Вид из окна 7 декабря 2021 года в 8 и в 9 утра. В кадре, между прочим, едва ли не единственная уцелевшая с XVIII века кордегардия — застава у Пресненских ворот. На углу сквера, через дорогу от Макдональдса. Маркс с его репликой про «идиотизм деревенской жизни» во первых строках «Манифеста» — идиот. Маркс действительно страшно буржуазен, мещанист — в общем, помещан на городе. Урбанист («бург» и «място» это всё «город» на разных языках). Деревенская жизнь не идиотична, и когда нынешние транс-гуманисты мечтают пастись в амазонской сельве, это не идиотизм. Глупо не жить в городе, а глупо считать, что нельзя реализовать в деревне городские бонусы. Можно! Был бы автомобиль и интернет.
В любом случае, Москва не город, а гробница. «Гробница» как «грибница» — место генерирования мертвечины, гробовщины. Жить тут ужасно в моральном отношении. Я гуляю по Москве, как гуляю и по Подмосковью, но я европейник, а большинство обитателей нашей гробницы не гуляют и закукливаются внутри стен. Как у Бредбери в «Фаренгейте» не случайно прохожего воспринимают как нарушителя. Но в Америке — примере совмещения плюсов городской и деревенской жизни — как раз гулять можно бесконечно много, как и в Европе. В России есть только «гуляние» — акт, санкционированный высшей властью, как прогулка заключённых в Нью-Гейтской тюрьме.
Тем не менее, и в Москве-гробнице жизнь есть. Всюду, где есть небо — сила Божьего творения пересиливает человеческую мертвечину. Закройте небо, замуруйте — и всё-таки сами осязаемость, материальность творения, даже если грязный пол в камере и вонючая параша, — и это красота космоса. В отличие от мертвенных лампочек и пластиковых красот Кремля. Причём, и в этом пластике есть Божья красота, ведь и пластик материален, но эта красота арестована и унижена, не может спасти ни мир, ни человека. А Бог – спас.