Патриарх Филарет Денисенко родился в 1929 году — он ровесник патриарха Алексия Ридигера. В 1950 году патриарх Алексий Симанский сделал его смотрителем своих покоев в Троице-Сергиевой лавре, в 1952 году рукоположил в иеромонахи, в 1957 году назначил инспектором Киевской духовной семинарии.
Быстрая карьера объясняется дефицитом кадров после Второй мировой войны — точнее, нежеланием Кремля ставить на ответственные посты выживших после концлагерей священников с дореволюционным опытом, опытом нормальной жизни. Филарет был юным, но уже вполне сформировавшимся стопроцентным конформистом. Яркий эпизод — 28-летний Денисенко изгоняет из Киевской семинарии Павла Адельгейма, потому что тот выступил против участия семинаристов в праздновании 1 мая.
Адельгейм вспоминал:
«В 1959 году оно [1 мая] пришлось на Великую Пятницу, день сугубого поста. Филарет назначил торжественное собрание, во втором отделении хор с патриотическими песнями. Леня Свистун предложил мне пойти к ректору с протестом. Мы пошли, и Филарет произнёс воспитательную речь о любви к советской власти: «я сын шахтёра, стал архимандритом и ректором. При какой другой власти это могло бы случиться? Под чьим небом вы живёте? Чей хлеб едите? По чьей земле ходите? Вы неблагодарные, вас советская власть учит...» и т.д. Это была последняя капля. Инициативу разговора, видимо, приписали мне. Леня был социально близким, сын рабочего, отец погиб на войне, а моего отца расстреляли как «врага народа». Конечно, я был на торжественном собрании 1 мая, слушал речь Филарета о солидарности трудящихся, пел с хором «Коммунистической партии хвала», кстати, красивое музыкальное произведение и другие песни. Протест был последней каплей, и Филарет перед экзаменами заставил меня написать заявление об отчислении из Киевской семинарии «по собственному желанию».
С 1962 года Денисенко оказался на самом ответственном направлении работы — заграничном: в Египте и Австрии. С 1966 года был назначен экзархом Украины, постоянным членом Синода. С тех пор карьера Денисенко навсегда была связана с его родиной (он родился в Украине). Возможно, именно это стало препятствием для его видов на патриаршество: по традиции советской светской номенклатуры руководители национальных окраин не получали власти на уровне империи. Поэтому, возможно, Денисенко не стал преемником ни Алексия Симанского, ни Пимена Извекова.
Сопоставление отчётов КГБ СССР о деятельности высокопоставленных епископов-агентов на различных зарубежных конференциях со списками делегатов от РПЦ МП на этих конференциях дало основания утверждать, что под кличкой «Антонов» в этих отчётах фигурировал именно Денисенко.
Денисенко никогда не признавал, что он был завербован. Более того, в 2012 году он заявлял, что все епископы РПЦ МП сотрудничали с КГБ:
«Все без исключения! В советские времена никто не мог стать архиереем, если на это не давал согласие КГБ. Поэтому утверждать, что я не был связан с КГБ, было бы неправдой. Был связан, как и все … Нужно учесть, что в советском тоталитарном государстве все было под контролем. Я должен был согласовывать свою деятельность с государством. Например, архиерей не имел права назначить священника на приход без согласия КГБ».
В печати были попытка представить это выступление «покаянием», но это вовсе не покаяние. Денисенко утверждал, что не доносил на собратьев. В отчётах КГБ и не говорится о его доносах, говорится о том, что на международных конференциях такие агенты представляли курс Кремля:
«На заседаниях Исполкома и ЦК ВСЦ в сентябре месяце с. г. [1967] на острове Крит с осуждением агрессивных действии США во Вьетнаме и Израиля на Ближнем Востоке выступили агенты «Святослав», «Воронов», «Антонов» и др. Делегация РПЦ голосовала против резолюций по Вьетнаму и Ближнему Востоку, предложенных представителями церквей Запада, и потребовала обсуждения положения негров в США».
В 1990-е годы пропагандисты Московской Патриархии стали всячески демонизировать Денисенко, противопоставляя его «настоящим» архиереям Алексею Ридигеру и Кириллу Гундяеву. Однако, по духу лживости, по стилю фальши, по конъюктурности. Как и патриарх Кирилл, патриарх Филарет не имеет никаких принципов, кроме беспринципности. Если бы он, а не Ридигер, стал патриархом МП в 1990 году — ничего бы не изменилось ни в лучшую, ни в худшую сторону. Филарет вместе с Ридигером гнобил еп. Ермогена Голубева — всех гнобил, кого начальство приказывало, и ещё изрядно вперёд начальства забегал для прочности. Был оплотом советской религиозности: обрядоверческой, тоталитарно-приказной, бездушной, имитационной.
Отчёт комитета по делам религии за 1975 год показывает, что сам Кремль очень тщательно следил за тем, насколько лояльны к нему архиереи. Филарет Денисенко в этом отчёте помещён не в первую, самую «гебешную» группу, в которой Извеков, Ридигер, Поярков («и на словах и на деле подтверждают не только лояльность, но и патриотичность к социалистическому обществу»), он во второй, где и Никодим Ротов. А ведь была ещё и третья: «то та часть епископата, у которой в разное время проявлялись и проявляются попытки обойти законы о культах». Денисенко в таких попытках замечен не был. Самый известный представитель третьей группы — Хризостом Мартишкин (Курская епархия).
С одной стороны, все архиереи когда-то, ещё в семинарии, давали подписку о сотрудничестве с КГБ — как и все работники горкомов и обкомов. С другой стороны, став архиереями, они приобретали иммунитет от этого сотрудничества — как и партийные деятели, достигнув уровня номенклатуры (секретари горкома и выше) уже не подлежали контролю гебешных кураторов. Тем не менее, обретённую свободу использовали по-разному. Филарет Денисенко не помогает уничтожать Церковь, а пытается поддерживать её на плаву, хотя и не так активно, как Хризостом Мартишкин. Другое дело, зачем он это делал и как. Делал он это ради своей власти, а не ради Церкви, и делал методами большевистскими, не брезгуя использовать КГБ. Но кто сказал, что использовать КГБ нравственнее, чем быть использованным КГБ?
После смерти патриарха Пимена Извекова в 1990 году Денисенко был назначен председателем похоронной комиссии — в советской номенклатурной традиции это означало, что он преемник усопшего. Однако, избран был его ровесник Ридигер, человек ровно того же типа. Тогда Денисенко решил, что лучше быть первым в Киеве, чем вторым в Москве. Он почувствовал — к тому же, он явно располагал инсайдерской информацией — что украинская номенклатура готова отделиться от советской империи, и решил возглавить церковное измерение украинской независимости. Обстоятельства, при которых он стал во главе 5 тысяч приходов, покинувших Московскую Патриархию, более чем странные, включая загадочную смерть его предшественника патриарха Володимера Романюка.
Символично и трагично, что на смену Романюку — человеку-мученику, человеку, пронесшему через концлагеря веру, свободу, любовь к Украине — пришёл на смену человек прямо противоположный, все советские годы делавший роскошную карьеру, абсолютно денационализированный придворный интриган. Как в советские годы Денисенко имитировал «советский патриотизм», так он стал имитировать патриотизм украинский.
