Война 2022 года — причина вспомнить один юбилей.
300 лет назад, 16/22 мая 1722 года Пётр I указал создать Коллегию Малороссийскую.
Она стала 13 коллегией.
Это было не просто переименование Приказа Малой России, созданного в 1662 году для управления Левобережной Украиной.
Приказ Малой России подчинялся Посольскому приказу, а с 1720 года — Московской конторе Коллегии иностранных дел.
Подчинение Посольскому приказу/МИДу означало, что Украина рассматривалась как иностранное государство. Через приказ царь общался с гетманами, как общался с королями и князьями, руководителями суверенных государств. Это и понятно: ведь Украина была принята «под высокую руку» царей, что не означало ликвидации суверенного государства.
Другое дело, что принятие совершилось в результате завоевания. Приказ Малой России прежде всего обеспечивал функционирование российских гарнизонов в Украине. Налицо была «гибридная оккупация», не доведённая до логического конца прежде всего из-за недостатка ресурсов.
Можно сравнить это с завоеванием Московского княжества монголами.
Создание Малороссийской коллегии означало прежде всего изменение культурное, психологическое — уже не суверенное государство, а часть России, пусть и управляемая гетманами. При этом полномочия гетманов были урезаны: их лишили права издавать указы и универсалы без подписи коллегии.
Коллегия имела двойное подчинение: по военным делам — главнокомандующему войсками, по гражданским Сенату.
Гетман Иван Скоропадский заявил протест: указ нарушает договор с Хмельницким. Пётр отвветил вполне в духе российского МИДа 2022 года: «Вместо того, как постановлено Хмельницким, чтоб верхней апелляции быть у воевод великороссийских, оная коллегия учреждена». Лукавство, потому что речь шла вовсе не о праве апелляции.
Через 2 месяца, 3/14 июля Скоропадский умер. Дмитрий Голицын, киевский воевода, изначально гнобил гетмана и даже запретил ему жить в Умани: «Пусть живёт со всеми своими делами у нас в середине, а не в порубежных местах». «У нас в середине» — то есть, в зоне прямой российской окупации.
Пётр Скоропадский, заметим, был потомком не Ивана Ильича, а его дяди Василия.
Преемник Скоропадского гетман Павел Полуботок за неподчинение Малороссийской коллегии, в 1723 году был заточён в Петропавловскую крепость, где и умер 29 декабря 1724 года.
После смерти Петра I украинцы добились упразднения Малороссийской коллегии и восстановления пусть урезанной, но независимости. В 1764 году Екатерина II окончательно интегрировала Украину в состав империи, восстановив и коллегию.
На эту историю можно взглянуть с позиций сегодняшнего дня. Никакой Америки, никакого НАТО не было, но Россия методично завоёвывала Украину. Вот и вся цена демагогии про «неонацистов». У сильного всегда бессильный виноват.
Интереснее другое. Сегодня многие русские, искренние противники войны и деспотизма, говорят о том, что война ведётся во имя «легитимизации» режима.
«Легитимизация» — слово, вошедшее в публицистику из исторической литературы. Оно обозначает не юридическую («легальную»), а психолого-культурную оправданность той или иной власти в глазах народа. Легитимность и легальность могут не совпадать. Диктатуры Ульянова или Франко не были легитимны, но они были «легитимизированы» своими лозунгами и достижениями.
Есть, правда, одна тонкость, о которой забывают публицисты, политики, политологи использующий этот термин. В отличие от легальности, легитимность понятие очень расплывчатое и трудно определимое. Режим Ульянова был легитимизирован его марксистскими лозунгами только в глазах сторонников Ульянова. Но во время гражданской войны, хоть в России, хоть в Испании, огромная часть населения была решительно против путчистов.
Идея «легитимизации» как некоей формы голосования, очень расплывчатой и растянутой во времени и пространстве, продуктивна для истории, но не для политики. Разница проста: историк знает, чем кончилось (победили «красные», «франкисты»), политические акторы – то есть, все граждане страны – не знают.
В глазах украинцев начала XVII века власть России не была легальна в силу нарушения Россией её обязательств. Была ли она легитимна? В глазах украинцев точно нет, но и миллионы русских видели в режиме буквально антихриста. Именно так называли Петра I старообрядцы. Не надо забывать, что Пётр был, помимо прочего, сыноубийцей – причём сына он убил 7 июля нового стиля 1718 года, ровно за 200 лет до убийства Романовых 17 июля 1918 года сторонниками Ульянова-Ленина.
Современную российскую оппозицию можно разделить на две части. Есть малая часть, которая не считает режим легитимным, потому что режим начался с фальсификации выборов и все 22 года держался и держится на ограничении прав и свобод. О какой фальсификации речь? А разве можно считать свободными выборы, последовавшие за взрывами домов, где жили граждане России? Вождь сразу показал зубы, население всё поняло. Выборы в отсутствие реального правосудия, по-настоящему свободной экономики, очень жёстко регулируемой прессы и т.п.?
Все последующие действия власти последовательно подтверждали её нелигитимность – и речь не о формальных безобразиях вроде «обнуления», а о войнах в Чечне, Грузии, Сирии, Украине. Ещё большее подавление свободы слова, собраний, митингов, экономики.
Есть и другая российская оппозиция. Для неё всё было отлично до 24 февраля 2022 года. Впрочем, для некоторых всё было отлично до расправы с Ходорковским и Гусинским, для кого-то всё было отлично 2012 года, для кого-то до утёнка, до унитаза, до дворца, до обнуления и т.п. Общее одно: эта часть оппозиции меряет жизнь, политику, историю не идеалами, а своими личными возможностями. 24 февраля 2022 года резко сократило возможности ездить за границу, пользоваться валютой, выступать с умеренно-неблагонамеренными речами. Только и всего. Права человека? Борьба за мир? Ядерное разоружение России в одностороннем порядке? Признание всех действий режима с 9/9/99 – взрыва домов в Москве – преступлениями, а сам режим – незаконным и преступным? Об этом нет речи даже сейчас.
Эта часть оппозиции не возражала против войн режима в Чечне, Грузии, Сирии, для неё более важными была коррупция и старение вождя. Если бы молодой, но без дворцов, опять бы полюбили, невзирая на окровавленные клыки. Вторая фаза войны в Украине потрясла эту часть оппозиции только тем, что Запад резко выступил за Украину. Не выступил бы – не волновались бы, как не волновались из-за Крыма и преспокойно туда ездили.
Легальность – это от закона. Легитимность – от идеи. Легитимность от идеи честности или от идеи свободы? От идеи порядка или от идеи свободы? От идеи безопасности, дружбы с Западом и т.п. или от идеи свободы? Надо выбирать. Тут совершается тот выбор, который определяет все другие выборы.
Вот эмигрировавший в Литву журналист из кластера «Эха Москвы» и «Ведомостей» призывает к сопротивлению:
«Простая истина в том, что легитимность «мы» определяется либо стихийно возникшим движением, похожим на Me Too, либо представительством, полученным по доверию равных или в результате выборов. Так что легитимное «мы» сейчас рождается там, где нет российского государства как института. В чатах взаимной поддержки. В волонтерских группах. В активистских сообществах. В подпольных низовых движениях. В отдаленных городах и весях. Всем этим бесчисленным крошечным «мы» — разным, порой совсем не похожим друг на друга — сейчас очень непросто. В условиях подавления всякого низового коллективного действия они вынуждены бежать и таиться, бояться за свое будущее и будущее своих близких.
Но именно эти маленькие «мы» и есть тот фундамент, на котором может появиться «мы» большое — когда-нибудь».
Тут повторена идея, зародившаяся в 2011 году и повторяющая лозунг «из искры возгорится пламя». Это неверный лозунг. Отнюдь не все искры рождают пламя – посмотрите на бенгальские огни. Для России актуальнее другой лозунг: из ста кроликов не сделать одного слона. Тысяча групп, выступающих за чистые подъезды или высокие зарплаты, не перерастут в демократическое движение. Они могут даже усилить диктатуру, которая и зарплаты повысит, и подъезды покрасит.
Многочисленные фрондёрские группки могут стать основой для очередной диктатуры. Ведь идей свободы, прав человека, защиты меньшинств, нерушимости международных обязательств, мира и прогресса у этих групп не было, нет и не появляется даже сейчас, когда десятки тысяч фрондёров оказались на Западе. Так и белоэмиграция 1920-х годов жила в США, но оставалась в основном монархической и правой.
Легитимен ли нынешний Кремль? А какая разница? Он нелегален, незаконен. Этот президент не президент с 2000 года. Эти суды не суды с куда более раннего времени. Одобряет население этот режим? А какая разница? Важно, что есть нормы, которым режим не соответствует, и если население этих норм не знает или не принимает, это проблемы населения. Никто эти нормы не прячет.
Более того, идея свободы, прав личности и меньшинств – не какая-то экзотическая дурь из Амстердама, эта идея внутри каждого человека с момента становления его как человека. Её нужно каждый день выпалывать, что многие жители России с успехом и делают. И неча на телевизор пенять, сами себя дрессируют не хуже телевизора. Чтобы жить спокойнее и уютнее, только и всего. Такая вот кувырк-коллегия получается, как говаривали встарь.
Что ж, кто-то выжигает в себе свободу, а кто-то её выращивает. Да, в условиях «подавления». Но эти условия не 24 февраля начались, а 25 октября, если уж по правде. Сейчас лучше, чем 105 лет назад, уже потому, что свободы в мире всё-таки стало больше, а легче стремиться к свободе, когда ты не один. Просто не надо бояться принципиальности, не надо бояться иметь настоящие идеалы, а не на ходу сочиняемые лозунги, которые якобы прагматичнее. Прагматичность очень непрагматична, вон куда завела. Лучше уж свобода. Да, стремление к свободе тоже может завести. Но свобода может завести не только, куда Макар телят не заводил, но и туда, где нормальная жизнь. Украина уже там, и Россия может оказаться в свободном мире не с танками и кровью, а с покаянием, изменением и созиданием.
