Не всякая борьба за свои права есть борьба за свои права. Рыцарь, который завоёвывает страну, борется не за свои права, а за свою привилегию. Хотя у некоторых королей по сей день красуется на щите девиз «Бог и мое право». «Привилегия» — это от латинского «приват» и «легис», «частный» и «закон». Это кусок закона, закон-исключение. Вот никто не может никого завоёвывать, а я — имею такую привилегию.
То же самое с борьбой жильцов подъезда номер два в Москве за «право» отодвинуть свалку на километр от подъезда. Эти жильцы борются не за право, а за привилегию. Им плевать, что свалка будет у кого-то под окном — им важно «исключение». «В порядке исключения из правил» — это девиз всей России после 25 октября 1917 года. Право было убито исключением из правового пространства.
Вот почему, когда сексуальные меньшинства на Западе борются за свои права — это борьба за свои права. Когда те же сексуальные меньшинства борются за свои права в России — это борьба за свои привилегии. Привилегия не подвергаться дискриминации. Особенно наглядно на казусе с Чечнёй. Вся Чечня находится на пыточной дыбе, все её жители живут в состоянии перманентной репрессии, и в этих условиях борьба с дискриминацией геев — это борьба не за права, а за привилегию. Привилегию убогую — гей согласен жить в оккупированной стране, гей клянётся быть верноподданным рабом диктатора, посаженного из Кремля, а в обмен просит сущую малость — дяденька, не бей меня.
Привилегия не быть битым в обмен на лояльность, конформизм, ватность, совковость — это не право, это антиправо, это отрицание свободы, а не борьба за свободу.
