Война более всего отравляет души тем, что делает мир черно-белым. Именно этого добивается агрессор. Он хочет упростить мир, он умеет жить (побеждать) только в простом мире. В драке хулиган чувствует себя как дома, а дома ему неуютно, а уж на заседании академии наук хулиган как в аду.
Война превращает человека в жертву. Так делает не только война, но всякая агрессия. Был лётчик, писали Ильф и Петров, а стал истец, обиженный завсегдатай судебных заседаний, пытающийся вернуть жилплощадь.
Война выгодна агрессору, потому что он, конечно, тоже считает себя жертвой, но он жертва торжествующая, он справедливый мститель, он восстанавливает свои права и ради этого немножечко уничтожает права всех других. Поэтому война — не всегда реальная, но война как умонастроение — характерна для реакционного сознания.
Отсюда миф о «войне культур»: мол, свобода — это культура смерти, а нужна культура жизни. О, слова «рабство» никто не произнесёт, на языке консерватизма «рабство» это «ответственность».
В простом черно-белом мире легко управлять и быть управляемым.
Только настоящий мир — сложен. Эта сложность — из того, что в человеке есть бесконечность, вечность, и эта вечность порождает неисчерпаемое количество мыслей и чувств. Как справиться с ними? С ними и в себе трудно справиться, а уж в другом...
Не надо ни с чем «справляться»! «Справиться» означает упростить до плакатности, до схемы, чтобы не надо было думать, можно было бы просто сложить, засунуть в шкаф, а самому уткнуться в экран. Но простота сверху сложности, а не вместо сложности, простота антоним упрощения.
В этом смысле «горе победителю». У побеждённого хотя бы есть крохотный шанс осмыслить поражение, понять, что надо в себе изменить. Победитель отравлен победой, которая соблазняет и дальше жить по законам военного времени: командовать, а не разговаривать. Следить, вести мониторинг, а не смотреть. Подслушивать, а не слушать.
Человек хочет жизни, но что такое жизнь? Довольно быстро человек приходит к представлению о жизни как бытии. Следующий шаг — от бытия к существованию, «экзистенции». Но есть и следующий шаг: от существования к общению. Можно считать другого адом и быть экзистенциалистом, но нельзя считать другого адом и быть — как назвать философа общения? Коммуникационистом? Ад — последнее убежище тех, кто боится общения. Консерватизм — первое.
