Интернет — очередной этап коммуникационной революции — освободил от немоты огромное количество людей. В течение тысячелетий возможность говорить была достоянием богатых и властных. Цари издавали манифесты, а Пушкин даже журнал не смог с прибылью издать. Так это представители 10 тысяч элиты, а 50 миллионов остальных жителей России того времени приобщались культуре через калик перехожих и лубки. К концу XIX века стало получше, интернет же удовлетворил спрос (абсолютно неявный) на свободную коммуникацию. Интернет удовлетворил, а власть возбудилась: непорядок! Утрачена монополия на коммуникацию. Вперёд к новой, интернетной цензуре.
Поразительно, сколько людей одобрили цензуру в интернете, даже требовали её. Конечно, с условием сохранения свободы своего интернет-поведения. Когда же эта свобода стала сморщиваться, люди удивились и заворчали на власть. Но ведь власть лишь претворяет в жизнь идеалы подвластных. Идеал с двойным стандартом: хорошо, когда мой интернет не ограничивают, плохо, когда не ограничивают интернет Васи Пупкина, Джульки Ассанжа и прочих экстремистов-террористов.
Это болезнь роста, пережитки палеолита в сознании или проявление первородного греха человечества — равнодушия к чужой свободе?
Совершенно не гарантированно, что люди смогут отстоять интернет. Они же и вне интернета не очень-то дорожат возможностью общения. Так, приятный гарнир. Насилие понимает, что интернет - это его могила, несвобода понимает, что путь к свободе идёт через интернет, и они не жалеют сил и денег для того, чтобы загнать интернет в небытие, превратить кубик в колобка. Но и люди не так легкомысленны, как думают циники, и продолжается не только информационная контрреволюция, но и информационная революция.
Интернет дал голос молчаливому большинству, которое оказалось безграмотным, читающим мало, пишущим скверно. Это низ коммуникационной пирамиды, планктон общения, малоаппетитное варево. Только одна тонкость: это не означает, что люди делятся на великих читателей и писателей, на средненьких и на плохоньких. Эти этажи внутри каждого. И в Толстом был огромной низовой этаж, где ругательства, тикток, повторение одного и того же. Но и в Васе Пупкине есть этаж, где бывают проблески гениальности. Беда в том, что Толстой свой верхний этаж холил и лелеял, а Пупкин может даже не понять, какая умная мысль у него родилась.
