У жизни, демократии, и Церкви два главных внутренних врага: склонность к насилию и склонность к упрощению.
Впрочем, склонность к упрощению это тоже часть склонности к насилию. Упростить до формулы, потому что другие быдло и не поймут. Впрочем, так рассуждающие люди сами плоски как плоскость. Упростить для скорости, для простоты, для сохранения организации (и попутно своей власти в этой организации). В итоге мы имеем христианство примитивное, псевдо-интеллектуальное, поучающее, тщательно избегающее больших проблем своих и мира в целом. Боящееся движения вперёд, христианство белки в колесе, детсадовского хоровода.
То же относится и к демократии, но тут опаснее склонность к насилию. Конечно, все другие режимы тоже к нему склонны, да и куда больше, но с них и спросу меньше. Экология, права меньшинств и т.п. — большие проблемы, но как же опошлена эта проблема и у государственных деятелей, и у церковных. Сведена к пустословию, лишь бы не расширять пространство свободы для «обычных» людей и лишь бы самим лично ни за что не отвечать. Имитация деятельность, а кто укажет, что имитация — еретик и маргинал.
Главная форма насилия — ложная доброта, «барская любовь». Конечно, и в частной жизни полно таких бар, которые тебе дадут кучу полезных советов (но не денег), а потом будут изводить тебя попрёками, что ты не по их советам живёшь. Менеджеры, так-перетак. Впрочем, даже не менеджеры — посторонние доброжелатели. Наблюдателя высшего звена, эксперты. Всё знают, но сами участвовать ни в чём не будут.
Насилие и примитивизм прямо связаны с коллективизмом. В одиночку они не то чтобы невозможны, но неопасны. Мало ли что там в своей квартире или на свои деньги работяга делает. А вот включённость в организацию — рычаг страшной силы. Сколько их — благотворителей за государственный счёт, учителей от имени Церкви, следящих, чтобы конкурентов не было. А организовываться-то всё равно надо, извращения нормы не отменяют нормы.
Доброта, открытость, миролюбие, вежливость, — все эти свойства могут быть фальсифицированы. Фальсификация общения сопровождает общение с момента его изобретения, как тень сопровождает свет. Это часть свободы.
Доброта фальсифицируется ради насилия — личного или коллективного. Это доброта огромной волны, которая мягко обрушивается на человека, уносит прочь от берега и топит в глубине.
Иначе фальсифицирует доброту пустота. Пустоты больше в душах, чем агрессии. Пустотелость, пассивность, ничегонеделание добры как болото, поглощая постепенно, как прилив, сантиметр за сантиметром.
Настоящая доброта — доброта творчества, активности. Эта доброта — сопутствующее явление, не доброта ради доброты. Человек движется вперёд как корабль, и у него за кормой — кильватер, зона, в которой давление меньше, в которой хорошо плыть другим кораблям, экономя силы. Но — плыть, а не купаться и не загорать на берегу.
Все три виды доброты могут быть подделаны. Это не беда. Беда, что может быть подделано стремление к добрым людям, что человек может искать доброты не ради общения и творчества, а ради самоуважения.
