Карл Проффер вспоминал, как Надежда Мандельштам колебалась, эмигрировать или нет. Он полагает, что она правильно осталась. Эмиграция, пишет он, вообще ужасна, прежде всего, экономически, но и культурно. На одного Бродского, который разбогател, приходится десятки тысяч, которые рухнули в грязь, и только их дети вписываются в жизнь. Тем более, пожилой человек. В западном доме престарелых Н.Я. не получила бы, пишет Проффер (и я с ним согласен) той заботы и любви, с которой за ней ухаживали здесь.
У Проффера были длинные руки — а, он же был волейболистом! Во всяком случае, описывая американцам квартиру Н.Я., он говорит, что почти мог, встав посреди кухни, коснуться противоположных стен. Ну так и у нас точно такая же кухня, и у Валерии Ильиничны была точно такая же, только у нас и у Леры двушки, а у Н.Я. однушка.
Проффер замечательно умный, с огромным чувством юмора и при этом деликатностью (Боже, деликатизируй мя!) человек. И левый!!! Ирония в том, что имел он дело в основном с правыми русскими, ну так фишка легла, потому что круг гуманитарный и тогда был кривоват, в отличие от круга технарей вроде Сахарова и Ковалёва. И скособочен был именно в сторону правую.
Надежда Яковлевна, оказывается, говорила, что первая волна эмиграции это аристократия, вторая — никто, третья — «подонки, просто подонки». Это Проффер цитирует в транслитерации и оговаривает, что отзыв относится к раннему этапу, где было много писателей и художников, но он полагает, что она бы и потом отозвалась бы так же. Конечно, в семье не без урода, были и порядочные среди эмигрантов, но их было меньшинство. Эта, четвертая волна (хотя вообще-то всё-таки пятая или даже шестая, что ж мы XIX век не считаем?), я бы сказал — «гламурная». Или, что то же, «бравурная». На рупь амбиции, на грош амуниции. То есть, в отличие от предыдущей волны, среди этих много с деньгами, но в эмиграции такие деньги ничего не определяют, а навыки зарабатывания совсем другие понадобятся. И глядеть в рот эмигрантам, ожидая от них откровений, вряд ли разумна. Связь порвана. И предыдущая эмиграция ничего не дала - кроме того, что Проффер публиковал в "Ардисе", но это было именно написанное и запрещённое в России. А написанное в эмиграции, в эмиграции остаётся. Исключения страшно редки, мне известно одно - Бердяев. (Набоков - не эмигрант, а сын эмигранта, это уже другое.)
А что же мы, оставшиеся? Ждать второго пришествия Дудя? Да нет, к счастью, есть такое явление как компенсация. Здоровый организм умеет компенсировать потери. Посреди газона выроют яму, забросают землей — черное пятно, а через полтора месяца уже так зарастет травой, что не отличишь.
Только вот Россия не газон, а асфальтовый плац… И эмигрировавшиеся (простите мою катахрезу) — тоже куски асфальта, только перекрасившиеся в зелёный экологичненький цвет.
Что ж теперь, вешаться? Накуся-выкуся! Продолжим расти под асфальтом… Может, из этого ничего и не выйдет… Никто не сказал, что свобода и демократия — для всех неминуемы. То есть, многие это говорили, да, но это же вздор. Неминуемого нет, и это, между прочим, хорошая новость.