Война есть прежде всего антикоммуникационное явление. Казалось бы, чего проще — признать ошибку. В мирной жизни это делается, пусть и с трудом, но во время войны — никогда.
Природа военной лжи проста, это возвращение человека в состояние животного, которое раздувается перед дракой, растопыривает перья, шерсть или иглы, чтобы казаться больше, чем оно есть.
Мир лежит во зле, пропитан ложью — и это главная причина войны, а не психопатия или социопатия каких-то людей.
Война возводит лживость как способ выживания в куб через иерархизм. Война есть торжество ложной иерархии, при том, что вся иерархия есть ложь, кроме иерархии смирения и взаимопомощи. Война есть ложь, организуемая сверху и охотно принимаемая внизу. «Тьмы низких истин Нам дороже нас вдохновляющий обман». Поэтому война есть и разгул цензуры, когда за правду начинают расстреливать как «пораженческие настроения». Те, кто вдохновляется не обманом, а продолжают дышать правдой и искать правды, становятся врагами, даже если они такие же жертвы войны, как и лгущие.
Лживость порождает идолопоклонство. Не случайно такое изобилие идолов в империях — Вавилоне, Египте, Греции, Рима. Греческому пастуху вполне было достаточно маленькой статуэтки-оберега. Греку победивших Афин, Афин как повелительницы военного союза, требовался исполинских Зевс из слоновой кости в золотом плаще. Идол в современном мире это плакат, девиз, мем. Идол объединяет, идол снимает ответственность за ложь, идол рассматривается как оружие, от которого требуется одно: чтобы оно убивало, чтобы оно было сильнее оружия противника. На ложь Персии ответим ложью Рима, ещё более искусной и сильной.
Ложь есть насилие, уничтожающее реальность во имя будущей победы. Кто-то в войне обычно побеждает — и вместе с ним побеждает ложь. Впрочем, у побеждённых остаётся своя ложь, отнюдь не побеждённая, просто затаившаяся и тем более ядовитая. Ложь победителей и ложь побеждённых сосуществуют, готовя следующую войну, подпитываясь мириадами лживых слов и дел, совершаемых ежедневно в мирное время. Война не всё списывает, но ложь она не просто списывает, война ложь превращает в норму. Этому помогает не только повышенный градус иерархизма, безусловного подчинения, но и повышенный градус коллективизма, взаимного контроля и дрессуры.
Миротворчество состоит в говорении правды. Это отнюдь не легко, потому что ложь — идеальная ложь — состоит из правды, которую обрезали, так что надо искать полной правды. Это требует огромных усилий, это сложнейший коммуникационный процесс, а вокруг истребление, истерика, идолопоклонство. Не время и не место для всей правды, твердят все вокруг. После победы — пожалуйста, разрешим. Только не разрешат. Или разрешат правду о прошлом, но не о новом настоящем.
Механизмы лжи не войной созданы и с победой их не отправят на переплавку. Они будут давить правду, которая не механизм, которая живая, которая растёт, не ведая стыда. Правду можно убить — разумеется, не правду как набор сведений, а правду говоримую, правду, неотделимую от носителей правды. Вот и ответ на вопрос, который часто задают и который хороший образец лжи, глубоко запрятанной, уже не сознаваемой: «Откуда в мире зло». Да вы и убили-с, Родион Романович! Вы и убили-с! И теперь лжёте-с, чтобы убийство своё покрыть...