«Бойся того, кто скажет, что знает, как надо», — эта фраза из песни Александра Галича стала поговоркой среди российских интеллектуалов. Однако, она ведь неверна. В поэтическом контексте она попросту неполная.
Человеку совершенно нормально знать, как надо. Находиться в состоянии вечной неуверенности это патология. Диссиденты знали, как надо ценить свободу. Академик Сахаров знал, как надо отстаивать демократию, мир, права человека.
Поэт всего лишь не уточнил (в песне это нормально, не диссертация, даже не листовка): речь идёт о том, кто прибегает к насилию, оправдываясь тем, что знает, как надо. Речь шла о Сталине и Хрущёве, об Андропове и Брежневе. Выразительная фигура умолчания.
В качестве часто повторяемого мема эта фраза выражает вовсе не свободолюбие, она выражает цинизм. Мол, чума на оба ваши дома. Что воля, что неволя, всё равно. Что демократы, что диктаторы. Что левые, что правые.
Этот цинизм легко порождает два малоприятных явления.
С одной стороны, банальное потребительство, оно же лень политическая. Бесполезно что-либо делать, потому что всё равно опошлят. Всё исказят и переврут. Так давайте сидеть по домам (у кого есть деньги, по кафе) и ждать, вдруг с неба свалится настоящая свобода.
С другой стороны, именно такой вялый цинизм порождает культ личности. Сидят, вяло наблюдают за происходящим вокруг, и вдруг возбуждаются: вот он! Вот он, королевич с алыми парусами! За него начинают призывать голосовать, даже сами иногда доходят до избирательных участков. Но редко и ненадолго — при первой же угрозе уползают в кафе, домой, могут и эмигрировать. Не садиться же в тюрьму! Мы же невиноватые, и идол наш невиноватый.
Это вам не Галич, который не считал себя невиноватым. Который не считал, что его несправедливо репрессируют.
Это не Сергей Ковалёв, который не удивлялся, что его посадили — ах, кто бы мог подумать! Ах, я же виновный! Знал, что посадят.
Не надо бояться того, кто говорит, что знает, как надо. Надо изучить его программу, понять, точно ли он знает, как надо. Если речь о политике — надо тщательно проверить его на предмет склонности к насилию, включая самую базовую разновидность насилия, ложь.
Бояться вообще не надо никого из людей, тем более, из деспотов. Тело они могут убить, а душа — моя. Проблема вообще не в том, кого бояться, кого не бояться, это пусть политпотребители боятся. Проблема в том, с кем и что делать, эту проблему и надо решать, производя свободу, мир, прогресс.
