Отец Мартина Лютера Кинга был популярный проповедник, в своей автобиографии то и дело выдавал красивые лозунги. «Если Господь закрыл перед тобою дверь, значит, Он где-то открыл для тебя другую дверь».
Щас!
Ну разве что считать смерть дверью на небеса. Но смерть должна быть за скобками. А если мы выносим смерть как выход за скобки, то надо признать, что очень часто все двери закрыты. Иов ведь об этом.
Не скажу за Китай и Северную Корею, но жизнь в России это жизнь в янтаре. Муравьи и мухи, скорпионы и жуки, — мы все одинаково увязли. У кого-то в этом янтаре дворцы и яхты, у кого-то кукиш без масла, но одно общее: нет свободы — нет жизни.
Что поделаешь! Или всё-таки «что делать»?
Ну, во-первых, и в янтаре, видимо, можно жить, мы же живём. Во-вторых, признавая жизнь в янтаре совершенно неудовлетворительной, если только ты не конченый ватник (собственно, «вата» это как раз эвфемизм, обозначающий янтарь), признавая жизнь в янтаре всего лишь существованием, но никоим образом не экзистенцией, мы всё-таки совершает акт словоговорение. А говорение слова уже что-то, что в янтаре по определению невозможно. То есть, конечно, технически живущие в янтаре говорят, но это так... сотрясение янтаря. Вот сказать себе, что ты в ловушке, что все двери залиты липкой непреодолимой смолой... Это уже что-то...
После этого много вариантов, например, Веничка Ерофеев — спиться. Попутно создав шедевр? Ой, какая разница, все эти шедевры-медевры... В янтаре всякая шедевральность теряет смысл.
Все двери закрыты. Отец Кинга выставлялся примером американской мечты — из ничего стал всем. Ну, во всяком случае, дом с бассейном, дети пристроены. Правда, убиты, но есть у успешных американцев поразительная способность через пять секунд после похорон уже вычёркивать трагедию из жизни. Только так и можно поддерживать миф о том, что добродетель вознаграждается, тяжёлый и упорный труд приносит успех и т.п. Забив на миллионы и миллиарды умерших и погибших. Книга Иова — чудо, потому что в реальной жизни друзья Иова не приходят к Иову, а Иов не выздоравливает, а откидывает копыта, и никаких книг после него не остаётся.
Все двери закрыты. Ты в одиночке. Ты в одиночке с миллионами других людей, и они все в одиночке. Причудливая топология несвободы.
И тут два сценария. Нормального, первого сценария, сценария Кинга нет вообще, это ведь не свободная Америка, а тоталитарная Россия. То есть, можно стать диссидентом, оппозиционером, но это иллюзорный выход. Свобода — иллюзия для живущих в янтаре. (Да, можно эмигрировать, но всем не эмигрировать).
Есть два ненормальных сценария.
Один — расслабиться и получать удовольствие. Перестать быть мухой, стать янтарём. Оперировать в предложенных тоталитаризмом условиях. Условия меняются, а удовольствие остаётся. По этому варианту живут в России почти все. Довольно подлый сценарий. То есть, Путин — не подлый ничуть, просто циничный. Янтарь, он ведь совсем не однородный, не одноцветный, он очень разненький. Подлость начинается, когда янтарь прикидывается мушинкой. Осторожно прикидывается, так, чтобы ни в коем случаем мухой не быть, но чтобы перед мухами выглядеть как бы своим. Ну вот Щедровицкий, Павловский, Белковский... Гундяев, Венедиктов, Быков... Ну что, сто сорок миллионов имён зачитывать?!
Второй, самый ненормальный сценарий — вариант отца Александра Меня. Не врать себе, не врать другим. Не твердить постоянно, что мы в янтаре, усё пропало (хотя всё таки пропало). Но крылышками мушиными — подрагивать. Изо всех сил.
А вы думали, у херувимов крылья орлиные? Да нет, мушиные...
И воскресение — не какая-то там дверь, открытая на небеса или ещё куда. Всё то же подрагивание внутри янтаря, за это мы и ценим Иисуса. Если, конечно, любим.
