Абсурд войны в том, что никого не воодушевить защитой «отечества», «общества», «страны» как таковых.
Сперва убеждают, что «страна» это нечто, являющееся для тебя очень важным.
Тут развилка.
Обычный «патриотизм» изображает себя прагматика.
Девочка беззащитна перед бандой насильников, и отец девочки банду не одолеет, поэтому семья нуждается в государстве. «Страна» это такая хорошая банда, добрая анти-банда.
Существует и «мистик», который объясняет, что человек вполне становится личностью, когда объединяется с другими. «Страна», «общество» это такое целое, которое больше просто арифметической суммы составляющих его частей. Автомобиль едет, а если его разобрать на части, то части никуда не едут. «Государство» живёт особо значительной жизнью, и в государстве каждый приобретает нечто, чего нет у Робинзона на острове, у Серафима Саровского в лесной келье, у Толстого на дороге.
Эта «мистика» может доходить до ленинизма и фашизма. В России фашизм считают ужасным злом, потому что в России правил Ленин, создавший систему, куда ужаснее и к тому же живую по сей день. Впрочем, различие не принципиальное. Для Ленина и Муссолини, для Сталина и Гитлера, для Горбачёва и Сиопина, для Путина и Асада люди — винтики, вождь — часовщик.
Прагматики и мистики государства не обязательно воинственны, но если уж война начинается, они одинаково равнодушны и к девочке, и к её отцу. Могут ради победы уморить их голодом — ведь всё для фронта. Могут использовать как живой щит. В городе ведь, говорят военные, лучше обороняться, много стен, которые защищают. Только девочке, которую убьёт вражеский снаряд, направленный в солдата, это не поможет. Она может и от голода умереть, если враг блокирует подвоз продовольствия. Может и от жажды. Но всегда скажут: «Виноват враг, он вынудил нас». Это мистика известна ещё по рассказу о грехопадении: «Это не я, это меня Ева заставила».
Война это попытка средств уничтожить цель. Человек из цели бытия превращается в цель обстрела. Средства войны — те, кто воюет — объясняют, что так надо, чтобы защитить человека. Убить, чтобы защитить. Убить одного, чтобы защитить другого. Для начала защищают себя — ведь на войне самый важный человек это военный, без него и танк не стреляет, и атомная бомба не падает.
