В 2018 году я смотрел (и писал отзыв) о сериале «Дау» Ильи Хржановского. Самым сложным при этом был не вопрос о сексе — в сериале много натуралистического секса (впрочем, по строгим критериям, не порнография, то есть, половые органы не слишком фигурируют, но от этого не легче). Хржановский и причащение показывает, причём настоящий священник причащает настоящего пожилого академика. Насколько я понимаю, эта «настоящесть» была ему важна именно потому, что он показывает, что несвобода превращает всё настоящее в призрак настоящего.
Мне предлагали отслужить литургию в рамках проекта — я отказался. Какие-то шаманы, однако, шаманствовали, в чём я не вижу ничего дурного. Была комната, где живые люди жили в советских гадких условиях. Такое пип-шоу.
Почему я отказался? Во-первых, потому что литургия требует верующих. Показывать литургию неверующим означает использовать литургию не по назначению. Литургия — момент сосредоточения, посвящения, молитвы высшей, общей.
Я, признаться, даже не очень люблю, когда во время литургии фотографируют, хотя сам давеча именно этот делал (и не я один) на рукоположении одного друга в диаконы. Епископ разрешил, другу сделал приятно, моя совесть чиста, а всё-таки лучше бы не надо.
Тут я вполне солидарен со св. митрополитом Филаретом Дроздовым, который, пока был жив, не допускал исполнения церковных песнопений вне богослужения, на светской сцене. И нынешнюю моду на «хор Сретенского монастыря» и прочее я решительно не одобряю. Тем более, телетрансляции пышных богослужений. Если кто-то не может дойти до храма, болен — так и транслируйте богослужение из больницы.
Литургия в условиях несвободы допустима, конечно, куда деться... И если ты заключённый, не ты выбираешь, будут надзиратели подсматривать или нет... Но вот если ты достаточно свободен, чтобы выбирать, то надо выбирать «двери, двери» — то есть, закрытие дверей, чтобы посторонних не было. Если захотят войти — пусть входят, но если заходят использовать для своих целей — не разрешать. У литургии может быть лишь одна цель — Бог. Не знаю, может, я тут какой-то отсталый человек, но вот как-то так...
Розанов предлагал первую брачную ночь (если верующие) проводить в храме. Это, конечно, вздор, но вера так же интимна как секс или даже интимнее. Даже Розанов не предлагать фотографировать или синематографировать первую брачную ночь. «Интимность» означает не «закрытость», а «единство», «общее дело», участие всех присутствующих. Если кто-то не участвует, это противоречит самой сути единения. Поскольку единения бывает разное, то и границы определяются по-разному. Единство зрителей фильма — одно, единство любящих или молящихся — другое. С первых можно брать деньги, со вторых нет. А ведь в проекте «Дау» за вход деньги брали. В этом смысле люди, критикующие Церковь за коммерциализацию, имеют правильную интуицию, только не всегда понимают, против чего следует негодовать. Плохи не деньги в Церкви, плоха «обязаловка», когда нет денег — нет «допуска» или допуск, но в роли «второго сорта».
Деспотизм не обязательно убивает людей. Ему достаточно расчеловечить их, а для этого нужно превратить их из участников жизни в наблюдателей жизни.