Теоретически все люди одинаковы, гибель одного есть гибель вселенной, как и гибель другого. Не стоит выделять страдания одного какого-то человека, одной какой-то группы людей или одной какой-то нации. Во Вторую Мировую Войну погибли миллионы евреев, но погибли и украинцы, и поляки, и русские, и немцы. Сегодня плохо приходится и гомосексуалам, и евреям, и арабам, и много кому. Зачем уделять особое внимание кому-то? Не вырываем ли бы из общечеловеческого контекста драму одной группы, разрушая тем самым солидарность?
Вырывать из контекста не надо, а воскрешать мясорубку тоже не надо. Когда Россия воскрешает и раздувает память о героях, сражавшихся с фашистами проклятыми, — это воскрешение мясорубки и сознательное раздувание ненависти к немцам, полякам и украинцам. Когда Польша воскрешает и раздувает память о «проклятых солдатах» — это воскрешение мясорубки и сознательное раздувание ненависти к русским, немцам, украинцам. А это сейчас в Польше, к сожалению, происходит со страшной силой, в этом участвует Церковь и одновременно с этим отрицается любая вина поляков за убийства евреев. Mutatis mutandis это относится и к культу Шухевича.
Каждая сторона при этом считает себя жертвой. Её заставили отвечать злом за зло. Гитлеровцы заставили убивать евреев. Польские паны угнетательством вынудили украинцев вырезать десятки тысяч поляков. Русские всех заставили писать доносы, расстреливать друг друга, а ещё спаивали чукчей. Евреи спаивали поляков, украинцев, русских, немцев. Ева вынудила Адама съесть яблоко.
Из этого заколдованного порочного круга помогают вырваться три ориентира: гомосексуалы, евреи, сектанты. Тело, душа, дух. Евреи могли бы символизировать и дух, если бы они все были набожные, но этого никогда с евреями не бывало.
Неважно, как украинцы, поляки, русские, американцы относятся к полякам. Важно, как они относятся к меньшинствам сексуальным, национальным, религиозным. Плохо относятся! Во всяком случае, в критических ситуациях эти группы становятся козлами отпущения (и козами отпущения, будем гендерно политкорректны).
Тоталитаризм ужасен не тем, что он создал и раздул ненависть к меньшинствам, а тем, что он её законсервировал. В то время, как в свободном мире с этой ненавистью боролись, в странах победившего тоталитаризма она хранилась по углам и в чуланах, и вот — выбралась на поверхность. В достаточно компактных и застенчивых (пока) формах. Застенчивых уже потому, что хочется выглядеть прилично в глазах Запада, который увязывает предоставление финансовой помощи со свободой меньшинств. Хотя, конечно, об этой застенчивости у варшавского раввина, которого избивает антисемит, или у гомосексуалов, пытающихся пройти парадом по Киеву, особое мнение.
Вопрос о сектантах кажется несколько выпадающим из общего ряда. Его можно переформулировать в негативной форме: есть ли в стране представление о необходимости господствующей религии. Во всех трёх странах — есть.
Стремление к религиозному единству идёт рука об руку с ксенофобией, в которой лидирует Польша, не впустившая к себе ни одного беженца, за которых даже было заплачено Европой, за приём которых ратовал даже Папа Римский. Беженец оказывается интегральным воплощением всех трёх ипостасей — инаковости телесной, психологической и религиозной.
