Дошёл у Плутарха в «Застольных разговорах» до обсуждения вопроса: звёзд на небе чётное или нечётное количество. Как всегда при встрече с математикой, поскучнел и открыл почитать давно припасённые «Записи и выписки» Гаспарова. И изумился: да это же ровно те же застольные беседы Плутарха! Только стол не обеденный, а письменный. И без математики.
«Записи» мне кажется тостом, а «выписки» — оскорблением. Пробел после приставки напрашивается, а я и не гоню. Интересно, Гаспаров это ощущал или уже был за гранью.
«Припасенные», а не «припасённые». Припас Вседержитель.
Золотое правило этики по Гаспарову: «Согласился бы я быть своей женой?»
Гаспаров ощущал себя козлом, которого вводят в избу, чтобы потом вывести и возрадоваться. В силу двусмысленности управления козёл отпущения в русском языке одновременно и отпускаем, и отпускает. Мои грехи отпущены Козлом Отпущения. Я же ощущаю себя козлом, которого не то что в избу, а и во двор никогда не пускали, так и живу в лесу, пугая волков.
Из разнообразных хохм, встреченных в «древних актах», в голове застряли две. На каком-то волюме из Герольдмейстерской конторы скучающий писарь вывел: «Щаслив в жизни тот, у кого денег много есть». А когда я нумеровал дело о ликвидации в Петербурге публичных домов, то не мог не зачитаться допросами проституток — все сплошь немки, но говорил на «русском». Они закладывали друг друга безбожно, и одна про подругу сказала: «Всемирная блядь». В том смысле, что всему миру известно, что подруга проститутка.
Гаспаров усматривает глубокий смысл в том, что толстовцы были, а достоевцев не было. Вздор! Слово «толстовцы» было, потому что все в России были достоевцы и надо было как-то обозначить недостоевцев.
Рубль у Гаспарова ассоциировался с матерью, которая, когда он подростком потерял рубль, сказала, что найдёт какая-нибудь старушка и обрадуется. У меня тоже рубль ассоциируется с мамой, которая мне, подростку, первая рассказала анекдот про десять старушек — рубль. Живо представил себе драку десяти старушек, который нашли потерянный Гаспаровым рубль.
«Делёж бывает опасен»: а вот если бы святой Мартин отрезал не половину плаща, а половину штанов. Ну, во-первых, смотря какая половина, если брюки превратятся в шорты, в этом нет ничего опасного. Нищие духом — это кто в шортах средь шумного бала неслучайно. Во-вторых, да, благотворительностью надо заниматься аккуратно, но главная угроза в том, что только святые отрезают половину своего плаща, а большинство людей отрезают от чужого и отдают нищему. А меньшинство — ну, большевики — отрезают от чужого и забирают себе.
Вставить в «История в зайцах»: дочь Гаспарова начала: «Если бы проглоченный кролик мог написать воспоминания об удаве».
Апофеоз покаяния: «В жизни моей прошу никого не винить».
«Относитесь к вашему телу как к автомобилю: если будете о нём заботиться, далеко уедете, если будете таскать на себе, недолго протянете».
Лев Толстой в письме Фету 12 ноября 1873 года: «Заботливы мы слишком оба. Пускай в грядущем столько бед, Своя довлеет дневи злоба. Так лучше жить, любезный Фет».
Хотя я бы предложил последнюю строку «Так лучше заказать обед».
Понимание — то, что можешь пересказать, всё остальное восприятие. Вспоминается уборщица Бора. Интеллигент это понимание с восприятием, интеллектуал это понимание без восприятия. Уборщица, занявшая место Бора.
Гаспаров атеист, определяет поэзию как «орудие нравственности в мире без бога». Я бы предложил: поэзия есть мир, противостоящий нравственности без бога и богу без нравственности. Поэзия не ворованный воздух, поэзия синтезированный воздух.
Хотя лучше у Гаспарова: поэт это царь Мидас, который сам себя постриг и делится с камышом увиденным.
Гаспаров ядовито: Павлик Морозов был истинный христианин, ибо Христос велел не иметь ни матери, ни братьев. Однако, неточно. Господь велел «оставить» (καταλείψει, как в «каталепсия») отца и мать. Но доносчик как раз «не оставляет вниманием». «Оставь отца и мать в покое и следуй за Мною»!
Внучка вспоминала о Шолом-Алейхеме: «Когда всё у него на столе расставлено в порядке, он не пишет, сидит и любуется на порядок».
«Вы посмотрите на этот мир и посмотрите на эти брюки».
Кто и что великого написал, глядя на идеально сшитые брюки?!
Гаспаров изобразил историю русской литературы как строительство: Толстой стены клал, Достоевский крышу и т.п. Чехова не помянул вообще.
А на мой вкус русская литература есть блоха, и Толстой для блохи подковы выковал, а Чехов к тем подковкам гвозди изготовил и подковал. С тех пор блоха стоит на месте и дрожит, пытается подпрыгнуть, да не может, подковы мешают. Центр тяжести сместился.
Гаспарову понравился ядовитый раввин, который призывал терпеть его непонятные проповеди: мол, придёт Мессия, так его проповеди ещё непонятнее будут, привыкайте. Э нет! Иисус абсолютно понятен. Старая хохма «вы знаете о Боге, а надо знать Бога» пошлая, потому что знать можно таблицу умножения, а Бог непознаваем. Бог делится не знанием, а пониманием, и не мы Его понимаем, а Он нас. Только этим и живы.
Наконец-то запомню! Гаспаров: «Крутой характер метафора, а крутое яйцо — метонимия».
«Ситуация превозмогает субординацию!»
Демографический взрыв перетёк в демографический срыв.
Это не Гаспаров, это просто в голову пришло.
Не суй голову в петлю, для сего есть пуговицы!
(Аллюзия на Оболдуева.)
Россия — периметрополия. (Навеяли байки Г. о литературных мэтрах и метрах).
Вера это религиозный опыт, религия это религиозные опыты.
(Навеяно Г. из Поплавского)
Гаспарову понравилось, что Поленов называл свои второстепенные картины «портрет портретыч», и стал варьировать: «статья статьинична», «доклад докладыч». Харизма Харизмишна.
Эйнштейн послал далеко Эдисона, который стал проверять его эрудицию — мол, зачем запоминать то, что есть в справочнике. «Мой книжный шкаф знает больше меня». Гаспаров: «Современной культуре нужна не память прошлого, а справочник, в котором можно найти прецеденты на все случаи будущего». То есть, интернет (ан масс) — это знание вместо понимания. Пощёчина пошлому «история есть учитель жизни», «кто не выучивает урок истории, обречён выслушивать его ещё раз». Но Гаспаров в данном случае дал петуха. «Современная культура» это нонсенс. Культура (не в смысле антропологическом) начинается там, где заканчивается время — любое,» со-» и не только, и где начинается беспрецедентное. А вот «память прошлого» — это не история. Память воспринимает время как прошлое, история воспринимает прошлое как непрошедшее.
Тютчев удивлялся: зачем герцог Лейхтенбергский женился на Акинфиевой, это как купить Летний сад, чтобы в нём гулять. Логика нью-эйджа: зачем ходить в церковь? Бог и так в глубине души. А Бог не госпожа Акинфиева!
На уроке
— Кто знает, что такое серафим?
Какая-то девчонка-всезнайка:
— Это такой херувим.
Хм... Серафим — это херувим с высшим образованием!
Гаспаров: интеллигент оставляет после себя список прочитанных книг, а я оставлю после себя список непрочитанных книг. А я оставлю после себя список недописанных книг.
Как же Гаспаров недолюбливал Померанца! За дело, конечно, то есть, как раз за безделье-пустословие, но ещё и потому, возможно, что внешне они были похожи, один идишский тип. Но один полон, а другой кимвал бряцающий. На каких-то Мандельштамовских чтениях Гаспаров ядовито заметил, что достаточно Кожинова и Померанца, чтобы превратить науку в балаган. На это ему ответил кто-то (подозреваю, Аверинцев), что в таком количестве идиоты друг друга блокируют. Ну, «идиоты» это я уж от себя, я человек грубый и неженственный, а смысл тот самый.
Интересный момент. Гаспаров вдруг вздумал поискать старца, который мог бы прорекнуть. Ну, кого может Гаспаров придумать? Придумал Лотмана, благо как раз предстояло Тарту. Но в Тарту было суетно, толкотно, поговорить никак не удавалось. Вдруг (совершенно «православное» такое чудо) Лотман сам остановился и сказал Гаспарову: «Самое трудное в жизни... Вот когда мы драпали от немцев из окружения, навстречу шёл полк, и было невероятно трудно не обратить внимание и продолжать драпать». И это разрешило все недоумения Гаспарова, ну прямо как в Оптину съездил!
Все воспоминания Лотмана о войне, заметил Гаспаров, начинались слова «когда мы драпали от немцев». А вот воспоминания Померанца о войне — насколько я их помню — были связаны с наступлениями и атаками, пусть и локальными...