Мещанство и Холокост

Любопытно: обыватель есть, а обывательщины нет, обобщённый термин — мещанство. После Холокоста не нужно добавлять «воинствующее мещанство». Мещанство по определению есть разновидность агрессии.

Во всех странах, оккупированных немцами, было сопротивление — кроме Литвы. Нацгерои с нацистами не сражались, только с евреями, поляками, русскими. Поляки тоже сражались, конечно, с евреями, русскими, литовцами, но и с немцами — а литовцы с немцами не сражались.

В Литве сегодня случился этикоцид. Безнравственность и цинизм не уничтожают этику, они извращают её. Этикоцид — уничтожает. Вот литовский историк Никжентайтис — кстати, приличный, не осатанелый литовец, каких сейчас много — признает, что Ванагайте вполне права — он использует слово «права» — но:

«Общество никогда не признает правды о себе, которая произносится извне. Другой хороший пример — польские дебаты о Едвабном. Когда одни говорили, что это прорыв, что Польша освободилась от комплекса только жертвы и поняла, что в некоторых ситуациях поляки могли быть преступниками, но наблюдая Польшу сегодня, я все же думаю, те дебаты сыграли скорее негативную роль. Если общество хочет понять тёмные страницы своего прошлого, оно должно созреть и провести внутреннюю работу».

Это логика коллективизма, власти, берущей на себя право решать за других — за жертв — когда время собирать камни, когда не время. Выносить сор из избы — наше личное дело, не торопите нас. Логика-22: «не спешите решать/решать уже поздно». С Холокоста прошло 70 лет, а они всё ещё раскачиваются и просят их не торопить!

Личности нет, есть «общество». Если литовец выступит с критикой Литвы, он исключается из литовского «общества». Литовские евреи, Ванагайте и пр. — не «общество», они выступили против «общества» и должны понести наказание хотя бы в виде издевательств — мол, у Ванагайте «лицо салаки». Никжентайтису эти издевательства отвратительны, но всё же и он — «общество». А историк не должен быть обществом, да и любой человек — не должен.