Фильм 1988 года «Слёзы под дождём» снят качественно, но по содержанию это немое черно-белое кино. Слова и цвет очень мешают, всё можно было представить жестами и титрами. Богач влюбляется в богачку, объятия, они узнают, что они брат и сестра, объятия размыкаются, они узнают, что они не брат и сестра, объятия смыкаются.
Ключевой вопрос: можно снять такой фильм о бедняках или хотя бы о среднем классе?
Нет. Фильм смотрится благодаря элегантным одеяниям, шикарным авто и яхтам, дорогие приёмы, скаковые лошади, прогулки по газону перед дворцом, без пышных юбок, но вполне осьмнадцатого века силуэты выходят.
Кстати, возможно, это слабое место «Анны Карениной»: её сюжет невозможен не то что в дворянской или буржуазной, но и в чиновничьей и уж подавно в крестьянской среде. Только высший свет делает возможным трагедию, обусловленную жёстким давлением среды. Что ж, у Толстого был лимон, он сделал из него восхитительный лимонад.
Если Пьеро и Арлекин — персонажи простонародья, то Дафнис и Хлоя — это высший класс любуется собой, любимым, переодетым в пейзан (точнее, раздетых, но в веночках). Любовь и стыд, а не любовь и деньги (буржуа), не любовь и отсутствие денег (чиновники и ниже).
Сюжет-то типичен для античности. Царская семья, сиблинги… В наши дни это сценарии латиноамериканских сериалов, это третий мир, где только и сохраняется такая «аристократичность», вызывая интерес стремящихся ввысь. В США и Европе всё это уже отброшено за смехотворностью. Фатализм тоже, и это к счастью. Фатализм — тень богатства или ориентации на богатства, когда стыд заставляет говорить об удаче там, где надо бы говорить о бессовестности.