Был ли Ерофеев антисемитом?
Как ни странно, вопреки всему, к чему подталкивала «среда», Ерофеев не был антисемитом ни в малейшей степени. Более того, «ж…д» было для него символом человека, который нуждается в защите — точно так же, как «п…дор» или «девка». Это довольно своеобразное словоупотребление, вызывавшее некоторый озноб у окружавших его дам, но это именно позитивное словоупотребление. Там, где «нормальный» русский употребляет уменьшительные суффиксы, Ерофеев поступал не наоборот, но — иначе. Например, об «общественной лестнице»:
«Чтобы по ней подниматься, надо быть ж[…]овскою мордою без страха и упрека, надо быть п[…]орасом, выкованным из чистой стали. А я — не такой».
Отточия не Ерофеева, и в обоих случаях изъят один и тот же слог «ид». Смешно, а важно то, что еврей и гей (опять совпадают фонемы — не «ид», но «ей») это люди заведомо слабые, слабые своей задавленностью. Если русскому для успеха не обязательно подличать, то им — придётся. Но юмор высказывания именно в том, что задавленные люди бестрепетными подонками быть не могут, а русские давильники— вполне.
Важнее, конечно, что в пьесе «Вальпургиева ночь» Ерофеев воплощается именно в еврее Гуревиче и говорит, отождествляя «человека» с «ж..дом», переворачивая Шейлока: еврей и есть человек sui generis: «Я, громкий отрок, не подозревал, Что есть людское, жидовское горе».
Впрочем, самое важное другое. Ерофеев один из немногих русских классиков с чувством юмора. Часто это юмор, скорее, сатирический, как в знаменитом монологе Гуревича:
«Прежде, когда посреди разговора наступала внезапная тишина, — русский мужик говорил обычно: «Тихий ангел пролетел»... А теперь, в этом же случае: «Где-то милиционер издох!..»
«Гром не прогремит — мужик не перекрестится», вот как было раньше. А сейчас: «Пока жареный петух в ж*** не клюнет...»
«Любви все возрасты покорны». А теперь всего-навсего: «Х** ровесников не ищет».
Ведь как было трогательно: «Для милого семь верст — не околица». А теперь: «Для бешеного кобеля — сто километров не круг».
Старая русская пословица: «Не плюй в колодец — пригодится воды напиться» — она преобразилась вот каким манером: «Не ссы в компот — там повар ноги моет».
Это отнюдь не диссертация, половина примеров либо не народные поговорки, либо выдуманы прямо Ерофеевым. Что уж говорить о щедро рассыпанных в той же пьесе:
«Сверхчеловек я, и ничто сверхчеловеческое мне не чуждо».
«Я малопродуктивен, как Веспуччи или Коперник: сорок — сорок восемь страниц за весь свой агромадный век».
Последнее, конечно, хочется удобрить опечаткой, превратив в «агромедный».
