТО, говорил с военными и убедился что такая духовная помощь им очень необходима. Кстати, меня часто спрашивают наши солдаты на востоке: не убийцы ли мы, если стреляем в противника? Ответ простой: не украинские солдаты захватчики, не они пришли на чужую землю, они свою защищают».]

На точно такой же вопрос представитель УПЦ МП ответил: «Относительно армии и оружия — когда ближние и сограждане находятся в опасности, человек обязан стать на их защиту по слову Христа: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за други своя» (Евангелие от Иоанна 15:13).»

Это формулировка, с которой можно обратиться и к российским солдатам (и обращаются), и к донецким прокси-военным. Наиболее знаменитым стал случай, когда представитель УПЦ МП в Раде не встал почтить память погибающих на восточном фронте.

Вот почему вопрос о  количестве прихожан (и симпатизирующих) двух юрисдикций приобретает огромное значение. Закономерно, что   в декабре 2019 года митр. Антоний Паканич, управляющий делами украинской части МП, заявил, что Московский Патриархат увеличил количество своих приходов в Украине на 2,03% — с 12 092 до 12 338. Паканич не отрицал, что часть общин перешла в Православную Церковь Украины, у которой более 3 тысяч приходов, но общий итог в пользу УПЦ МП.

* * *

То, что православные Украины не слились в ПЦУ, соблазнительно объяснить тем, что Порошенко не был переизбран. Однако, надо сознавать принципиальное различие Украины от России. При всём различии в экономике, при всём сходстве психологических традиций, сформировавшихся в 1920-1990 годах, Украина страна несравненно свободнее России. Тут нет российской «вертикали власти», возможности центральной и местных властей влиять на граждан несравненно меньше. Особенно в сфере религии.

В России сохраняется модель, при которой центральная власть жёстко контролирует религиозную сферу, кого-то (прежде всего, «иностранные религии») запрещает, кого-то поощряет. Впрочем, особенно дискриминируют не столько «иностранные религии», сколько тех верующих, которые недостаточно «лояльны». Под «лояльностью» понимается беспрекословное повиновение властям, причём предсказать, что именно требуют власти, далеко не всегда легко. Поэтому религиозная жизнь оказывается очень статичной, сведена к «удовлетворению религиозной потребности». Лечение наркоманов, проповедь на улице, строительство храма, — все эти абсолютно естественные в нормальны странах проявление религиозной активности оказываются запретными.

В Украине ситуация более европейская. Тут, скорее, на религиозную жизнь влияют отдельные богачи («олигархи»). Но они могут поощрить (построить храм), но не могут запретить. В результате тот же Харьков сегодня показывает, чем могла бы быть религиозная жизнь Москвы, если бы она не находилась под контролем властей (скорее всего, несмотря на контроль, в «подполье», ситуация развивается так же, как в Украине, но не выходит на поверхность).

В Харькове, как уже было сказано, 50 приходов УПЦ МП. Характерно, что, когда харьковская газета «Время» организовала серию интервью с главами конфессий, только УПЦ МП отрядила для интервью не епископа, а специального священника-спикера. Епископ посчитал ниже своего достоинства выступать наравне с епископами других конфессий. Главное, его паства сочла бы такое равенство неподобающим.

При этом в городе 9 общин адвентистов, у них 5 храмов, 2 общины арендуют помещения (в области 22 общины).

Евангельских христиан-баптистов в городе 10 общин. В области ещё 50.

Евангелистов (христиан веры евангельской) в Харькове и области 20 общин.

При этом, в отличие от православных, протестанты чётко фиксируют членство. Тут не «захожане», тут активные, имеющие право голоса члены общины. В среднем в общине 100 человек взрослых. Но один такой взрослый означает — с социологической точки зрения — больше, чем 400 «православных», которые заходят в православный храм лишь на Рождество и Пасху.

Есть в Харькове и римо-католики: 5 приходов, 3 тысячи прихожан (еп. Станислав Широкорадюк). Легко заметить, что тут принцип учёта прихожан ближе к православному: считаются все, кто «заходит». Ожидать, что каждое воскресенье в костёле 800 человек, не следует. Это типичная «этно-конфессиональная ориентация», когда люди поддерживают в себе сознание этничности через религию.

С недавних пор в Харькове есть и греко-католики, еп. Василий Тучапец преувеличивать достижения не настроен, но и один храм с двумя сотнями прихожан — это ведь много в сравнении с полным отсутствием греко-католиков ранее. Однако, при таком же нулевом старте мормонов (Церковь Святых Иисуса Христа Последних Дней) 1200 человек, и учёт здесь строжайший, фиктивных не держат.

По одной общине у старообрядцев, методистов («Армии спасения», лютеран. В Москве «Армия спасения» была запрещена ещё при Ельцине.

Правда, кришнаитов в Харькове 2 тысячи с одним храмом и домашними встречами. Несколько сотен мусульман.

Таким образом, православных общин в Харькове около 70, а все прочие христиане, прежде всего, протестанты —  не менее 25. При этом по опросам, напомним, в Украине 80% православных, а протестантов менее 1%. В реальности соотношение не 80 к 1, а 60 к 25.

Ничего удивительного в этом нет, во всём мире наиболее быстро растут именно протестантские деноминации, несмотря на всевозможные традиции, репрессии, дискриминацию.

Российский баптизм пришёл именно из Украины, и к 1917 году уже составлял ощутимое количество очень активных верующих. Но в 1920-1950-е годы основные репрессии пришлись именно по баптистам (если не считать «коллективизации», которая обернулась резким сокращением количества старообрядцев с 20 миллионов до ничтожного меньшинства). Сегодня протестанты в Москве оттеснены на периферию — прежде всего, в буквальном смысле, им удаётся создавать храмы лишь в спальных районах у МКАДа. Если бы власть не вмешивалась, в Москве было бы не 400 храмов РПЦ МП, а вдвое меньше, зато католических храмов было бы не менее 10, а вот протестантских могло бы появиться и под тысячу, к тому же в центре столицы.

* * *

Таков самый первый ответ на вопрос, почему не произошло соединения УПЦ МП с ПЦУ. Ни для епископов, ни для рядовых прихожан нет особых позитивных или негативных стимулов для перехода, зато есть весомые стимулы оставаться на месте.

Власть не преследует тех, кто остаётся в УПЦ МП (хотя её лидеры утверждают обратное; впрочем, и они обычно жалуются на «гонения» не со стороны власти, а со стороны верующих «антагонистической» конфессии). Обычная житейская инерция. Однако, всё-таки переходы бывают. Другое дело, что наиболее значимыми становятся личные переходы. Собственно, ПЦУ и появилась именно в силу таких личных «переходов», точнее, «выходов». Ведь в 1988-м году в Украине не было никакой альтернативы Московской Патриархии. Большинство нынешних священников, епископов и прихожан ПЦУ вышли именно из УПЦ МП, и все обличения ПЦУ — как плевок в собственную спину.

Есть и ещё одна общая причина: в Украине в целом намного более толерантная культура взаимодействия, чем в России. Конечно, до голландской или швейцарской толерантности ещё далеко, но и такого агрессивного неприятия «предателей», как в России нет.

 Помимо общих причин есть, однако, множество конкретных, далеко не всегда выступающих в комплексе. Я задал вопрос о том, почему не состоялось массовых переходов из УПЦ МП в ПЦУ, нескольким православным (все не из УПЦ МП). Ответы оказались в чём-то предсказуемо совпадающими, в чём-то неожиданными.

Одно объяснение является почти общим: Денисенко. ПЦУ в первые полгода существования включало в себя владыку Филарета, который получил удивительный титул «почётный патриарх». Денисенко покинул ПЦУ, но именно его присутствие многих отвратило, это отметил и церковный историк Андрей Смирнов, и священник парижского прихода Константинопольского патриарха Антон Гелясов, в феврале 2020 года посетивший Киев и служивший в храме ПЦУ.

Гелясов, кроме того, отметил тактический промах:  главой ПЦУ был выбран епископ Киевского патриархата. Выбор был, ведь двое епископов Московской Патриархии  всё-таки перешли в ПЦУ. Порошенко надеялся на второй президентский срок, в течение которого он мог бы «додавить» УПЦ МП, компенсировав поспешность в создании ПЦУ. Но избран не был, теперь уже духовенство УПЦ МП настороже.

Как выразился свящ. Георгий Коваленко, много лет спикер УПЦ МП, перешедший-таки в ПЦУ, «те, кто готовил процесс создания ПЦУ, также пытались делать это «сверху», проводя работу с епископатом и рассчитывая на «эффект домино». Но...».

Отвращение к Денисенко — явление интересное непоследовательностью, почти шизоидностью. Дело в том, что все другие епископы Украины в той или иной степени это клоны Денисенко. Митр. Киевский Онуфрий Березовский был поставлен в 1990 году именно Денисенко, и его стиль абсолютно номенклатурный, сухой, казарменный.

Денисенко покинул ПЦУ, но его воспитанники остались, других попросту нет. Священник Павло Кущ (УАПЦ) говорит об этом:

«Это счастье, что массового перехода нет, потому что подавляющая часть Киевского Патриархата, нынешней ПЦУ — это украинизированный вариант МП, очень прагматически настроенные «служители культа», которые всегда найдут понимание с властью и это «заслуга» Филарета, стойкого борца за власть, хотя он и потерял сейчас хватку».

Денисенко передал своим ученикам многое, начиная с манер. Более того, Денисенко сам — не прототип, он лишь оттиск с более значительной матрицы — митр. Никодима Ротова и патриарха Алексия Ридигера. В общем, это законченный тип «лояльного епископа», который умеет выжить при тоталитарной власти, не в последнюю очередь потому, что сам пропитан тоталитаризмом. «Перед овцами молодец, а перед молодцом и сам овца».

Клоны Денисенко унаследовали прежде всего его властные замашки, но не унаследовали (по большей части) его изощрённого умения обаять «верхних» и дисциплинировать «нижних». В результате, говорит

Что до «низов», то им нравится тоталитарный стиль, но только до тех пор, пока его носитель обладает реальным властным ресурсом. Когда Денисенко стал врагом Московской Патриархии, её сторонники стали обвинять его во всех тех грехах, которые у Денисенко были во время архиерейства в МП, но тогда ему прощались или даже считались достоинствами. Нынешние епископы УПЦ МП во многом грешат ровно тем же — властностью, они именно «владыки». Так это и нравится! Просто торжествует двойная мораль: тоталитарные замашки моего епископа хороши, а у епископа моего врага — отвратительны.

Покинув Кремль, Денисенко обзавёлся мощным ресурсом в виде украинских президентов, начиная с Кравчука. Его противники в УПЦ МП сохранили тоже не слабый ресурс в виде президентов России. Однако, у епископов УПЦ такого властного ресурса нет. Уже Порошенко не располагал ощутимыми средствами для поощрения переходов в ПЦУ, а Зеленский подчёркнуто сохраняет нейтралитет, светскость.

* * *

Все респонденты отмечают колоссальное значение пропаганды, пропаганды в пользу МП, которая началась задолго до обретения Украиной независимости. Советская власть с 1918 года изображала сторонников независимого православия в Украине самыми чёрными красками. Свящ. Георгий Коваленко: «Причины отсутствия массовых переходов многоуровневы и разнообразны. Для разных групп епископата, духовенства и верующих причины различны и умело направляются как индивидуальной работой, так и массированной и таргетированной информационной пропагандой, в которой каждая группа получает свои аргументы или их подтверждение».

Борис Херсонский, православный, психиатр, популярнейший в Украине поэт, с 2014 года перешедший из УПЦ МП в КП (а теперь, вместе с ним, в ПЦУ) даёт пример:

«Как ни странно большинство верующих патриоты если не России, то МП. Они воспитаны священниками в большой строгости и привыкли к тому, что КП — самосвяты и оружие в руках Сатаны. И к «отпадению» Варфоломея их тщательно готовили. Многие убеждены, что русская и православная Церковь это одно и то же. Появление ПЦУ многими воспринято как наступление последних времен».

О. Георгий Коваленко: «Духовенство МП десятилетиями рассказывало, что духовенство КП — это «безблагодатные раскольники».  Часть любого из приходов была заражена если не «русским миром», то идеей православного эксклюзивизма. Даже, если часть прихода — за переход, то другая его часть — против. Это разделение и проблемы, противостояние, которых не хочет настоятель».

Количество агитаторов Кремля в Украине огромно. Обычно они называют себя политологами, разумеется, «независимыми. Например, Павел Рудяков для «Газета.ру» объясняет, что «Зеленский не должен поднимать вопрос о статусе Крыма», потому что — внимание! — «Путин знает, чей Крым» (https://www.gazeta.ru/politics/news/2019/08/11/n_13328119.shtml). Через полгода, в январе 2020 года этот же «политолог» привлекается тем же органов уже в качестве «Руководителя информационно-аналитического центра «Перспектива» и объясняет, что переходы общин из РПЦ Московского патриархата в ПЦУ Константинопольского патриархата «чаще всего происходят на западе страны» (https://www.gazeta.ru/social/2019/12/26/12885782.shtml). Читателю внушается мысль, что всё дело в национализме. 

«Идёт успешная эксплуатация невежества религиозных масс, — объясняет херсонский священник Иоанн Замараев, окончивший Ленинградскую духовную академию, но ещё в 1990-е ушедший из Московской Патриархии (причём в Херсоне национальный вопрос вообще не стоит, как и в Харькове, тут большинство — русскоговорящие граждане Украины). — В начале с пеной у рта МП-шники объясняли, что УПЦ КП — Церковь не настоящая, безблагодатная, не спасительная. Теперь с таким же рвением характеризуется ПЦУ и частично Константинополь».

О том же говорит священник УАПЦ Володимер Червонников из Канива:

«Религиозная безграмотность, которая ведёт к суевериям и страху: неканоничность, безблагодатность, нельзя менять веру родителей, в какой вере крестился в такой и должен оставаться, иначе попадёшь в ад и будешь гореть там всю жизнь».

Мотив «безблагодатности» не очевиден для светской публики, но для религиозного сознания он крайне важен. Лукавство такой агитации в том, что Московская Патриархия с чрезвычайной лёгкостью по приказу Кремля переходила от проклятий в адрес «безблагодатных раскольников» к их полному принятию. Именно так прошёл рейдерский захват эмигрантских приходов Западной Европы и США («Русская православная церковь зарубежом») в начале царствования Путина.

Пока человек не подчиняется, ему ставят в вину мельчайшие — реальные и мнимые — отклонения от канонических правил. Но своим или тем, кто стал «своим», всё прощается. Наиболее скандальные в этом отношении истории: Василий Ратмиров и Сергей Ларин, сотрудники Лубянки, которых, не пикнув, приняли в качестве епископов в МП в 1940-е годы. Там не было ни каноничности, ни порядочности, только распоряжение «органов».

«Нет массового перехода в ПЦУ потому, — считает полтавский священник УАПЦ Игорь Литвин, — что она политизированная и ассоциируется с обнищанием народа в постмайданный период, с усилением беззакония и грабежа транснациональными компаниями ресурсов Украины, с бесконечной окопной войной, на которой греют руки «соросята», с деиндустриализацией, депопуляцией, деинтеллектуализацией, дегуманизацией страны и т.д.».

Насколько справедливы такие ассоциации, отдельный вопрос, важно, что связь с властью дискредитировала ПЦУ в глазах беднейших слоёв населения, которое идеализирует советское прошлое. К тому же, напоминает Литвин, советская психология вовсе не поощряла либерализма, углубляла консерватизм психики:

«В МП привлекает стабильность позиции, привычка к ней и, само собой, консерватизм населения, которое на Украине слабо урбанизированное. Даже в городах в большинстве своём живут практически селяне — первое-второе поколение. А у селян отношение к Церкви магически-мифологическое, так называемая «народная вера». Говорят: «е цэрква така и нэ така». Как правило, всё новое «нэ такэ».

Конечно, «миф» тут — миф не об Украине XVII века, а об Украине советской. «Украинцы увидели, ощутили и стали осознавать себя как нацию, только в четырнадцатом году, — поясняет священник УАПЦ Володимер Червонников. — Для основной массы советское наследие ещё очень сильно… Я думаю, что здесь будет уместным вспомнить Стокгольмский синдром, когда жертва, чтобы выжить оправдывает своего мучителя, начинает его любить. Бьет, значит любит».

Кроме того, демократичность Украины привела к тому, что центральная власть не так важна, как власть денег, власть местных кланов. «На духовенство огромный прессинг сверху, — отмечает церковный публицист Дарья Морозова. — Чтоб собраться общиной/ селом и активно менять пастыря (сталкиваясь с настоятелем от МП, братьями другого вектора и титушками), нужна нехилая мотивация. Таковая чаще наблюдается на западе [Украины], обычно имея национальную подоплеку (да, язык часто имеет значение)».

Историк Андрей Смирнов подчёркивает: налицо «блокирование перерегистрации, нет политической поддержки, особенно на местах». Свящ. Иоанн Замараев: «Власти при Порошенко обещали упростить и облегчить процедуру перехода приходов в иную юрисдикцию, но ничего для этого не сделали. Некоторые приходы, рискнувшие выйти из МП обречены таскаться теперь по судам и не безосновательно опасаться, что останутся ни с чем».

Особенно часто называется фамилия олигарха Вадима Новинского (2 миллиарда долларов). Он начинал с бензозаправок в Ленинградской области вместе с Усмановым, один из совладельцев Лукойла, он помог Путину захватить Лукойл и был за это щедро вознаграждён. Новинский активно противодействовал автокефалии, даже ударил митр. Александра Драбинко, перешедшего из УПЦ МП в ПЦУ. Андрей Смирнов отмечает «финансовое, силовое и юридическое противодействие со стороны УПЦ МП и Новинского». В Херсоне о том же говорит о.Иоанн Замараев:

«Российское правительство не скупится платить за свои имперские амбиции. МП-священников прикармливают посредством таких лиц, как Новинский, который ежемесячно собирает коммунальные платёжки батюшек и оплачивает их. Некоторым священникам, служащим на ключевых приходах, подарены автомобили».

Тем не менее, не административный или денежный ресурс являются решающими. В Украине идут те же процессы, что на Западе (те самые процессы секуляризации и глобализации, которых так боятся власти России). Так что значение «православного единства» не прирастает, а постепенно тушуется. Как говорит свящ. Георгий Коваленко:

«На самом деле киевляне и раньше спокойно ходили в православные храмы разных юрисдикций. Теперь это стало очевидным и для многих христиан Московского патриархата. Они и свои традиционные общины не оставляют и в ПЦУ приходят не только посмотреть, но и к причастию»,

Ему вторит о.Максим Стихар, ставя судьбу украинского православия в перспективу новой эпохи, где традиция вторична по отношению к личному выбору:

«Верные МП должны свыкнуться с мыслью, что их не собираются насильственно куда-то тянуть. Мне кажется, что мы вступаем в стадию полного неверия или номинальной веры. Приближаемся к состоянию глобализированного христианства, когда количество и принадлежность не играют никакой роли. Консервативных православных осталось не так уж много. Они уходят вместе с остатками постсоветского населения. Этнически МП очень часто украиноязычна. Адепты МП привыкли верить информации с амвона. Не знаю, сколько лет ещё сможет цементировать московскую церковь совковое ядро. Некоторые прихожане ходят в храмы как ПЦУ так и МП. У нас в хоре иногда поют верные МП. Они присматриваются и делают выводы. Будущее за молодым поколением. Им уже 30. Они хотят думать. Возможно они не выберут ни одну из конфессий».

Если этот прогноз оправдается, то имеет значение не то, станет ли ПЦУ единственной православной Церковью Украины, а то, останется ли единство церковных организаций символом независимости и свободы в будущей Украине, или, как выразился великий харьковский айболит доктор Евгений Комаровский: «Попытались раскачать перед выборами [одно идейное направление] под названием «Вера». Ну, как только перестали раскачивать, это просто упало, умерло». Но если что-то не пережило выборы, то это вряд ли было достойно называться верой, но это не означает, что веру пора хоронить. Веру хоронили за последние двести лет едва ли не ежегодно, в самых разных странах мира, но могильщики уже умерли, а вера жива.

Почему в Украине не должно быть Московской Патриархии. 

См.: История человечества - Человек - Вера - Христос - Свобода - На первую страницу (указатели).

Внимание: если кликнуть на картинку в самом верху страницы со словами «Яков Кротов. Опыты», то вы окажетесь в основном оглавлении, которое служит одновременно именным и хронологическим указателем