Мат — это язык, и как всякий язык он создан для общения. При этом сторонники матерщины считают, что она сосдана для интимного пространства и (или) тех, кто в него допущен. Но это ни на чём не основанное утверждение, а история матерщины говорит об обратном. Мат — язык именно публичного общения, хотя и специфический.^ rак и сакральные языки типа санкскрита или церковно-славянского. Материться наедине с собой так же невозможно как быть наедине с собой римским императором. Вот человеком наедине с собой быть можно. Матерящийся показывает, что у него отсутствует интимное пространство, что его де факто нет, он экзочеловек, «песочный человек».
Идея матерщины как эстетического средства — результат языкового развития раннего Модерна, когда в XVI-XVIII веках язык разделяют на высокий, низкий и обычный. Тогда появилась и «грубиянская литература» — яркий образец письмо казаков султану. Низкий стиль табуируется для повседневного общения, но становится эффектным средством в публицистике. Правда, эффективность оказывается краткосрочной, и последний всплеск такого использования «низовой» лексики — романтизм с апологией цыган и вообще маргиналов (ругающийся Урсус у Гюго в «Отверженных»).
Эффективность грубиянство краткосрочна, потому что она требует постоянного поддержания не только табуированного статуса «низа», но наличия «высокого» языка — церковнославянского, латыни и т.п. Но для коммуникации «высокий стиль» обременителен — поэтому в интернет-общении писать всё заглавными буквами считается более чем дурным тоном. Язык и без разделения на три слоя вполне адекватный инструмент, а разделение превращает язык в специализированный жаргон. Действительно, матерщина в 99% случаев — жаргон люмпенов, люмпенов не экономических только и социальных (прежде всего, военных людей), но и культурных, и люмпеном вполне может быть и программист, и профессор, а не только мореплаватель и плотник.
