Поиск «современного» в современности – особенно в искусстве, особенно в изобразительном искусстве — напоминает следователя, описанного Гашеком, который дознание начинал с ареста всех подряд, а потом постепенно выпускал невиновных. Вот родившийся в Мадриде в 1969 году человек, хронологически вполне современный, с очень церковными именем и фамилией: Иисус Курия. Хесус Куриа.
Это не китч, не Церетели. Не показуха, не конъюктура. Но это и не Сидур. Чего-то недостаёт. Различие как между Буниным, Набоковым и Чеховым — качественное различие. И дело не в том, что Сидур лучше, но Сидур современный для своего времени, а Куриа не очень современен. С задержкой в секунду — и уже прошлое. Конечно, все мы, живые, живём с такой задержкой. Мы на 99 процентов тени прошлого. Примечания в учебнике истории, не сама история. Так искусство, творчество начинается там, где человек вдруг рождает сотый процент.
История не есть ненужное прошлое, прошлое, которое более не воздействует на настоящее. История как раз там, где настоящее. То, что называют «историей», противопоставляя «современности», это не история, это прошедшее, не history, а past time, и иногда очень давно прошедшее время. Время, которое не просто закончилось, а которое толком и не начиналось. Как ложь это не речь, которая скособочилась, а это не-речь, недоречь.
История есть то в прошлом, что не умирает, а продолжается. В этом смысле только то, что современно, и есть история. Но это такая тоненькая струйка — или это позвоночник? Или это красная нить? — что её почти незаметно. Поэтому большинство людей игнорирует реальность: реальность слишком малоисторична. Есть рациональное, есть красивое, есть счастье, а подлинности, мощи человечности почти нет. Игнорирование, однако, само по себе тоже часть суеты и ирреальности. Не игнорировать суету, не эстетизировать суету, а творить не-суету.
Поиск современного в современности это как поиск человечного в человеке, свободного в свободе, веры в религии.
