Готтентот

Готтентоты — так европейцы прозвали африканское племя кхои, живущее на самом юге континента за то, что они во время ритуальных танцев повторяли непонятные слова, сливавшиеся для чужого уха в «хотентот». С таким же успехом европейцев можно было бы назвать «аминями» — ведь и русские, и французы, и англичане твердят во время богослужения «аминь».

Европейцы были уже достаточно охочи до знания, чтобы доплыть до мыса Кап, где жили готтентоты, но еще достаточно провинциальны и потому поражались тому, что у кхои нет церквей и библий или что они не позволяют европейцам давить жуков-скарабеев. (Интересно, что бы сказали европейцы, если бы приехавшие в Англию, к примеру, готтентоты, стали бы убивать кошек, увидев их в жилом помещении).

Французский священник Ги Ташар писал в 1685 году, что кхои исключительно добрый народ: «Если один из них получит что-то, чем можно поделиться, то поделится с первым же встречным и даже будет искать, с кем поделиться».

Но большинство европейцев считали кхои грязными и ленивыми существами. Европейцы отбирали у готтентотов земли, обвиняя готтентотов же в жадности: якобы один кхои на вопрос «Что такое хорошо и что такое плохо?» ответил: «Хорошо это когда я украду у друга жену, плохо это когда друг у меня украдет жену».

Даже если бы какой-нибудь готтентот сказал такую глупость, не стоило бы выдумывать выражение «готтентотская этика», а ведь выдумали. В России оно стало особенно популярно после того, как Семен Франк в статье знаменитого сборника «Вехи» против большевистской безнравственности упомянул «готтентотскую этику».

А еще через восемь лет эта самая готтентотская этика стала править Россией, а еще через восемьдесят в Москве вполне белокожие носители готтентотской этике начали убивать настоящих готтентотов-студентов только за то, что те черные и чужаки.

Один православный диакон объяснял при этом, что готтентотская мораль — это такая принципиальная жестокость, а проявляли её — нет, не московские нацисты, эти просто самообороняются — а всё те же готтентоты, когда в четвертом столетии завоевывали Рим. Диакон-публицист спутал готтентотов с готами. Но почему-то никто не говорит «дьяконская мораль», «дьяконская эрудиция». Шишки валятся по-прежнему на бедных кхои.

В глазах уверенных в себе европейцах готтентот оказывается чем-то вроде обезьяны. На самом деле, между обезьяной и человеком пропасть физиологическая, а вот между человеком, который считает, что любовь — это когда он крадет у другого женщину, и человеком, который считает, что любовь не может красть — пропасть нравственная.

Люди склонны смеяться над готтентотом, потому что не могут себе представить, чтобы вор любил то, что он крадет. В христианском мире (или в мире, стоящем на христианском основании) считается немножко неприличным любить деньги, а крадут обычно деньги или их эквивалент. Поэтому же в христианском мире считается неприличным мерять любовь к женщине деньгами — слишком разные вещи.

Но одну аналогию люди, культура которых покоится на Евангелии, могут понять легко. Женщину уподоблять деньгам нехорошо, зато Сам Христос сравнивал с деньгами Царство Небесное: и с деньгами, и с жемчужиной, и с хорошим уловом. А Царство Небесное нам открывается через Церковь, Церковь же сравнивают с Невестой Христовой, то есть с женщиной.

* * *

Добрый человек знает, что плохо человеку быть одному и хорошо быть с другим — даже если другой ушел вдаль, он все равно остается в одном мире с добротой. Но если доброты нет, то я один, пускай даже вокруг меня столпились близкие. Сколько бы ни было вокруг людей, в помрачении они кажутся одинаковыми — крайне непохожими на меня.

Собственно, готтентотам так досталось, потому что они были крайние, крайние в самом точном географическом смысле слова. Дальше их земли ничего уже не было, только Южный Полюс. По этой же причине другими народами, которым приписали извращенческую безнравственность, были алеуты и самоеды, — только эти крайние сверху, с Севера.

Поэтому-то Иисус советовал любить ближних, не очень задумываясь о дальних. «Дальний» это человек, который так непохож на меня, что уже и не воспринимается он как настоящий человек. Он просто урод. Европейцы, к примеру, со времен Колумба любили привозить «дикарей» и их рассматривать наравне с диковинными животными. Собственно, уже Колумб привез королеве Изабелле нескольких араваков. В 1810 веке добрые люди привезли из Кейптауна готтентотку Сааржите Баартман, которую прозвали «Готтентотской Венерой»: у нее была болезнь стеатопигия (гипертрофированные ягодицы). Ее возили по Англии и Франции пять лет, выставляя напоказ. Она, кстати, не возражала и получала часть прибыли, так что аболиционистам не удалось освободить Баартман (они пытались). Умерла она в двадцать шесть лет, и ее тело расчленили на анатомические образцы и поазывали в доказательство того, что негритянки — низшие существа с «примитивным сексуальным аппетитом». Только в 1997 году закрылся (и не по доброй воле) последний музей такого рода: маленькое заведение в пригороде Барселоны. Тут было выставлено чучело бушмена (племя это родственно кхои).

Большевик Николай Бухарин, отвечая на обвинение Франка в «готтентотской этике» писал в 3 главе «Азбуки коммунизма» 1919 года, что в том-то и дело, что готтентот готтентоту друг, товарищ и брат, одинаковые они, готтентоты, а потому и не должны красть друг у друга. А вот пролетарий и буржуй не равны, пролетариев больше и они добрее, а буржуи богатые и злые жадюги, а потому пролетарий имеет право и даже обязан отбирать у буржуя его собственность. Вот если бы капитализм и коммунизм были одинаковы, тогда буржуазию и пролетариат можно было бы сравнить с двумя готтентотами и запретить им воевать друг с другом. Воюют неравные, воюют разные, воюют противоположные.

Тут та же логика, что у любого фанатика: как можно давать одинаковые права христианству и исламу, если христианство — добро и истина, а ислам — зло и мрак?! Впрочем, для исламских ханжей всё это точно наоборот.

Ошибка тут не в том, что деление на добро и зло, свет и тьму — неправильно, а на самом деле все серенькие. Если все серенькие, никто добрее не станет, наоборот: это так было бы печально, что злиться на подобное мироздание можно было бы вечно. Суть ошибки видна, если задуматься о готтентотах: ну какие же они одинаковые? Два готтентота значительно больше отличаются друг от друга, чем два большевика, хотя бы потому, что большевики подбираются искусственно, а готтентоты просто живут и только тем, кто сделал их рабами, они казались одинаковыми.

Нельзя красть у ближнего не потому, что он такой же, как и ты, а именно потому, что он другой. Ты беден, он богат, — и именно поэтому у него нельзя воровать. Ты правильно веруешь, а он неправильно, — и именно поэтому нельзя запрещать ему проповедовать свою веру, «да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных» (Мф. 5, 45). Даже, позволим себе сделать дополнение к словам Иисуса, на готтентотов и неготтентотов.