Две фразы. Первая стала пошлой расхожестью, утеха диктаторам и радость палачам:
«Не приведи бог видеть русский бунт — бессмысленный и беспощадный».
Пошлостью, потому акцент делается на «русский» — как будто любой другой бунт, английский, французский, нигерийский — лучше. Пошлостью, потому что без второй, за ней следующей:
«Те, которые замышляют у нас невозможные перевороты, или молоды и не знают нашего народа, или уж люди жестокосердые, коим чужая головушка полушка, да и своя шейка копейка».
Это не текст, это сороковая симфония в слове! Сказано, кстати, не Пушкиным, а его героем, маленькая разница. Но, если отвлечься от фантастического звучания и литературного контекста фразы, смысл-то её каков? Черносотенный, «консервативный»? Мол, сиди и не рыпайся, жри, что дают, хуже будет? Плевок в спину посаженных друзей-декабристов?
Это же Пушкин А.С., это не один из легиона «шумною толпой стоящих у трона» воспевателей необходимости самовластья и прелестей кнута. Это сказано в повести о любви, между прочим, не в каком-нибудь выступлении на Селигере или в Изборске.
Это не о том, что перевороты, а по-русски рещи, революции не нужны. Это о том, что не надо замышлять невозможных переворотов — переворотов с ружьями, с кровью, с насилием. Надо замышлять и делать другой переворот, и только мирные перевороты — настоящие. Коперник не выводил на Сенатскую площадь каре астрономов, Галилей с Ньютоном ни одного человека не повесили, Христос никого в тюрьму не отправил. Так и в политике, и вообще по жизни — не надо обесценивать свою шейку, она если и копейка, то золотая, а чужая и целый золотой червонец. Вот с этим знанием — и в политику. Ах, пока травка подрастёт, лошадка сдохнет? А если вытоптать травку, можно подумать, лошадка не сдохнет! Лошадка сдохнет в любом случае, но уж лучше сдохнуть как Ганди и Христос, чем сдохнуть, победив как Ленин или Сталин. На могилах победителей, которые другим шеи сворачивали, гранит и цемент, ничего не растёт, а на пустом месте, оставшемся от Иисуса с Ганди, самая настоящая жизнь только и жительствует.
P.S. Написал и задумался: а были ли золотые копейки? Оказывается, были — в Смуту, начиная с Василия Шуйского, из-за дефицита серебра. Весили полграмма.