Если о человеке нельзя составлять мнение по его национальности и гражданству, то по чему можно?
По отношению к насилию. В конце концов, все люди делятся на тех, кто может меня убить — по своей воле или по чужой, кто может подзуживать другого на убийство меня (в качестве главаря банды или военного капеллана, раввина, муллы, без разницы) — и на того, кто не может меня убить и подговаривать на убийство не будет.
Меня — то есть, и любого другого человека. Конечно, никто не собирается убивать меня. Учатся убивать не меня, а террористов — только вот и меня могут объявить террористом. Логотеррористом. Учатся убивать всякого, кто представляет угрозы безопасности — так ведь и меня могут счесть угрозой.
То есть, кто может убить плохого человека, тот может и меня убить.
Что же, рвать с таким человеком? Их ведь много, именно они в окопах и в штабах, в редакциях газет и в мыслетанках (think-tanks ) обсуждают, кого и как убивать, чтобы не всех убить.
Да нет, не рвать. Вообще практично и разумно считать, что любой может убить, тем более, что так оно и есть. Даже Авель мог убить. Каин себя этим, скорее всего, и оправдывал — и зря.
Более того. Каждый может солгать обо мне. Каждый может изменить, позавидовать, обокрасть. В общем, нарушить второй пакет Синайский заповедей.
Ну, может и может. Это часть свободы человека. Это надо принять и сказать себе: «ты же твори не тако, а инако».
Главное, не думать, что люди делятся на тех, кто может согрешить, понеже дикарь и варвар, и тех, кто не может согрешить, зато может помочь истребить грех. Это ложное деление, и именно оно причина всякого зла и всякого насилия. Раса нормальных против расы ненормальных. Нация вменяемых против нации невменяемых.
Ах да — ещё надо научиться не ржать во всё горло, когда слышишь или читаешь: «Какой спаситель? Зачем спаситель? От чего спасать меня или человечество? У тебя крыша поехала?» Действительно, отчего спасать... Не надо спасать, надо, как говорил один генерал, «патронов не жалеть, пленных не брать». Чтобы на земле остались одни хорошие люди.
Нет хороших людей, но люди, которые не будут убивать, есть. Может быть, самое страшное, что доводилось читать об Освенциме, это удивление: «Но что же они так безропотно шли на смерть?! На краю могилы уж могли бы взбунтоваться, терять было нечего, зато несколько палачей убили бы!»
В этом же ряду и культ «взбунтовавшихся» . Мол, они молодцы, а те овцы.
Это ж радость, что были люди, которые и на краю могилы, когда уже нечего было терять, всё же остались людьми. Которые своё отчаяние и свой ужас не превратили в преступление убийства.
Значит, есть ресурс помимо насилия. Есть. И только этот ресурс может быть использован теми, кто уже внутри газовой камеры, а таких большинство в мире, только не все понимают, что они уже внутри, и продолжают драться и убивать — не палачей, друг друга.
