Чем жизнь без паники, без постоянной ворчбы на власть отличается от жизни конформистской? Вроде бы одинаково «вне политики», «делать своё дело»? Чем жизнь о.Александра Меня отличалась от жизни многих и многих? Чем нонконформизм творческий отличается от нон-конформизма бузотёрского?
Возможно, первый ответ такой: если у человека есть убеждения, если он не аполитичен, то у него горизонт шире, у него видение мира объёмнее. Он будет лучше профессионал чем тот, кто в свою специальность залез как в башню из слоновой кости. Ионыч от Ионы отличается, даже если оба молчат.
Аполитичность у приличного человека — маска, но маски обладают неприятным свойством быстро прирастать к лицу и становиться истинным лицом. Поэтому, как минимум, не осуждать тех, у кого политическая позиция есть и влияет на поведение. А ведь осуждают, граждане судьи! Вы не поверите, но осуждают...
Теоретически, идеи и убеждения, если они есть, должны определять все движения человека. Как он ходит, говорит, работает... Он может не говорить о свободе, но ведь видно же, что он — за свободу. Практически, это далеко не так.
Во-первых, эту «свободность» не так уж трудно имитировать, подделать. Именно этим занимаются предатели — не чтобы предать, а чтобы сохранить самоуважение. Какой-нибудь Павловский куда круче за свободу, чем Сахаров или Ковалёв.
Во-вторых, свободный внутренне человек стесняется того, что он свободен только внутренне. Конформист своего конформизма не стесняется, а свободный человек всегда считает себя недостаточно верным свободе.
Критерий, наверное, один. Конформист может даже больше говорить о свободе — но на кухне. Со «своими», с теми, кто не выдаст. Свободный человек говорит о свободе, возможно, намного меньше, но — с любым, с кем сочтёт нужным. Она мимолётная фраза, сказанная о.Александром Менем случайному знакомому, больше весила, чем тысяча разговоров на кухне каких-нибудь либеральных референтов ЦК КПСС. Человек живёт не количеством, а качеством, и не безопасностью, а рискованностью.
В тоталитарном государстве все деньги токсичные. Люди работают честно, но деньги проходят через государство и чернеют. В этом смысле, и укладчик рельсов, и президент академии наук одинаково люди подневольные. Но у большинства — у укладчиков рельс — конформизм пассивный, а у привилегированного меньшинства конформизм активный. Где проходит граница? По слову. Вот почему укладчик шпал — нормальная профессия, конформизм пассивный, а учитель — уже активный конформизм. Даже учитель физкультуры уже может быть обязан что-то говорить одобрительное о тоталитарных экзерсисах или как минимум использовать эзопов язык. Поэтому Ерофеев не пошёл путём Аверинцева, Котрелёва, Седаковой и других.
